Немного о жизни

Антон из дома уходит одним — славным мальчиком, со своей причёской напоминающий щенка, — а приходит совсем другим. Крепко держась за ручку двери, Арсений с широко открытыми глазами рассматривает стоящего перед ним Шаста. Перед уходом в барбершоп ему не поведали о том, что именно хотят сделать, сказали лишь: «Да я кончики подровняю», и обещанное настолько отличается от того, что теперь видит Арсений, что в голове ровно ноль мыслей. Если возвращаться к сравнению с собаками, то раньше Антон был золотистым ретривером — очень пушистым и мягким, а теперь он далматин — с гладкой шерстью, статный, но всё ещё мягкий. И хоть тёмных пятен у него нет, но родинка на носу вполне подойдёт под это определение, поэтому да, далматин вылитый. Шаст с кепкой в руке молча мнётся в дверях, а потом всё-таки проскальзывает внутрь, защёлкивая замок и оттесняя Арсения немного назад. Он снова глядит на него, проводит ладонью по короткостриженому — осветлённому! — затылку и неловко улыбается. — Захотелось экспериментов… — бормочет он, пожимая плечами. Первая реакция на новый Антонов стиль содержала исключительно нецензурную лексику, да и сейчас в голове только лишь бессвязный поток мыслей, состоящий из «ебать» и «охуеть», поэтому Арсений продолжает молчать, пытаясь как-то сформулировать то, что он думает. — Не нравится? — Шаст звучит немного расстроенно. — Да ты что, мне очень нравится! — всё-таки произносит Арс, чтобы не выглядеть дураком и успокоить распереживавшегося Антона. — Я просто в шоке. Спустя ещё полминутки молчаливого разглядывания чужой светлой головушки Арсений наконец приходит в себя и отчётливо понимает: да это же круто! Прошлый эксперимент с длиной ему не особо зашёл, но Антон — его любимый Антон — от этого не мог перестать быть красивым, а теперь… Теперь Арс понимает, что бесстыдно залипает и почти пускает слюни, потому что Шасту идёт, точно идёт, и в топе его самых интересных экспериментов с волосами этот недлинный светлый ёжик уверенно встаёт на второе место сразу после кудряшек, на его взгляд. Он подходит ближе и тянет руку вверх, чтобы потрогать результат. Волосы мягенькие, очень приятные на ощупь, хоть и непривычные после той длины, что была прежде. Раньше Арсений мог заплести малюсенькую косичку и даже зафиксировать её тонкой резиночкой, а сейчас волосы короче толщины его пальцев. И в этом определённо есть свой шарм. — Теперь ты как Эминем, — улыбается он и запускает вторую руку — не может удержаться. — Или как Зоя Яровицына раньше. — Я так и хотел. Как Эминем, в смысле, — Шаст хихикает и чуть наклоняется, чтобы Арсению было удобнее. — Даже видосик для рилса записал, потом наложу трек и выложу завтра-послезавтра. Все охуеют. — Конечно охуеют, как и я. Антон усмехается и, приблизившись ещё, обнимает его двумя руками — прямо в пуховике, хоть и расстёгнутом — и прижимает к груди. Арсений с радостью обнимает в ответ, укладывая руки на плечи и не прекращая перебирать короткие прядки. — Тебе реально нравится? А то я переживал немного. — Шаст, — Арсений чуть отодвигается, чтобы заглянуть в глаза, всё ещё немножко тревожные, — во-первых, мне очень нравится. Скажу честно, у меня дыхание перехватило — в хорошем смысле, — когда я увидел тебя, это стильно и даже горячо, — он улыбается чуть смущённо и продолжает: — А во-вторых, я тебя люблю любым. В том числе люблю твои эксперименты, потому что они делают тебя тобой, понимаешь? Антон тихо угукает и обнимает крепче, мягко целует в щёку — щетинистую, потому что Арсений уже несколько дней не брился, но ему, кажется, это неважно, — а потом ещё несколько раз, то поднимаясь к виску, то опускаясь к подбородку. — Тебе самому-то нравится? — Нравится. Я, знаешь, пришёл с таким запросом: хочу чего-то свеженького и необычного. Мне предложили пару прикольных вариков, но вот этот меня прям зацепил, и я решил, что хочу его. Если бы не понравилось, то ничего страшного, отрасли бы быстро, ну или я бы попросил перекрасить в родной цвет. Но мне нравится, поэтому даже не хочется, чтобы отрастали. Арсений улыбается и отстраняется, ещё раз оглядывая Антона. — Когда отрастут, можно будет осветлить корни или вообще другим цветом покрасить. — Я подумаю над этим, — Антон кивает, а затем вполне серьёзно спрашивает: — Как насчёт розового? Арс недоверчиво приподнимает брови. — Ну… Если ты не переживаешь, что тебя застебут, а тебя застебут, то можно и розовый. При всём своём негативном отношении к ставкам и играм на деньги, Арс готов поставить на то, что Димон с Серёжкой первыми начнут свои разгоны. Но всё по-дружески, естественно, с любовью. — Да я шучу, — Антон фыркает от смеха и идёт наконец раздеваться и мыть руки после улицы. — Пока мой максимум — это то, что сейчас, к розовому я пока не готов. «Но если решишься, я тебя в любом случае поддержу», — уже мысленно отвечает Арсений, потому что в ванной шумит вода.