「⊱✠⊰」
Юнги проснулся от того, что альфа начал его будить. Он нежно заправлял волосы, тем самым возвращая омегу из мира грёз. — Гуки, ещё пару минут. Я совсем не хочу вставать, — перевернулся на другой бок. — Прости, солнце, но нужно сейчас. Иначе Хосок тебя уничтожит за опоздание, — в эту же секунду Мин подрывается и смотрит на Чонгука, который уже полностью собран. — Почему ты не разбудил раньше? Хоби, конечно, сама доброта, но когда ты пунктуален. А иначе, — сглатывает слюну. — Куда раньше-то? Время девять утра, а мы договорились на одиннадцать внизу. Я просто вернулся с пробежки с Тэ и потому решил тебя разбудить. — Я думал, что время уже десять. А во сколько тогда проснулся ты? — Юнги слегка округлил глаза. Если Чонгук уже переодет и вернулся с пробежки. — В 7 утра. — Ты вообще спишь? Мы же легли ближе к двум часам ночи… — говорит Юнги. Лёгкий смешок от старшего. Не стоит говорить Юнги о том, что лишь благодаря ему Чон стал нормально засыпать. Без кошмаров, что тянули свои костлявые руки к альфе. Без вечных пробуждений в холодном поту. Мужчина уже думал, что не вернётся никогда возможность нормально спать. Такова цена его авторитета, силы клана и всего из этого вытекающего. Однако чувствовать тепло под боком оказалось нужным лекарством от бессонницы Чонгука. Оказывается, решение было такое простое, а он пытался победить проблему таблетками. — Конечно, я сплю. Можешь проверить этой ночью, хотя тогда мы долго не уснём, — тихий смешок от альфы и надутые губы от Юнги. — Да ладно, Юни, я пошутил. Просто засыпать с тобой стало для меня таким важным моментом, что не представляю, как лететь в Японию без тебя, — Мин сразу же улыбается, так ярко, что может конкурировать с солнцем. — Ладно, засчитано. Нужно будет лечь сегодня пораньше. А то ты не спишь из-за меня. И сидишь со мной допоздна, — всё же откидывая одеяло и ставя ноги на пол, произносит Юнги. — Не переживай, какое-то время мы с Тэ спали и по два часа. Это было давно. Но было. Так что не стоит переживать. Тем более сон, который я обрёл сейчас хотя бы не заполнен кошмарами. — А я буду. Сегодня ляжем в двенадцать. Ну или я хотя бы попытаюсь в это время прогнать тебя спать. Кошмары? Ты не рассказывал о них,— голос из ванной. — Юни, ещё посмотрим, кто кого погонит. Ты ведь без меня и всю ночь за учёбой просидишь. Я понимаю, что тебе хочется быстрее выучить языки, но не перенагружай себя. А про кошмары.— Чонгук корит себя, что вообще упомянул о них. — Это долгая история, я расскажу как нибудь после. — Всё в порядке. Я правда сегодня лягу с тобой. Чтобы ты быстрее уснул и никто не потревожил твой сон. Буду от всяких монстров тебя защищать,— нежная улыбка подарена Чонгуку через зеркало в ванной. Старший сидел на кровати и наблюдал, как младший наносит крем от солнца на кожу в ванной. Ему нравилось смотреть за Юнги. За таким Юнги. За таким домашним Юнги. Чонгук даже ловил себя на мысли, что готов взять отпуск на недельку и улететь отдыхать, чтобы потом просто наблюдать за Мином. Для Чона младший стал личным пламенем, на которое можно смотреть вечно. Когда они выходят из своих апартаментов, то замечают Хосока, который уже направлялся к ним. — Ещё бы чуть-чуть. Я уже думал, что застану вас спящих, — подойдя ближе, говорит Чон. — Как видишь, мы тоже готовы. Кто бы мог подумать, что мой брат настолько любит пунктуальность, — отвечает Чон. — Готов спорить, что именно Юнги меня сдал тебе. — Я всё ещё здесь, — говорит Мин, едва удерживая себя от смеха. — Да ладно тебе, Хоби. Он не мог иначе. Передо мной невозможно устоять, — ослепительная улыбка. — Юнги, предлагаю игнорировать его последнее предложение. - Поддерживаю. Чон Чонгук, пора поторопиться. А то приедем к обеду- Они едут в машине, которую ведёт Чонгук. За ними едет ещё несколько машин, в которых сидят подчинённые старшего. По мнению Чона, охрана всегда нужна. Юнги сидит рядом на пассажирском сидении, а Хосок на заднем. — А ты помнишь, когда ты учился стрелять? — неожиданно для всех спрашивает Юнги Чонгука. — Да, помню, — взгляд, брошенный на лицо Мина. — Мне было тогда девять лет. Отец считал, что чем раньше, тем лучше. Поэтому через пару месяцев я попадал в самый центр мишени. — Я даже не знал об этом, — как-то тихо произнёс Хосок. — Воля отца. Он не хотел впутывать тебя. Да и Сонмин был против. Вместо разбора полётов за стрельбище, тебе дарили новые семена. Ты тогда любил ухаживать за растениями. Тебе было всего лишь пять, так что.. — Давайте не будем затрагивать эту тему? — говорит Юнги. — Всё же мы сейчас едем на стрельбище, где ты обещал научить нас стрелять, Гук. — И то верно. — Спорим, я тебя сделаю? — улыбаясь, произносит Хосок, смотря на брата. — Ученик превзойдёт учителя. — Да-да, надейся, — говорит Чон-старший, смеясь. Они подъехали к воротам, и Юнги краем глаза заметил того мужчину, которого зовут Зен, однако не придал этому внимания. Чон подходит к столу, на котором уже лежало два пистолета и коробочка с патронами. Он проверяет, заряжены ли они уже, и возвращается к омегам, которые стоят около линии и смотрят на мишени. — Ну что? Кто первый? Палить одновременно сейчас не нужно, — начинает Чонгук. Мишени были в метрах пяти, это не далеко. Но начинать с чего-то нужно. — Давай я, — Юнги берёт в руки протянутый ему заряженный пистолет. Вытягивает руку, фиксируя её второй. Прицеливается. Выстрел. Рука даже не сильно дрогнула. — Вау. Ты точно не стрелял раньше? — удивляясь, спрашивает Хосок. — Стрелял, с отцом, — за младшего отвечает альфа. — А ты откуда знаешь? — удивляется Хосок. — Я рассказал им с Тэ, когда мы придумали съездить пострелять. Я с отцом стрелял по бутылкам в глуши, но это было так давно, поэтому я даже не думал, что навык сохранился, видимо тело все помнит, — Юнги ненадолго придаётся воспоминаниям. Flashback — Вот так. Да, правильно, двумя руками. Всё правильно, Юни, — поправляя стойку сына и подбадривая его, произносил старший. Выстрел. Мимо. Но первый блин комом, верно? Ещё один. Промах. Но сдаваться ещё рано. И ещё. Цель поражена, бутылка разлетается на осколки. — Молодец, Юни. Ещё немного практики и будешь стрелять лучше некоторых полицейских. — Всё потому, что я хочу быть как ты, — на это старший только улыбается сыну. Но улыбка смешивает в себе не только радость, но и грусть. Но разве мог это различить маленький, гордящийся своим отцом омега? End flashback — Юнги, Юнги, — слегка прикрикивает Хосок, вырывая Мина из мыслей. — А, прости предался воспоминаниям. — Мне вот интересно, Гук. А как тебя учил отец? Также, как ты нас сейчас? — спрашивает Хосок. — Если бы. Всё было более жёстко. Если я не попадал в цель, то он прибавлял к моим тренировкам пару упражнений. — Оу, звучит отстойно, — говорит Хосок. — Твои методы мне нравятся больше. Чонгук вновь поправляет положение рук младшего брата и только потом позволяет сделать выстрел. Затем он перезаряжает пистолеты и вновь отдаёт их парням. — А сам пострелять не хочешь? — срывается с губ Юнги быстрее, чем он успевает об этом подумать. Чонгук переводит на него взгляд и после шокирует своими словами: — Может быть и хочу, — а после протягивает руку и достаёт свой пистолет, который стал носить с собой чаще обычного. Три выстрела, и все три мишени получают по ещё одному дополнительному отверстию в центре. — Учитесь, — и самодовольная улыбка не покидает губы Чона. — Это что, вызов? — говорит Юнги, а после также совершает три выстрела, но попадает в центр только дважды. — По закону, я попаду сейчас только один раз. — улыбаясь, произносит Хосок и оказывается прав. — Ну ничего, когда-нибудь я вас обойду. — Ну уж нет. Давай первенство в стрельбе останется за мной. Время близилось к обеду, однако никто этого не замечал. Все были так сосредоточены, но одновременно с этим наслаждались вниманием к друг другу. И хотелось бы не нарушать эту идиллию, но у Чонгука сегодня много дел. А Юнги и Хосок сегодня хотели попрактиковаться в студии. Поэтому им пришлось поехать. — Знаешь, Чонгук, я хотел у тебя спросить, — увидев, что старший кивнул ему, Юнги продолжил: — А что ты испытал, когда… тебе пришлось… выстрелить. — В человека? — Хосок тоже кивает вместе с Юнги, который первый поднял эту тему. Ему тоже интересно, он хочет знать. Ведь Гук его брат, а значит он готов принять всё. — Мне было почти десять. Пришлось спасать задницу одного непоседы, — все слегка улыбнулись, прекрасно понимая, что речь о Тэхёне. — Мы были детьми, у которых отняли детство. Поэтому в тот день я ждал отца, а Тэхён, соответственно, был со мной. И тогда на тот ресторан напали. Они хотели схватить одного из нас, чтобы после шантажировать отца. У меня не было выбора. Мы заперлись на кухне: Тэхён держал дверь, а я пытался найти хоть что-то, что сгодилось бы за оружие… — тяжёлый вздох, во время которого был слышен только щёлкающий поворотник, который Чонгук нажал, чтобы повернуть на нужную улицу. — А после один из них смог ворваться. Он заметил только Тэхёна. От первого он отбился, всё-таки удар по голове сковородой не всякий может выдержать. Но после на крик о нашем местонахождении прибежало ещё двое. У меня не было выбора. Я схватил пистолет у того, которого уже оглушили, и спас Тэ. Потому что у него не получалось отбиться от двоих сразу. Я не промахнулся тогда и попал прямо в голову. Единственное, что мне сказал отец, когда прибежал с охраной, увидев это: «Если бы не ты, то Тэхёну было бы не сладко. А в нашей жизни придётся привыкнуть к тому, что то, что ты сделал сейчас, — это неотъемлемая часть жизни. Цена жизни Тэхёна — жизнь того убийцы. И ты сделал правильный выбор, когда выбрал своего брата». Тэхёну потребовался весь вечер, чтобы перестать смывать с себя кровь, а после ещё несколько ночей, чтобы не просыпаться от кошмаров. А мне потребовалась неделя, чтобы вернуться в норму и не трястись, когда в руках был пистолет. Отец долго не мог простить себе, наверное, что оставил нас тогда одних в ресторане на первом этаже, а сам поднялся на второй, пусть и говорил он другие слова. Одно дело учиться, другое применять на практике. — Всем нам приходится взрослеть. Вам с Тэ пришлось быстрее. Прости за такой вопрос, — сказал Юнги, проведя рукой по руке старшего. — Всё в порядке. Я понимаю, вам интересно всё узнать о нас. — Кстати об этом. Тэ обещал рассказать о вашей первой встрече, но так и не сделал этого. А ещё я всё не могу понять, почему ты иногда говоришь, что Тэ твой брат, — сказал Юнги. — Дай угадаю: свалил на меня? — улыбка посетила его губы. Казалось, он не слишком погрузился в тяжёлые воспоминания. — Он мой брат, но не по крови, как вы можете оба понять. Он единственный человек, который остался со мной, когда отец умер. И вместе мы пережили слишком многое, чтобы я называл его просто другом, — он взглянул на Хосока, который склонил голову. Он понимал, что Хоби тяжело. Однако прошлое есть прошлое, его невозможно изменить. И то, что они были в разлуке, далеко не их вина. — Мы расскажем вечером, эта история на самом деле смешная, — попытался сменить тему Чон, и ему это удалось. Глаза омег загорелись, в них отражалась заинтересованность. — Так, мы приехали. Удачного дня! — успевает сказать старший, прежде чем Юнги и Хосок покидают салон автомобиля.•| ⊱✿⊰ |•
Утро наших героев началось довольно рано. Тэхён вместе с Чоном с самого утра ушли на пробежку. Чимин же продолжил спать, ведь вставать в шесть утра, по его скромному мнению, было незаконно. Поэтому, вернувшись, Тэ застал всё ещё спящего ангела с именем Чимин. Ему удалось его разбудить ближе к обеду, потому что им уже было пора ехать на стрельбище. Чимин был слишком сонным, поэтому ему потребовалось ещё несколько минут, чтобы вернуться в реальность. — Сколько времени? — хриплым голосом спрашивает Чимин. — Двенадцать часов. — Уже так много? Сколько есть на сборы? — спуская ноги на пол и поднимаясь с постели, говорит Пак. Слегка пошатнувшись из-за резкого подъёма. — Сколько нужно. Я не хотел тебя будить. А ещё пока ты спал, я выполнил всё, что было необходимо. Остальное за Чонгуком. Сегодня будет мой полувыходной. — Удобно однако. Тогда пообедаем, прежде чем ехать? — умываясь, спрашивает Чимин. — Конечно. Приготовим? Или закажем? — В целях экономии времени лучше заказать. — Что будешь? — говорит Тэхён, сидя за барной стойкой и наблюдая за Чимином, который то появляется в проёме гардеробной, смотря в зеркало, то исчезает. — А что ты хочешь? — такой повседневный диалог, словно они женатая пара. — Японскую кухню? Давно не ел её. — О, тогда я буду мисо с лососем, — выходит к Киму младший. На нём были простые джинсы чёрного цвета и кремовый свитер с широким вырезом. — Отлично. Так, заказ сделан. Всё хотел спросить. Тебе нужно что-то из одежды? Может съездили бы в магазин после? — Хён, у тебя уже места для вещей нет. Вешалки закончились. И мне ничего не надо, ты и так меня балуешь, — смущённо произносит омега. — У нас будто больше помещений нет. Если захочешь, то будет гардеробная . Только скажи, солнышко, и у нас появится новая гардеробная, — щёки Пака запылали на этом моменте. Для него всё это по-прежнему было непривычным. Для него продолжало существовать слово бюджет. Ситуацию спасает доставка из ресторана. Двое парней начинают обедать, а после, накидывая верхнюю одежду, идут в машину. Сама поездка до полигона должна была занять около тридцати минут. Они ехали молча, Пак не хотел отвлекать альфу, а Киму просто нравилось быть рядом. Когда они приехали к полигону, то Чимин уже во всю разглядывал площадку, на которой они будут стрелять. Занятие обещало быть насыщенным, а с Тэхёном заниматься не только полезно, но и… приятно? Первый выстрел из пистолета Чимином, и Тэхёна уносит в воспоминания. У него перед глазами будто в фильме начинает меняться картинка, словно листаешь каналы телевизора. Вот стоит Чимин, который обеспокоенно смотрит на старшего. А вот уже другой парень с красными от слёз глазами и с застывшей на губах улыбкой. — Тэхён, — зовёт Чимин. — Ты в порядке? — Пак обеспокоен. Старший, не отрываясь, смотрит на него уже которую минуту. — А? Да, я в порядке. Просто воспоминания нахлынули. Прости, если заставил тебя беспокоиться, — очнувшись, прошептал Ви, слегка улыбнувшись. — Хорошо, хён. Мы сможем посмотреть, в какую часть мишени я попал? — решая не расспрашивать старшего пока что. — Да, конечно. Но может ты хочешь сделать ещё пару выстрелов. У тебя неплохо получается, — беря в руку пистолет с полностью заряженной обоймой и протягивая младшему. — У меня просто хороший учитель, — улыбаясь и подарив поцелуй в щёчку альфе, отвечает Пак. Выстрел, и звук разносится по полигону. Пуля пролетает несколько метров, так как Чимин только учится. Мишень расположена достаточно близко. Киму показалось, что он даже услышал, как разрывается бумага в области, где на вылет прошла пуля. Тэхён смотрит на сосредоточенное лицо младшего, на напряжённые мышцы рук, которые держат пистолет. Сейчас он отнюдь не кажется ребёнком, каким должен являться. Сейчас Ким смотрит и не соврёт, сказав, что если бы смерть была Чимином, то это был бы подарок, а не наказание. Он пытается остановить свои мысли, потому что знает, что может утонуть в них. Когда давно, он уже едва не захлебнулся. Пак Чимин — его личный сорт наркотика, который он готов принимать смертельными дозами каждый день. Его хочется ввести себе под вену, чтобы в очередной раз, идя на разборки, помнить, что его ждут. Видеть перед глазами цель, которая намного сильнее всех предыдущих, желанее всех остальных. Ким не сразу слышит вопрос Пака. Он будто под водой, поэтому не может понять, что говорит Чимин. — Тэ? Тебя что-то беспокоит? Я переживаю, — уже тише добавляет Чимин. — Просто вспомнил о прошлом, — Ким не хочет говорить на эту тему. — Поделишься? Я хотел бы знать. Я так мало знаю о тебе, и мне грустно от этого, — он отдаёт пистолет в руки Кима, чтобы тот быстро его перезарядил. — Я не уверен, что эта история для твоих ушей, Чими, — слишком мило звучит. — Но если тебе и вправду это важно… Я был в отношениях с одним парнем. Он мне казался невероятным. Был заботливым, всегда помогал мне. Он любил готовить, — Чимин слушает молча. Они садятся на стулья, стоящие около стола, который служил поверхностью для хранения всего оборудования для стрельбы. — Его звали Сэнгкё. Я любил его. Не так сильно, как тебя, но достаточно, чтобы спустя пару месяцев пригласить его жить у себя, — тихий смешок. — Но Чонгук был против. Он не доверял ему, считал, что тот лишь играет. А мне затмила разум влюблённость. Поэтому я не поверил. Я дарил ему абсолютно всё. Новый телефон, потому что на старом царапинка? Конечно. Хочешь научиться водить? Хочешь машину? Поехали в салон, выберем новую модель. Не хочешь сегодня готовить? Тогда идём в ресторан. Я окружал его заботой в ответ на ту любовь, которую, как казалось мне, он дарил. Я был окрылён ею. Словно безумец, ценил каждое мгновение с ним. А потом… — в глазах проносится тоска, грусть, обида. Лишь негатив видит Чимин. — А потом Чонгук оказался прав. Потом я узнал, что тот парень копал под нас с Гуком. Узнал, что когда он оставался у меня, то шарился по ящикам в поисках флешек и всего остального. Но мне было не так больно от этого. Мне было больно, когда я узнал, что все его чувства фальшь. Я узнал о том, что он работает на наших конкурентов, когда вернулся домой раньше и… — усмешка вернулась на губы Кима. — И как бывает в фильмах, я застал его с другим парнем в нашей кровати. Там, где я дарил любовь, а он дарил мне фальшивые улыбки и стоны. Тэхён закрывает глаза, воспоминания заполняют его голову. Он слегка трясет головой. — Я не мог оставить это так, также, как и Гук. Но знаешь, Чими? Гук хотел сделать это за меня. Он не хотел, чтобы мне было плохо. Но я не мог иначе. Потому что то, что проснулось во мне тогда, требовало платы за своё пробуждение. Мы приехали в павильон. Тогда он был меньше и не здесь. Я смотрел ему в глаза. Зен тогда хорошо над ним поработал. А позже приехал я. Он был весь в слезах. И в какой-то момент я чуть не сдался и не отпустил его. Но приехал Чонгук. Влепил мне отрезвляющую пощёчину и вставил упавшие шестерёнки в механизм.И тогда человек, которого я любил, сорвался. Он начал кричать о том, какой я подонок. Что я заслуживаю смерти. Тогда пазл и сложился. Ведь буквально пару минут назад он плакал и говорил, что любит меня и это всё ложь. Что тот парень ничего не значит. И остальную фальшь. После этого я, как и Чонгук, начал ненавидеть слёзы. Для нас они стали символом обмана и никчемности. Это не просто проявление слабости, они стали для нас знаком, что стоит готовиться к худшему. Тэхён открывает глаза, не хочет больше вспоминать, что было дальше, но процесс уже не остановить. Кинопленка должна докрутиться. — Я хотел уйти. Начал закрывать уши, кричал на него в ответ. Никто не лез. Даже Чонгук. Он молча смотрел. Знал, что я разберусь с этим. Он знал это, как никто другой. Верил в то, что та самая часть Ким Тэхена одержит власть над размазней. Он замолчал, проглотив слова. Он не хотел говорить Паку об этом. — И ты разобрался так, как вы умеете. Поэтому ты так уверено говоришь, что он мёртв. Ты сам убил его. В глазах Чимина нет страха. Возможно, он привык, что сейчас его мир наполнился кровью и страданиями других людей. Пусть и Ким пытался его отгородить. Его уже и не огорчает развитие событий. Он будто с самого начала знал исход. — Да. Я выхватил пистолет и одним выстрелом закончил терзать его и своё сердце. «Его могли ещё несколько дней допрашивать» — вот, что сказал Чонгук. И больше ничего. Ни то, что он был прав, ни что-либо ещё. Он просто знал, что я и так разбит. Он видел меня насквозь. И он был прав. Сейчас парни смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. От одного срывалась осколками боль , второй их с ним старался поделить. — Я попытался наложить на себя руки. И тогда он вновь пришёл. Я ожидал всего, но не удара в челюсть. Мы тогда сильно подрались. Мне даже пришлось идти в салон с разбитой губой. И в больницу заглянуть. После того дня я получил одно из своих прозвищ — красный психопат. Потому что я покрасился тогда в красный, чтобы не видеть в зеркале ничего, что могло напоминать о нём. Он говорил, что ему нравятся мои волосы. И я оборвал последнее, что нас могло связать. Чонгук, когда я вышел из салона, сказал, что в следующий раз не станет меня останавливать. Я большой мальчик и смогу теперь справиться с жестокостью мира. И как видишь, я всё ещё жив. Я сильно изменился с тех времен. Много воды утекло. Я даже и не вспомню, каким человеком был тогда. Возможно, я даже не любил того парня, просто он позволял мне чувствовать себя иначе, и поэтому я был так к нему привязан? Кто знает… — его отвлекает голос. — А ко мне? Что ты чувствуешь ко мне? Привязанность? — Чимин закусывает щеку изнутри, боится услышать одну единственную фразу, которая разобьёт его. — Я? Любовь. Я правда люблю тебя. Это так странно. Но это единственное, в чём я уверен. И я счастлив, что ты тоже испытываешь это чувство. — Верно. Спасибо. Спасибо, что поделился этим. — Он нежно взял руку старшего и сплёл их пальцы. Ладонь Пака показалась Киму холодной, и он не ошибся. — Я замёрз. Может уже пойдём? Тем более времени прошло много. Думаю, я многому научился за этот урок. — И тёплая улыбка, которая дарит чувство эйфории. Неважно сколько боли позади, то что Ким получил все равно того стоит. — Конечно, Чими. Конечно. — Он целует кисть младшего и после тянет его на себя, вставая сам и поднимая Пака. — По машинам, мы возвращаемся в апартаменты, — крикнул V охране. Все подчинённые сразу же двинулись в сторону автомобилей. Действовать нужно быстро, никто не хотел лишний раз огрести. Павильон опустел, осталась лишь пара машин охраны, которая отвечала за это место. Тэхён вёл машину сам. Последнее время ему хотелось быть за рулём самому. Музыка играла не очень громко, заполняя салон автомобиля класса люкс приятной мелодией. Ким даже удивился, когда Чимин резко заговорил. — Тэ, я долго думал, что я могу сказать. О том, что ты доверил мне такую историю. — Бросил взгляд в сторону водителя. — И я понял, что чувствую. Спасибо за доверие, хён. Мне правда было это важно. Я знаю о тебе так мало, и мне тяжело открываться тебе. Правда тяжело. Однако когда это делаешь ты, мне становится легче. Я чувствую, что я не один. — Ты больше никогда не будешь один, — улыбается красноволосый, не отводя взгляд от дороги. — Я буду рядом. Чтобы защищать и любить. Ты золото, которое страшный красный дракон будет охранять всю свою жизнь. — Он тянет свою руку к Паку, и тот нежно заключает её в оковы из своих кистей, переплетая пальцы. — Спасибо, правда спасибо, — улыбка, которую так любит Ким, озарила лицо младшего. — Я люблю тебя, — произносит старший. Всё же не удержавшись, он бросил взгляд на любимого. — И я тебя. Оставшуюся дорогу они ехали молча, наслаждаясь мгновениями, которые скоро станут недоступны для них. Мгновения, когда они вместе. Мгновения, когда боли рядом нет.「⊱✠⊰」
К апартаментам подъехало три человека. Чонгук вернулся из офиса. Тэхен и Чимин со стрельбища. Они пришли в квартиру Чона и Мина. В ней они застали Юнги и Хосока, которые вернувшись с тренировки пили чай. — Юнги-хён! Хосоки-хён! — кричит Чимин. — Как ваш день? Вы учили новую связку или повторяли? — Мы выучили ту, которую Юнги пропустил, — улыбаясь, произносит Хосок. — А ещё кое-кто кое-что нам обещал. Да, Гук? — улыбка появляется и на губах Юнги. — Не я один, Тэхён тоже. — Не втягивай меня. Что бы это ни было, я не виновен. Можете его уничтожить, я не буду свидетельствовать. — О чём речь? — спрашивает Чимин, который ничего не понимает. — Нам пора рассказать историю нашего знакомства, пока их не съело любопытство. — Ах, ты об этом. Тогда требую чай и еды взамен— выдвигает свое условие Тэхен. — Просто чай? Может что покрепче? — спрашивает Чон. — Хотя я бы тоже чай попил, замёрз сегодня, было слишком холодно. — Замёрз? Много был на улице— волнительно спрашивает Юнги, поворачивая голову на Чона. — Не сильно, не переживай, — и тёплая улыбка, подаренная Мину. — Заканчивайте свои муси-пуси. Ну честное слово, дайте человеку, который в разлуке с любимым, спокойно пожить, — закатывает глаза Хоби, а после начинает смеяться. Когда все пересели в зал, будучи сытыми, а на кофейном столике стояли кружки с чаем, Чонгук прочистил горло и начал рассказ. — Мне было 8 лет… Flashback Чонгук был очень активным и, казалось бы, идеальным ребёнком. Отец всегда гордился им, также, как и его папа. Однажды Чон-старший решил просветить своего сына, и поэтому взял его с собой на благотворительную встречу в детский дом. — Зачем мы едем туда, отец? — интересовался ребёнок. — Потому что ты должен видеть и понимать, как живут другие люди. Должен понимать их чувства. Казался идеальным ребёнком. — Зачем? Они мне никто, и мне всё равно. Для меня важнее мои чувства. — Когда ты подрастёшь, то поймёшь. Машины заворачивают на импровизированную парковку. Как только семья Чон покинула салон машины, то они тут же услышали крики детей, которые играли на детской площадке. Сначала Чонгук должен был идти с отцом внутрь, но тот изменил своё мнение, и поэтому ребёнок был оставлен с частью охраны на улице, где вынужден был наблюдать за детьми, которые были слишком заняты игрой. Он отвернулся буквально на секунду, чтобы попить воды — всё же на улице было лето, жара стояла невыносимая, — и эта секунда стала решающей. В руку, держащую бутылку, прилетает мяч, из-за чего бутылка падает на землю, а вода из неё выливается на Чонгука. — Эй, кинь мяч, — кричит мальчик-брюнет. — Ничего я кидать не буду. Ты облил меня, извиняйся теперь, — кричит Чон. — Сам виноват. Кинь мяч, не я один хочу поиграть в мяч, — незнакомый мальчик подходит ближе. — Так сложно сказать «извини»? — начинает злиться Чон. Он не понимает, как может какой-то парень вот так разговаривать с ним. — Кидай мяч или я сам его отберу у тебя. Кто знает, чем закончилась бы эта история, если бы не вышедший Чон-старший вместе с директором учреждения. — Тэхён, ты зачем так себя ведёшь с гостями? Это господин Чон и его сын Чонгук, — немного нервно улыбаясь, произносит женщина. По её мнению, этот парень всегда был проблемным, поэтому она не могла дождаться, когда он покинет стены учреждения. А тут ещё и нарывается на конфликт с семьёй Чон. — Он не лучше себя ведёт, — огрызается Тэхён. Отец Чонгука встаёт рядом с сыном и шокирует всех одной фразой. — Тэхён, пойди в комнату и собери вещи, ты поедешь с нами. Думаю, что вам стоит познакомиться с Чонгуком поближе. — Отец! — протестующе выкрикивает Чонгук. — Я всё сказал. Думаю, что никакие документы нам не понадобятся? — он посмотрел на заведующую, по лицу которой было видно, что она счастлива. — Конечно нет, господин Чон. Вы сделали столь многое для нас. А теперь и хотите осчастливить жизнь ребёнка. Всегда готова пойти Вам навстречу. — Славно. Инг, остаёшься за курирующего. Обоих детей домой. После этого Чон-старший уезжает, оставляя злого сына и ничего не понимающего мальчика. — Это я твой брат теперь? — удивлённо произносит Ким. — Нет, мой братик ждёт меня дома. А ты так, осколок слишком доброго сердца моего отца. End flashback — Тогда было чертовски обидно, — первым подаёт голос Тэхён. — Я был ребёнком. Тем более сейчас я каждый раз напоминаю тебе, кто ты для меня, — отвечает Чон. — Тэхёни-хён, у тебя… — Да, Чимин, я был сиротой до того дня. Вообще на бумагах это до сих пор так, но в реальности сами видите. Чонгук стал для меня братом. Я знаю, что он всегда меня прикроет. — Да-да, прикроет жопу и вытащит из петли. — Чимин бросает нечитаемый взгляд в сторону старшего на этих словах,— Также, как и ты меня. Отец оказался прав. — Чонгук, почему твой отец так резко принял такое решение? — спрашивает Юнги. Отец Чона для него остаётся загадкой. Как этот мужчина совмещал в себе и добро и зло? Так разве бывает? — После нашей первой драки, когда мы не смогли поделить комнату, отец позвал нас в кабинет и сказал тогда, что примерно полгода наблюдал за Тэхёном, чтобы найти подходящую кандидатуру на роль правой руки для меня. И нашёл. Он был уверен в том, что мы станем друзьями. — Твой отец слишком часто бывал прав, — произносит Ким. — Это было его особенной чертой. Казалось, что он всю свою жизнь играл в партию шахмат, продумывая наперёд несколько ходов. — Жаль, что я его не помню, — подаёт голос Хосок. — Тебе не стоит думать об этом, твоя семья по-прежнему вся здесь. Ну и Шень тоже. — Чонгук, ну такая нота была, а ты со своим «ну» прям обломал всю атмосферу. Чонгук начинает смеяться, Юнги легонько бьёт его в плечо. С комнаты спадает атмосфера грусти, и теперь все делятся своими эмоциями о дне, а омеги тренируют свой корейский. Именно так и проходит ещё один вечер в апартаментах. Такие минуты становятся всё более ценными для каждого в комнате. Все помнили, но старались меньше думать о том, что со дня на день начнётся война якудз. А значит, что жизнь альф под угрозой, как и жизнь омег. Но сейчас они стараются думать только о хорошем, и поэтому из комнаты доносится смех, и в ней невозможно найти грустные мысли.•••《 ✮ 》•••
Вечер. В особняке якудзы горит свет только на кухне, в остальной части здания стоит темнота. В комнате один из парней стоит за плитой, а второй лишь наблюдает, сидя на стуле. Сегодня готовит Джин, поэтому повар, который обычно занимается этим, уже дома с семьёй. И Ким соврёт, если скажет, что и он сам сейчас не с семьёй. Он до сих пор вспоминает, как предложил Джину закрепить союз сердец. И тот согласился. От этого на душе тепло. Джин заботливо переворачивает стейк, который своим ароматом привлекает уже сейчас. Он бросает взгляд на отражении в вытяжке, знает, что Намджун неотрывно и молча наблюдает за ним, как только вернулся с работы. Им комфортно даже не разговаривая. Им комфортно всегда. Для них просто необходимо быть рядом. Но молчание необходимо прервать, хочется узнать, как прошёл день, хочется вновь послушать родной голос. — Как прошёл день? Есть новости? — отрываясь от созерцания сковородки и обращая свой взгляд на старшего. — Ничего нового, затишье перед бурей, — честно отвечает Намджун. — Ах, до сих пор не понимаю, как мог поверить той фотографии хоть на секунду. — Ничего необычного. Вспомни начало наших отношений, ты тогда был дико ревнивым. Я думал, что мы не сможем быть вместе. — Я был молод и глуп, — в защиту отвечает альфа. Омега лишь смеётся на это— Допустим, допустим. Скажи честно. Если бы ты сразу узнал, чем я занимаюсь, ты бы… — Остался ли бы с тобой? Да. А помнишь наше первое свидание? Когда мы только-только познакомились. Я был студентом, на которого возлагали надежды. — Да, а я был просто Намджуном, который слишком часто приходил в больницу. — Помню тогда многие не понимали, чего ты ошиваешься около входа постоянно. Я тогда дико стеснялся, потому что понимал, зачем ты пришёл, — вспоминая те морозные вечера, говорит Ким. — Это нельзя забыть. А как мы начали отношения, помнишь? — улыбаясь, говорит Джун. — Считаю, что моё предложение нельзя было отвергнуть в тот момент. — Джун! — прикрикивает младший. — Твои предложения всегда такие. Ты вот мне скажи, как тебе пришла эта идея? — Я просто слишком любил тебя. — И поэтому решил предложить это в тот момент? — Вжимая тебя в кровать? И слушая… — в Кима прилетает полотенце, и он смеётся с красных щёк младшего, который вновь поворачивается к плите и перекладывает стейки на тарелку. — Ты просто хаотик, Ким Намджун. Лучше бы вспомнил наш поцелуй на озере. После этих слов оба погрузились в воспоминания. Flashback Сумерки уже наступили. Солнце, которое давало хоть капельку тепла, уже скрылось, отдавая своё место на небе луне. Озеро было покрыто тонким слоем льда. Двое влюблённых смотрели на луну, которая отражалась в озере, и в какой-то момент альфа притягивает к себе омегу и нежно целует его. В поцелуй вложены все чувства, что хранили сердца. Нутро в каждом отдаёт счастьем. Все как надо - все на своих местах. — Я люблю тебя, Джин. Всем своим сердцем, — произносит Ким. — Ты самое дорогое, что есть в моей жизни. — И я, и я люблю тебя, — крепко обнимая свою любовь, произносит Джин. Двое влюблённых продолжают созерцать луну, нежась в объятиях друг друга. Они знали, что вместе смогут преодолеть любые сложности. End flashback Джин ставит тарелки, Намджун уходит за вином к своим подчинённым, которые привезли его. Когда старший возвращается, то на столе стоит огромное количество закусок к основному блюду и две тарелки со стейками. — Я взял красное, ты обязан его попробовать. У тебя же нет завтра операций? — Намджун чутко относился к правилу младшего о том, что за день до операций, если они, конечно, экстренно не появляются, он старается не пить. — По расписанию нет. Джун, я недавно вспоминал нашу первую встречу в кафе. Я тогда брал чай с облепихой.. — А я покупал кофе, потому что дико не выспался из-за дел клана. — Кто бы знал тогда, что я влюблюсь в тебя. Тот парень выглядел совершенно не как мой типаж. — Внешность обманчива. Я вот всегда знал, что мы будем вместе, — улыбаясь, произносит Джун со своей фирменной улыбкой, а после протягивает бокал Джину. — И ты оказался прав. Вновь оказался. — Глоток красного сухого. — Оу, и вправду вкусно. Двое влюблённых продолжили ужин, вспоминая своё прошлое, пробуя вкусные стейки и запивая их вином. Идиллия, которую не нужно нарушать. Но эта фраза не относится к телефону. По всей квартире раздаётся звук, который оповещает парней о звонке. — Я сейчас, — встаёт Джин и идёт за телефоном в соседнюю комнату. Когда он возвращается, то на лице отражён шок. — Что случилось? — Мне звонил брат… — Джун не понимает, почему Сокджин так шокирован. — Мои родители хотят приехать ко мне и сообщить какую-то новость. — Подожди, разве ты с ним общаешься? Ты же говорил мне, что вы не сошлись во мнении о твоей работе и вы… — Именно это меня и пугает. Что заставило их вспомнить о своём младшем сыне? — Я буду рядом. Хочешь, я поеду на неё вместе с тобой? Вместе мы покажем, что ты счастлив сейчас, верно? — Нет, Джун. Я хочу справиться с этим сам. Мне достаточно твоей веры в меня— улыбка освещает лицо омеги, словно солнце, а после и альфа не может сдержать свой порыв: подходит к своей любви, заключая её в объятия.ஜ • ❈ • ஜ
Сонмин сидел у себя в комнате. Он не мог поверить, что человек, который всегда его поддерживал, готов продать собственного внука ради выгоды. Ему больно от этого. Он раздумывает, поступил ли он правильно, что вернулся. Или стоило полететь к Чону и забыть о Ёте? Сейчас его сын там в Корее, а он вынужден быть здесь и надеяться на лучшее. Надеяться на то, что его сын будет жив и будет в безопасности. — Почему не пришёл на обед? — произносится со стороны двери. — Ты слишком много думаешь о плохом. — Я вспоминал, как впервые встретил тебя. Вернее, когда впервые стал участвовать в твоих планах. — Слёзы прорываются. Потому что сил сдерживать их больше нет. Он переходит на крик. — Лучше бы я тебя никогда не встречал, лучше бы тогда я послушал отца и не поехал к дяде… — гневная тирада прервана пощёчиной. Щека горит также сильно, как и боль со злостью внутри омеги. — Прикуси язык, сосунок. Я вытащил тебя из дерьма, когда твои родители забыли о тебе. Дал тебе жизнь, о которой ты мечтал, дал тебе всё, чтобы сейчас услышать это? Собери себя во что-то большее, чем амёбное состояние. Верни мне моего Сонми, а потом спускайся к ужину. И уже выбери сторону. Перестань бегать. Либо я, либо… — усмешка, пугающая своей ядовитостью. — Либо сам знаешь. — А после альфа уходит. Сонмин остаётся сидеть в комнате, так и удерживая ладонь на щеке. Ему больно. Но больно не физически — морально. Его сын отказался от него, родной дядя за человека его не считает. И с чем он остался? У него могло быть всё. У него было всё. Был любящий сын, любящий муж. А теперь у него только закрытая дверь. Дверь, которая захлопнулась, когда он приехал сюда в Японию один. Он пытается утереть свои слёзы, которые продолжают течь по щекам. Он правда пытается, но они словно водопад, продолжают бежать, и к ним прибавляется сердце, разрывающееся от тоски по прошлому, где всё было хорошо. По прошлому, где Хосок был рядом. Где они все были в особняке и его единственной болью были тренировки Хосока по танца, несносный маленький альфа и муж, который иногда слишком давил на детей и ночевал на работе. Лучше бы он просто продолжал любить того ребёнка как своего родного, а не старался разделить братьев. Спустя несколько часов внутри остаётся только дыра, где должно было биться сердце. Он спускается к ужину, идёт в логово самой боли. — Наконец-то, — только и слышит он в свой адрес. А дальше только: — Да, завтра первое нападение. Шень Ю должен быть там, он не должен выйти живым. Ясно вам? — крик, наполненный сталью в голосе. И раньше эти слова вызвали бы улыбку у Сонмина, но сейчас он лишь чувствует, как оставшиеся кусочки сердца начинают звенеть, словно колокольчики на ветру. Он быстро смахивает слезу, которая вновь покатилась. Сердце внутри кричит, что нельзя, нужно остановить. Ведь Хосок правда любит того парня. Что с ним будет, если тот умрёт? Но он ничего не может. Он никто. Единственный, кто может его спасти, сейчас не рядом. Кто-то давно под землёй, а кто-то отказался от него. — Кушай, милый Сонми, завтра тебя ждёт тяжёлый день, — приторно сладкий голос доходит до ушей. Лучше бы Сонмин никогда не слышал этот голос. — Завтра мы разыграем первую партию, — а затем противный старческий смех.