Тени забытых предков

Амори не приходит к нему рано утром, и Орис не придает этому значения: если принц желает отдохнуть один день и поспать подольше, то это даже будет для него полезным. От постоянного перенапряжения ничего хорошего не выйдет. Но когда Амори не спускается по обычаю на завтрак к братьям, Орис начинает подозревать неладное. Он кратко стучит в соединяющую комнаты дверь, но ему не отвечают. Он заходит сам. И стразу же ощущает, что с омегой, лежащем на кровати в ночной тунике, что-то не так. Амори поднимает голову с подушек, смотрит в его сторону затуманенным взглядом, а руками сжимает простыни под собой. Орис быстро подходит, боясь, что омега заболел. Он залезает на кровать, приподнимает его, слышит шумное дыхание сквозь приоткрытые губы. Амори сводит ноги вместе и что-то слабо мычит. Сквозь ткань туники проглядывают набухшие соски, а в области паха одежда и вовсе промокла — виднеется липкое пятно. — У вас… течка? — догадывается он, ошарашено отпуская Амори и отскакивая назад. Обходит кровать, подходя к креслу. Ему показалось, что он учуял. Учуял сладковатый аромат, тонкий-тонкий и неимоверно манящий. И запах этот исходит от Амори. Орис всегда нейтрально реагировал на запахи омег, мог полностью контролировать себя во время их течек. Но Амори… Орис смотрит вниз, на свои штаны, где ясно виднеется, как возбудившееся вмиг естество оттягивает ткань. Позади него, на кровати, изнывает от томления его истинный омега. Теперь Орис убеждается, что Амори его истинный. Вот и объяснение нетипичной для него сексуальной тяге между ними. Он по быстрому накладывает на комнату несколько заклинаний и магических оболочек, не пропускающих звуки и запахи. Амори может быть в опасности: неведомо, кто сюда явится и что с ним сделает. Орис думает найти и приготовить настойку, устраняющую симптомы течки. Он готовил подобные не раз, но тогда он мог мыслить здраво. Сейчас же он старается контролировать дыхание и усиливающееся желание, не поддаваясь звериным инстинктам. Орис решительно поворачивается в сторону двери, еще раз оглядываясь на омегу. Амори привстает, опираясь на руки, согнутые в локтях, и смотрит на него умоляюще, сжимается и не решается прикасаться к себе у него на глазах. Щеки густо краснеют — и этот румянец делает Амори еще соблазнительней. — Так… вы, это, подождите, а я, — Орис запинается, сглатывая обильное количество слюны. — А я приготовлю вам отвар. Потерпите, скоро, — отводит взгляд. Если Амори попросит его остаться, он не уверен, что сможет ему отказать. — Вам станет легче. Он останавливается, когда замечает движение краем глаза. Амори встает с кровати, пошатывается, идет к нему на нетвердых ногах и ловит за одежду. Вцепляется и смотрит с таким желанием, что Орис нервно сглатывает. — Не уходите… — шепчет Амори с томлением, слегка приоткрывая сухие губы. — Помогите мне… другим способом. Как во сне, но в реальности, — и потупляет взгляд, краснея еще больше. Видно, что ему неудобно об этом просить. Орис понимает, что Амори не в состоянии мыслить разумно и отвечать за свои слова, и, тем более, действия. Он под дурманом естественных процессов тела, жаждущего заполучить любого доступного альфу. Организм, пусть и не совсем здоровый, но требует продолжения рода — оплодотворения подготовленного к деторождению лона. Амори не хочет его осознанно, он хочет его, потому что Орис — альфа. Его истинный партнер, и это как дополнительный фактор, сводящий с ума обоих. Это всего лишь реакции тела, а не воля разума. И это останавливает. Орис через силу отцепляет от себя маленькие руки омеги, сжимает их в своих больших и произносит: — Вы знаете, какие последствия нас ждут в случае подобного поступка, — а сам он едва держится. В голове четкий указ: «Возьми его». И яркие картины-представления о том, как он срывает с омеги одежду, как поворачивает его к стене, заставляя на нее опереться и прогнуться в спине, как входит наконец в истекающий смазкой анус… — …Так и знал! Ты мне изменяешь! — резкий посторонний голос. Орис реагирует моментально, перехватывая трость, и не прекращает сжимать ее у рукояти, когда видит в окне Ива. Псевдо-бета, точнее быть, омега, бесцеремонно пробирается, открыв окно с помощью магии. Он запросто разрушает часть выставленной Орисом защитной оболочки. Запрыгивает внутрь, поправляет белые одежды и волосы. Подходит. Амори прижимается ближе к Орису, пряча красное лицо у него в складках одежды. Трется о него, гладит спину ладонями. Орис все еще чует его легкий, но взбудораживающий запах, однако он держит себя под контролем. Он же не зверь, чтобы бросаться на, пусть истинного, но омегу. — Как ты смеешь входить в покои принца без разрешения? — возникает Орис. — Я не с пустыми руками, красивый, — смеется Ив, и его смех кажется чужеродным, неестественным. Маг вертит в руке бутылочку с желтоватым раствором. — Принцу необходимо сбавить жар, не считаешь? Или ты собрался помочь ему иным способом, изменщик? Вижу-вижу, — Ив кивает на выпуклость на его штанах и облизывает губы. — М-м, а знаешь, я и не сомневался, что у тебя большой. — Я сам приготовлю снадобье для Его Высочества, — говорит Орис, прижимая Амори ближе к себе и чувствуя, что если отпустит его, омега попросту упадет из-за слабости и сильной дрожи в мышцах. Он подозревает, что принцу очень больно. — О, не стоит утруждать себя. На его приготовление уйдут часы, Его Высочество будет мучиться. Я не первый год приношу принцу лекарства, которые помогают ему подавить симптомы течки, — маг вертит бутылочку в руке и хитро усмехается. Орис сжимает челюсти и вынуждено соглашается с Ивом. Он подхватывает Амори на руки и относит на кровать. Орис с появлением Ива приходит в себя: ощущение расплывчатости рассудка почти исчезает. Но вот возбуждение становится ноюще-болезненным. Если он ощущает подобный дискомфорт, то каково его… паре? Орис успокаивающе поглаживает Амори по лицу, пока Ив вливает ему настойку. Ровно половину — остальное нужно принять повторно вечером. Вскоре принц успокаивается, сильный жар спадает, запах снова исчезает, словно был маревом. — Другой бы на твоем месте выполнил его просьбу, — говорит ему Ив, после того, как Амори засыпает. — У тебя железная выдержка. — Он не осознавал свои действия, — пожимает плечами Орис. — Брать бессознательного омегу, это то же самое, что брать насильно. Это не в моих правилах. — Достойно уважения, — хмыкает Ив и приближается вплотную, подсаживаясь ближе. Так, что соприкасается кончиком носа с его носом. — А если омега попросит тебя о близости в здравом рассудке, как ты поступишь? — и обдает дыханием. Но Орису его близкое нахождение кажется от чего-то неестественным. Он отодвигается. Хотя, Орис раньше не был против одноразовых связей с омегами, при условии полного согласия с их стороны. Но сейчас, когда рядом на кровати спит измученный Амори, даже прикосновение к Иву вызывает отвращение. И это странно. Орис не привязывался ранее к одному партнеру, да и вообще не имел повышенной потребности в сексе. То, что происходит теперь, после встречи с истинным омегой, меняет его привычный уклад жизни. — Ах, так тебе нравится принц, вот в чем дело, — произносит Ив. — И стоит у тебя только на него. Какая досада, — маг вздыхает, переводя взгляд перед собой. Его слова кажутся сущим ребячеством. Ив ведет себя нетипично, чем часто вызывает недоумение. Но он не слабоумный, как может показаться на первый взгляд: наоборот, слишком хитер и проницателен. — Но ты все еще на взводе, — Ив кивает на возбуждение Ориса. — Пошли со мной и убедишься, что у меня отличные навыки. — У меня есть руки, — качает головой Орис и с раздражением цокает языком. — И мне достаточно будет их помощи. Он поднимается, направляясь в сторону двери. Оставляет их открытыми, чтобы наблюдать из своей комнаты за действиями Ива. А сам готовит снадобье, но уже для себя. Ведь не одному Амори тут сложно держаться. Ив все это время не сводит с него хищного взгляда.

***

После принятия подавляющего снадобья, Орис чувствует себя намного лучше. Его всегда пугали ситуации, когда он утрачивал способность мыслить разумно. Если голова затуманивалась, он временно терял способность управлять собой или находился в состоянии полубреда из-за горячек и других болезней — испытывал сильнейший страх. А все потому, что неосознанно ассоциировал это с потерей контроля и передачи его внутренней Тени. Потеря личности, памяти, самого себя — это и есть для него смерть. И чтобы избежать этого, он должен найти способ убить в себе то, что заведомо считается бессмертным. Тень. Сейчас, когда Ив только покинул покои принца, Орис особо сильно хочет догнать его, положиться на случай и довериться странному магу. Это хоть какая-то надежда. Вероятно, Ив — личный слуга Амори, и у него есть причины помогать именно забытому всеми принцу. Версия с родственной связью остается в силе. Но с другой стороны, Ориса сдерживает мнительность по отношению к другим людям и их словам. Все-таки, он выходец из Чуждых земель. А там доверчивые гибнут в первую очередь. Неосторожен — значит, заведомо мертв: это одно из главных правил жителей у Стен. Орис решает выждать и понаблюдать за Ивом. Не стоит спешить, иначе неясно, чем это все может закончиться. Он отвлекается, а когда снова смотрит в другую комнату через открытую дверь, то видит в проходе Амори. Омега раскрывает рот, как будто собирается что-то сказать, но молчит. Покусывает губы, подходит ближе. Выглядит он лучше. Взгляд осмысленный. — Не нужно было вставать, — слишком мягким для себя тоном произносит Орис. Видит, как Амори садится на край кровати, поправляя на себе свежую тунику. — Что со мной было? Я ничего толком не помню, — негромко спрашивает омега. — У вас начался цикл, — отвечает ему Орис. — Вы были в полубредовом состоянии, но успокоились после принятия лекарств. Я, — он запинается, — я бы вас не тронул. Не переживайте по этому поводу. Скоро прибудет ваш отец и нам придется быть осторожнее во время тренировок. Нам нужен маг, разбирающийся в скрывающих магию рунах. Я создавал руны однажды, но они принесли их носителю вред вместо пользы. Не думаю, что смогу так рисковать и пробовать создать их на вас, — он вздыхает. Амори молчит, понурив голову. Видимо, над чем-то думает. Со вчера он словно опечален: что происходит в его голове? — Думаю, вы должны знать одну вещь, — Орис решается рассказать и это. — Ввиду вашего возраста и малого опыта вы не могли понять это, но я понял сразу, как только учуял ваш запах. Мы с вами истинная пара. — Что? Истинная пара? — переспрашивает, недоумевая, омега. — И… и что нам тогда делать? — теряется. — Как вы это поняли? И как это понять мне? — Истинность, это не приговор, — успокаивает его Орис. — У нее простая суть. В омег и альф по природе разная степень совместимости. У истинных пар совместимость наивысшая. Это можно понять по запаху. Или по необъяснимой тяге. Вы чувствовали ко мне притяжение в физическом плане? Это и есть она, связь, указывающая на то, что у нас с вами идеальная совместимость для создания пары и продолжения рода. Но не стоит бояться этого. И тем более, подчиняться. Игнорируйте проявления, а во время циклов принимайте лекарства вовремя. Истинность предполагает только физические реакции тела, но не чувства. Он замечает, что омега расслабляется, и продолжает: — Я и не думал, что когда-либо встречу истинного, — Орис поудобнее располагается на кровати. — Это ни на что не повлияет. Продолжим наши занятия так же, как и раньше. Вы все равно не собираетесь становиться папой, а я отцом. Поэтому нам ни к чему хорошая совместимость. Вы приняли лекарство? Идите сюда, — он хлопает по пустому месту на кровати рядом с собой. — Если хотите, я рассажу вам историю о начале войны с Тенями и созданию Стен. — Подходящая сказка на ночь, — как-то нервно улыбается ему Амори и забирается на кровать, которая почти не прогибается под его малым весом. Омега мгновение колеблется, но все же ложится, и не просто рядом. Он прислоняется к его груди, кладет голову как раз туда, где стучит сердце. Орис замечает легкий румянец на щеках Амори — и осознает, что не надел рубаху. Он привык спать в штанах. Волосы омеги приятно щекочут кожу. Хочется пригладить их, запустить пальцы в пышные кудри. Орис смотрит на него и натыкается на ответный взгляд. Молчание и пристальные взгляды. И эту внезапно возникшую нежность сложно списать на истинную связь. Почему-то с Амори желается говорить. Но омега молчалив — если и скажет несколько фраз, то неуверенно, сжато, будто не решаясь. Скорее всего, у него не было собеседников и он не умеет выражать мысли словами. Принц прожил годы в стенах дворца, и все, что он видел — это покои, бальный зал и столовая. Его даже на улицу не выпускали. О каких друзьях или собеседниках может идти речь? Конечно же, Амори кажется странным говорить обо всем, что на уме. Наверняка, его обучали, что произносить надо мало и сдержано, не выказывая эмоций: как и полагает королевской особе. Потому и получается, что Орис по сравнению с ним рассказывает много: непривычно много для себя после лет молчания в странствиях миром. Но принц не знает базовых вещей — да о той же истинности. Ему все надо объяснять, как ребенку. И из-за разницы в возрасте Орису поначалу казалось, что Амори и будет воспринимать его как родителя или наставника. Но омега так доверчиво к нему жмется, краснея и складывая небольшие руки у лица, что на этот счет возникают сомнения. Орису сложно представить, что его, нелюдимого, способны искренне полюбить. Тем более, омега. Он не умеет вести себя с противоположным полом. Не умеет делать комплименты, одаривать вниманием и подбирать подарки. Когда ему нужна была разрядка, он находил омегу на одну ночь и обязательно контролировал себя, чтобы ни капли семени не пролилось внутрь случайного любовника. Зараженный ребенок, обреченный на мучения, этому миру не нужен. Он вздыхает. Даже если бы он и позволил себе провести последние годы жизни в объятиях этого чудного создания, то возникают другие преграды. Их разные статусы в обществе, принадлежность к разным странам, постоянная слежка за ними со стороны слуг, когда они вне стен покоев. И сотни других «но», возглавляемых главной преградой, имя которой Король. — Простите, задумался, — выдыхает Орис. — Давайте еще полежим. Он неосознанно поглаживает омегу по спине. Да Амори и не против: руку не сбрасывает. Умащивается поудобнее, как маленький котенок в поиске тепла. И в этот момент Орису его действительно жаль: Амори в душе всего лишь заточенное в стены дитя, не знающее мира и простых радостей жизни. Обреченный изначально на судьбу безвольной куклы, беспрекословно подчиняющейся Королю. Но вопреки этому в Амори разгорается пламя жажды свободы. И эта жажда настолько сильна, что омега не щадит себя в тренировках и делает максимум, чтобы как можно быстрее изучить то, что ему нужно. Откуда в этом хрупком теле столько силы воли, если она должна была зачахнуть в подобных условиях? Амори нуждается не только в обучении магии и наукам, но и в обучении базовым принципам выживания в реальном мире. И… в обычных отношениях между людьми. Неудивительно, что Амори тянется к Орису, как цветок тянется к источнику света. И он не против быть для него светилом. Пусть временным, недолговечным и покалеченным, но освещающим путь. Звездой. Орис ловит себя на мысли, что его помощь Амори больше не носит в себе выгоды. Теперь он помогает потому, что того желает его прожженная душа. Орис уважает его за упертое стремление развиваться и добиться поставленной цели. Не каждый может похвастать подобной силой воли. Другой бы на его месте опустил руки и попросту плыл по течению. — Так… — он прокашливается. Омега у него на груди вздрагивает и шевелится, умащиваясь и закидывая на его ногу. Его полусонные действия вызывают улыбку. Кажется, это самые светлые моменты за последние годы тьмы. И Орис практически… счастлив. — Хах. Да, война. И снова молчит, слушая дыхание Амори. Он накидывает одеяло наверх, бережно его укутывая. Ему впервые так сильно хочется заботиться безвозмездно. Делать все возможное для комфорта его принца. — Однажды в далеком прошлом привычный мир погрузился в хаос. Непонятно откуда появились безликие твари без разума, но способные убить человека одним прикосновением. Их назвали Тенями за их вид — состоящий их черной дымки, меняющей форму. За годы войны магов и Теней, последних удалось оттеснить за Восточные леса. Маги создали Стены, соткав их из своей энергии, отдавая жизни и умирая прямо там опустошенными. Стены полупрозрачны и светятся, я прикасался к ним однажды, это… невероятное ощущение. Но в последнее время Стены истончаются, слабеют. А магов в мире все меньше, а смелых по пальцам пересчитать. Королю не интересно их состояние. Никто не захочет возложить жизнь во имя спасения других, — он выдыхает, останавливаясь и замечая, что давно перешел на шепот. — Но на территории Дакоции не должно быть Теней, все они сосредоточены далеко от ее границ. Тут безопаснее всего. Он смотрит в потолок, вспоминая ужасы, которые приходилось видеть. Но страшнее всего не война с Тенями, а жестокость и безразличие людей по отношению друг к другу, додумавшихся в подобной ситуации развязывать войны между собой. За жалкие клочки земли, которые скоро станут им без надобности. Мертвый не заберет с собой все нажитое на тот свет: какой тогда смысл в обогащении? Орис хмыкает. Может, этот мир протянет дольше. Десятилетия, сто лет. А за это время люди найдут способ избавиться от Теней — это уже не его проблемы. Он всего лишь один из многих, пытающийся приспособиться к среде и выжить. По крайней мере, так он думал раньше: выживание — единственное его желание. Однако теперь, когда на нем спит Амори, обвивая его тело руками-ногами, Орису хочется чего-то более приземленного. Семьи. …Резкий стук в дверь со стороны коридора заставляет дрогнуть. Амори тоже вскакивает, сонно озираясь вокруг и потирая глаза. — Это я, сними блок, красивый, — голос Ива за дверью. — Вот это ты намагичил… Три часа твои нити распутывал, в итоге запутал еще больше. Открывай! Дело срочное! — Да какого?.. — Орис осекается, сдерживая ругательства при Амори. — Сейчас! — раздраженно потирает переносицу и выдыхает сквозь зубы. Берет по привычке трость, расколдовывая блок, поставленный на вход в покои. Ив забегает, закрывая за собой дверь. — Ставь обратно! Нас никто не должен слышать, — полушепотом произносит маг. Орис возводит глаза к потолку, цокая языком. Ив потревожил его спокойствие, заставил покинуть согревающие душу объятия Амори. Если у него нет серьезной на то причины, то Орис всерьез намеревается выбросить его в окно. Он ставит блок заново, на поверхности двери появляется фиолетовая подсветка. — Готово? — переспрашивает Ив. Становится заметно, что маг тяжело дышит. — Все, красивый, выбирай место для могилы. Король к утру будет во дворце. Орис переменяется в лице, чувствуя спиной сильный всплеск энергии Амори. Оборачивается — принц широко распахивает глаза, а губы его сжаты и дрожат. Его магический фон в этот момент особо заметен. И… Король без сомнений тоже это поймет. — У нас мало времени, — продолжает Ив, подходя к принцу на кровати так быстро, что его длинные белые одежды разметаются. — Ваше Высочество, я знаю, как скрыть ваш потенциал. Вам нужны руны. — Мы сами это понимаем, — перебивает его Орис. — У нас нет доверенного рунолога. Я собирался искать его в городе завтра. — Не успеешь, красивый, — Ив кратко на него поворачивается. Сейчас он выглядит серьезнее, чем обычно. — Зачем тебе рунолог, когда перед тобой великолепнейший маг в десятом поколении, знающий руны лучше, чем кто-либо в этом мире? Дальше оттягивать некуда, я создам их с позволения Его Высочества. Амори кивает ему и подсаживается ближе. — Вам нужно приспустить тунику ниже груди, — продолжает Ив. — Это нехорошо, что у вас не прошел цикл, но выхода… — Нет, — Орис перехватывает руку мага, занесенную к Амори. — Я не доверю тебе это. Руны — тонкая работа, ошибка тут недопустима. — Дорого-ой, — тянет Ив. — Почему же ты так во мне сомневаешься? Мы же почти семья. И к тому же, у тебя небогатый выбор. Или позволишь мне создать руны, или завтра же на плахе окажешься и ты, и Амори. Хотя, я сомневаюсь, что Король убьет принца, он накажет его… другим способом. Ты же понимаешь, о чем я? Видел? — Ближе к сути, — Орис ослабляет хватку на запястье мага. Он замечает, что Амори переменяется в лице и бледнеет. — Ха-а. Если я ошибусь в рунах, это принесет принцу боль. Но боль можно пережить, а вот то, что сделает с ним Король, если узнает про магию… — Я согласен, — Амори быстро перебивает их спор кашлем, приспускает тунику, подползая к Иву на коленках по кровати. Орису приходится отпустить его. Маг прав: у них нет иного выхода. Найти проверенного рунолога Орис не сможет, он понятия не имеет, где его искать и как проверять. Он выдыхает сквозь сильно сжатые зубы и отступает. Наблюдает за тем, как Ив укладывает Амори на кровать, как кладет ладони на грудную клетку, как настраивается. В воздухе усиливается его магическое поле, оно сверкает вокруг его тела кольцом оранжево-красного свечения. Из рук исходит такой же свет, приоткрытые глаза сверкают цветом магии. Амори мелко вздрагивает. Процедура не из приятных — Орис вспоминает, как его учитель на последнем издыхании создавал руны ему. Но он был тогда отвлечен от физической боли болью душевной: его наставник умирал у него на глазах. Закрученные в спирали знаки проявляются на коже огненными линиями и сразу исчезают. Это самый сложный из рун — скрытый тип. Они будут проявлять себя лишь во время перенапряжения магии, когда как у Ориса они видны всегда. Скрывающие знаки «запечатают» внешнее проявление магического поля, которое с легкостью может прочувствовать Король. Если у Ива все получится, то Король не должен догадаться, что потенциал Амори больше не на нуле. Его внутреннее ядро начинает наполняться и сверкать. Но руны скроют это, сделают его на вид обычным человеком. К тому же, защитят от яда Тени: если принца ужалят снова, то яд долгое время не распространится дальше запястий. Руны не пропустят. …Когда Ив завершает удачный ритуал, за окном светает и слышны трубы. Сигнал трижды. Четвертый протяжный — прибыл Король. Амори заметно волнуется, снова отираясь о кровать, его взгляд мутнеет. Но после принесенного Ивом подавителя, состояние омеги приходит в норму. Амори все так же выглядит неспокойным и не засыпает, как в прошлый раз. И Орис понимает его страх перед Королем. Он сам не знает, как они будут скрываться теперь, когда начинаются их практические занятия магией. Похоже, что Ив намеревается им помогать. Орис настраивает себя на борьбу. И не в таких условиях выживал — он умеет выскользнуть из смертельно опасной ситуации. Только вот теперь кроме себя самого у него есть кого спасать. И этот дополнительный груз он принимает, как должное.