***
Макаров назначил встречу через два дня после звонка помощника Микаэля. На половину девятого утра в субботу в ресторане на бульварах. Слишком легко. Старый дьявол определенно знал все заранее. Без пятнадцати восемь утра Микаэль вышел из гостиницы прямо в солнечное весеннее утро. Экран дополненной реальности вел его через Новый Арбат к зеленой кромке бульваров, не заслоняя простора и величия города. Микаэль любовался Москвой. Ему казалось, что город наполняет его новой силой, что еще немного, и он сможет взмахнуть руками как крыльями и взмыть в небо. Он и не заметил как дошел до цели. — Господин Аубер? — швейцар в красной ливрее с поклоном открыл дверь. — Позвольте вас проводить. Стилизованный под старинную библиотеку зал заставил Микаэля улыбнуться. Во время полета он пролистал папку с подборкой о Макарове и нашел единственный значимый факт — с его легкой руки на всех туристических маршрутах вокруг Москвы курсировали настоящие паровозы и пароходы. Медленные, воняющие дымом, они были лакомым аттракционом для всех богатеньких туристов, кто отважился пересечь границу России. Министр путей и сообщения играл в страну как в огромную игрушечную железную дорогу. Он все еще ждал письма из школы волшебства. — Георгий Ильич, к вам подошли, — предупредил официант. Микаэль растерялся. Он плохо запоминал лица с фото, а судя по дате рождения Макарову должно быть за восемьдесят. Коренастый мужчина за столиком у окна выглядел от силы на пятьдесят, но вот он протянул руку — и перстень с белым камнем на среднем пальце все прояснил. — Георгий Ильич, доброе утро! — Михал Давыдыч! — зычно воскликнул Макаров словно встретил старого приятеля. Его рукопожатие было коротким и крепким. — Что, неплохо я сохранился для своих лет? — Для вас просто Михаил, — Микаэль подождал, пока официант отойдет. — Признаюсь, не ожидал. — Птичка с маленькими черными глазками рассказала, что в стране рассвета вам было холодно, — Макаров налил черного чая в две чашки. — Угощайтесь. Время раннее, день долгий, надо подкрепиться. Микаэль осторожно взял крошечный бутерброд со взбитым маслом и кусочком лосося. — В странах заката было не теплее. — У нас всегда топили лучше, — рассмеялся Макаров. — Беккер тоже послал с порога? — Именно. — Решили попытать счастья на родине теперь? Ешьте, не бойтесь меня. Я здесь не как чиновник. По зову сердца, как и вы. Есть с вашей затеей одна проблема, Михаил. Думаю, вам уже объяснили, какая. — А внутренние линии? — спросил Микаэль, спешно проглотив кусок. — Расстояния большие. Байкал, Сахалин, Камчатка... — Ну так наши поезда — самые… лучшие поезда в мире. Маглев долетает до Новосибирска за шесть часов, а дальше все, Сибирская автономия. Не подъехать, не проползти, если они не разрешат. Вы же из Иркутска не просто так сбежали? Не дожидаясь ответа, Макаров принялся разрезать блинчик с мясом. Он увлеченно орудовал приборами, а Микаэль сумел наконец-то соотнести время, место, расслабленный вид собеседника и очевидный факт, что ход разговора был предопределён. — Вы заранее знали, что придется отказать, — улыбнулся Микаэль. — И все-таки согласились на встречу. Почему, Георгий Ильич? — Вы внук Анны Аубер. — Вы знакомы? — Восемнадцать лет назад я управлял транспортным узлом Москвы, — Макаров щелкнул костяшками пальцев. — В один мерзкий зимний день мне пришел на подпись план-перехват. Якобы гражданка Швейцарии похитила мальчика в Иркутске и намеревается вывезти его в Европу через Москву. Я заблокировал, несмотря на грядущий скандал с сибирскими. Знаете почему? — Нет, — завороженно прошептал Микаэль. — Потому что за два дня до того появилась надежда, что экспериментальное лечение подействует, и моя внучка не умрет от рака мозга. Метод временной экспрессии какого-то там гена от Анны Аубер из университета Абердина. Она для меня была тогда святой, светом надежды. И останется навсегда. — Лечение помогло? — Да. И моей Маришке, и еще куче детишек, а ведь диффузная глиома была смертным приговором. Смотри, какая красавица выросла! — Макаров взмахнул рукой, открывая планшете фотографию девушки с завитыми русыми волосами, — МГИМО заканчивает. Я бы вас познакомил, но ты уже староват, так что извиняй! От звучного смеха даже оконное стекло задрожало. Микаэль смущенно улыбнулся и взял еще один пирожок. — Ладно, Михаил. Я и сам уже об этом думал. Попробуем посмотреть, что как. Дело серьезное, не на день и не на год. Не грусти. Чем в Москве займешься-то? — Покатаюсь на метро. Макаров снова разразился смехом.***
Старый дьявол Макаров и представить себе не мог, что его визави и впрямь будет кататься на метро. Микаэль подошел к делу серьезно. В пять пятнадцать утра воскресенья он уже стоял у дверей Киевской, чтобы одному из первых в тот день войти под ее своды. На экране дополненной реальности мелькали подсказки, в ушах жужжал путеводитель, двери поездов открывались и закрывались, мозаики, статуи, светильники, переходы, мраморные полы и сводчатые потолки поглотили его. И тем резче вонзился в сознание женский голос, прорезавший тишину между треками: — Мика! Микаэль обнаружил себя посередине длинного эскалатора, идущего вверх. Кто-то махал ему рукой. Женщина. Его ровесница. Она ехала вниз. Он отключил наушники и экран. Повернулся, чтобы видеть ее лучше. Она тоже развернулась к нему. Рыжие волосы по плечи, очки, веснушки. — Поля? — Стой наверху! Он сошел с эскалатора. Прошел несколько шагов и остановился под куполом. Над ним парил в синеющем звездном небе красный флаг. — Мика, надо же! В самом деле ты! — Полина Фирсова лишь секунду сомневалась, прежде чем стиснуть его в объятиях. — Что ты тут делаешь, в Москве? — Приехал на встречу. На пару дней. Полина подхватила его под руку и повела к выходу со станции. От нее пахло согретыми на солнце фруктами. Микаэль засмотрелся на такие знакомые пушистые ресницы над ореховыми глазами. Внезапно все мысли испарились, уступив место пьянящей легкости бытия, словно им снова было по шестнадцать. — Что ты улыбаешься так? — Такое ощущение странное. Как будто мы и не изменились совсем. — Никто не меняется, Мик. Только никто об этом не догадывается. Пойдем вон там сядем, — она указала на кафе в шаге от вестибюля. — Что тебе взять? Микаэль очнулся и сам заказал два кофе и сэндвичи. — Рассказывай, — весело сказала Полина. — Научился строить самолеты? — Это долгая история, — вздохнул Микаэль. — Пока без хорошего конца. — Я до завтра совершенно свободна, — Полина решительно тряхнула рыжими кудряшками. — Давай, друг, жги!