Тени забытых предков

Время летит быстро. Особенно если его и так мало. На Анхельском полуострове весна наступает раньше, чем в любом другом крае свободных от Теней земель. Снег, которого толком и не было, бесследно исчезает, вместо него проклевываются первые цветы и травы. Эта весна или спасет их, или погубит. Шансы равны. Орис переводит взгляд с пейзажа за окном на Амори. За зимние месяцы он с ним сблизился так, что кажется, ближе некуда. Они всегда вместе: на тренировках, во время трапез, отдыха, ночью и днем. И это не надоедает. Наоборот, Орис так свыкается, что уже не помнит себя без Амори, будто тот стал неотъемлемой частью его самого. — Скоро нам придется уехать. Не будешь скучать по тихой жизни? — Орис обнимает омегу, пропахшего им, всячески помеченного засосами и следами от зубов. Амори нравится носить их на себе: он намеренно замедляет регенерацию кожи. На шее цветет метка. Она распускается светло-коричневым узором из переплетенных линий, внешне похожая на цветок лилейника. Узор появился полностью на следующее утро после укуса. Раз метка «расцвела» — значит, любовь взаимна. След от клыков заживает, пропадая, но эти линии у изгиба шеи — как доказательство, что Амори действительно занят. Да, метка исчезнет до следующей течки через три месяца, — такова природа — но ее можно поставить заново. И Орис намеревается каждый раз впрыскивать свой феромон ему в кровь через клыки, чтобы оставить след. — Буду скучать, — спустя долгую паузу отвечает Амори. — Нас ждут сложные времена, но больше ждать нельзя. Стены все тоньше и тоньше, их срочно нужно укрепить, иначе прорыв неизбежен… — Орис вздыхает. Конечно, Дар Амори они не будут тратить на Стены. Для этого они используют Одена, которого для начала нужно свергнуть и подчинить. Второй Дар омеги сыграл важную роль в их плане. Король, по сведениям от Ива и Руэри, разбит и бредит наяву. Лучше момента не будет, они должны выдвигаться в Дакоцию. Время пришло. Однако внутри зреет тревога. Что-то не так, но что? Орис списывает это на переживания за жизнь и здоровье любимого. Все же, за это время, проведенное вместе, он окончательно убедился, что это его семья. — Должно получиться, — говорит, наклоняясь к омеге и целуя его. Несмотря на то, что целуются они очень часто, Амори все так же отвечает с пылом, как в первый раз. — Мы уже сделали огромный шаг вперед. Мы справимся. Осталось совсем немного, и мы сможем спасти множество жизней, — уверенно произносит Амори. Они выходят на улицу, где их ждут. Орис помогает омеге взобраться на коня. Амори усердно учился ездить верхом, а впрочем, он многому научился за зимние месяцы. Рядом появляются братья Фароу, тоже готовые выдвинуться в путь, с ними десяток их лучших магов из племени. Маал окидывает принца взглядом и усмехается, обращаясь к Орису: — Вижу, Высочество хорошо держится в седле, несмотря на то, что ты его замучил… Вчера дом едва ли не рухнул от ваших похождений! — Высочество вовсе не против таких «мучений», — тоже усмехается Орис, а Амори краснеет, наверняка вспоминая, как они вчера страстно облюбовали все поверхности в доме. Напоследок. — Принцу нужны силы, а из-за тебя он постоянно уставший, — качает головой Маал. С осуждением. — Я лишь исполняю волю моего принца, — Орис говорит правду. Ведь зачастую Амори сам его провоцирует, соблазняет или в открытую склоняет к близости. Омега оказался ненасытным. Они занимались сексом почти что каждый день. Иногда по несколько раз. Орис тоже взбирается на коня. Братья не раз его просили оставить «бедного омежку» в покое, но что поделать, если омежка тут далеко не «жертва»? Амори прокашливается кулак и отворачивается. Покраснели даже кончики ушей. — Думаю, у вас будет предостаточно времени поговорить, — осаждает их принц и направляет при этом коня вперед. — Выдвигаемся. — Так, все, едем, — кивает Орис, переводя взгляд с мрачного Тиикса на развеселого Маала. Вот вроде близнецы, а такие разные… — Хватит обсуждать нашу с Амори личную жизнь. Заведи себе свою для начала, — тоже подтрунивает он, зная, что брат как огня боится омег. Похоже, предпочитает далеко не «слабый пол»… Они выдвигаются в путь, быстро преодолевая границы Анхельского полуострова. Орис равняется с едущим впереди всех Амори. — Не стоит так спешить, пропусти других. В лесах Окоста бушуют разбойники, тебе может достаться, как первому, — он кивает назад и несколько людей из племени подгоняют лошадей, обгоняя их. — Ты наше сокровище, мы должны тебя беречь, — Орис тянет руку, заправляя прядь его растрепанных ветром волос за ухо. Амори поворачивает голову и сам льнет к этой ладони. Прикрывает глаза. Накрывает своей рукой, на пальце которой поблескивает кольцо. Омега его ни разу не снимал. Орис подгоняет коня поближе, быстро наклоняясь и касаясь губами виска омеги. Амори поворачивает голову, слегка приподнимая ее, и они целуются. — Гадость! — возмущается Маал позади. — Избавьте мои глаза от ваших нежностей! Орис смеется, кинув назад короткий взгляд. Он берет Амори за руку и дальше они едут так. Может, он и в самом деле излишне размяк, стал проявлять слишком много заботы и вести себя как влюбленный мальчишка. Но с другой стороны, он не может поступать по другому. Рядом с Амори всегда хочется быть заботливым. Он смотрит на своего омегу по особому, с преданностью и нежностью, как будто Амори для него — смысл жить. В пути Орис все чаще вспоминает то, о чем пообещал себе пока что не думать. Во время самостоятельного ритуала очищения души от яда, он случайно ранил впитаной чернью местного жителя. Рядом не было никого из Фароу, и те не сумели помочь бедолаге. Тот быстро умер. Но произошло неожиданное: с его гибелью Орис ощутил, как ядро всколыхнулось и потенциал стал больше. Он развился! Развился от того, что Орис ужалил человека и обратил его в Тень… Он пока никому об этом не говорил. Да и пока что у них других проблем хватает, головы забиты планами по захвату престола. Они останавливаются на ночлег, разводят костер, устраиваясь вокруг. Орис наблюдает за Амори и слегка улыбается, плохие мысли теряются где-то на фоне. Он подсаживается ближе и рассматривает лицо любимого в свете пламени. — Отдохнем немного, — негромко говорит он, наклоняясь к его ушку. Целует туда же, заставляя омегу краснеть. Амори не привык проявлять чувства на публике. Все же, вокруг костра сидит больше десятка людей… Хоть тем и не впервой видеть их вместе, как пару, но Амори все равно стесняется показывать их личное при посторонних. А что, если не просто его поцеловать? Что, если поласкать, пока соратники отвернутся? Он уже предвкушает красное лицо омеги и его возмущение, но вместе с тем сильное желание ему отдаться… Орис сглатывает, заедая дурные фантазии скромным ужином. Между тем, рука сама по себе опускается омеге на коленку и поглаживает, сжимая. — Ты сейчас такой красивый, — нашептывает на ушко, опьяненный им полностью. — Орис… мы не одни, — шепчет смущённо омега, тяжело выдыхая. Амори заметно напрягается, сводя ноги между собой. По его взгляду и слегка всколыхнувшемуся аромату Орис прослеживает вожделение. Амори не пытается скрыть, что хочет его. Но условия неподходящие, к тому же, тут много людей… Он слегка подвигает руку, поглаживая бедро омеги, чем заставляет его тихо замычать. Амори склоняет голову к его плечу. — Орис, они заметят… — Я всего-лишь погладил твою ногу, — делает невиновный вид он и продолжает касаться уже внутренней части. Но Маал нехорошо на них косится, снова фыркая, и руку приходится убрать. Назад. За спиной Амори он пробирается к заднице и сжимает ее через одежду. Нажимает пальцами между ягодиц от чего омега вздрагивает и слегка выгибается. Омега тихо ругается, покусывая губы, шепчет: — Вообще-то, это моя роль соблазнять и дразнить… ты так решил мне отомстить за прошлый раз? — За все прошлые разы, — Орис ухмыляется. Появляется дикое желание прямо сейчас обновить метку на этой шее, аж клыки ноют. Орис, дразня, сильнее вжимает пальцы и трет ими место, где под тканью находится анус. Амори покусывает губы, утыкаясь лицом ему в плечо. — Давай отойдем… пожалуйста… — просит омега. Не хочет, чтобы другие видели будущего Короля в таком состоянии? Орис решает сжалиться. Поднимается, помогая любимому встать. — Мы за хворостом, — сообщает остальным. Разговоры стихают. Все соратники смотрят на них. На освещенных пламенем костра лицах виднеется недоумение. — Но лучше послать кого-то… — не договаривает Маал, явно догадываясь, что дело нечисто. — Нужно больше хвороста, ночь холодна, — убедительно добавляет Орис. Он уходит в чащу, держа Амори за руку, и зажимает его за первым попавшимся большим деревом, за стволом которого они оба легко могут скрыться от посторонних глаз. Он прижимает Амори, вклинивая ему между ног свою и надавливая ею на пах. В свете полной луны хорошо видны очертания лица омеги. Орис загнанно дышит ему в лицо. — Хочу… Амори откидывает голову назад, мыча, облизывая губы: — Я тоже. Поцелуй меня… — Неужели не боишься, что нас услышат? Тебе придется сдерживать звуки, — говорит он низким тоном, испуская вибрации в воздухе одним только голосом. Омега заметно покрывается мурашками. Орис вдавливает ногу ему в пах, немного потерев ею, не давая Амори свести ноги вместе. Он целует его слишком страстно. Впечатление, будто они не занимались любовью вечность, а это — их первый за долгое время шанс. Остроты добавляет факт близкого нахождения целой компании магов, которые вполне могут их застать. — Хочешь, чтобы я отымел тебя у них под носом? — Хватит обещать, действуй, — почти что рычит омега. Амори опускает руку вниз и нащупывает пах Ориса, смело забираясь под одежду. Освобождает член и берет в свои руки, начиная гладить и касаться. Орис от этого мычит ему в губы, с еще большим напором вжимая в дерево и целуя Амори. Это так непристойно, касаться его, пока не так далеко их союзники трапезничают и ведут разговоры… Но как же это возбуждает! Он оттягивает воротник, покрывая шею омеги поцелуями и засосами. Одновременно с этим стягивает вниз его штаны, нащупывая ягодицы. Без разрешения нажимает пальцами на текущий анус, ощущая ими, как много смазки выпустил омега. Орис проталкивает пальцы внутрь, вставляя их по костяшки. — Голос, — напоминает, закрывая омеге рот второй ладонью. — Тише. Веди себя тихо, если не хочешь, чтобы нас обнаружили. Амори что-то произносит ему в ладонь, явно недовольным тем, что надо будет молчать. Омега сжимает его член в руках у основания. Затем поглаживает около головки, специально касаясь слишком легко. — Сильнее сожми, — приказывает Орис, но Амори продолжает лишь дразнить, чем распаляет еще больше. Он двигает пальцами в горячем проходе, чувствуя, что там очень влажно: хлюпы смазки отчетливо слышны. Не давая Амори времени передумать, Орис подхватывает его под ягодицы и приподнимает, вжимая спиной в кору дерева. Омега хватается за его плечи, но Орис замирает, намеренно оттягивая ожидаемый момент проникновения. — Не так быстро, мой нетерпеливый… Ты обещаешь сдерживать стоны? — Я… постараюсь, — выдыхает Амори, смотря ему в глаза. Шумно сглатывает. — Да. Да и да… только продолжи! Его скуление до безумия сексуально звучит. Орис занимает его рот своим языком, одновременно с этим глубоким поцелуем насаживая омегу на себя. Узкое нутро сильно сжимает в себе член пульсацией. Под мычание Амори и его дрожь Орис засаживает по яйца, без предупреждения приподнимая омегу и снова насаживая на свой большой член в воздухе. Принц стонет в поцелуй, сжимая ткань его одежды на плечах в кулаки. Орис нетерпеливо толкается навстречу, одновременно опуская и приподнимая омегу и контролируя его полностью. Амори очень сильно возбужден, в таком состоянии он едва ли способен сдерживаться, особенно когда Орис начинает быстрее толкаться внутрь, засаживая особо глубоко. Так, что от каждого толчка омега вздрагивает и сдержанно мычит, зажимая рот рукой. Его взгляд блестит влагой. Он слышит неподалеку хруст веток, поэтому быстро опускает Амори, но вместо того, чтобы отпустить, он разворачивает его к себе задницей и снова входит. С жадностью смотрит, как проникает его член внутрь, сильно растягивая стенки ануса. Он закрывает скулящему Амори рот, омега скребет руками по коре. — Слышишь? Кто-то идет, — шепчет он, специально вгоняя член как можно глубже. — Тсссс, тише… нас застанут, и один из твоих союзников увидит, насколько будущий Король Дакоции развратен. Амори поворачивает голову и смотрит на него, его глаза слезятся и закатываются — в этот же миг он изливается на кору дерева. Омега сильно дрожит, его ноги сгибаются, а анус сжимается вокруг члена спазмами, принося дополнительное удовольствие. Шаги слышатся совсем близко, но Орис, сжимая задницу в руках, толкается, поддаваясь бедрами вперед. Сжавшийся после оргазма анус не выпускает его и не позволяет двигаться свободно. Орис сам дышит раз через десять, щурясь и искривляя лицо от блаженства. Безумно хорошо… А от ощущения, что их вот-вот застанут, что увидят как он имеет самого будущего Короля, надежду и спасение населения материка, Орис чувствует себя у грани. Он безудержно вдалбливается внутрь, одновременно кусая Амори в метку и обновляя ее. Вгрызается, совершая быстрые фрикции, и еле успевает вытащить, прежде чем белесое семя брызгает Амори на спину и задницу. Омега тяжело дышит, утыкаясь лбом о дерево. — Орис… я люблю тебя, — слышно. Орис поворачивает его голову, и, задыхаясь, целует. Слова отзываются эхом в голове. — Знаю, — он все не может перевести дыхание. Пытается выдавить еще пару слов, но они застревают в горле. Почему даже сейчас так сложно об этом сказать? Орис придерживает Амори, поглаживая его. Вскоре помогает ему одеться, сам тоже подтягивает сползшие вниз штаны. Постороннего шума же больше не слышно. Похоже, невольный гость, поняв, чем тут занимаются, сам покинул это место. Когда он отходит от возбуждения, в разум проклевывается здравый смысл. — Ох… ты, все хорошо? — он прижимает Амори к груди. — Я прекрасно… — слышно с выдохом. — Нам лучше принести хворост. — О, хворост? Совсем забыл, — усмехается он, наблюдая, как омега начинает собирать палки и как сложно ему теперь согнуться: ноги дрожат. — Когда я говорил им о хворосте, я думал совсем о другом… Орис сам собирает охапку веток, и они возвращаются обратно. …Для сна они находят какую-то старую хижину, служившую, судя по всему, складом для зерна и сена. Места много, но стены ветхие. Орис обустраивает место для себя и Амори за небольшой перегородкой, плетенной из прутьев. Становится холоднее. Он укрывает его и себя своим плащом и крепко обнимает. Теперь Амори еще больше пахнет им. По одному запаху можно догадаться, чем они занимались вместо «поиска хвороста»… Да и омега был слишком красным и растрепанным, в расслабленной истоме и слегка потерянным взглядом. Но какая разница, что подумают остальные? Орис спокойно засыпает с довольной улыбкой на губах. Ему снится что-то светлое, эмоции и образы, которые сразу теряются и забываются. Открывает глаза он от приятных ощущений в паху и тяжести в ногах. Приподнимает голову — ткань плаща топорщится и шевелится. «Вот же!.. И ему все мало?» — он поджимает губы, чувствуя прикосновения рук к своему возбужденному члену. Останавливать Орис его не собирается. Видимо, Амори думает, что он спит — облизывает член, водя язычком по каждой венке. Затем берет головку в рот и начинает ее посасывать. После опускается все ниже и ниже… Орис щурится от этих ощущений и сжимает челюсти, чтобы не выдавить звука. Руками сжимает сено под собой. Неосознанно поддается навстречу. Чувствует, как Амори берет в рот почти до конца и с чмоком выпускает. Так горячо, приятно… Орис приподнимает плащ, чтобы посмотреть на него, и возбуждвется еще больше от виду того, как увлеченно Амори посасывает член, как заглатывает его, плотно обхватив губами, как движет головой вверх-вниз. Орис обводит беглым взглядом хижину, думая, все ли спят. Чей-то храп перебивает почти все звуки, но все же, они сейчас слишком близко к другим людям… — Амори, — тихо шепчет он, сдерживая мычание. Располагает руку у него на голове, вплетает в волосы и оттягивает за них, но Амори тянется обратно. Непослушный. Вновь приступает к своему делу. Орис сдается его рвению, позволяя делать ему все, что он захочет. Рукой теперь не оттаскивает, а наоборот, заставляет взять глубже, опуститься почти до основания. Амори слегка давится, но послушно принимает большой для его рта член, посмотрев ему в глаза. Орис дышит через раз, стараясь не разбудить никого своим шумным сбитым дыханием. Неподалеку слышится шум, кто-то перевернулся на другой бок и продолжил храпеть. Орис выдыхает, снова сосредотачиваясь лишь на Амори. Он выдавливает невнятный звук, запрокидывая голову. Как же хорошо… Горячая глотка сдавливает член. Амори не останавливается. Умело доводит его до дрожи, до прокатившейся по телу волны наивысшего удовольствия. Он поддается бедрами вперед и изливается омеге в рот, заставляя проглотить. Тяжело дышит, перед глазами на миг темнеет. Орис откидывается на шуршащее сено, смотря в потолок и выравнивая дыхание. — Амори… ты невероятен… — Я рад, что тебе понравилось, — Амори с любовью на него смотрит, облизывая влажные губы. Устраивается у него на груди. Орис переводит дыхание, он обнимает омегу и поглаживает его по голове. — А ты любишь рисковать, — усмехается. Он расслабляется, наслаждаясь отголосками оргазма и вкусным омежьим запахом. Неподалеку снова слышно шевеление. Столько людей в хижине, а Амори — который, кстати, стесняется поцелуев на публике — задумал и осуществил подобное… Оказывается, омега куда извращеннее, чем можно было подумать. И кто поверит, что это не Орис его совращает? Братья корят его этим, не зная, что тут все как раз наоборот…

***

Они продолжают путь. Ближе к границам Дакоции климат становился холоднее, тут кое-где еще не растаял снег, в то время, как на Анхельском полуострове проросла трава и цветут весенние цветы. Дакоция всегда отличалась суровыми зимами, особенно на северных своих границах. В пути они изредка останавливаются, чтобы передохнуть и поесть, дать лошадям отдохнуть от дороги. Орис все время находится рядом с Амори, оберегая его от любой опасности. Маал, наблюдая за его размякшим поведением и нежными взглядами, крутит пальцем у виска. Орис бы и сам себе покрутил — понимает, что конкретно рехнулся. Только вот ему нравится такое сумасшествие. В Дакоции они притворяются простыми путешественниками, ищущими пристанище. Из-за распущенных ранее слухов, что скоро придет новый Король и всех спасет, народ ликует и активно это обсуждает, восхваляя Амори. Люди не верят официальной информации из столицы, что принц умер. Им проще надеятся, что вскоре их мучения закончатся, как и исчезнет страх, что Стены рассеятся. Амори, слушая их разговоры, песни и баллады о себе, расцветает. Ему даже не надо ничего делать, чтобы заслужить любовь народа, они уже его любят. Но в то же время видно, как Амори тревожится не оправдать их надежд. — Справишься, — заметив на его лице сомнения, говорит Орис. — Ты не один, рядом с тобой будут доверенные люди, которые обучат тебя и будут поддерживать. И я, хоть я в управлении и политике несведущ, но буду поддерживать морально, — он опять берет его руку, подгоняя коня поближе. Жаль, через перчатку не почувствовать тепла. — Да, я надеюсь. — Не бойся разочаровать их ожидания… Всяко по сравнению с Оденом ты будешь для них подобен божеству, что бы ни делал, — успокаивает его Орис, сжимая ладонь в своей. — Ты молод, тебе нет и девятнадцати лет отроду. Ты всему еще научишься, главное, это твое желание… А власть — тяжелое бремя. И, к облегчению, нести ты его будешь не сам. — Вообще-то… — прокашливается омега. — Мой день рождения прошел. Но я не особо хотел говорить об этом. Мне уже девятнадцать. — У нас на землях Окологранья не принято устаивать праздники в честь этого дня, но ты должен был сказать, — он удивляется. — Хотя, старше ты или младше на год, все равно у нас с тобой есть разница в возрасте… Шесть, то есть, уже пять. Орис усмехается. Больше, чем тренировками, они занимались кое-чем другим. Да так, что и вправду забывали обо всем остальном. Если бы Фароу не напоминали, настойчиво стучась в дверь домика, плакали бы их тренировки… — В следующий раз будет пышный пир. Двадцатилетие правителя Дакоции. — Посмотрим, — улыбается Амори и снова выпрямляет спину. — Для меня все эти пиры ничто. Главное, чтобы ты был рядом, и все. — Я и так буду рядом, — утверждает он, подгоняя коня.