Поблекшая Фантазия / Faded Fantasy

23 Месяца спустя *** Они жили вместе уже около трех с половиной лет, когда вопрос о сексе внезапно снова возник на повестке дня. Причем возник таким образом, какого Ганнибал совершенно точно не мог ожидать… в основном, потому, что давным-давно перестал ожидать чего-либо… *** Они с Уиллом достаточно редко выбирались в город без надобности, предпочитая домашнюю кухню и общество друг друга, но нынешний вечер стал абсолютным исключением. Они оказались в ресторане по настойчивой рекомендации одного общего знакомого, которого имели несчастье встретить по пути домой неделю назад. Те несколько лет, которые Уилл с Ганнибалом успели прожить в пригороде Шеллефтеэльвена, позволили им по праву считаться «своими», практически местными среди горожан. Здесь они работали и развлекались, сюда наведывались за покупками и по делам. Здесь же иногда убивали. По настойчивой инициативе Ганнибала они постепенно сформировали круг друзей, состоящий в основном из коллег Лектера и местной «элиты» и обзавелись массой знакомых, что, по мнению Ганнибала, являлось признаком социально успешного человека и помогало оставаться незаметным внутри любого сообщества. С тех пор, как Уилл прояснил Бритте Энберг характер их с Ганнибалом отношений, эта тема некоторое время передавалась из уст в уста среди всех знакомых, разойдясь потихоньку по всему городу. Но постепенно эта необычно жаркая сплетня устарела и приелась, став чем-то совершенно привычным. Весь город прекрасно знал, что они с Ганнибалом — пара. Это, впрочем, наложило и свои обязательства, заставив обычно нелюдимого Уилла улучшать социальные навыки, ведь теперь ему куда чаще, чем раньше, приходилось общаться с «друзьями» Ганнибала. И поэтому тот факт, что именно всегда колючий к окружающим Уилл поддержал идею посетить ресторан, стал для Лектера сюрпризом. Однако сперва он списал энтузиазм партнёра на банальную вежливость. Ганнибал уже давно принял тот факт, что он никогда не сможет до конца понять образ мышления Уилла и причины некоторых его поступков, поэтому он зачастую просто с любопытством наблюдал за происходящим, ожидая итога. Так вышло и сейчас. Сомнительный знакомый, порекомендовавший им новое заведение в центре города, («Да это просто фантастическое местечко!») имел наглость развязно предположить, что Ганнибал захочет пригласить туда Уилла на «славный романтический ужин», а после и вовсе похабно подмигнул Грэму, пока тот невозмутимо стоял в стороне. Идея была банальна. До тошноты. Да и изложена была невыносимо пошло. И, вероятно, именно поэтому Ганнибал так сильно удивился, услышав уверенный голос Грэма: «звучит чудесно» и «мы непременно заглянем туда». Ганнибал посмотрел на Уилла с откровенным недоверием, но все же сдержался, оставив ехидный комментарий и вертящиеся на языке возражения при себе. Грэм лишь сдержанно улыбнулся в ответ. Вспомнив, что Уилл обычно не поддерживает публичное выражение чувств и романтические выходы в свет, Лектер расслабился, решив, что тот всего лишь таким образом проявляет вежливость. В конце концов, никто не заставляет их следовать столь мерзко изложенному совету и посещать этот несчастный ресторан, так к чему спорить о том, что, вероятнее всего, никогда не произойдет. Однако, он ошибся. Уилл был абсолютно серьезен… … И именно так они и оказались в «фантастическом» ресторане за «романтическим ужином» в пятницу вечером. Кухня, вопреки опасениям Ганнибала, действительно оказалась неплохой, да и заведение на удивление приличным, но самым неожиданным был тот факт, что Уилл, казалось, искренне наслаждался этим необычным выходом «в свет» и его компанией. Да и в целом, весь этот спонтанный вечер оказался одним большим приятным сюрпризом. Все началось еще дома, когда Уилл внезапно решил приодеться для выхода, чем откровенно изумил Ганнибала. Когда он спустился вниз, одетый в небрежно расстегнутую у горла рубашку оттенка венозной крови, и темные слаксы, с подходящими к образу часами на руке, с нарочито небрежно уложенными кудрями и ароматом шикарного парфюма на коже, Ганнибалу пришлось дважды сунуть руку в шкаф, прежде чем он смог нащупать в нем свое пальто. Уилл, без сомнения, заметил произведенный эффект и даже позволил себе улыбнуться. Слегка, лишь дрогнув уголками губ, пряча полноценный смешок. Впрочем, эта микроскопическая улыбка уколола Ганнибала даже больше. Он почти почувствовал себя идиотом, над которым пытаются не смеяться вслух. Однако, будучи высококлассным специалистом в деле контроля над своими эмоциями, Ганнибал сохранил безмятежное выражение лица и улыбнулся Грэму. Раздражение от собственной промашки заскрипело на зубах. Ганнибала подмывало сделать Уиллу комплимент, смутить, сказав как великолепно тот выглядит, просто чтобы компенсировать собственную неловкость, но их отношения все еще не предполагали физического аспекта. А значит и подобный комплимент эстетике Уилла был бы неуместен. Но, если не считать этого, такого чувствительного (как, впрочем, и все, что было связано с Грэмом) укола, остаток вечера прошел лучше, чем Ганнибал смел надеяться. Хорошая еда, изысканное вино и прекрасная компания. Да и настроение Уилла приятно радовало, он был спокоен и расслаблен, непривычно словоохотлив, чаще обычного улыбался, несмотря на некомфортную для себя ситуацию. Грэм даже несколько раз рассмеялся над особенно удачными шутками Ганнибала и не преминул ответить на них в своем стиле — странным мрачноватым юмором. Но самым удивительным было другое. Уилл не избегал зрительного контакта, яркие голубые глаза слишком часто в этот вечер останавливались на лице Ганнибала. И если бы не все эти непривычные, но ободряющие перемены, Лектер никогда бы не посмел даже задуматься о том, чтобы пригласить Уилла на танец. Но все сложилось как-то само собой. Ганнибал некоторое время задумчиво наблюдал за парами, медленно скользящими по крошечному танцполу в задней части ресторана, когда ему внезапно подумалось, что перспектива отказа со стороны Грэма не является достаточной причиной, чтобы хотя бы не попробовать. Так что он чуть слышно выдохнул, собираясь с силами, и обернулся к Уиллу, сидящему напротив. — Уилл, а если бы я предложил тебе потанцевать, — Ганнибал увидел, как глаза Уилла в очередной раз вернулись к его лицу, — ты бы согласился? Он задал этот вопрос обыденно и практически безразлично, чтобы Грэму было проще отказаться, и с деланным равнодушием глотнул вина, заполняя паузу. Они давно завершили ужин, справились с десертом с четверть часа назад, и теперь просто уютно сидели, смакуя остатки вина и приятного вечера. Уилл опирался локтями о стол, барабаня пальцами по краю практически пустого бокала. Вопрос Ганнибала, очевидно, застал его врасплох, потому что Уилл просто пару раз моргнул в ответ. Его поза не изменилась, он по прежнему сидел расслабленно, спокойный и уверенный в себе, не проявляя ни малейшего напряжения. Но когда Грэм вопросительно приподнял бровь и ровнее сел на стуле, Лектер приготовился к явному отказу — резким словом или недовольным взглядом. Однако, Уилл в очередной раз его удивил. Он широко улыбнулся и кивнул головой, после чего ответил на вопрос совершенно однозначно: — Конечно, согласился бы. — и Уилл отставил бокал с вином, в то время, как Ганнибал боролся с выражением крайнего недоверия на своем лице. Он действительно не мог поверить в согласие Уилла. Танец в паре подразумевал собой такую степень физической близости, которую Уилл никогда не допускал между ними. Даже спустя столько лет Грэм все еще активно избегал любых прикосновений — будь то объятье, простое похлопывание по плечу или случайное соприкосновение рук, когда они вместе готовили на кухне. В какой-то момент Ганнибал начал замечать, что Уилл вообще никогда не подходит слишком близко, всегда сохраняя дистанцию в пару шагов, будто ему так спокойнее. Он не был таким до падения, он стал таким позже… а после того, как они подняли вопросы интимной близости, физические барьеры между ними стали практически непреодолимыми. И это были барьеры Уилла, его негласный список из «можно» и «нельзя». Но прямо сейчас Уилл согласился потанцевать с ним… возможно ли, что один из барьеров стал чуточку ниже? Навсегда или только на сегодняшний вечер? Ганнибал был уверен, что Уилл понял его предложение правильно. Сложно было не понять — в ресторане звучала только музыка для медленных танцев, а сами танцующие прижимались к своим партнерам крайне интимно, так что интерпретировать его предложение превратно было совершенно невозможно. Как бы Ганнибалу ни было любопытно, что именно послужило причиной перемены в настроении Уилла, он решил придержать вопросы. Лектер видел, сколько выпил Уилл, знал, что тот не пьян, а значит не было никакой причины медлить. Лектер улыбнулся и встал, обходя стол, чтобы подать Уиллу руку. — Потанцуем? — легко предложил Ганнибал, как он делал это уже сотню раз с множеством партнеров, щедро источая галантное обаяние. И Уилл снова выбил его из колеи, вместо злобного и раздраженного взгляда, вызванного нарочито театральным жестом, наградив его широкой улыбкой искреннего удовольствия и принял протянутую ладонь, позволяя поднять себя из-за стола. Они смотрели друг на друга бесконечно долгое мгновение, все еще стоя рядом, неподвижно, Уилл до сих пор не одернул руку, и Ганнибал внутренне скривился, заметив, что его собственный пульс ускорился даже от такого невинного их контакта. Он еще раз пристально изучил лицо Уилла, но так и не смог найти ответ, что же именно послужило причиной такой кардинальной перемены, но Грэм предпочел никак на это не реагировать. Так что Ганнибал в очередной раз остался в недоумении, готовый, впрочем, извлечь из ситуации максимум и держать строптивого профайлера за руку столько, сколько это будет возможно. Он по-джентльменски пропустил Уилла вперед, предлагая ему провести их в танцевальную зону, и они довольно скоро оказались среди медленно движущихся по кругу пар. И тут Ганнибал внезапно осознал, что плохо продумал саму идею танца… и теперь пытался лихорадочно вычислить, насколько близко он сможет притянуть к себе Грэма, прежде чем тот устроит сцену. Он все еще смотрел на пространство между ними, раздумывая и калькулируя, когда Уилл разрешил проблему сам, легко, одним непринуждённым движением, если не сказать плавно, скользнув в объятья Ганнибала настолько близко, что теперь никто из присутствующих не смог бы усомниться в том, что они действительно пара. Грэм оказался так близко, что Ганнибал ощутил тепло его тела сквозь одежду. Одна композиция закончилась, уступая место другой. Звуки томных клавишных заполнили пространство, им вторила плачущим стоном скрипка. Ганнибал практически со смущением снова посмотрел Уиллу в лицо, тот улыбнулся в ответ и первым положил руку на плечо Лектера, давая ему право вести. Такая непривычная уступчивость и расслабленная мягкость мужчины в его обьятиях заставила пульс Лектера снова зачастить. И, отбросив все опасения и страхи относительно эмоциональной стабильности Уилла, Ганнибал просто расслабился, принял комфортную и естественную для себя позу, уверенно положил правую ладонь на поясницу, притягивая Грэма еще ближе, так, чтобы их бедра слегка соприкасались, а ноги следовали друг за другом. Их лица разделяло не больше нескольких саниметров, но Уилл …Уилл все еще не отпрянул. Да, он слегка напрягся, дыхание сбилось и уши порозовели, но затем Грэм взглянул Ганнибалу прямо в глаза и снова улыбнулся, широко и искренне, позволяя прижать себя еще ближе и интимнее. Лектер принял это за разрешение, поэтому, уловив ритм, они начали неспешно двигаться по кругу, встраиваясь в рисунок танцующих пар, повторяя плавные, однообразные движения медленного танца… …Но для Ганнибала в их танце не было абсолютно ничего однообразного. Интимность происходящего между ними была столь сильна, что Ганнибал снова ощутил непривычную тяжесть в груди и ком в горле. Впрочем, это были самые приятные за последние месяцы эмоции. Если, конечно, не брать в расчет грядущее огорчение от того, что это волшебство закончится. Но прямо сейчас Ганнибал об этом не задумывался, полностью поглощённый ощущением Уилла Грэма в своих руках, улыбаясь в ответ самой сдержанной и деликатной улыбкой, на которую он только был способен. Уилл внимательно и чуть напряженно посмотрел на Ганнибала, а потом опустил голову, и Лектер немедленно укорил себя за то, что смутил Уилла пристальным взглядом. Но внезапно Грэм склонил голову еще ниже, его трепещущие ресницы, теплый кончик носа, мягкие губы и шоколадное после десерта дыхание — все это легко скользнуло по щеке Ганнибала, когда он уткнулся в его шею лицом, укладывая голову на плечо… и просто остался там, продолжая медленно двигаться в ритме танца. Ганнибал из последних сил держал лицо, в то время, как внутри него бушевали головокружительные эмоции. Он позволил себе только чуть повернуть голову, чтобы прижаться щекой к мягким кудрям Уилла и продолжил танец. Они успели сделать еще два круга, прежде чем Грэм снова пошевелился в его руках, меняя позу. Он скользнул одной рукой с плеча на шею, потом добавил другую… и буквально обнял Ганнибала. На секунду обалдевшему Лектеру показалось, что Уилл касается его в слишком многих местах сразу, но все равно недостаточно. Не зная куда деть освободившуюся руку, он пристроил ее на талию Уилла, полноценно обнимая его в ответ. Ганнибал не понимал, что происходит, все что он знал наверняка — это то, что сейчас эти чертовы проклятые «бабочки» бесновались у него в животе так сильно, что его подташнивало. Уилл прильнул к нему точно так же, как тогда на обрыве… у трупа Доллархайда, только ближе и много интимнее. Он не знал, что означает происходящее, и означает ли оно что-то в принципе. Все, что сейчас мог сделать Ганнибал, это обнимать Уилла, словно величайшую драгоценность, и наслаждаться каждым мигом этого, такого нежданного единения… …потому что он понятия не имел, что же будет дальше, и страшился даже представлять. Он смаковал ощущение близости Уилла, тепло его дыхания на своей коже, когда тот неожиданно нарушил молчание и, вызывая волну мурашек на коже, мягко прошептал в самое ухо: — Ты сменил парфюм? — Да, — тихо ответил Ганнибал, недоумевая от того, что Уилл заметил такую мелочь. — На самом деле, еще пару месяцев назад. Кончики темных завитков волос Уилла, обрамлявшие ухо, приятно щекотали губы, и когда Грэм ощутимо провел носом по шее Лектера, вдыхая аромат нового одеколона, тому оставалось только стиснуть зубы и с трудом подавить дрожь. Ганнибал с грустью отметил, насколько же он изголодался по человеческому прикосновению. — Прошлый был гораздо лучше, — тихо заметил Уилл, произнося фразу так буднично, как будто ничего особенного между ними не происходило. Ганнибал облизнул пересохшие губы и улыбка сползла с его лица, когда он почувствовал, что все внутри него мелко подрагивает… Уилл уничтожал его одним своим присутствием, ему даже не нужно было что-то для этого делать. Когда же его любовь к Уиллу Грэму стала такой отчаянной? — Ты бы предпочел, чтобы я вернулся к прежнему аромату? — почти рассеянно спросил Ганнибал, с трудом сохраняя лицо и чувствуя, как почти дрожит голос, и если Грэм и заметил его трудности, то предпочел не подавать вида. — На самом деле, да. Прошлый мне нравился больше. — и тут Уилл обнял Ганнибала чуть сильнее, прижимаясь прямо к груди на одну бесконечную секунду, и тихо выдохнул, — Я всегда любил твой запах. В этот момент Ганнибалу стало практически больно. Возможно из-за того, что он никогда не ожидал никакой физической близости от Уилла и знал, что она не повторится, возможно, потому, что ничьи руки не прикасались к нему с нежностью уже слишком много лет, а может быть причиной служила пугающая идея о том, что танец вот-вот закончится, но, вероятнее всего… виновато было все сразу. Уилл был непреднамеренно жесток… — Тогда я так и поступлю, — слишком легко согласился Ганнибал. Заметное напряжение в его голосе Уилл, само собой, предпочел не заметить. Они продолжали медленно, синхронно двигаться, не размыкая объятий, пока музыка не смолкла. Когда же это случилось, Уилл немедленно сделал шаг назад, восстановив привычную дистанцию между ними, и волшебство близости мгновенно растаяло. Уилл, тем не менее, мягко улыбнулся, прежде чем развернуться и направиться к их столику. Ганнибалу же понадобилась секундная пауза, чтобы заново собрать себя воедино, переструктурировать чувства, запереть эмоции в самой дальней комнате и снова надеть непробиваемую броню своего человеческого костюма… И только после этого он смог проследовать за Грэмом. Они выпили еще по бокалу вина, ожидая, когда официант рассчитает их. И так же, как когда-то давно, в их первую зиму в Швеции, вино на языке Ганнибала горчило, омывая колючий комок в горле. *** На обратном пути разговор не клеился. Первые десять минут они искренне пытались соблюсти приличия светской беседы, сдержанно обсуждая достоинства ресторана. Ганнибал упомянул неплохую, по его мнению, кухню, Уилл — располагающую атмосферу. Но потом повисла неловкая тишина. Лишь только шоссе темной лентой убегало вдаль, к заснеженному горизонту, да лучи фар выхватывали из темноты линии дорожной разметки. Дома ситуация мало изменилась, они так же молча сняли пальто и разулись, разве что Уилл прямиком направился в гостиную, к бару. Бокал виски у камина стал бы прекрасным завершением вечера. Но Ганнибал не разделял его энтузиазма. В отличие от расслабленного и спокойного Грэма, он был напряжен и больше всего на свете сейчас хотел уединиться, чтобы привести мысли и чувства в порядок. Уилл же то ли льстил актерским талантам Лектера, то ли действительно ничего не замечал, что откровенно раздражало. Уилл Грэм был и будет единственным человеком, которому позволено проверять пределы терпения Ганнибала, но прямо сейчас Лектер был уже достаточно измотан и выбит из колеи, чтобы жаждать лишь одного — исчезнуть в своей спальне, морально перегруппироваться и заново выстроить все барьеры. — Благодарю тебя, Уилл, но нет, — спокойно, но решительно отклонил безмолвное предложение Ганнибал, методично раскладывая вещи на привычные места — ключи от машины на столик у дивана, а запонки, которые он уже снял и держал в руке — в ящик в спальне. Как раз удачный повод, чтобы уйти. А там, в тишине, за закрытой дверью он сможет на некоторое время снять маску и собрать себя воедино. Поведение Уилла этим вечером было достаточно противоречивым, чтобы двери, ведущие в залы несбыточных надежд, снова приоткрылись. Ганнибалу было необходимо загнать себя в привычные рамки, которые он так долго и кропотливо выстраивал во имя их отношений с Уиллом. — Ты уже спать? — Уилл удивленно нахмурился, наливая себе виски и грея стакан в руках, прежде чем сделать глоток. Ганнибал замер в дверном проеме и непроизвольно бросил взгляд на часы на руке. Ну конечно… еще нет и десяти вечера. Слишком рано для того, чтобы заканчивать вечер пятницы, но Лектер не был настроен находиться в компании Уилла дольше, чем это было необходимо. — Да. Вероятно, сперва приму душ, — Ганнибал ответил ровно и постарался улыбнуться, прежде чем преувеличенно вежливо продолжил, — Благодарю тебя за такой чудесный вечер, Уилл. И улыбка, которая робко расцвела на губах Уилла, дала Лектеру очередной повод поторопиться в свою комнату. — Увидимся утром, — сказал напоследок Ганнибал. И только закрыв за собой дверь в комнату, он смог, наконец, издать вздох разочарования. *** Он так и не принял душ. Он уже принимал душ перед выходом, так что это не имело особого смысла. Оставшись наедине с собой, Лектер погрузился в привычную рутину, упорядочивая вещи и мысли. Медленно двигаясь по комнате, Ганнибал приглушил свет, снял с руки часы, методично опустошил карманы, выкладывая на прикроватный столик кошелек, телефон, запонки и носовой платок. Снял пиджак и аккуратно убрал его в шкаф, следом развязал галстук, убирая и его на нужное место. Расстегнул несколько верхних пуговиц на стильной рубашке в полоску и присел на диван, чтобы прийти в себя. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться и напряжение будто бы стало отступать …но, к сожалению, уже через минуту водоворот мыслей вернулся, и Ганнибал с прискорбием осознал, что ему все-таки хочется выпить. Он клацнул зубами в раздражении, понимая, что прошло слишком мало времени. Возвращаться обратно в гостиную и снова видеть сейчас Уилла было выше его сил. Он решил повременить. Сходил в ванную, чтобы вымыть руки. Дважды. И, поразмыслив, занялся уборкой. Поправил в шкафу пиджаки и рубашки, разложил часы и телефон на тумбочке максимально симметрично, выровнял диван, поправил подушки, и даже разгладил ладонями и без того идеально застеленную постель. Это заняло двадцать пять минут, спустя которые он рискнул снова спуститься вниз к бару, искренне надеясь, что Уилл уже устал пить в одиночестве и ушел. Избегать Уилла в собственном доме было до смешного нелепо, но Ганнибал не чувствовал в себе достаточной уверенности, чтобы рискнуть снова проверить пределы своего терпения. Однако, увидев свет внизу, он понял, что сегодня ему не везет. Глубоко вдохнув, он все-таки вошел в комнату и увидел Грэма, неподвижно сидящего на кремовом диване и расфокусировано гипнотизирующего пламя камина. Уилл сидел, нахохлившись, обняв руками колени и хмуро баюкая стакан одной рукой. Вид у него был куда менее счастливый, чем еще час назад и он почему-то немедленно уставился на Ганнибала, провожая его взглядом до бара. Из-за этого избегать зрительного контакта пришлось самому Лектеру. Он неспешно осмотрел бар, выбрал виски, который хотел бы попробовать сегодня, и, вскрыв бутылку, налил себе двойную порцию, кожей ощущая, что Уилл все еще пялится. Не выдержав, Ганнибал решил спросить: — Все в порядке? Уилл все еще смотрел, пристально и неотрывно. Он провожал Лектера взглядом, пока тот не остановился у противоположного конца дивана, а потом повертел в руках свой стакан, изучая подтеки маслянистого виски, допил остатки одним глотком и отставил стакан на столик. Ганнибал терпеливо ждал. Уилл облизал губы и пожал плечами, почти невнятно пробормотав: — Да. Эмм, я… Черт. — он запнулся, кусая губы от неуверенности, прежде чем продолжил, — Я наслаждался сегодняшним вечером, — он снова нахмурился и вздохнул, — …и я полагал… Надеялся… Я думал, что и ты наслаждался им. Уилл неловко потер шею и опять уставился в камин. Ганнибал не спешил с ответом, он смаковал свой виски и изучал Грэма, пока не придумал самый нейтральный и обезличенный ответ. — Так и есть, мы провели вечер прекрасно, — заверил он Уилла. Собственный голос звучал фальшиво даже для самого Ганнибала. Профайлер робко улыбнулся, услышав ответ, с готовностью поднялся и беззвучно скользнул ближе, останавливаясь — как и ожидалось — на расстоянии шага от Лектера. — Мне тоже так показалось, — тихо сказал Уилл, звуча куда искренней, чем сам Лектер. Он изучал лицо Ганнибала прямо и открыто. — Было… уютно. И ты был действительно… Уилл снова заулыбался, причем по неясной для Ганнибала причине, ясно и светло, хоть и с долей неясного напряжения. Профайлер явно не мог облечь свои мысли в слова, поэтому он просто тряхнул головой и смущенно потер шею еще раз. В одном Уилл был прав, Ганнибал действительно не имел сейчас достаточной моральной и ментальной стабильности, чтобы складывать паззл из разрозненных мыслей Грэма. Особенно тогда, когда воспоминания об их физической близости были так отчетливо свежи, а сам Уилл стоял перед ним на расстоянии вытянутой руки, явно робеющий и такой невыносимо прекрасный в неярком свете камина. Гибкое, сильное тело, горящие глаза, бледная кожа и шоколадная россыпь кудрей — он выглядел в глазах Лектера падшим ангелом в кровавых потеках пламени. Внезапно Лектер вспомнил почему решил держаться от него подальше, и почти поспешно отвернулся. — Я бесконечно счастлив, Уилл, что тебе понравился сегодняшний вечер, — он действительно был этому рад, — Возможно, нам надо повторять подобное чаще, — это уже было немного лукавством. Ганнибал улыбался, как он надеялся, искренне, потихоньку отступая от Уилла. Почему-то теперь уединиться хотелось ещё больше. Профайлер словно почувствовал, что одного имени будет недостаточно, поэтому остановил Ганнибала более безапелляционно — просто схватив его за рукав. Лектер устало обернулся к Уиллу, но не успел он и рта открыть, чтобы задать вопрос, как Уилл заговорил сам. — Я тут… В общем, я тут думал… — неуверенно начал Грэм, гипнотизируя подбородок Ганнибала, — Я думал о нас, Ганнибал. Это заставило Лектера нахмуриться в сомнении. — И я… Я решил, что я готов, — тихо признался Грэм, поднимая глаза на Ганнибала. Тот в ответ только смотрел в течение нескольких долгих секунд, а потом склонил голову вбок, понимая, что он не уверен, о чем именно говорит Уилл. Не то что бы он совсем не понимал, были кое-какие мысли, потому что это все звучало как… как возможность… Но нет, нет, конечно же нет, это абсурд. Уилл не может намекать на физический контакт между ними, не после всего того, что было. Ганнибал понял, что не может найти ответ сам, поэтому решил уточнить: — Готов к чему, Уилл? Уилл вздохнул и на пробу невесомо пробежался пальцами по рукаву дизайнерской рубашки Ганнибала. — К чему? К сексу, конечно, — мягко произнес Уилл, а затем прочистил горло и посмотрев ему прямо в глаза, весьма решительно заявил, — Ганнибал, я хочу заняться с тобой сексом. И вот тут мозг Ганнибала отключился, он обнулился и завис, будто перегревшийся процессор. Мыслей не было, в голове стоял только белый шум, потому что никогда, даже в самой дерзкой своей фантазии, он не мог представить, что услышит нечто подобное от Уилла. Руку, за которую его держал Грэм, словно пробивало электрическим разрядом, расходящимся по всему телу и заставляющим волоски на затылке встать дыбом, а кости зазвенеть. Он с трудом сглотнул и внезапно снова обрел возможность мыслить. Шок от заявления Уилла мешался со вспыхнувшим возбуждением, пока Ганнибал по настоящему осознавал, что именно ему только что предложил Уилл. Барьеры его мира по мере этого осознания рассыпа́лись песчаными замками, и из-под двери, за которой Лектер запер все свои чаяния и надежды, заструилось что-то темное, жаркое, страстное и ошеломляющее, по животному жадное, горячее и скользкое, словно свежая кровь. Нечеловеческим усилием он подавил эмоции, все так же стоя и пытливо изучая выражение лица Грэма. — Уилл, — пробное слово показало, что он уже достаточно владеет собой, чтобы продолжить, — Думаю, ты поймешь, если я скажу, что твое, без сомнения, очень щедрое предложение достаточно сложно принять, учитывая… все обстоятельства. Лектер знал, что звучит сейчас почти раздраженно, но он настолько устал от этих игр вокруг сочетания секса и Уилла, что просто хотел прояснить ситуацию. Разобраться с вопросами и рассеять все имеющиеся сомнения. — Так что позволь мне полюбопытствовать, когда ты решил, что хочешь этого со мной? Уилл замялся, сглотнул и его улыбка угасла. Ганнибал наблюдал за переменами в его лице со сдержанным любопытством. Профайлер еще раз вздохнул, и продолжил, глядя прямо ему в глаза: — В общем… Как я и сказал, я думал об этом. Сомневался, но все равно, черт возьми, возвращался к этой мысли. Месяцами, если говорить откровенно, — он снова рискнул робко улыбнуться, — я думал о тебе и обо мне. И о тебе… во мне. Пытался представить, как это могло бы быть между нами, — он снова прочистил пересохшее горло и утвердительно кивнул, — И я думаю, что я готов. Надежда, возникшая в душе Ганнибала при слове «месяцы», давшая ему возможность рассчитывать на то, что Грэм действительно все серьезно обдумал, моментально истаяла, когда он заметил явное несоответствие в формулировках. — Ты готов… или ты думаешь, что готов? Уилл, боюсь, ты звучишь не слишком уверенно, — произнес он и, заметив, что Уилл надумал возражать, решительно продолжил, — И мне абсолютно нерадостно только теперь узнавать о том, что возможность подобных перемен в наших отношениях тобой в принципе рассматривалась. Я убедил себя в том, что вопрос о сексуальных отношениях с тобой недопустим, принял это и смирился, а теперь я должен поверить в то, что ты передумал, и внезапно решил, что ты не такой уж и убежденный натурал? Последние его слова, несмотря на все старания, прозвучали горько и раздражённо. Слабая, животная, инстинктивная часть Лектера отчаянно хотела плюнуть на все разбирательства и просто взять то, что ему предлагает Уилл. Но, памятуя о том, какую боль ему принес отказ во время простого поцелуя, Лектер был не готов снова рисковать своим, давшимся столь тяжко, спокойствием, и пускаться в необдуманные эксперименты в столь деликатной сфере, как секс, прекрасно понимая, что Уилл может передумать и убежать в любую секунду. От самой мысли быть отвергнутым во время секса его просто тошнило. Уилл тоже заметил тон Ганнибала. Он хмурился, открывал рот несколько раз, порываясь что-то сказать, но опять закрывал его, так и не решившись. Он нервно сложил руки на груди и даже сделал шаг назад, покачав головой. — Я не хочу… черт. Прости. Я не собираюсь объяснять тебе ход своих мыслей, потому что… потому что да, ты прав — он нерешительно кивнул, пытаясь сформулировать, — Прав в том смысле, что я действительно не уверен, понравится ли мне подобный тип секса или хоть что-то из этой сферы… — Уилл пожал плечами и нерешительно улыбнулся. — В конце концов, я не пробовал. В этом смысле это действительно вопрос готовности. Зато я уверен в другом, Ганнибал, я уверен, что я действительно хочу этого. Я хочу, чтобы мы… — Грэм тряхнул головой и вздохнул, сбавляя тон, потому что внезапно заметил, что слишком разошелся, — Я хочу, чтобы мы занялись сексом, потому что ты меня привлекаешь… привлекаешь в разных смыслах. — Уилл снова смущенно поскреб шею, — Я думал о тебе… ну ты понимаешь, в этом смысле. Много думал. Особенно в последний год. И я понял, что мое влечение к тебе уже вышло за рамки эмоционального и психологического. И Уилл выдохнул с таким раздражением, как будто именно он тут был пострадавшей стороной. Ганнибал снова воззвал к своему беспрецедентному самоконтролю и отставил стакан с забытым и уже не нужным виски на столик. Он предпочитал не употреблять алкоголь в минуты душевных метаний, тем более, что он все равно не помог бы справиться с теми чувствами, которые пробуждали в нем слова Уилла. Запутанность приводит к беспорядку… Поэтому, несмотря на желание принять слова Уилла за чистую монету, Ганнибал услышал в них слишком много сомнений. Меньше всего ему сейчас хотелось бы поспешить и разрушить весь тот прогресс, которого они, очевидно, добились в последнее время. Правда, если Уилл говорил серьезно, упустить возможность быть с ним вместе, полностью, во всех смыслах, Ганнибалу хотелось еще меньше. Он ненавидел говорить о собственных чувствах, но в нынешней ситуации других вариантов не оставалось, — Уилл, у меня все же... кхм... есть некоторые сомнения… — Это не убьет нас, в конце концов, да и я не развалюсь, — решительно отрезал Уилл не допускающим сомнений тоном, и Ганнибалу пришлось умолкнуть, — Обещаю, что когда это произойдет, как бы оно ни вышло, я никуда не денусь. Я все равно буду с тобой…- он внезапно сбавил тон и почти смущённо закончил, — А ты? Ты будешь со мной? Ганнибал не раздумывал над ответом ни секунды. Только не теперь, не после всех этих лет, когда он жил и убивал с Уиллом плечом к плечу, не после всего того, через что они прошли, чтобы быть вместе, не после того, как он принял свою нежданную любовь к Грэму. — Никогда, — он мотнул головой, отвергая даже мысль о подобном, — Я никогда не покину тебя, Уилл. И Уилл расслабился, искренне улыбнулся и шагнул ближе, пересекая ту невидимую черту в один шаг, которая всегда разделяла их. — Тогда, — Грэм изогнул бровь и глубоко вдохнул, — тогда отведи меня, наконец, в свою кровать. — он рассмеялся, заметно алея щеками и почти кокетливо. Лектеру оставалось только смотреть, восхищаться и запоминать этот момент, — И все дальнейшее я оставляю в твоих руках, потому что я понятия не имею о том, как это должно происходить. Уилл положил ладонь на грудь Лектера и заглянул ему в глаза. Его голос теперь звучал не громче шепота. — И я хочу напоследок попросить тебя кое о чем. Ганнибал, когда мы будем… Не торопи меня, хорошо? Я могу растеряться, могу сделать что-то не так или чего-то не сделать… Так что просто притормози… И дай мне пару минут, чтобы понять. Уилл опустил взгляд ниже, на губы Ганнибала, едва заметно облизнулся и сглотнул так, будто бы действительно хотел, чтобы его поцеловали. Впрочем, Лектер сдержался. После двух лет, проведенных в ежедневном убеждении себя не трогать, не смотреть и не желать Уилла Грэма, такое резкое и спонтанное изменение его системы координат сбило Ганнибала с толку. Поэтому, осознавая свои новые возможности, он, в первую очередь, решил развеять сомнения самого Уилла. — Конечно, Уилл. Я готов подождать столько, сколько тебе нужно. Он выдохнул эти слова в паре сантиметров от улыбающегося рта Уилла, призывая все силы, чтобы не сорваться и не наброситься на него вопреки собственному обещанию. Самоконтроль трещал по швам даже при мысли о простом поцелуе. Он знал, что ему стоит тщательно все продумать, если он хочет не разочаровать и не спугнуть Уилла. Ему понадобится неспешный, осторожный темп, изрядная доля тактичности и все его медицинские знания и навыки, чтобы показать себя с лучшей стороны, и тогда… Тогда, может быть, у него появится шанс повторить это снова. Говоря языком Уилла, Ганнибал должен был не облажаться. Он на секунду прикрыл глаза и все элементы сегодняшнего вечера в его голове встали на свои места, формируя идеальную картину. Все, кроме одного… Лектер раздраженно закатил глаза, понимая, что из-за этой мелочи все может сорваться. — Ганнибал? — Уилл немедленно заметил перемену настроения и напрягшуюся линию плеч Лектера и приподнял бровь. Тому не оставалось ничего другого, кроме как сообщить Уиллу неприглядную и одновременно достаточно забавную правду. — Эммм... Уилл, учитывая платонический характер наших отношений до сегодняшнего вечера, боюсь, я был достаточно беспечен и не позаботился о том, чтобы у меня в наличии были средства предохранения или лубрикант, — прямо сказал Ганнибал, решив не ходить вокруг да около, — И если вместо лубриканта можно использовать хирургическую смазку, которая есть в моем наборе, то вероятность того, что ты припрятал где-то коробку презервативов, вызывает у меня большие сомнения. Было не удивительно, что Уилл вспыхнул до кончиков ушей, удивительнее было другое — что он не зажался от понимания того, для чего нужны эти предметы. Наоборот, он задумался на несколько секунд, нахмурился, взвешивая все за и против, а затем в очередной раз огорошил Ганнибала, — Меня не особо смущает отсутствие презерватива. Давай без него, — Грэм прикусил щеку изнутри, сдерживая улыбку, а потом не выдержал и расплылся в ехидной ухмылке, — Как же нам повезло, что мы решили придерживаться моногамности, да? Отчётливое «ну я же говорил» осталось непроизнесенным. И Ганнибал, шокированный собственным возбуждением от идеи взять Уилла без презерватива, выдержал паузу, чтобы убрать очевидную похоть из голоса, широко улыбнулся, демонстрируя кончики хищных зубов, и решился на первое прикосновение. Он провел костяшками пальцев по щеке Грэма, оглаживая ее и спускаясь ниже к челюсти. — Я преклоняюсь перед твоей мудростью, Уилл… Уверен, что в ближайшие годы ты обнаружишь свое превосходство в гораздо большем количестве областей, а не только в предусмотрительности. Улыбка Уилла стала шире, он снова заметно покраснел, но скорее от этого невинного флирта, чем от смущения. Это тоже было ново, ранее Грэм неоднократно расстраивался, если Ганнибал позволял себе сентиментальные шуточки. — Да мне и искать не придется, — моментально отреагировал он, сдабривая дерзость улыбкой… И Ганнибал, наконец, расслабился, позволил себе скользнуть ладонью в кудри Уилла, чтобы чуть запрокинуть его голову и так же, как и несколько лет назад склониться вперед, чтобы прижаться к его губам осторожным целомудренным поцелуем. И, совсем как тогда, дыхание Уилла перехватило, но теперь он не отшатнулся, наоборот, чуть подался вперед, желая быть еще ближе. И одного этого, такого микроскопического, движения было достаточно, чтобы Ганнибал обрел уверенность. Ему было слишком необходимо убедиться в том, что его не отвергнут снова. Осмелев, он обнял лицо Грэма ладонями и оторвался от его губ с мягким звуком, чтобы посмотреть на реакцию Уилла. И, когда Грэм вздохнул и удовлетворенно улыбнулся, открывая глаза, что-то в груди Ганнибала ёкнуло и тот тугой узел, который он даже не осознавал, исчез, уступая место желанию целовать Уилла снова и снова. Чем Лектер немедленно занялся. Он осыпал губы профайлера целомудренными поцелуями, не торопясь углублять поцелуй, просто чтобы не ошеломить Уилла, и позволяя себе разве что украдкой скользнуть языком по сомкнутым губам или прихватить одну из них более плотно, дегустируя и наслаждаясь. Уилл Грэм до сих пор не сбежал, он даже выразил некий отклик, положив руки на плечи Ганнибала и неуверенно подаваясь навстречу каждому поцелую. Очень скромный, но все же ответ, а это уже было куда больше того, на что Ганнибал смел надеяться. Это дало ему, наконец, ту необходимую уверенность, которую он ни разу еще не испытывал, приближаясь к Уиллу. Он продолжал мягко изучать его губы своими, словно примеряясь, как лучше продолжить, не позволяя себе излишней настойчивости и эротизма. Один поцелуй, другой, третий, десятый…и так несколько долгих минут, пока он наконец не оторвался от Грэма, прижавшись напоследок губами к виску. Теперь Ганнибал был абсолютно спокоен и уверен в себе, он был именно таков, каким всегда был до встречи с Уиллом. — Ты можешь пойти в спальню первым, если хочешь, — мягко шепнул он в россыпь кудрей, зная, что Уилл прекрасно понимает куда и зачем сейчас пойдет Ганнибал, — Мне нужно зайти в кладовую, там хранится мой хирургический набор. Я быстро. Лектер провел по плечам Уилла, но тот не напрягся ни на мгновение, он до сих пор был уверен в своем решении и безмятежно улыбался, глядя прямо в глаза. — Хорошо, я все равно…ээээ… хотел сперва заглянуть в ванную, — Уилл заметно покраснел и Ганнибал приподнял бровь, испытывая искреннее удивление, пришлось пояснить подробнее, — Я смотрел кое-что в интернете… об этом. И там было кое-что, что заставило меня испытывать смущение из-за… ну, ты понял. — Уилл прокашлялся и попробовал продолжить, — Так что я хотел бы… эээээм… Он что, снова хочет искупаться?.. Откровенно говоря, Ганнибал не видел причины для подобного беспокойства. Во-первых, Уилл, как и он сам, принимал душ перед походом в ресторан, Во-вторых, с тех пор, как Уилл стал жить с ним, стараниями Ганнибала, он вел здоровый образ жизни, следил за собой и за своим здоровьем, питался идеально сбалансированной пищей. Так что, в целом, Уилл был в этом смысле весьма щепетилен. Но Ганнибал прекрасно понимал, насколько уверенность в постели зависит от физического комфорта, так что решил не спорить. Он убедит Уилла в том, что так усердствовать с гигиеной нет смысла, в другой раз. Если он конечно будет, этот другой раз. А пока Ганнибалу стоило сконцентрироваться на текущем моменте. Он кивнул Уиллу, и тихо ответил: — Все что угодно, лишь бы тебе было комфортно. И тут они разделились, Ганнибал вышел в кухню, чтобы попасть в кладовую за смазкой, а Уилл двинулся по лестнице вверх. *** Ганнибал не торопился, он провел внизу добрых десять минут — достал смазку, погасил камин, закрыл входную дверь и выключил свет — более чем достаточно для того, чтобы Уилл мог подготовиться к его приходу морально и физически. Он не учел лишь одного. Он не был готов сам. Откровенно говоря, впервые в жизни Ганнибал Лектер нервничал и прекрасно осознавал, по какой именно причине. Сегодня ему понадобится весь его железный самоконтроль, чтобы обуздать нетерпеливую страсть, желание и влечение к Уиллу, что уже затмевали ему разум. Ему придется быть бесконечно терпеливым, заботливым, мягким и деликатным в каждом прикосновении и поцелуе… …Но впервые у него появится возможность касаться и целовать, что само по себе являлось достаточной наградой. Он должен попытаться. Основная сложность состояла в том, что это был первый раз Уилла с другим мужчиной. Ганнибал достаточно понимал в мужской анатомии, чтобы понимать как доставить ему удовольствие, и, если у него все получится, то в отдаленной перспективе их отношения могли обрести новую, чувственную грань. И это служило второй веской причиной, чтобы попробовать. Ганнибал не допускал даже мысли о том, что ситуация может закончится иначе… И, не позволяя сомнениям просочиться в свой разум, Ганнибал толкнул приоткрытую дверь и вошел, тут же натыкаясь взглядом на задумчивого Грэма, сидящего на кровати. Он был по прежнему полностью одет. Уилл немедленно вскочил на ноги и поправил на себе рубашку. — Я… Видишь ли… Я не знал, что мне делать. Думал раздеться, но потом задумался о том, что ты можешь захотеть… — он медленно покраснел и потер щетину с таким ожесточением, как будто хотел просто стереть ее рукой. Пустившись в разговоры, Уилл смутил сам себя, но это выглядело до того очаровательно, что Ганнибал не спешил его останавливать, — захотеть раздеть меня сам. Ведь такое ведь возможно? А потом я подумал, что не хотел бы, чтобы ты думал, что я решаю что-то за тебя… ну или я думаю, что знаю, чего тебе хочется, так что я… — Чшш. Уилл, просто расслабься, — сжалился над ним Ганнибал, не сумев скрыть улыбку умиления от стараний Грэма продумать все в деталях, — По правде говоря, это единственное, что тебе сегодня нужно сделать. Он подошёл к профайлеру ближе, вторгаясь в личное пространство, совсем близко, интимно, мягко приобнял Уилла за плечи, и, только убедившись, что он все еще не шарахается от его прикосновений, скользнул вниз, переплетая их пальцы. Чтобы затем немедленно притянуть одну из его ладоней для нежного поцелуя в тыльную сторону, прямо в костяшки. — Но я крайне признателен, что ты подождал, — честно сознался Лектер, щекоча губами кожу, — Теперь я смогу в полной мере насладиться процессом и раздеть тебя собственными руками. Уилл все это время едва дышал, ошеломленный происходящим, что заставило Ганнибала еще раз вглядеться в его лицо, чтобы понять, терзает ли Грэма обычная нервозность или неуверенность в собственном решении. Уилл заметил этот взгляд Лектера и улыбнулся ему, сжимая переплетенные пальцы, словно побуждая продолжить. Само собой, Ганнибала не требовалось просить дважды, он отпустил ладонь Уилла и медленно начал расстегивать пуговицы на его рубашке. — Я бы хотел попросить тебя об одолжении, Уилл. Мне очень нужно, чтобы ты уточнил, что именно для тебя будет неприемлемо сегодня вечером, — Ганнибал искренне ненавидел любые ограничения, но сегодня он как никогда нуждался в понимании, что можно, а что нельзя. Слишком многое стояло на кону. — Ну… думаю, это очевидно, — Уилл облизнул губы и отвел глаза, наблюдая за тем, как пуговицы его рубашки уступают напору пальцев доктора Лектера, — Я не уверен, что могу сделать для тебя что-то… Ну… Типа орального секса. Ганнибал чуть было не рассмеялся вслух, но вовремя сообразил, что Уилл этого не оценит, поэтому ограничился понимающей улыбкой и уточнил: — Я имел в виду кое-что другое. Есть ли ограничения в том, что я могу делать с тобой, Уилл? , — он наконец закончил с пуговицами и жарко выдохнул ему на ухо, — Сегодня у меня самого есть только одно желание — доставить тебе удовольствие. Довольно отметив, как дыхание Уилла перехватило, Ганнибал тонко улыбнулся и пояснил: — Но я бы хотел остаться в допустимых для тебя рамках, поэтому тебе стоит предупредить меня заранее, если что-то ты считаешь неприятным. Покончив с пуговицами, Лектер не отказал себе в удовольствии запустить ладони под рубашку, огладив обнаженную грудь Грэма до плеч, чтобы затем, наконец, снять с него этот раздражающий кусок ткани. И, вопреки ожиданиям, Уилл не среагировал на прикосновение негативно, более того, он заерзал сам, помогая выпутать руки из рукавов рубашки. Видя, что Уилл еще не определился с ответом, Ганнибал принялся расстегивать его ремень и брюки, не рискуя дразнить себя прикосновениями, пока Грэм не выскажет все свои ограничения. Профайлер в это время удивил его еще раз, он тоже потянулся навстречу и занялся расстегиванием пуговиц на рубашке Ганнибала, рассматривая каждую так, будто видел ее впервые, что, впрочем, не мешало ему говорить. — Думаю, если мы останемся в области… обычного секса, я с этим справлюсь. — весьма уверенно сообщил Уилл, хотя по сути не сообщил ничего. Ганнибал предпочел бы более понятные условия, вроде «миссионерской позы» или «никакого римминга». Но он может обойтись и этой информацией, вернее, он должен обойтись ей. Вытягивая ремень из брюк Уилла, Ганнибал быстро перебрал в уме список очевидных запретов: никаких грубых захватов, укусов и прочих следов на теле, никакого доминирования, никакого собственничества, никакой агрессии, никаких «грязных» словечек, элементов БДСМ и жесткого секса… Хм. Такими темпами вообще ничего не останется. Он вздохнул и еще раз проверил свой мысленный список. Что ж, если исключить все и оставить то, что остается, тогда то, что он будет делать с Уиллом можно назвать только… занятием любовью. И Ганнибал искренне удивился тому, что он абсолютно против этого не возражал. — Мне это подходит, — низким голосом сообщил Лектер и уронил ремень на пол, чтобы не мешать Уиллу снять с него рубашку. И тут Ганнибал почти напрягся, почти, потому что Уилл не только открыто смотрел на его обнаженный торс, но и трогал его. Прикосновение было едва ощутимым, искренне любопытствующим и теплым. Подрагивающие пальцы Грэма скользнули по волосам на груди, забираясь на плечи, и тут же пропали. Секундное прикосновение осталось на коже клеймом жара, медленно впитываясь и заставляя плоть и кровь пылать. И тут, к своему стыду, доктор Лектер осознал, что полностью возбужден. То, что у мужчины его возраста и его опыта встало от одного только легкого прикосновения, было бы абсолютно смехотворно, если бы не было так грустно. Если до этого он еще порой сомневался, что Уилл изменил его, теперь это было уже невозможно отрицать. Грэм уже убрал руки, но все еще блуждал абсолютно осознанным, слегка нервным взглядом по торсу Ганнибала, и Лектер, которого язык бы не повернулся назвать неуверенным в себе человеком, впервые ощутил укол сомнения. Уилл был моложе, и Ганнибал, к собственному удивлению, внезапно забеспокоился, найдет ли Грэм его физически привлекательным, когда он полностью разденется. Вспомнив об одежде, Ганнибал поступил так, как поступал обычно, задвинув все ненужные мысли в дальнюю комнату и мысленно заперев ее на ключ, прежде чем расстегнул пуговицу и молнию на брюках Уилла. Уилл же внезапно снова напрягся и занервничал. Низко склонив голову он судорожно вздохнул и вцепился в предплечья Ганнибала как раз тогда, когда тот проник ладонью Грэму в штаны, причем спереди и сразу под белье. Им повезло, потому что это сняло все возможные вопросы, Ганнибал сразу понял причину беспокойства Уилла. Судя по всему, Грэм вообразил, будто он может плохо отреагировать на тот факт, что Уилл до сих пор не возбужден. Член Уилла был мягким, своего естественного размера, возможно, лишь чуть больше обычного, но это было явно заслугой температуры в комнате, а никак не близости Ганнибала. Но того это нисколько не смутило и не расстроило. Да, его беспокоил тот факт, что Уилл может не возбудиться вообще, но он не собирался отступать, ни в коем случае. Существовала реальная вероятность, что у Уилла не встанет вообще, но Ганнибал смог бы это принять… Просто для этого он должен быть уверен, что причина не в том, что он не старался. К тому же, у них сейчас все только начиналось. — Уилл, — тихо позвал Ганнибал, сбрасывая обороты и оставив брюки Уилла в покое. Взамен он нежно погладил Грэма по щеке и коснулся ее губами, вынуждая поднять на него взгляд. Уилл был красным от смущения и все еще хмурился, но Ганнибал мог смотреть только на его губы, чуть обиженно надутые и приоткрытые, — могу я еще раз тебя поцеловать? Улыбка, плавно расцветшая на лице Уилла, порадовала Ганнибала, а мягко произнесенный на выдохе ответ — еще больше: — Пожалуйста… Когда отношения между ними так незаметно и кардинально изменились? …Когда реакция Уилла успела пройти путь от полного и категоричного неприятия желания Ганнибала его поцеловать к этому сбивчивому, но совершенно искреннему «пожалуйста»? Но, несмотря на невероятное желание получить исчерпывающие ответы на все вопросы прямо сейчас, Лектер решил повременить и просто обхватил лицо Уилла руками, оглаживая пальцами скулы и щеки, прежде чем оставить легкий, дразнящий, провоцирующий поцелуй в уголке рта. Он явно добился желаемого, потому что Уилл немедленно разомкнул губы и мягко выдохнул, перехватывая инициативу и целуя в ответ сухими горячечными губами. Они смотрели друг на друга долгую секунду, а потом Уилл закрыл глаза и снова потянулся за поцелуем первым, он даже повернул голову, чтобы, наконец, идеально совпасть губами, чтобы наконец почувствовать друг друга полностью… И Ганнибал, несмотря на первобытное желание завоевать и заклеймить рот Грэма первым, принял единственное правильное решение, жёстко обуздав свои тело и разум, сковав рвущуюся наружу сексуальную агрессию и… замер, позволяя Уиллу вести. Эти невесомые и легкие касания сомкнутыми губами пока что с трудом можно было назвать поцелуем, но и они ощущались почти что слишком. Ганнибал про себя решил, что так будет правильнее, ведь так он сможет не только узнать, но и ощутить внутренние потребности Уилла, нужный ему темп и интенсивность. Так именно Грэм сможет выбирать куда им двигаться и как. И он сделал мудрый выбор, ведь спустя несколько секунд робких и невинных поцелуев сомкнутыми губами, Уилл достаточно увлекся, чтобы прерваться на мгновение и снова продолжить, но уже осознанно размыкая губы. Да, его поцелуи были легкими и трепещущими как крылья бабочки, но Ганнибал встречал каждый с благоговейным восторгом, отвечая так же нежно и сдержанно. И это заставляло Уилла двигаться дальше, он искал губами рот Ганнибала наощупь, позволяя себе захватить верхнюю губу, чтобы попробовать ее мягкость, а потом и нижнюю, всасывая ее в рот и оставляя влажные следы на коже… …и Ганнибал мог только размеренно дышать, стараясь не спугнуть этот волшебный момент первого, искреннего и робкого, интереса Уилла, он мог только концентрироваться на моменте, чтобы не сорваться и не поцеловать в ответ так, как ему действительно хотелось бы. Уилл осмелел настолько, что уже положил руки на плечи Лектера, притягивая ближе, но он по прежнему не торопился, он смаковал чужие губы мягко и тщательно, уделяя внимание не только губам. Он успел зацеловать уголки рта, пройтись языком по изгибу верхней губы и по приятной мягкости нижней. Их поцелуи стали более глубокими и открытыми, но по прежнему чувственными, когда они нашли идеальный баланс и синхронно приоткрывали рты на каждом неглубоком, но влажном и дразнящем поцелуе. Уилл вкушал рот Ганнибала вдумчиво и аккуратно, как будто ел сочный персик и не хотел потерять ни капли… Уилл был невероятно чувственным в области поцелуев. Это было неожиданно. Настолько неожиданно, что даже простые и почти целомудренные поцелуи подтачивали основания только что возведенных Ганнибалом фортов стойкости, вынуждая его пылать жарче и желать большего. Неторопливые поцелуи Уилла почти ввели его в транс, только этим можно объяснить то, что Лектер замешкался и потерял самоконтроль… он настолько погрузился в момент, увлекшись ощущением мягких губ Уилла, что даже не понял, когда обхватил его руками и начал касаться уже не обдуманно, а исключительно на инстинктах. Он осознал это внезапно и ясно, когда обнаружил свои ладони у Грэма в штанах, собственнически обхватывающими его ягодицы. И Уилл поступил предсказуемо, он прервал поцелуй и отвернулся, судорожно вздыхая, пока Ганнибал промахнувшись мимо рта, прошелся губами по его колючей щеке, ругая себя за глупость. Он немедленно взял себя под контроль, вытащил руки из брюк Грэма и стиснул челюсти, понимая, что уже промахнулся. В такой интимный момент ощущать как запаниковал и зажался Уилл было болезненно неприятно и Ганнибал начал морально готовиться к неизбежному, к тому что Уилл сейчас скажет, что передумал… Однако… этого не произошло. Еще несколько судорожных вздохов, и Уилл сотворил немыслимое, он прижался настолько близко, что почти что коснулся обнаженной грудью груди Ганнибала, а потом склонил голову и скользнул руками с плеч ниже и ниже по подтянутому животу, прямо к ремню брюк. И… начал его расстегивать. Ганнибал впал в ступор, слишком шокированный моментом. Уилл в очередной раз удивил его, поступив совершенно непредсказуемо, в лучшем смысле этого слова. Ганнибал приструнил свою склонность к анализу и вернулся к более насущной проблеме — ягодицам Уилла, которым явно не хватало его рук. Под звук расстегиваемой молнии, он вернул ладони на гладкие крепкие полушария, с удовлетворением отмечая, что в этот раз Уилл ни грамма не смутился от прикосновения. Возможно он просто был слишком увлечен попыткой справиться с брюками Лектера, что, безусловно, было вызвано скорее нервозностью, а не желанием поскорее забраться ему в штаны. Но это не слишком расстраивало, особенно когда Уилл инициировал новый поцелуй, включавший в себя не только мягкое посасывание, но и робкую попытку проникнуть языком в рот. Ганнибал был в шаге от того, чтобы жадно наброситься на предложенное и агрессивно всосать его язык, вгрызаясь в губы Уилла, пока они оба не почувствуют вкус крови… Но он сдержался, выжидая, и Грэм не заставил себя ждать, второй раз он пробрался в рот Ганнибала уже увереннее, изучая его глубины и явно ища взаимности в ответ… Безусловно, Ганнибал не смог ему в этом отказать. Он сам не заметил как они скользнули на «быструю сторону», но это было неважно, ведь несмотря на легкую скованность в теле, Уилл расслаблялся с каждым новым поцелуем. Он уверенно отвечал на каждый, не стесняясь использовать язык и, более того, позволяя Ганнибалу наконец-то перехватить инициативу. Да, Уилл наконец позволил Лектеру вести, и тот без ложной скромности жадно ухватился за предоставленную возможность. Их пристрастия в поцелуях отличались кардинальным образом. В то время как Уилл концентрировался на чувственности и интимности процесса, Ганнибал предпочитал поглощать, его рот словно был заточен под то, чтобы дегустировать, пробовать и с аппетитом пожирать предложенное. А учитывая то, как давно он хотел поцеловать Уилла по-настоящему… …Он не стал медлить и сразу накрыл его губы своими, проникая максимально глубоко. Он целовал Уилла чувственно и развратно, скользя языком внутри в неторопливом, но неотвратимом темпе, проникая во все уголки в глубоком, мокром, засасывающем, томном, но почти насильственном поцелуе. Его губы скользили и давили, всасывали и отпускали, порой он пускал в ход зубы, не отрываясь ни на миг, только поворачивая голову, чтобы проникнуть еще глубже, сталкиваясь с Уиллом носами, он дышал глубоко и размеренно, в то время как дыхание Грэма становилось все более сбивчивым и поверхностным… и Ганнибал с запозданием осознал, что его опять немного занесло. Уилла потряхивало, когда он наконец уперся руками в плечи Лектера и с трудом повернул голову, вырываясь из поцелуя. Ганнибал с удивлением заметил как именно он держит Уилла… За время вдохновленного беспамятства, он обвил его одной рукой, полностью вжимая в себя, а второй крепко держал за затылок, блокируя все попытки повернуться. Почувствовав, что Уилл пытается его оттолкнуть, явно пытаясь остановить, Ганнибал запаниковал, разжал руки и отступил на шаг назад, понимая, что нарушил единственную озвученную просьбу — «не торопиться». Его отступление было таким поспешным, что Уилл потерял равновесие, отшатнулся назад и, запнувшись ногами о кровать, плюхнулся на нее задницей, с удивлением глядя снизу вверх. — Прошу прощения, — хрипло выпалил Ганнибал, глядя на покрасневшее лицо Уилла и опухшие истерзанные губы. Грэм жадно хватал ртом воздух, его кудри растрепались в художественном беспорядке, румянец покрыл не только щеки, но и сполз на грудь, выгодно оттеняя соски, а его глаза… глаза были самой выдающейся частью, потому что прямо и неотрывно смотрели на Ганнибала. Но Уилл не был зол, он не выглядел расстроенным, более того, он немного удивлённо улыбнулся, прежде чем прочистить горло и произнести: — Я догадывался, что ты хотел поцеловать меня уже некоторое время… Долгое время, судя по всему, — тихо сказал Уилл без капли насмешки, скорее даже с оттенком вины, делая глубокие быстрые вдохи, чтобы отдышаться, — просто постарайся не забывать, что мне нужен кислород. Ганнибал выдохнул одновременно с облегчением и возбуждением, эмоциональные качели, на которых сейчас балансировал с Уиллом, измотали его. В ответ он оказался способен лишь кивнуть, не доверяя своему голосу. Внезапно Уилл поднял руку к лицу и тревога накатила снова. Лектер замер, ожидая, что Уилл сейчас снова брезгливо протрет губы, как после первых двух давних поцелуев, но он просто стер излишки слюны со щек, оставляя рот по прежнему влажным и блестящим, распухшим и покрасневшим, словно умоляющим продолжать. И тут Ганнибал внезапно осознал, что ему пора прекратить накручивать себя и пытаться угадать, что думает или чувствует Уилл и дать ему возможность говорить самому за себя. — Похоже, я перестарался… — хрипло признал он, облизывая губы, и вкус Грэма во рту был достаточно силен, чтобы в паху опять заныло. Член, скованный брюками и боксерами, напомнил о себе совершенно некстати. Брюки Уилла тоже успели соскользнуть ниже с бедер и тот, никак не комментируя признание Лектера, откинулся на кровать, чтобы стащить брюки с бельем с бедер, а потом снова уселся, вытаскивая обе ноги по очереди из штанин. Уилл снял носки и… впервые после долгого перерыва снова оказался в постели Ганнибала абсолютно обнаженным. Но сейчас все было совершенно иначе, теперь Ганнибал мог не только смотреть, но и трогать, так что он планировал насытить тактильный голод полностью. Уилл был прекрасен, его светлая, почти бледная, несмотря на легкий румянец, кожа контрастировала с темным постельным бельем, которое выгодно подчеркивало его античную красоту. Ганнибал шумно сглотнул, наблюдая как Уилл заползает на середину кровати, стеснительно сжимая колени и обнимает себя руками в нервном жесте, прежде чем прочистить горло и произнести, — Смотри-ка, мы до сих пор живы…и это все было… эммм, довольно неплохо — признал Уилл, облизывая зацелованные губы. — Безусловно, — мягко согласился Ганнибал, совершенно не согласный с такой жалкой, и на десятую долю не раскрывающей степень его восторга, формулировкой, однако вид обнаженного Уилла в его постели удержал Лектера от желания пускаться в словесные коннотации. Безусловно, от внимания Ганнибала не ускользнул тот факт, что Уилл по прежнему был не более возбужден физически, чем до того, как они начали целоваться. Когда Грэм стягивал брюки, он успел заметить, что член хоть и чуть увеличился в размере, был бесконечно далек от полноценной эрекции. И это, без сомнения, расстраивало Ганнибала, потому что ему искренне не хотелось заниматься сексом с Уиллом, если тот не возбудится. Ему бы хотелось взаимного полового акта, а не простой уступки, когда все физическое удовольствие останется только на его стороне. И, несмотря на то, что Ганнибал не планировал сдаваться, по крайней мере, не сейчас, он принял для себя решение, что если Уилл не станет полностью твердым к моменту проникновения, он просто не будет продолжать. Если бы у Грэма упало после, Ганнибал бы все понял, по крайней мере как врач, он прекрасно понимал, что удовольствие от анального секса не имеет никакого отношения к эрекции, но если он не сможет возбудить Уилла во время предварительных ласк… Что ж… Ему просто придется признать тот факт, что он не привлекает Грэма физически, и на этом они закончат. Сама мысль о том, что он примет секс, предложенный без искреннего влечения, только из-за моральных обязательств, была до отвратительного безвкусной. Подготовив себя к худшему исходу, Ганнибал уронил брюки и боксеры на пол и перешагнул их, снимая с себя носки. Обнажившись полностью он взглянул на Уилла и заметил, что тот не то что смотрит на него, а буквально пялится, причем не куда-нибудь, а именно на эрекцию. Глаза его при этом расширяются, кожа бледнеет, а по комнате распространяется отчетливый запах тревоги. Это вынудило Лектера замереть на месте, не делая попыток приблизиться, позволяя Уиллу рассмотреть себя и принять решение о том, будут они продолжать или нет. Несколько секунд в воздухе стояла звенящая тишина, а потом профайлер выдохнул и встретился с ним взглядом, чтобы пояснить происходящее, — Я знаю, как это делается, — пробормотал Уилл, — поэтому сейчас я просто… скорректировал свои ожидания по части того, насколько мне будет больно. И он снова прилип взглядом к стоящему члену, как будто он от такого внимания уменьшился бы, но нет, все было с точностью до наоборот. И хоть это было преподнесено не как комплимент, Ганнибалу все равно польстило то, что Уилл заметил, как щедро его одарила природа. Скрыв свое самодовольство за нейтральным выражением, он попытался оправдаться как мог: — В мои планы не входит причинять тебе боль, Уилл… — А я думал, это невозможно, — нервно рассмеялся Грэм и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. И тут до Ганнибала дошло в чем проблема. Уилл, как и большинство мужчин, имевших опыт секса только с женщинами, просто не понимал чего ожидать. И сама идея боли во время секса вселяла в него почти первобытный ужас, ведь весь дискомфорт от проникновения, если подобный имел место, всегда оставался на стороне женщин, и только им было доподлинно известно, что иногда небольшой дискомфорт приводит к большому удовольствию. Уилл же, как и большинство гетеросексуальных мужчин, никогда не задумывался о том, как себя чувствуют женщины во время секса. Видимо, именно поэтому каждая первая из пациенток Лектера жаловалась именно на мужа или любовника, а мужчины, в свою очередь, рассказывали историю иначе. Тем не менее, итог был один — никто из них не понимал и не стремился понять, каково другому. Впрочем, в конкретной ситуации Уилл был прав… анальный секс доставит ему дискомфорт, и все, что может сделать Ганнибал, это свести его к минимуму. — Ты прав, может быть больно и во время, и после, но уверяю тебя, — мягко и убедительно проурчал Ганнибал, наблюдая за гримасой Уилла, — при должной подготовке это сложно назвать действительно болезненным, будет разве что легкий дискомфорт. Грэм вдумчиво посмотрел на Ганнибала прежде чем серьезно поинтересоваться: — Значит, ты уже делал это? Лектер искренне удивился вопросу, потому что, судя по происходящему, было бы вполне логично предположить, что Ганнибал обладал опытом и с мужчинами, поэтому Уиллу пришлось конкретизировать. Он указал рукой на себя и смущенно переспросил: — В смысле, в этой роли… Ганнибал приподнял бровь, осознав смысл вопроса, но решил ответить честно. — Да, делал. Это было больше тридцати лет назад, но да. Уилл продолжал смотреть в упор, и его глаза чуть расширились, когда он осознал сказанное. Правда, Ганнибал так и не понял от чего именно- от того, что он позволил кому-то поиметь себя, или от того, что он был настолько стар, что с тех пор прошло уже тридцать лет. В любом случае, память Лектера позволяла ему помнить все свои ощущения от проникающего секса в подробностях даже сейчас. Именно поэтому он утверждал так уверенно, в его воспоминаниях, даже несмотря на его высокий болевой порог, секс не был тем, что он рискнул бы назвать болезненным. Те немногочисленные любовники, которые были у Ганнибала после, тоже не жаловались на болезненность секса с ним, по крайней мере не серьезно, разве что в кокетливо-провокационной и игривой манере, которая была скорее комплиментом его талантам, чем упреком. Лектер никогда не причинял боль тем с кем спал, разве что они сами просили его об этом. Будучи хищником высшего порядка, он творил насилие осознанно и красиво, и опускаться до грубости во время секса казалось ему вульгарным и безвкусным. Ганнибал не рассчитывал, что его признание убедит Уилла, но почему-то оно помогло ему расслабиться, он обдумал сказанное и кивнул, — Ну… тогда ладно. — сообщил Уилл, забираясь выше на постель и, несмотря на то, что он так и не рискнул раздвинуть ноги, он все же расслабил их достаточно, чтобы Ганнибал смог насладиться небольшой демонстрацией интимных мест Уилла, скрытых между бедрами. Было это намеренно или нет, он так и не понял, ведь Грэм сохранял совершенно нейтральное выражение лица, но даже этого было достаточно, чтобы Ганнибал затвердел еще сильнее, до болезненности, с которой его член дернулся и запульсировал от прилива крови. Все только ради Уилла… и из-за Уилла. И в этот раз Лектер не старался скрыть свое влечение или желание, потому что он сейчас он ими гордился. Уилл был по прежнему настроен решительно, он не отводил взгляд и смотрел прямо, пусть и с легким смущением. Это придало Ганнибалу достаточно уверенности, чтобы он в два шага оказался у кровати, упираясь в нее коленями и ладонями, и подобрался к Уиллу на четвереньках, как дикий кот. Их тела совпали удивительно естественным образом, так же, как и во многих других сферах их жизни, когда они действовали со слаженной ненамеренной синхронностью. Уилл совершенно интуитивно раздвинул ноги, пропуская Ганнибала ближе, позволяя ему оказаться сверху, и склониться над Уиллом лицом к лицу. Мышцы Грэма все еще были напряжены, но не от страха, а из-за общей нервозности и смотрел он на Лектера совершенно ясным и чистым взглядом, — Так? — нервным шепотом спросил Уилл, сбивчиво дыша, — Ты хотел бы меня так, если я правильно помню, да? «Ты хотел бы меня» Четыре простых слова, которые немедленно отозвались колкими мурашками в пылающей эрекции Ганнибала и он шумно выдохнул, подавляя примитивное желание немедленно заклеймить Уилла знаком принадлежности ему и только ему. Он мягко сжал бедро Уилла, обуздывая себя и невольно скривился от перспективы облекать бушующие в нем эмоции в слова. Но… ему слишком нужно было, чтобы Уилл понимал его желания и мотивы правильно. — Речь не о том, как бы хотел я, речь о том, чего хотел бы ты, Уилл, — сказал Лектер так спокойно как смог, — Мы будем продолжать только в одном случае, если ты действительно хочешь. Хочешь, а не думаешь, что хочешь. Он не мог отказать себе в удовольствии всласть попировать глазами на стройном и подтянутом теле Уилла, он изучал взглядом крепкую развитую мускулатуру, идельную кожу и… ненамеренно заметил, что Уилл все еще не возбужден. Что моментально напомнило, что вечер может завершиться вовсе без секса. Словно почувствовав колебания Лектера, Уилл прикрыл глаза, а потом вздохнул и решительно произнес: — Я действительно хочу этого, серьезно, — он удобнее уложил голову на подушку и пытливо посмотрел на Лектера, — Я хочу секса с тобой, Ганнибал, и не из-за тебя… речь и обо мне тоже. Речь о нас. Закончив тираду, Грэм сгреб свое хозяйство в руку и решил еще раз проверить на прочность выдержку Ганнибала, когда принялся совершенно спокойно и бесстыдно дрочить себе, а потом свободной рукой обхватил Лектера за шею и потянул на себя, с явным намерением поцеловать. И Ганнибал откликнулся моментально, действуя преимущественно на инстинктах, он склонился навстречу, удерживая себя на руках, ловя губы Уилла в очередном мягком и неспешном поцелуе. Он готов был подождать, но теперь казалось, что Уилл сам торопил события моментально переходя от сдержанных целомудренных поцелуев к мокрым и глубоким, полным страсти, желания, зубов и языка. Их поцелуи все больше напоминали секс, когда Ганнибал скользил внутрь ритмичными движениями языка, все еще предосмотрительно удерживая себя над Грэмом. Они были уже соединены губами и Лектер боялся, что ощущение его эрекции, трущейся об живот Уилла, будет слишком ошеломительным…причем для них обоих. Вместо этого он сконцентрировался на поцелуях, стараясь сделать их максимально дразнящими и искушающими, сексуальными и провокационными. Он целовал Уилла по-разному — глубоко и мучительно, долго и невесомо, вскользь, переходя губами на линию челюсти и шею, чтобы дать ему возможность отдышаться, и потом опять возвращался к губам. И во время их бесконечных чувственных поцелуев, Уилл все так же дрочил себе. Ганнибалу было невероятно интересно, приносит ли ручная стимуляция хоть какие-то плоды, но он остановил себя от подсматривания, опасаясь, что отсутствие результата его расстроит. Вместо этого он просто целовал Уилла, целовал и отчаянно боролся с желанием опустить наконец бедра… У Ганнибала ныло все тело и ломило поясницу, он мучительно сильно хотел наконец то позволить себе прижаться бедрами к Грэму, приласкать изнывающий и пульсирующий член об его тело, оставить пятна смазки на животе и… даже от таких простых и невинных фантазий у него кружилась голова. Поэтому усилием воли, Ганнибал заставлял себя не желать большего, чего-то вроде губ Уилла рядом с его членом, возможно на мошонке или даже хуже, плотно сомкнутых вокруг крепкой налитой головки. Он боялся, что если хоть один из этих образов просочится в мозг, его и так по швам трещащий самоконтроль просто рассыплется прахом. А вот идея самому сделать Уиллу минет была весьма заманчивой… тем более, что это вполне вписывалось в понятие «традиционного» полового акта. Так что лизнув губы Грэма последний раз, Ганнибал начал поцелуями прокладывать себе путь вниз. Он отметил губами линию подбородка, прошелся по кадыку, смакуя ощущения колкой щетины, легко прикусил ключицу и лизнул впадинку на горле. Уилл немедленно откликнулся, запуская подрагивающие пальцы в волосы Ганнибала, намеренно путая обычно идеальную укладку, и Лектер замер на секунду как кот, просто впитывая в себя удовольствие. Наконец, он глубоко вдохнул, собирая аромат тела Грэма прямо с кожи и эффект был настолько ошеломительным, что капля предъэякулята капнула с налитой головки, почти попадая на Уилла. Почти. Ганнибалу повезло, и он успел сдвинуться достаточно низко, чтобы испачкать постель, а не любовника. Это немного расстраивало, ведь он жаждал отметить Уилла, но в то же время радовало, ведь Лектер пока был не готов узнать как отреагирует Уилл на любой интимный контакт, будь то его член, смазка или сперма. В конце концов, он дал слово, что не будет торопиться. Ганнибал добрался до левого соска и аккуратно, на пробу, прихватил его губами, обводя языком ореол, в то время как Уилл внезапно замер и перестал перебирать его волосы. Не прозвучало ни звука, поэтому Лектеру пришлось оторваться от его груди и взглянуть наверх, чтобы оценить перспективу. Уилл не смотрел на него, но и не жмурился, он бездумно уставился в потолок, грудь его быстро поднималась и опадала, а приоткрытые губы все еще пылали алым после интенсивных поцелуев. Не особо информативно. Ганнибал решил для себя, что он будет действовать, пока Уилл не остановит его словом или делом, а потому позволил себе вольность, обхватил сосок губами и втянул его в рот, посасывая и дразня языком, настолько интенсивно, что это могло бы показаться болезненным и…впервые за вечер Уилл издал какой-то звук. Это был звук удивленного одобрения, вырвавшийся по всей видимости против воли, потому что, когда Ганнибал снова посмотрел вверх, Уилл уже стиснул губы и снова запустил руки в волосы Лектера. Что ж… Это говорило лучше слов, особенно сейчас, когда невероятно одаренный мозг Ганнибала Лектера испытывал чудовищный недостаток крови, пульсирующей всем объемом между ног в ритме биения сердца. Аромат Уилла, его кожа и тело, вздохи и губы, все это ошеломляло настолько, что было сложно рассуждать здраво, не говоря уже о том, чтобы анализировать ситуацию. Ганнибал знал только одно — Уилл пах нервозностью и любопытством, что очень сильно напоминало легкое возбуждение, однако страхом он не пах, и этого было достаточно, чтобы продолжать. Однако, недостаток информации подстегнул любопытство Ганнибала и он посмотрел на пах Уилла, чтобы внезапно обнаружить, что член Грэма наполовину встал. Облегчение затопило его темной волной вожделения, ведь впервые за вечер у Ганнибала появилась реальная надежда на взаимность. Воодушевившись первым успехом, Лектер вернул внимание соску, превратившемуся из мягкой окружности в острый пик. Он продолжил дразнить его зубами и губами и Уилл снова издал этот звук, не совсем стон, но определенно звук удовольствия. Закончив с первым, Лектер переключился на второй сосок и Уилл среагировал более бурно, он запустил руки в волосы Ганнибала, потягивая за них и царапая короткими ногтями, прежде чем судорожно простонать на выдохе. Ганнибал продолжил путь вниз, он выцеловывал дорожки на подтянутом животе, наслаждаясь сокращением мышц, пока не добрался до паховых волос. Не удержавшись, он затянулся терпким интимным ароматом Уилла, и он был по настоящему прекрасен. Возможность находиться так близко от сокровенного, видеть как наливается кровью мужественность Уилла, обонять аромат чувственного возбуждения, все это пьянило и заставляло терять голову. Потеряв границы приличий, Лектер зарылся лицом в паховые волосы и вдохнул еще раз, потираясь лицом о член Уилла и Грэм чуть напрягся, непроизвольно сжимая волосы Ганнибала в руках. Это не остановило Лектера, он положил руки на бедра Уилла, чтобы упредить возможное сопротивление и, не стесняясь, взял в рот наполовину эрегированный член. Грэм захлебнулся воздухом и издал полузадушенный стон, смущённый собственным удовольствием, совершенно рефлекторно он раздвинул ноги шире, чтобы плечи Ганнибала удобно уместились между ними. Ганнибал не сомневался, что Уилл примет оральный секс, в конце концов, для него это была знакомая область, потому что он уже пробовал это раньше. К тому же, Лектер хотел закрепить положительную ассоциацию, чтобы сгладить впечатления от первого анального секса. Так что он сосал член почти профессионально, просто потому что умел качественно делать минет. Он засасывал эрекцию полностью, вбирая ствол в горло, пока не упирался носом в живот, а потом выпускал обратно, плотно обхватывая губами с мягким влажным звуком … …и его усилия были вознаграждены. Член Уилла моментально окреп и обрел размер обычного эрегированного органа, а сам Уилл уже не мог сдерживать звуки удовольствия и выражал их вслух, перемежая вздохи стонами, пока его бедра рефлекторно двигались, стараясь толкнуться глубже, из-за чего Лектеру пришлось плотнее зафиксировать его на кровати. Быстрая эрекция Уилла немного усложнила процесс и теперь Ганнибал не мог принимать его в горло каждый раз, но он умело компенсировал глубокий минет качественным посасыванием головки, чередуя глубокие фрикции дразнящим посасыванием. Ощущение гладкого тяжелого члена Уилла на языке, объем его эрекции между губами, текстура и запах кожи, насыщенный вкус предъэякулята, стекающего на язык — все это навсегда запечатлелось во Дворце памяти Ганнибала. Уилл несдержанно дергал его за волосы, выгибался дугой и вскидывал бедра, продолжая стонать от умелого минета Ганнибала, а тот искренне наслаждался ситуацией, смакуя возможность заставлять Уилла дрожать не от нервозности, а от возбуждения. Челюсть приятно ныла от забытого ощущения, а вкус на языке заставлял пьянеть, но Лектер все равно заметил приближение оргазма. Уилл стал двигаться хаотичнее, стонать громче, а мышцы на животе начали сокращаться, пока он сжимал волосы Ганнибала в кулаках. Ганнибал моментально отпрянул, выпуская его эрекцию изо рта с влажным звуком, наблюдая, как блестящий от слюны член Уилла падает на напряженный живот, устремляясь в сторону пупка. Уилл дрожал, закрывая лицо руками, чувствуя как почти смывшая его волна оргазма откатывает обратно свои темные воды. Ганнибал сам еле удержался от искушения, желание попробовать семя Уилла было слишком велико, он хотел почувствовать, как оно покроет его язык, проскользнет в горло, запомнится своим терпким и вязким вкусом…но сейчас, сегодня Уиллу лучше было кончить во время секса, чтобы лично убедиться в том, что он может приносить удовольствие. Облизав губы пару раз, Ганнибал вернулся к изучению вкусов и ароматов Уилла Грэма. Сегодня он хотел потакать своей жадности, а потому, оторвавшись от ствола, он опустился ниже, меж разведенных бедер, пробуя губами плотно поджавшиеся яички, и с удовлетворением отмечая очередной стон удовольствия, которым наградил его Уилл. Это ободряло, воодушевляло и мотивировало. Осмелев, Ганнибал спустился губами еще ниже, готовый попробовать Уилла везде… когда заметил как Уилл напрягся. Он не сдвигал ноги, но мышцы опять натянулись как струна, и колени стали легонько подрагивать. Определенно, не лучшая реакция. Медленными неторопливыми поцелуями Ганнибал поднялся обратно, чтобы не подчеркивать неловкость момента и, почувствовав это, Уилл снова расслабился, словно подтверждая правоту Лектера. Да, похоже подобные оральные ласки тоже пока попадали в список абсолютных запретов. Список грозил стать бесконечным, но Ганнибал искренне надеялся на то, что это временно, что запреты исчезнут сами собой, когда Уилл примет эту грань их отношений. Помимо признаков доминирования, римминг был вторым камнем преткновения для гетеросексуалов, поскольку включал игры с тем самым «запрещенным» отверстием. А поскольку сейчас Уилл только задумался о возможности того, что он не стопроцентный натурал, пугать его излишним давлением было неразумно. Ганнибал был уверен, что если бы он настоял, Уилл прекратил бы все немедленно. Поэтому он вернулся в безопасную зону уделяя внимание бедрам, бедренным косточкам и совсем немного члену, чтобы Уилл успокоился, но не перевозбудился. Выждав достаточную паузу, Ганнибал уселся на пятки между разведенных ног Уилла и привлек его внимание: — Уилл… — тихо выдохнул Лектер, все еще восстанавливая дыхание после минета. Голос звучал хрипло от возбуждения, и он наконец смог уделить внимание себе, лаская напряженный член в плавном основательном темпе, чтобы хоть немного снять напряжение, — Ммммм… Д-да? Что? — Грэму понадобилось время, чтобы разлепить глаза и сфокусироваться на лице Ганнибала, он приподнялся на локте, когда его взгляд скользнул ниже, информируя его о том, чем занимался Лектер. Уилл сдавленно выдохнул и сглотнул, его кожа блестела от пота, мягкие кудри колечками прилипли ко лбу, опухшие губы были приоткрыты, а зрачки почти затопили радужку. От вида Грэма, наблюдающего как он мастурбирует, у Ганнибала напрочь срывало крышу. Грэм тихо выдохнул и его глаза невольно расширились, он попал в ловушку между смущением и восхищением и не знал как выбраться, продолжая откровенно наблюдать за происходящим, не отрывая взгляда от промежности Лектера. Уилл еще раз глубоко вздохнул и шире раздвинул ноги…но в этот раз абсолютно осознанно. Ганнибал послал ему удовлетворенную ухмылку и с облегчением заметил, что член Уилла дернулся в ответ на поджаром животе. Похоже, сейчас они оба возбуждали друг друга. Уилл вздохнул еще раз и взял в ладонь собственный член, начиная ласкать его в неторопливом ритме и изучая взглядом Ганнибала, так просто и открыто, что тот на мгновение забыл как дышать. Он не испытывал особого заблуждения насчет желания Уилла, понимая, что именно его страсть во многом сейчас питает его. Эмпатия Грэма позволяла ему входить в контакт с кем угодно, но… Но в последние годы Уилл обрел способность ее обуздывать, поэтому Лектер надеялся, что сейчас в профайлере говорит и его собственная, а не только отраженная страсть. И это было хорошо, даже прекрасно… Ведь только взаимность желания дарила возможность развивать отношения. Забыв обо всем на свете, Ганнибал просто упал на Уилла сверху, упираясь в кровать рукой, и немедленно прильнул к его губам, увлекая в открытый и глубокий поцелуй, полный страсти, неприкрытого желания и языка. Сейчас Уилл уже был достаточно разогрет эмоционально, чтобы не испугаться и не отпрянуть, нет. Он ответил с не меньшим жаром, и это… это было прекрасно. Он отпрянул, только заметив, что Уилл опять не может дышать, мягкими поцелуями перебрался по щеке к уху и прошептал в него одну фразу, передающую всю полноту контроля над ситуацией в руки Грэма, — Скажи мне, когда будешь готов, Уилл. У Уилла была эрекция, он был более чем восприимчив, он участвовал в происходящем и даже получал от этого удовольствие, все пункты в списке готовности Уилла к «проникающему сексу» были выполнены, а значит, Ганнибал был готов продолжать, если получит на то разрешение Уилла. На данный момент его шансы были велики как никогда. И Уилл ответил, сперва кивком головы, а потом вслух, путаясь в хриплом и сбившемся дыхании после их затяжного поцелуя, — Да, Ганнибал, все в порядке… Я готов. — Уилл явно проверял границы выдержки Ганнибала, выдохнув его имя таким сексуальным, полным желания голосом. И он наверняка не планировал этого. Уилл был абсолютно невозможным существом, но в то же время абсолютно, совершенно идеальным. Получив разрешение, Ганнибал снова сел, уделяя внимание лубриканту. Он выдавил изрядное количество смазки в ладонь и грел между пальцами, прежде чем коснуться, когда Уилл приподнялся на локтях и поинтересовался: — Мне остаться на спине? — А как бы тебе хотелось? — Я не знаю… — тут же ответил Уилл, пугливо глядя на Ганнибала и шумно сглатывая, — Может быть есть… ну, я не знаю… рекомендованная поза для первого раза? — вопрос звучал странно, но Ганнибал был рад уже тому, что Уилл точно осознавал, что он планирует сделать и как. Однако, похоже, что доля паники снова просачивалась в кудрявую голову профайлера. Ганнибалу требовалось успокоить Уилла быстро и наверняка, поэтому он опять вернул в голос профессиональные нотки и ответил развернуто, но нейтрально: — Разные люди имеют разные точки зрения относительно этого, Уилл. Как ты понимаешь, ощущения варьируются в зависимости от физических особенностей тела и психологических склонностей, поэтому я предпочел бы обозначить две неизменные константы, которые требуются для анального секса — это смазка и презервативы. Ганнибал угадал, именно профессионализм его речи в итоге позволил Уиллу расслабиться. — Лубрикант необходим для проникновения, чтобы обеспечить нужное смазывание и избежать повреждений, а презервативы успешно защищают от заболеваний передающихся половым путем, — Ганнибал сменил тон, переходя на более личный, — Но ты сказал, что нам не обязательно пользоваться презервативами всвязи с моногамным статусом наших отношений. Ты все еще уверен в этом? Ему хотелось услышать это еще раз, для Ганнибала было слишком важно, чтобы в первый раз Уилл полностью контролировал ситуацию и чувствовал себя уверенно. Уилл в ответ только кивнул. — Да, да, без презерватива нормально… — он выдохнул и принял второе решение, — …и я хочу остаться вот так. Чтобы… ммм… видеть тебя. Это могло означать только одно. Уилл полностью осознавал, что они сейчас будут делать и давал Ганнибалу свое разрешение, что наконец-то заставило Лектера выдохнуть с облегчением. Он провел весь вечер в состоянии неуверенности и сомнения, которые ненавидел даже больше грубости. Но такова была цена за привилегию любить Уилла Грэма. — Идеально, — улыбнулся Ганнибал, крайне довольный выбором позы, и не задумавшись о реакции посмотрел на растекшуюся по пальцами смазку. Уилл моментально покраснел с головы до ног, понимая где сейчас окажутся эти пальцы, а Ганнибал на секунду задумался о возможности предложить Уиллу растянуть себя самостоятельно, если тот настолько смущается. Но быстро задвинул мысль подальше, чтобы не будить негативные гетеросексуальные ассоциации Уилла относительно анального секса. Он просто начал вычислять как деликатно подойти ко входу пальцами, чтобы не пугать Уилла, когда тот в очередной раз заставил Лектера опешить: — Я использовал… — он прокашлялся и насупил брови, — Я… э… использовал клизму, чтобы ну… ты понял. Так что я там чист, для этого… для тебя… Уилл вспыхнул до корней волос, а Ганнибал замер в немом изумлении, задаваясь вопросом, как же долго Уилл на самом деле думал об этом, исследовал и планировал. Он был настолько уверен в своем решении относительно секса, что даже приобрел клизму. То, что Уилл занимался изысканиями в области анального секса до странности возбуждало. В голове Ганнибала немедленно стали роиться самые непристойные вопросы. Смотрел ли Уилл в целях обучения порнографию и если да, возбудила ли она его? Смотрел ли он порно только чтобы понять механику процесса или чтобы понять, подойдет ли это ему? А может быть он стал готов к гомосексуальному опыту именно потому, что провел долгие месяцы за просмотром гей порно? Ганнибалу было нестерпимо любопытно… однако он придержал вопросы при себе, даже тот, что мучил его больше всего — почему Уиллу пришло голову купить клизму, но про презервативы и смазку он не подумал. Или все же подумал, но постеснялся оформлять все в одном заказе? — Очень разумно с твоей стороны, Уилл, — ободряюще ответил Ганнибал и Уилл покраснел ещё больше. Что ж, ему нужно тщательнее продумывать свои ответы, чтобы не заставлять больше Уилла чувствовать себя так неловко. Решив не откладывать в долгий ящик, Ганнибал еще раз показал Уиллу мокрые от смазки пальцы и, ощутив легкий холодок возбуждения от того, что приходится спрашивать об этом вслух, спросил, — Могу я? Уилл стал практически пунцовым, неловко кивнул Ганнибалу и откинулся на спину, поднимая ноги, широко разводя их в стороны и прижимая руками к груди. Уилл раскрылся перед Ганнибалом полностью. И вот это было по настоящему интересно… Так что же конкретно Уилл изучал? Во рту у Ганнибала стремительно пересохло, а перед глазами поплыло как от лучшего коньяка. Вида Уилла, такого открытого и доступного, подготовившегося специально для него, откровенно пьянил. Сейчас ничего не скрывалось от взора Ганнибала, он видел абсолютно все — светлую кожу внутренней части бедер, становящуюся чуть темнее ближе к центру, там, где раскрытая сейчас ягодичная складка обрамляла маленькое и розовое, плотно сжатое и тесное анальное кольцо. Волос предсказуемо было очень мало, Уилл и бороду то ровнял всего раз в неделю, у него не было волос на груди и почти не было на руках, не считая скромных паховых волосков, снизу он был практически гладким, поэтому сейчас Ганнибал мог любоваться его интимной зоной без помех. Уилл был поистине прекрасен. Везде. На языке Лектера крутилось чистосердечное признание, он хотел покаяться в том, что готов был бы ласкать Уилла языком и руками столько часов, чтобы тот умолял бы о пощаде, а потом вынудил бы кончить от одних своих пальцев, собирая семя с его живота, словно цветочную росу… Но он сомневался, что Уилл оценит подобную откровенность, по крайней мере, не в этот раз. Ему нужно двигаться к цели постепенно, шаг за шагом, не напугав сегодня, чтобы получить его снова завтра. Эту мысль Ганнибал зафиксировал на переднем плане сознания, прежде чем перешел к делу — поместил руку между разведенных ягодиц и размазал лубрикант по дырочке, прежде чем начать на пробу аккуратно массировать пальцами анус. Реакция Уилла на непривычное прикосновение была противоречивой, но любопытной. Он напрягся всем телом, судорожно выдохнув, крепче сжал руки, удерживая ноги у груди, но… его член при этом рефлекторно дернулся на животе, а дырочка расслабилась, отзываясь на прикосновение, прежде чем сжаться снова. И Ганнибал, стараясь игнорировать ноющую боль в собственном члене, принялся деликатно, но уверенно разминать неподатливые мышцы, расслабляя их перед проникновением. Уилл реагировал самым правильным образом, все мышцы его тела подрагивали от напряжения, но анус трепетал под пальцами шелковым бутоном розы, и Лектеру даже казалось, что он ощущает слабую пульсацию мышц. Возбужденный до крайности, Ганнибал глубоко вдохнул и, впервые за этот вечер, уловил исходящий от Уилла аромат возбуждения. Да, он мешался с волнением и нервозностью, но был отчетливо ощутим, что вместе с плотно налитой эрекцией Грэма, абсолютно точно давало Ганнибалу «зеленый свет» для попытки проникновения. После минуты легкой подготовки он все-таки решился и скользнул изящным пальцем хирурга в обильно смазанное отверстие… … И ему пришлось остановиться. Не из-за Уилла, а из-за себя. Ощущение шелковой гладкости давно желанного тела и понимание того, что наконец они так близки, оглушило Ганнибала настолько, что ему оставалось только справляться с дыханием. Уилл не заметил паузы, его тело легко подрагивало, анус сокращался, пытаясь вытолкнуть инородный предмет, пока Ганнибал неумолимо погружал его внутрь фалангу за фалангой. Профайлер шумно выдохнул сквозь зубы, но его тело реагировало иначе, он был таким мягким и податливым, шелково гладким внутри, что Ганнибал был уверен, что боли нет, нет дискомфорта, только обычный страх гетеросексуального мужчины перед тем, что сейчас происходит. Это немного смущало Лектера, немного, но не достаточно, чтобы он остановился. Добавив смазки, он принялся смазывать Уилла внутри, медленно проворачивая запястье и совершенно сознательно не касаясь простаты. Он не знал насколько интенсивно отреагирует Уилл, ведь это было абсолютно индивидуально, а сегодня у него не было права на ошибку. Уилл все еще был напряжен, и Ганнибал отложил тюбик лубриканта, чтобы помочь себе рукой. Он принялся медленно ласкать эрекцию Уилла, отвлекая его от непривычного ощущения растянутости. И… Уилл отреагировал, он издал неуверенный, совсем тихий звук, мало похожий на удовлетворенный стон, но хотя бы разжал кулаки. Пара минут прошла в напряженной тишине, пока Лектер медленно, но уверенно оглаживал член Грэма, одновременно лаская его пальцами, жадно вглядываясь в реакции тела, ритм дыхания и напряженную мимику лица. Он был сосредоточен сильнее, чем на самой сложной операции, что была в его практике. Но сегодня фортуна улыбалась ему, и Уилл расслабился, он протяжно выдохнул и тихо застонал, вызывая на губах Ганнибала улыбку облегчения. Он добавил второй палец. Ноги Уилла непроизвольно задрожали, а внутренние стенки тесно сжались, обхватывая пальцы. Ганнибал не понимал его реакции и это сбивало с толку, лишало уверенности в происходящем, поэтому он решился спросить: — Тебе больно? Как врач он знал, что сейчас Уилл не может испытывать чего-то сильнее, чем обычный дискомфорт, он был растянут совсем немного, и пусть ощущение было непривычным и, вероятно, не очень приятным, оно явно не могло быть болезненным. Уилл вместо ответа зажмурился и снова сжал руки, впиваясь пальцами в собствнные бедра. При этом, его член напрягся только сильнее и истекал смазкой в опытных руках Ганнибала… Противоречивые реакции Грэма на стимуляцию сводили с ума. Он все-таки собрался с силами и вместо ответа просто мотнул головой. Однако, это совсем не помогло. По крайней мере, Уилл не сказал «прекрати» или «это отвратительно, отвали от меня», что в целом вселяло надежду, поэтому Ганнибал продолжал. Он добавил смазки и разрабатывал Уилла двумя пальцами, выжидая, пока мышцы не расслабятся достаточно для того, чтобы добавить третий. Он старался не думать о том, чем это может кончиться, и выдохнул только тогда, когда Уилл снова расслабился в его руках. Грэм издал почти собачье ворчание и сам взялся за член, продолжая дрочить себе, раз уж Ганнибал оставил его эрекцию ради тюбика лубриканта. Он дрочил себе в ритме проникающих пальцев и вместо стонов глухо ворчал, стараясь спрятать противоречивое выражение стыда и удовольствия на собственном лице. Уиллу наконец стало хорошо, а у Ганнибала уже практически ломило яйца, поэтому он решил помочь себе рукой, наблюдая за тем, как Уилл делает то же самое, лаская рукой свой член, пока пальцы Ганнибала медленно растягивают тугой задний проход. Уилл осмелел настолько, что смог посмотреть Лектеру в глаза и тот решил воспользоваться ситуацией, очень деликатно на пробу задев пальцами бугорок простаты. Все тело Уилла дернулось в ответ, он выдохнул проклятье, а на лице застыло нечитаемое выражение. Ганнибал повторил стимуляцию, надеясь во второй раз понять, нравится Уиллу или нет, но тот снова дернулся всем телом, нахмурился и застонал. Этот звук был так похож на стон раздражения после второго поцелуя в далеком прошлом, что у Ганнибала скрутило живот, он замер, с болью в груди ожидая отказа, и наблюдал за Уиллом. Тот замер, зажмурился и сбивчиво дышал, напряженный до предела, хотя секунду назад был абсолютно мягок и податлив. Время шло… но ничего не происходило. Уилл не сказал ему прекратить, не оттолкнул, он все еще лежал с этим странным и необъяснимым выражением на лице, и Ганнибал призвал все свое самообладание, чтобы погасить растущую внутри панику и продолжить. Просто продолжать, пока он не услышит четкое и однозначное «нет». Новая порция смазки потекла между ягодиц, когда доктор Лектер продолжил растягивать Грэма добавив третий палец, чутко следя за переменами в его лице. И Уилл отреагировал, но не так, как ожидал Ганнибал, он просто подвинулся и опустил ноги на матрас, оставляя их свободно раскинутыми, он все еще молчал и не выражал ни желания, ни отторжения, что натягивало нервы Ганнибала до невиданных пределов. Если все прекратится сейчас… он даже не хотел об этом думать. Просто стиснул челюсти и продолжал, краем сознания отмечая, как плотно стенки ануса обхватывают три пальца, как широко, почти до розовой гладкости, растянулось вокруг них обычно сморщенное мышечное колечко. Теперь растяжение было достаточно сильным, чтобы вызывать дискомфорт, Уилл глубоко, сбивчиво дышал и Ганнибал, чтобы не терять только зародившийся у них контакт, поднялся выше, упираясь локтем в матрас. Он навис над Грэмом, вглядываясь в покрытое испариной лицо партнера, посмотрел как плотно стиснуты его зубы, как трепещут ноздри на каждом судорожном вдохе и просто потерся носом о нос. Ему не надо было смотреть вниз, не надо было думать о том, что и как нужно сделать, Ганнибал имел достаточно опыта в подготовке любовника, чтобы оставить действия автоматическими, сейчас главной его задачей было найти путь обратно к Уиллу. Уилл… Он всегда был тем, с кем не так просто иметь дело. Вглядевшись в дорогое лицо, Ганнибал невесомо коснулся рта Грэма губами, чтобы тот наконец открыл глаза … …и он открыл, демонстрируя нервозность, беспокойство и дискомфорт, но в то же время глубокую и сильную привязанность к Ганнибалу, которая немедленно его успокоила. Он вынул пальцы из влажного отверстия и сконцентрировался на более важном — на губах, на хмуром лице и напряженной челюсти, сцеловывая с них дискомфорт, заставляя мышцы расслабиться, а черты лица разгладиться. Уилл легко задрожал и потянулся навстречу, осознанно вовлекая Ганнибала в новые поцелуи и это было чудесно. Ведь Уилл хотел быть с ним. Хотел сам. Они целовались мягко и нежно, так мягко, что почти не размыкали губ, именно так, как больше всего нравилось Грэму. Поцелуи чередовались чувствительными посасываниями и выдохами. Уилл перехватил инициативу, лаская губы Лектера в своей уникальной чувственной манере, концентрируясь на ощущениях, и казалось, что это продолжалось бесконечно. Они целовались как подростки, впервые вкусившие чужие губы, трогательно и нежно, почти не сексуально, перемежая невинные прикосновения аккуратным и неглубоким проникновением языка в чужой рот. И это сработало, Уилл расслабился, первым потянувшись к Ганнибалу, он обнял его за плечи, растопырил пальцы, жадно лаская кожу, пока не скользнул вниз до поясницы и не прижал его к себе, соприкасаясь наконец бедрами. Ганнибал обмяк, позволяя себе опуститься на Уилла сверху, уютно помещаясь между разведенных ног, прижимаясь к нему грудью и эрекцией. Оба члена попались в ловушку между животами, пятная их смазкой до липкой влажности и скользя друг против друга. И… этого было достаточно. Это был рай, наполненный вкусом и ароматом Уилла, Ганнибал был пьян возможностью просто целовать и касаться, был пьян возможностью просто быть рядом. Лежать обнаженным, касаться ногами, скользить эрекцией, и целовать, целовать. Будто каждый поцелуй -это вдох и без нового он задохнется. Когда это произошло? Когда он стал так бесконечно и безнадежно влюблен? Сейчас Ганнибал понял, что если на этом вечер закончится, он будет вполне доволен, будет счастлив тем, что впервые смог стать так близок с Уиллом Грэмом. Ганнибал понял, что может быть с Уиллом, никогда не будучи с ним именно в интимном плане, потому что того, что у них было сейчас, уже было достаточно. Близость, искренность, интимность… Лектер никогда не испытывал эмоций подобной глубины раньше. Но Уилл был с ним не согласен, по крайней мере, не сейчас. Именно он первым оторвался от губ Ганнибала и сжал его ягодицы. — Ганнибал… И Лектер немедленно поднял глаза, выныривая из глубины обуревающих его эмоций, чтобы увидеть короткий кивок. Он не спрашивал разрешения у Грэма, тот сам просил продолжить. Сглотнув колкий комок застрявший в горле, Ганнибал опустился вниз, нашел тюбик со смазкой и, решив, что много не мало, выдавил остатки содержимого в ладонь, медленно размазывая лубрикант по поверхности члена. Уилл был достаточно решителен, чтобы подняться на локтях и наблюдать. В этот раз его лицо не выражало явного отторжения, впрочем, трепета от предвкушения тоже. — Как думаешь, кровь будет? — тихо и хрипло спросил Уилл, стремительно краснея. Ганнибал был вынужден оторваться от созерцания припухшей растянутой и влажно блестящей дырочки. — Такая вероятность есть, но она крайне мала, — ответил он так спокойно, как смог, еще раз проводя рукой по члену, чтобы убедиться, что он хорошо смазан. Ответ, кажется, удовлетворил Уилла, потому что он откинулся обратно на спину, принимая Ганнибала между разведенных ног. Между ног Уилла… Ганнибал еще не успел коснуться головкой влажного и растянутого входа, как у него опять включился автопилот. Он был слишком близко к тому, чтобы быть внутри, и это лишало его привычных изысканных манер, вежливости, терпения и самоконтроля. Медленно. Медленно. Медленно. Он повторял это про себя, как мантру, чтобы не сорваться, проводя влажными от смазки пальцами по дырочке, чтобы проверить готовность и, наконец, приставляя головку. Он склонился к губам Уилла, чтобы украсть медленный глубокий поцелуй и тихо шепнул: — Приподними ноги и разведи шире, — Уилл покраснел еще сильнее, но послушался, раскрываясь полностью, ровно настолько, чтобы Ганнибал поместился между коленями. Легкое давление и головка проскользнула за сфинктер без малейшего напряжения, ведь Уилл еще не ожидал вторжения. Он сдавленно простонал в ответ и Ганнибал продолжил, внезапно ощутив, что Грэм схватился за его бедра. Ганнибал продолжал движение до тех пор, пока Уилл не сжал его за бедра сильнее, стараясь оттолкнуть. Это обескураживало. Уилл молчал, а Ганнибал дрожал от сдерживаемого желания, напрягая все мышцы, чтобы оставаться неподвижным. Чувствовать вокруг себя плотное сжатие и перспективу горячего шелкового входа было нестерпимо. Он не стал бы так нежничать ни с одним любовником, он настоял бы на своем и толкнулся до конца, только потом давая краткий момент передышки, прежде чем начать трахать. Да, трахать, потому что никогда и ни с кем Ганнибал Лектер не занимался любовью, он просто трахался. Но не с Уиллом, с ним все было иначе. Это все было только для него. Ганнибал не двигался, но Уилл был достаточно хорошо смазан и растянут, поэтому член так или иначе медленно проскальзывал внутрь, а Уилл хмурился все сильнее, понимая, что не в силах остановить проникновение. И в какой-то момент он судорожно вдохнул, осознав, наконец, что Ганнибал войдет полностью, потому что прямо сейчас он ощущал, как это происходит. — Уилл, — тихо позвал Ганнибал, решив не ждать очередного приступа гетеросексуальности. Он мягко поцеловал Уилла и тот с готовностью откликнулся, ловя губы губами и проникая языком глубоко внутрь, но в этот раз поцелуи отвлекали мало и Уилл все-таки всхлипнул, когда Ганнибал скользнул еще глубже, не мешая впрочем, Лектеру исследовать языком глубины его рта. Но напряжение не может длиться вечно и Ганнибал очень четко ощутил тот момент, когда мышцы больше не могли сражаться с вторжением и расслабились. — Тебе больно? — тихо спросил Ганнибал и Уилл нервно кивнул. — Д-да… Ганнибал пытался рассмотреть ситуацию и принять оптимальное решение, хотя в условиях недостатка крови в области мозга это было не просто. Все его существо сейчас пульсировало внутри жаркого тела Грэма и он с трудом произнес то, что пришло в голову. — Я могу вытащить… — хрипло прошептал Ганнибал и акцент в его голосе был гораздо заметнее. Ему было сложно подбирать слова, как будто мастер изящной словесности доктор Лектер растерял весь свой словарный запас, — И мы начнем снова… и снова, пока ты не расслабишься достаточно. Или… можно немного перетерпеть. Сейчас самая сложная часть… осталось совсем чуть-чуть. Дальше станет легче. Сбивчиво дыша, Ганнибал ждал решения Уилла и надеялся, что тот согласится потерпеть. Второго раза не будет, не сегодня. У него был всего один тюбик хирургической смазки и он уже кончился. — Останься так… просто дай мне минутку… — Уилл шумно сглотнул, позволяя Ганнибалу поцелуем не дать ему закончить. — Как скажешь, Уилл. — А что, если… если оно так… — Тебе просто кажется, — неубедительно пробормотал Ганнибал, усилием воли заставляя себя не двигаться и не закрывать глаза, чтобы увидеть реакцию Уилла. Тот все же снова расслабился, приняв для себя решение и коротко кивнул. — … Хорошо. Более чем довольный ответом, Лектер погрузился в пучины рта Уилла. Он целовал его глубоко и жадно, проникая в его рот в неумолимом темпе фрикций, словно беря реванш за то, что не мог сделать это собственным членом. Смазка и нарастающее во время поцелуев давление сделали свое дело и он скользнул вглубь почти до конца, задевая простату. Это было невыносимо приятно… пусть не для Уилла, но хотя бы для Ганнибала. Лектер неутомимо боролся с желанием закрыть глаза и отдаться ощущениям, внутренние стенки Уилла сокращались, крепко обхватывая его, вызывая россыпь мурашек. Но Ганнибал все еще целовал Уилла быстро и жадно, пусть тот отвечал уже не так уверенно и невпопад, пытаясь перетерпеть непривычный дискомфорт. Уилл снова напрягся и ухватил Ганнибала за бедра жестче, борясь за каждый вдох и глядя прямо в глаза, — Нет… прекрати… Кровь моментально застыла в жилах, а кожу покрыли мурашки, когда Ганнибал услышал слова, которых ждал весь вечер. Уилл же просто замер, жадно дыша и зажмурившись до рези в глазах. Ганнибал паниковал, он пытался понять когда и где переступил черту, заставив Грэма перехотеть. — Уилл…? — Просто... ааах… аааах… подожди, — на выдохе простонал Уилл, прижимая руки к спине Ганнибала, почувствовав, что тот готов выйти. Стоны Уилла будоражили кровь, пьянили своим возбуждающим тембром, но выражение лица говорило совсем о другом. Более того, Лектер не понимал почему Уилл стонет. Что именно вызвало это? Уилл бесконечно бормотал одно единственное проклятье, пока его тело дрожало в руках Ганнибала. Его запах говорил о шоке и возбуждении сразу и эти противоречивые сигналы приводили Ганибала в замешательство. Он не привык к таким скачкам в эмоциях, и искренне надеялся к концу вечера не спятить окончательно. — Уилл. — позвал он еще раз, уже мягче и попытался прочесть ответ в глазах Грэма, когда тот открыл их. Но объяснения не было, Уилл все еще хмурился и тяжело дышал. — К такому… эээ… сложно привыкнуть, — пробормотал Уилл и это совсем не помогло понять происходящее, — Прости, просто это было странно… почти больно. Ганнибал сделал глубокий вдох и осознал, что все это время задерживал дыхание. Руки Уилла скользили по его спине, успокаивающе поглаживая, и Лектера наконец кольнуло понимание, когда он осознал сказанное. Уилл просто испугался собственных ощущений. Было любопытно, о чем именно говорил профайлер — о стимуляции простаты или о самом проникновении, но, как бы то ни было, он не хотел прекращать. Для гетеросексуального мужчины было непривычно и неестественно отдавать контроль над своим телом кому-то другому и это тоже могло стать причиной лишнего стресса для Уилла. — Ты все еще хочешь продолжить? — тихо спросил Ганнибал, оставляя целомудренный поцелуй в уголке рта и Уилл ответил без слов, он просто прильнул к губам Лектера проскальзывая языком внутрь и этим простым движением смыл страх, шок и неуверенность, оставляя только голод, желание и нужду. И то, что произошло потом, стало, наконец, впервые за вечер, естественным и органичным. …Ганнибал вышел совсем немного и снова толкнулся внутрь, чуть глубже, чем в первый раз, вынуждая Уилла стонать и мурчать ему в губы в ответ, выгибаясь и запуская в спину Ганнибала пальцы. Он жадно скользил ногтями по спине Лектера, царапая ее подрагивающими пальцами, а потом искал его губы жадно и алчуще, забывая дышать. Зачарованный энтузиазмом Уилла, его искренним откликом, Ганнибал наконец отпустил себя, начав толкаться внутрь гладкого жаркого тела, скользя членом туда и обратно меж подрагивающих бедер. Он целовал Грэма отчаянно и безостановочно, слизывая с его губ тихие всхлипы и проклятья, проглатывая его удовольствие, как свое собственное. Он чувствовал, как ногти Уилла чертят алые полосы у него на спине и голова кружилась от желания запустить руку в волосы Уилла, прижать его накрепко и медленно втрахать в кровать. И в тот момент ни в одном языке мира не нашлось бы подходящих слов, чтобы описать ту головокружительную высоту чувств и эмоций, трогательной близости и подлинного единения, которое испытал Ганнибал, физически соединившись с Уиллом Грэмом. Уилл был самой долгой и яркой его мечтой, его вожделенной фантазией, но фантазия поблекла, уступая совершенству реальности. Дворец разума Ганнибала пульсировал и расширялся, вбирая в себя происходящее, пока Лектер терял себя полностью, растворяясь в теле и разуме другого человека. Аромат Уилла, вкус его кожи, ощущения его тела, звуки, которые он издавал-все это проникало в самые дальние и неизведанные закоулки разума Ганнибала и сплеталось с его ощущениями. Казалось, что Уилл проникает в его кровь, в нервную систему, в структуру костей, расширяет чертоги его разума, возводя собственные залы, вписывая себя в Дворец памяти сочными масляными фресками и витиеватыми витражами, покрывая стены и полы мозаиками, раскидывая всюду графичные карандашные наброски каждой позы, изгиба тела и поворота головы… В каждом зале, в каждой комнате, под каждым сводом был только Уилл… Уилл… Уилл… Изображения его тела покрывали стены, а стоны наполняли пространство, они вторили друг другу, отражаясь эхом от стен, гуляя под сводами высоких потолков, звуча насыщенно, словно музыка клавесина, прекрасно и бесконечно… Весь мир Ганнибала сузился до одного человека — притягательного и манящего, дышащего, теплого и такого живого… …Ганнибал полностью утратил возможность связно мыслить. Остались только чувства — жар тела Уилла, двигающегося в одном ритме с его собственным, и далекое эхо слов, которые он шептал Грэму в ухо на литовском. Бессмысленные глупости о том, какими способами он хотел бы любить Уилла, трахать, опустошать и в конце концов убить, а Уилл вторил ему стонами удовольствия, жадным рычанием и хриплыми возгласами, сплетая их голоса в симфонию. Лектер вбивался в него быстро и жадно, теряясь в жаре тела, осыпая Уилла поцелуями в любое место, которое он мог найти губами — плечи, шея, грудь или скулы, это не имело значения до тех пор, пока Уилл не издал дрожащий стон и не прогнулся в спине, не в силах больше терпеть. Его дыхание сбилось, а стоны обрели глубину. Теперь громкость и тембр издаваемых звуков напрямую зависел от того, как глубоко или быстро толкается Ганнибал, как он скользит вдоль стенок, задевая простату. Это было сродни игре на самом редком и уникальном клавесине… доступ к которому имел только Ганнибал. Звуки стали особенно прекрасны, когда Лектер чуть приподнял бедра Уилла, чтобы получить удобный угол наклона. Грэм немедленно сорвался в нечто среднее между утробным рычанием и задыхающимися, громкими выдохами, но Ганнибал пытался не слишком усердствовать, понимая, что Уилл оказался очаровательно отзывчивым к стимуляции простаты. Но полностью избежать этого было нельзя, поэтому Уилл все еще слабо подрагивал при каждом толчке, не выражая, впрочем, неудовольствия. Наоборот, он жадно и с готовностью принимал в себя член, громко выражая болезненный восторг, стыд и откровенное наслаждение. Ганнибал сорвался на эмоции, не в силах больше сдерживаться и бороться с удовольствием, вторгаясь в Уилла так жестко и глубоко. Внезапно к нему пришла жадность. Он хотел быть еще ближе, еще глубже, хотел слиться с ним насовсем. Поэтому он просто спустился руками по груди, лаская влажную от испарины кожу и закинул ноги Уилла себе на бедра, входя еще глубже, пока они полностью не соприкоснулись друг с другом. Замерев на мгновение, они оторвались от поцелуев и просто смотрели друг другу в глаза, не двигаясь и тяжело дыша, переживая момент уникальной близости. Член Уилла подергивался у него на животе, а Ганнибал боролся с собой, чтобы не кончить слишком быстро. И несколько бесконечных секунд комнату наполнял только звук сбившегося дыхания, подрагивание влажных тел и тишина. Собравшись, Ганнибал сменил угол наклона и Уилл отреагировал замечательно. Больше не было удивления или замешательства, только чистое и откровенное удовольствие. Он сжал колени на талии Ганнибала и потянул его на себя, переходя руками по спине к плечам и выше в волосы, чтобы увлечь его в глубокий, влажный и полный желания поцелуй. Член Уилла скользил между их животами и с этого момента, только они имели значение друг для друга. Уилл наконец начал принимать активное участие в процессе, а Ганнибал боролся с волной ошеломлявших его эмоций, смутно осознавая, что это превосходило все, что он испытывал до этого. Он наконец понял, что значит для него Уилл. Что они значат друг для друга. Мир замер, запорошенный снегом, и в темноте шведской ночи, в одиноком доме среди заснеженных лесов для двоих, укрывшихся в тихой спальне, не было иных звуков, кроме влажных поцелуев, шелеста простыней, сосущего скольжения внутри растянутого тела и музыкального стаккато шлепков бедер о бедра. Кровать тихо скрипела под неумолимыми толчками Ганнибала, а Уилл, казалось, утратил всякую связь с реальностью, и безостановочно стонал, приподнимая бедра в тщетных поисках облегчения. Они не говорили и не останавливались. Один раз только Ганнибал замедлился, чувствуя приближение собственного оргазма, и, не желая опережать Уилла, он снова вернулся губами к его телу, наслаждаясь его кожей, ароматом пота и возбуждения, его отзывчивостью и чувствительностью. Уилл был настолько прекрасен, что он стоил ожидания, стоил каждого дня проведенного в неизвестности и сомнениях. Желая закончить вместе, Ганнибал потянулся к члену Уилла, беря его удовольствие в свои руки… буквально. Он замедлил толчки, уделяя все внимание налитой, сочащейся смазкой эрекции, зажал ее в кулаке, лаская медленными, уверенными, жесткими движениями в ритме толчков. Ганнибал балансировал на одной руке, но природной ловкости хватало для того, чтобы нависать над Грэмом и жадно пить его удовольствие, так щедро написаное на лице. Он дрочил член Уилла и трахал его одновременно, медленно, но неизбежно подводя к оргазму. И в какой-то момент Уилл неверяще распахнул глаза, громко застонал, у него перехватило дыхание и напрягся пресс, пока внутренние стенки ануса сжимались вокруг эрекции Лектера. Грэм зажмурился, задрожал всем телом и впился в плечи Ганнибала, выдохнув бессвязное: — Ганнибалебаныйтыбоже… Это не было сказано мягко, или мило, или эротично, простой низменный звук животного наслаждения, после которого Уилл дернул Ганнибала на себя, впиваясь в его губы жадным собственническим поцелуем. И Лектер отбросил смущение, он стал трахать Уилла жестче и быстрее, переходя в привычный ему стиль и темп. Громкие мокрые шлепки эхом отдавались от стен и звенели в ушах, пока Ганнибал жестко дрочил истекающий смазкой член, без стеснения вторгаясь в растянутый анус. Теперь он не пытался избегать простаты и намеренно проходился по ней раз за разом, пока член Уилла не дернулся, выбрасывая порции семени, которое немедленно потекло по пальцам. Ганнибал не остановился, он продолжал трахать Уилла во время оргазма, несмотря на тугое вельветовое нутро, пульсирующее вокруг его напряженной плоти. Он держался до тех пор, пока Уилл не начал стонать больше от боли, чем от удовольствия, не выдерживая стимуляции чувствительного после оргазма ануса и только тогда Лектер позволил себе последовать за Уиллом. Он толкнулся особенно глубоко и замер, изливаясь глубоко в теле любимого человека, разрешая фантазии стать реальностью. *** Впервые в жизни Ганнибал полностью отключился после оргазма. Несколько секунд он просто лежал, уткнувшись носом в мокрые кудри Уилла и жадно дышал, не осознавая себя ни в одной из реальностей. Под губами была теплая солоноватая кожа, растянутый анус все еще мягко пульсировал высасывая из Ганнибала последние капли семени и… …это было прекрасно, это ошеломляло, опьяняло и вызывало зависимость… это было больше, чем секс… даже больше, чем банальное занятие любовью. Это было единение, озарение и познание друг друга… Все равно, что найти лучик света в кромешной темноте. И с пугающей ясностью Ганнибал осознал, что он впервые в жизни по настоящему боится. Боится потерять что-то, вернее кого-то. Он боится утратить Уилла, ведь тот стал для него всем, стал его единственно возможной реальностью. Рядовой профайлер Уилл Грэм, который все-таки изменил его, превратив во влюбленного до беспамятства идиота. Никогда в жизни Ганнибал не чувствовал себя настолько уязвимым… И в то же время таким цельным. Они лежали вместе довольно долго. Ганнибал пытался побороть непривычную боль в груди и взять эмоции под контроль, Уилл, в чью шею он упирался лбом, все еще лежал тихо, не шевелясь и размеренно дыша. Неужели он уснул? Нет, Уилл все еще был с ним, по крайней мере формально. Его пульс замедлился до нормального, грудь поднималась и опадала в ритме спокойного дыхания, руки и ноги расслабленно упали на кровать, перестав обнимать Ганнибала и, несмотря на то, что голова была удобно повернута так, чтобы Лектер мог уютно уткнуться лицом в шею, Уилл не моргая смотрел в стену с отстраненным выражением лица. К Ганнибалу вернулось былое беспокойство, он не знал, какую реакцию ожидал от Уилла, но эта ему категорически не нравилась. Он аккуратно поднялся, по возможности деликатно вытащил член и увидел как Уилл скривился, а его тело напряглось за секунду до того, как его заметно передернуло. Лектера замутило, все внешние признаки говорили об очевидном, Уиллу было противно, он явно жалел о том, что только что произошло. Поднявшись, он уселся в ногах, наблюдая за реакцией, но Уилл не смотрел на него, избегая взглядом, словно не узнавал, а потом зажмурился, отвернувшись к стене, и еще раз скривился, когда порция спермы вытекла из растянутого отверстия на простынь. Ганнибал онемел, он забыл как дышать, когда Уилл приподнялся на локтях и отполз как можно дальше от Лектера, ежась и обнимая себя руками. Он гримасничал, пытаясь справиться с болезненными ощущениями и отвращением, когда понял, что остатки семени снова вытекают из него на постель. Уилла мелко потряхивало, на его лице застыло выражение, близкое к панике, и он жадно дышал через нос, подтянув колени к груди. Видеть это было практически невыносимо. Реакция Уилла своей очевидностью смыла самый яркий и невероятный в своей эмоциональности секс в жизни Ганнибала… и это заставляло его испытывать гнев, что было очень плохо для них обоих. Лектер был слишком измотан продолжительным и крайне эмоциональным вечером и мог не сдержаться. Особенно сейчас, когда тот, кто так уверенно говорил «давай займемся сексом», сидел, забившись в самый дальний угол кровати, бледный, мокрый как мышь и жалко дрожащий. С таким выражением лица, как будто Ганнибал только что изнасиловал его. Чувствуя нарастающую волну тошноты и агрессии, Лектер встал с кровати и дошел до шкафа за халатом, он не знал, наблюдал ли за ним Уилл, он не рискнул оборачиваться, только у самой двери он остановился и сказал настолько спокойно, насколько смог: — Можешь остаться ночевать здесь, я буду у тебя. Продолжение фразы «если тебе что-то понадобится» осталось непроизнесенным. Ганнибал точно знал, что сегодня он больше не понадобится. А возможно, и вообще. Он вышел, прикрыв за собой дверь, и пересек гостиную, чтобы оказаться в комнате Уилла. Уже там, внутри, он попытался собраться — сделал глубокий вдох и закрыл глаза, погружаясь в глубины своего разума, запирая ненужные и бесполезные эмоции и надежды подальше. Убирая, организуя и структурируя себя, закрывая двери, которые никогда не стоило открывать, снова превращаясь в человека жесткой логики и самоконтоля. …и, снова открыв глаза, он ощутил спокойствие и сосредоточенность. Он сделает то, чему научился много лет назад, мастерски спрячет эмоции, запрёт разочарование и надежды, закроет воспоминания о сегодняшнем вечере за очень надежной дверью и снова вернет свой Дворец памяти и ментальную стабильность в первозданный идеальный вид. Он делал это бесчисленное количество раз за всю свою жизнь, так почему Уилл Грэм должен стать исключением? Контролировать мысли о нем было сложнее и иногда эмоции все еще проскальзывали, но даже сейчас, немного перегруппировавшись, Ганнибал уже чувствовал себя увереннее и спокойнее. Почти так же, как несколько часов назад, до ужина, танца и… остального вечера. И утром он попробует оценить, возможно ли вернуться к прежним взаимоотношениям. Он попробует вернуть контроль, или нет. Возможно, он просто оставит Уилла на некоторое время, потому что… потому что ему самому нужно некоторое время, чтобы справиться с произошедшим. Как бы то ни было, Ганнибал постарается быть максимально беспристрастен и спокоен, чтобы снова встретиться завтра с Уиллом. Но прямо сейчас ему хотелось только двух вещей — принять душ и выспаться. *** Следующее утро было снежным и неожиданно морозным. Дом заметно выстыл, ведь вчера никто из них даже не вспомнил об отоплении. Несмотря на желание надеть еще и пижаму, Ганнибалу пришлось удовольствоваться одним халатом. Он проснулся один, в кровати Уилла и взглянул на его отвратительно банальные электронные часы. Семь утра. Самое время для чашки кофе и хорошего завтрака. Он потратил лишние несколько минут в ванной комнате Уилла, чтобы помочиться и привести себя в порядок, а потом тщательно убрал за собой. Было бы невежливо оставлять в чужой комнате беспорядок, поэтому Лектер застелил постель Грэма, разгладил белье до идеального состояния, туже затянул пояс халата и наконец вышел из комнаты, направляясь вниз. Бросив взгляд на дверь собственной спальни, он обнаружил ее плотно закрытой. Неудивительно. Если Уилл и не спал в это время, то наверняка не горел желанием встречаться с Ганнибалом. Как бы то ни было, не Ганнибалу было сейчас винить Уилла в трусости, он сам вчера позорно сбежал от сложной ситуации, оставив Уилла разбираться со всем произошедшим в одиночку. Впрочем, он поступал так не в первый раз, предпочитая замалчивать, а не обсуждать непростые вопросы. В целом, он бы не был удивлен, если бы они даже не заговорили бы больше о произошедшем ночью, и просто вернулись бы к привычному ритму жизни так, словно вопрос о сексе в принципе никогда не поднимался. От идеи притвориться, что ничего не было, у Ганнибала скрутило в животе, но он знал, что примет это решение, если оно позволит ему сохранить Уилла рядом. По дороге на кухню Ганнибал принял второе решение, то, которое включало в себя череду его собственных убийств, не разделенных с Грэмом. Он был в настроении немного развлечься, что включало в себя кровавую резню, пусть и тайную, а с учетом того, что их морозильная камера была все еще полна, он мог поиграть с телами по своему усмотрению. Возможно, это поможет ему отвлечься. Потому что после вчерашней ночи в его груди зияла огромная рваная дыра… Говоря откровенно, Ганнибал бы предпочел никогда не иметь секса с Уиллом, чем переживать то, что он испытывает сейчас. Остановившись перед дверью в кухню, он еще раз глубоко вздохнул, приводя себя в душевное равновесие. Его бесило собственное бессилие запереть от себя все мысли о произошедшем…. …И, войдя внутрь, он немедленно, с глубоким сожалением, отметил свежий кофе, исходящий паром в кружке и аромат, который еще не успел заполнить кухню полностью, словно кофе был только что сварен. — Доброго утра, Ганнибал, — буднично поприветствовал его Уилл, суетясь у кофемашины. В руках он держал коробку того отвратительного жирного печенья с шоколадной крошкой, которое так любил. Ганнибал титаническим усилием натянул на лицо совершенно нейтральное выражение, хотя его искренне раздражало то, каким беззаботным выглядел Грэм. Ганнибал с неудовольствием отметил, что в этот раз ему будет гораздо сложнее притворяться, что ничего не было. Возможно, секс был для него слишком личным, чтобы он мог забыть о нем так же легко, как Грэм. — Уилл, — коротко поприветствовав в ответ, Ганнибал решил, что лучшим вариантом будет быстро сварить себе кофе и снова удалиться, поддерживая дистанцию между ними, пока он не обретет достаточно моральных сил, чтобы справиться с последствиями. И да, он искренне ненавидел себя за подобную трусость, но ему действительно требовалось время, чтобы пережить эмоциональную травму после всего произошедшего. Упрочив этим решением свою ментальную броню, Ганнибал решительно пересек кухню и, взяв себе кружку, занялся приготовлением кофе, когда Уилл неожиданно нарушил тишину: — Я хотел поговорить с тобой о прошлой ночи, — совершенно ровным голосом произнес профайлер и Ганнибал снова испытал укол раздражения от того, что вся ситуация затронула его, судя по всему, гораздо больше, чем Уилла. Он помолчал, наблюдая как кофе льется в кружку. Грэм удивил его, подняв столь щекотливый вопрос, тем более так скоро. В прошлом они не обсуждали романтические отношения в принципе и теперь Лектеру понадобилось сперва надеть на лицо выражение спокойного интереса и только потом поворачиваться к Уиллу, — Мгнхммм… И это единственное, что он оказался способен произнести, особенно когда заметил, что Уилл стоит ближе, чем он рассчитывал. Уилл странно посмотрел на него, нахмурился, а потом отставил коробку с печеньем и подошел… на привычное расстояние в один шаг. Все как обычно. Впрочем, нет, не все. Уилл стоял так близко, что Ганнибал учуял, как от Грэма пахло его собственными средствами гигиены — шампунем и гелем для душа, а потом, посмотрев на Уилла внимательно, он отметил, что мужчина надел его одежду — пижамные штаны и футболку с длинным рукавом, которые хоть и были чуть велики в объеме, в остальном смотрелись на нем прелестно. И факт того, что Уилл чувствовал себя комфортно для того, чтобы мыться у Ганнибала в душе и носить его одежду, достаточно говорил сам за себя… Только что именно говорил? Уилл был слишком непредсказуем, чтобы Ганнибал брался трактовать причины его поступков. Он отметил про себя только то, что если бы кто-то другой рискнул покуситься на его шкаф, Лектер счел бы это грубым и неприемлемым вторжением в его личное пространство, в то время как Грэм в его одежде очаровывал и будил собственнические чувства. Потому что Ганнибал желал Уилла, хотел его так близко, как только он ему позволил бы… Не просто в его доме и в его постели, а в их доме, в их постели, в их жизни, которую они делили бы на двоих, сплетенные судьбами и полностью растворившиеся друг в друге, ставшие единым целым. — Ганнибал, я… Я хотел извиниться… и поблагодарить тебя, — произнес Уилл, потирая щеку и наблюдая, как Ганнибал в ответ вопросительно поднимает бровь. Лектер хотел сказать что-то в ответ, но не смог, сейчас он чувствовал себя в достаточной мере идиотом, чтобы сморозить какую-то глупость. Не дождавшись ответа, Уилл вздохнул и продолжил: — Я хотел извиниться за то, что испортил возможность понежиться вместе после всего… Черт возьми.. Я не знаю, как еще это назвать… Я просто вроде как испугался в конце. Немного. Уилл с сожалением на лице пожал плечами, в то время как Ганнибал просто смотрел в ответ с нечитаемым выражением лица. Уилл сделал паузу, ожидая какого-то ответа, но снова не дождался. И заговорил снова, с иной, куда более мягкой и нежной интонацией: — А еще я… знаешь, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты дал мне вчера ночью личное пространство, — он тепло и искренне улыбнулся Лектеру, а потом подошел вплотную, остановившись на расстоянии каких-то жалких сантиметров, и продолжил, — Мне действительно нужно было время, чтобы все обдумать и разобраться в себе. И ты… Ты так хорошо меня знаешь. Я благодарен тебе за это, Ганнибал, ты знал, что мне нужно время и ты дал мне его. Уилл расслабленно выдохнул и, несмотря на искренность его тона и теплый посыл в словах, Ганнибал был близок к панике. Внешне он был собран, на лице не отразилось даже доли всей его чудовищной растерянности, но внутри он впитывал каждое слово, эмоцию, микромимику лица, пытаясь понять, к чему клонит Уилл. Похоже, что Грэм счел его бегство в другую спальню не актом трусости, а проявлением заботы, он верил, что Ганнибал просто дал ему личное пространство. Уилл придумал его поступку идеальное оправдание и Ганнибал был до безумия счастлив его поддержать. В конце концов, лучшая ложь та, которую даже не надо выдумывать. Поэтому Ганнибал просто позволил предположению Уилла повиснуть в воздухе, не подтверждая, и не отрицая его, а потом он, в свою очередь, задал вопрос, который действительно его интересовал: — Я был обеспокоен тем, что ты будешь чувствовать сегодня утром, Уилл. У тебя есть какие-то сожаления о произошедшем ночью? — вопрос был задан максимально нейтрально, так, будто Ганнибал и сам знал ответ и не особо беспокоился о нем… Как будто внутри него с каждой секундой не ширилась тревога из-за того, готов ли Уилл остаться с ним… …с ним, и до конца их дней, потому что Лектер больше не видел их порознь, он видел их только вместе, связанных друг с другом во многих смыслах. Когда, черт возьми, он успел стать таким зависимым? Уилл расплылся в улыбке, обозначая ямочки на щеках, и тряхнул головой, пытаясь скрыть предательский румянец, поползший по шее из-за воротника. — Нет, Ганнибал, никаких сожалений, — искренне произнес Грэм чуть неровным голосом, который у него всегда бывал в минуты искреннего волнения, когда он был предельно честен и откровенен, — В смысле… Нам, конечно, придется обсудить некоторые нюансы и детали, но… — он смущенно рассмеялся, словно до сих пор не веря, что они обсуждают подобное, — Но в целом все было замечательно, мне действительно понравилось… Так что я не против повторения. Заметив отсутствие реакции со стороны Ганнибала, Уилл решил перейти на язык Лектера, чтобы ему было понятнее, — Я предлагаю тебе добавить близость сексуального характера в наши отношения и практиковать ее на постоянной основе, как делают все семейные пары, — сообщил Уилл, мягко улыбаясь. Ганнибал с трудом улавливал суть, но слова 'никаких сожалений', 'действительно понравилось', 'не против повторения', 'пара' и 'постоянная основа' — рассыпались у него в голове, отражаясь эхом под сводами Дворца памяти, звуча куда прекраснее, чем самая изысканная в мире опера. И, когда они наконец связались в единую нить и их смысл дошел до разума, все его естество пылало от восторга. С виду же Ганнибал остался неподвижен и безэмоционален. Отсутствие всякой реакции заставило Уилла нахмуриться. Уголки его губ постепенно пошли вниз. — В смысле, если ты все еще этого хочешь… после вчерашнего, — спешно добавил Грэм, шаря глазами по интерьеру кухни и пытаясь без ущерба для них обоих отмотать ситуацию назад, — Потому что если не хочешь, я все… Ганнибал перебил, обхватывая ладонями его лицо, лаская большими пальцами податливые щеки, он наклонился ближе, почти срывая поцелуй с приоткрытых губ, но вовремя остановился, решив, что время для подобного самоуправства еще не пришло. — Могу я? Вместо ответа, Уилл просто обхватил Ганнибала за шею и притянул ближе, приникая своими губами к его. И точно так же, как в тот первый раз, в их самый первый поцелуй, его губы были удивительно теплыми…а нос трогательно холодным. Поцелуй был легким и длился не дольше секунды, но оторвавшись от губ Ганнибала Уилл не открыл глаза, позволяя рассмотреть себя вблизи, и тот смотрел, жадно впитывая близость. Дверь в прошлый вечер, надежно закрытая в глубинах Дворца памяти, снова распахнулась, и невольная дрожь прошла по телу Лектера, когда он осознал, что Уилл с ним, хочет быть с ним и будет, и той зияющей бреши, которая могла бы остаться после его ухода, не суждено появиться. Он улыбнулся в губы Грэма и поцеловал его снова. Еще раз и еще, и еще, и каждый поцелуй перемежался искренней улыбкой, которая рассыпает лучики в уголках глаз, тихим сентиментальным смехом Уилла, сдержанными гримасами Ганнибала, ловящего смеющиеся губы Грэма и… счастьем. — Это значит «да»? — пробормотал Уилл в губы Лектера. — Думаешь, тебе нужно об этом спрашивать? — с улыбкой переспросил Ганнибал, все еще нежа лицо профайлера в своих ладонях, наслаждаясь калейдоскопом эмоций на его лице и улыбаясь тому, что Уилл ощущает сейчас ничуть не меньшее облегчение, чем он сам. — Думаю, что нужно, — выдохнул Грэм, отступая на шаг, чтобы они могли все таки поговорить, не касаясь друг друга губами. Слишком сложно было не увлечься поцелуями. Уилл смотрел серьезно, показывая, что это действительно важно, — Потому что я хотел обсудить некоторые аспекты секса… хотя бы на время. — Уилл бездумно облизывал губы, очевидно, нервничая и беспокоясь так, словно Ганнибал не захочет пойти ему навстречу в какой-то мелочи…особенно учитывая, что речь идет о сексе, — Хотя бы пока я не привыкну к некоторым… особенностям. Мне нужно знать, сможешь ли ты быть терпеливым со мной и обсуждать нюансы? Ганнибала так и подмывало сообщить, что он был более чем терпеливым, когда ждал Уилла годами, но он сдержался, подумав, что Уилл не оценит юмора. — Я всегда буду открыт для обсуждения нюансов и аспектов секса. Это логичный и здравый подход, поскольку партнеры редко бывают сексуально совместимы с самого начала, необходимо узнать предпочтения каждого, понять что неприемлемо, а что допустимо, — голос Лектера непроизвольно стал на октаву ниже, когда он продолжил, — …эрогенные зоны и места в которые стоит целовать, чтобы ослабели колени… ласки, вызывающие больше всего стонов страсти и удовольствия…пристрастия и фетиши…тайные желания и неприличные фантазии… Лектер осекся заметив, как покраснел и жадно сглотнул Уилл, непроизвольно визуализируя его слова. Похоже, он и правда немного перегнул, хотя ведь знал, что Грэм всегда остро реагировал на образность его речи. Что ж… ему нужно добавить пункт об эротических разговорах туда же, в список запретов. Такими темпами скоро в нем появится второй том. Впрочем, ограничения не особо пугали Лектера, он надеялся, что рано или поздно они смогут вычеркнуть их все. — Если коротко, то да, милый Уилл, я готов к обсуждению, — Ганнибал убрал жар сексуального влечения из своего голоса и Уилл заметно расслабился, — Я обещаю быть доступным и открытым для тебя в любое время, когда понадоблюсь. Это было щедрое заявление, но Ганнибал был готов пойти на это, в конце концов, он всегда был человеком слова. Уилл скептически изогнул бровь, но все-таки решился. — То есть если я скажу, что предпочту использовать презервативы в дальнейшем для моего… моего комфорта после...— Уилл с содроганием вспомнил ту смущающую лужицу, которую в итоге обнаружил между ног на простынях, — то ты не будешь против? Он с любопытством смотрел на Ганнибала, тщательно скрывающего свое разочарование. Он вполне мог понять причины дискомфорта Уилла, ведь презервативы после того как они были уже так близки… это определенно шаг назад. Однако, он был уверен, что однажды, когда они наконец придут к регулярной сексуальной жизни, Уилл сам предложит отказаться от презервативов. Для этого нужно только время и терпение. — Не буду. Я не буду против. Если это то, что тебе нужно, чтобы чувствовать себя комфортно, когда мы будем заниматься сексом, — спокойно резюмировал Ганнибал, только теперь понимая, насколько нереально это звучит. «Будем заниматься сексом» снова, в смысле еще раз, а потом возможно еще один. И они оба понимали и принимали это. Начав утро так чудовищно, сейчас Ганнибал делал вывод, что он вполне удовлетворен исходом их первой с Уиллом близости. Он знал, что думает по поводу их ночи сам Грэм, понимал, что со временем он станет более привычным к этому виду секса, а значит более уверенным в себе и податливым для экспериментов. В любом случае, скачок, который произошел в их отношениях за последние сутки, был настолько невероятным, что Ганнибал не только не надеялся на него, но даже не рассматривал всерьез. Теперь ему нужно было проявить благодарность к щедрому дару Уилла и не испортить все своей спешкой, а, значит, лучшим решением будет начать готовить завтрак, чтобы отвлечься от всепоглощающего желания обнять Уилла и целовать, пока тот не потеряет сознание от нехватки воздуха. Переключив мысли на более насущные проблемы, Ганнибал забрался в холодильник, выбирая какое блюдо приготовить на завтрак. Уилл сказал, что сходит за свитером, потому что замерз. Он уже был в дверях, когда он внезапно обернулся и неуверенно улыбнулся, словно раздумывая сказать или нет. — Уилл? — подтолкнул его к решению Ганнибал, засовывая руки в карманы халата. Уилл приподнял брови и бездумно огладил ладонью косяк, озвучивая еще один смущающий вопрос: — А что, если я бы сказал… — начал он, и Ганнибал с ужасом осознал, что в списке просьб Уилла больше одного пункта, — Что хотел бы жить в твоей комнате… и… находиться в твоей постели на постоянной основе? Вроде как … каждую ночь. Ты бы согласился спать со мной в одной кровати? В его вопросе звучала толика сомнения. Но Ганнибал даже не стал пытаться скрыть удовлетворенную улыбку, которая моментально оккупировала его губы при одной только мысли о том, что Уилл хочет спать рядом с ним. Он приподнял бровь и весьма деловым тоном сообщил: — Я бы спросил, на какой стороне кровати ты предпочитаешь спать. И счастливая ответная улыбка Уилла, полная искренней нежности и любви, подтвердила Ганнибалу, что они действительно вышли на новый уровень близости и доверия. А еще напомнила о том, что он сделает все что угодно, чтобы осчастливить и удержать при себе Уилла Грэма. Что угодно.