***
Марта отказалась путешествовать с ним дальше. Она была первой, помимо Тиган, кто самостоятельно решил отказаться от межзвездных полетов и межпространственных приключений. Доктор ее понимал, но отпускать человека, к которому прикипел всей душой, всегда было безумно сложно. — У тебя теперь есть, о ком заботится, — сказала ему на прощание Марта, — к тому же ты всегда можешь прилететь в гости. Я буду этому очень рада! Она ушла, но потом вернулась и объяснила, почему уходит. Оказывается, она любила его. И да, Доктор догадывался, но не хотел вникать. Он часто нравился своим спутницам. Всегда чувствовал это, но все же относился к ним, как к простым друзьям или даже детям. Да, иногда мужчина воспринимал людей странно, но упрекнуть его в этом нельзя, все же Повелителю Времени было около тысячи лет. Марта ушла, а Доктор направился в Нуль комнату. В этот раз ТАРДИС не буянила и спокойно предоставила вход в лазарет. Правда почему-то дверь оказалась не розовой, а кислотно-зеленой, но мужчина предпочел не обращать внимания на проделки своего корабля. Ему и так пришлось не слишком легко. Толкнув дверь, он прошел внутрь, но центральный свет включать не стал. Полумрак разгоняла только лёгкая подсветка капсулы. Доктор присел около нее на стул и приложил ладони к гудящему стеклу. Красный дым в саркофаге почти развеялся. Мастер лежал недвижимый и прекрасный, так бы оценил его Доктор. Но тот был занят, прощупывал ментальное поле друга. Однако всё проверки показывали, что Мастер ещё в глубокой коме, поэтому попытки связаться с ним оказались бесполезны. Повелитель времени оторвался от своего бессмысленного занятия и провел рукой по куполу. — Просыпайся поскорее, друг мой. Я покажу тебе звёзды и научу любить вселенную, так же, как люблю ее я, — Доктор улыбнулся и тихонько запел на древнем галлифрейском колыбельную. — Age nunc, veni ad latus nostrum Locus in quo potes abscondere Nos sumus sunshine Animam requiem tuam hic Et invenies Nos sumus industria Mundum tibi damus Sustenta cor tuum nunc Nos dolorem de fronte leniet In mundo sine periculis Et prope est interitus Hic nobiscum venire potes Cum homines alieni Quiescamus hic apud te; In momento pacis Subter tenebras illumina; Vide per astra; Extende ad fluxus terrae Pereffluamus in laetitia cordis nostri; Emitte vim, Vini gustus Bibe ut anima Quod nunc scit, numen divinum* На этом моменте Мастер глубоко вздохнул. Из приоткрытых губ вылетели два клуба золотистого дыма. Доктор замолчал и облегчённо кивнул самому себе. — Процесс регенерации завершается. Через день можно будет переместить тебя в обычную комнату. А сейчас продолжай отдыхать. Сегодня я тебя больше не потревожу. Доктор поднялся, кинул последний взгляд на гудящий саркофаг и вышел в коридор.***
На приключения не тянуло. Никого из людей видеть не хотелось. Поэтому, поплутав какое-то время по бесконечным этажам корабля и заглянув в бассейн, Доктор засел в библиотеке. Его интересовали любые документы о Повелителях времени, их психических отклонениях и барабанном бое. Однако информации, к огромному сожалению мужчины, было ничтожно мало. А все потому, что галлифрейцы сходили с ума исключительно из вседозволенности (комплекса Бога), одиночества или из-за козней врагов. В любом случае, различные психические отклонения сводились или к мании величия, или к депрессии (чем иногда страдал и сам Доктор) или, на худой конец, к так называемому научному голоду, когда Повелитель Времени уже не мог остановить свои изыскания, порою очень опасные, и продолжал их, не взирая на любые препятствия, а также возможную жестокость. Такая форма расстройства наблюдалась у Рани. Но та категорически отказывалась это признавать. В обычных книгах читального зала ничего не было сказано о таком побочном эффекте потери рассудка, как барабанный бой. Доктор отложил очередной свиток и задумался.Подумать только, его лучший и единственный, в общем-то, друг и враг слушал эти барабаны Омега знает, сколько времени. Если предположить, что четырехударный бой практически сразу начал изменять психику, характер и поведение галлифрейца, то у Доктора были большие проблемы. Ведь Мастер, по предварительным подсчётам, чувствовал на себе влияние вредоносного эффекта более девятисот лет! Нет, психика у повелителей времени, конечно, очень крепкая. Надо действительно приложить усилия, что бы свести среднестатистического галлифрейца с ума. Однако такая пытка? Кто это мог сделать? И зачем? Доктор спустился в специальный подвальчик, откуда вынес старые рукописи времён первой войны с вампирами. Может здесь что-то найдётся? Зацепки, связанные с четырехударным боем были лишь в потрёпанной книжонке с почерневшими, будто бы обуглившимися краями. В том разделе, где говорилось о Рассилоне. И то, нашел он их не сразу! Доктор хмыкнул, когда открыл оглавление. Он смутно припоминал это время из осколков памяти Другого. Перед началом той грандиозной битвы Лорд-Президент выступил с воодушевляющей речью для воинов. Текст был записан не целиком, а только отдельными отрывками.«…Мои подданные, Дети великого Галлифрея! Настало непростое для нас время! Волей или неволей, но должны мы выдержать натиск врага, поступающего к нашей столице! Мы должны спасти детей наших, главное сокровище, от мерзких вампиров…»
Дальше шел хвалебный комментарий редактора, который Доктор просто пропустил. Эту речь они когда-то разбирали в Академии, так что смысл со скрытым подтекстом он прекрасно понимал. Но сейчас ему не были нужны старые идеологические хроники. Он цеплялся за слова.«…Да не покинем мы нашу землю, покуда не выгоним всю эту иномирную заразу! Если же побежим, будет нам стыд… позор… Не отступим, но станем крепко! Плечом к плечу, прикрывая друг друга! Наши ТАРДИС — могущественные орудия против любых врагов! С ними нас не одолеть! Помните, воины, что галлифрейская сила была доселе непобедима, так сразимся мужественно! Нет у нас такого обычая, чтобы бегством спасаться!»
— Так, здесь ничего интересного, — Доктор машинально лизнул палец и перевернул страницу. — А тут что?«…Пусть сердца ваши раньше вступят в бой, чем орудия ваши. Пожелайте подвергаться опасности один перед другим, и вы спасены. Дети Галлифрея, покажите варварам нашу бессмертную отвагу… Для героев-бойцов нет ничего страшного. Ни плазменное оружие, ни раны от лазерных стрел не воспламенят у нас желание поддаться панике! С нами наша сила и покровительство самого Времени!..»
Доктор разочарованно покачал головой и начал перелистывать страницы одну за другой. Вдруг его взгляд зацепился за небольшой отрывок.«… Барабанный бой особой звуковой конфигурации, созвучный с четырьмя ударами сердца повелителя времени, был создан Расилоном, чтобы воины Галлифрея могли преодолеть свои страхи, отбросить посторонние мысли и идти на бой с жаждой крови и мщения своему врагу. [С.М.Н 2345. ∆536.] После войны этот сигнал был запрещен к применению, так как большое число повелителей времени получили ментальные повреждения от его прослушивания. [G.A.Z. 344/∆U5] Данные по дальнейшему применению засекречены. Вероятно, устройство для создания боевого настроя было уничтожено. [P.L.B 65.77-0]
Дополнительных источников, которые указывались в статье, у Доктора не было. Эти книги, насколько он помнил, хранились в закромах министерства обороны и в Высшем Совете. По крайней мере, похожие буквы он видел мельком и только там. — Это объясняет некоторое, но не все, — закусив губу, задумчиво проговорил Доктор. — Из полученной информации можно сделать вывод, что четырёхударный бой — особая акустическая волна, заставляющая Повелителя Времени потерять все свои моральные принципы и осуществлять только одну поставленную задачу — уничтожение врага. Удобно, конечно, дезертиров нет. Предателей нет. Красота, но…! Доктор вскочил со стула и принялся расхаживать между книжных стеллажей. — Звук влияет не только на мозг, но и на души, и на физическое состояние. На человеке это не всегда заметно. Хотя… Если вспомнить Земные исследования, то люди, слушающие медитативную музыку — гораздо спокойнее, нежели те, кто любит, скажем, металл. Да и мозги у первых, зачастую, работают эффективнее в плане творческой деятельности. Здесь же, — он повернулся на носочках и пошел в обратную сторону, — здесь у нас Повелитель Времени. — Мы чувствительнее людей во много раз. Соответственно, воздействие разных типов звуков сказывается на нас гораздо сильнее! Четырёхударный бой… — Доктор остановился около полки и несколько раз простучал его пальцем, — монотонный, волнообразный, — он облизал палец и посмотрел в потолок, — если предположить, что Расилон создал фоноразрушитель с меньшей мощностью, но с определенной программой, встраиваемой в сознание на время сражения… Ведь у галлифрейцев очень хорошая ментальная защита, так что на такое способен лишь этот ужасный прибор… Так, о чем я? А, вот, — Доктор снова повернулся и теперь внимательно начал перебирать кончиками пальцев твердые корешки толстых талмудов, — программа. Какую программу он мог впихнуть в четыре удара сердца Повелителя? Четыре удара, хм, тук-Тук-ТУк-ТУК! Хм. Я ошибся. Каждый последующий сильнее предыдущего, а последний удар — самый громкий. О, нашел! Доктор вытащил из череды одинаковых красно-бурых корешков том по космическому судостроению и биоинженерии. Выбор таких абсолютно разных книг состоял в том, что у Галлифрейцев, как и у Землян, существовала своя краткая азбука по типу морзянки. Вернее, их создали несколько. Для каждого направления науки. Все они были намного короче Земной, и к каждой прикреплялся свой звуковой уровень. Команды задавались определенными трёх, четырех и пяти ударными схемами. Их смысл понимался остальными галлифрейцами из-за специфической акустической волны. «Не слово, а намерение передается через пространство», — прозвучал в голове Доктора голос Вольва — их бывшего преподавателя, ведущего факультатив по звуковым потокам. — Намерение? Намерение… Он открыл оглавление. — Четырехударные. Вот. Так, первое не подходит, второе тоже, третье. Нет. четвертое… — он вздрогнул. Неужели…? Для подтверждения своих догадок мужчина залез в том по биоинженерии, в раздел големостроения и клонирования, а через несколько минут ещё и в справочник по подрывной механике. То, что получилось в итоге, ему категорически не понравилось. Сигналы наслаивались друг на друга, словно краски на палитре. Перемешиваясь, они создавая новый четырёхударный бой. У Доктора дрогнули руки, когда он начал переписывать получившуюся конструкцию. Она переводилась так:Подчинение-разрушение-самоуничтожение-страх
— Нет! — Доктор отбросил ручку и ударил по стеллажу кулаком, злость начинала брать верх. — За что они с ним так? Что Мастер им сделал?! Характер Кощея медленно, но неотвратимо начал меняться почти сразу после инициации. Я замечал странности, но не предавал этому значения. Идиот! Глупец! А Кощей… он просто терпел? Может пытался разобраться с этим самостоятельно? Он всегда, всегда был умнее и внимательнее меня. Но… О, Галлифрей, — Повелитель времени закрыл лицо руками и сполз на пол. — Они каким-то образом внедрили сигнал этой смешанной частоты ему в подкорку головного мозга через воронку времени, — голос его стал хриплым, от едва сдерживаемого гнева, а взгляд каким-то пустым, словно сейчас у Повелителя Времени полностью рухнула привычная ему картина мира. ТАРДИС подбадривающе загудела, но Доктор её не слушал. Он просто сидел, уставившись в одну точку на потолке, и пытался усмирить эмоции. Сейчас у него было дело посерьёзнее. Проследить за Мастером и попытаться вылечить его. — Не время предаваться истерике. У меня есть дела. Я СМОГУ все исправить. — Проговорил он в пол голоса… Ему стало немного легче. Вздохнув, Повелитель Времени поднялся на ноги, вытер непрошенные слезы и направился в комнату друга. По его внутренним часам он пробыл в библиотеке целый день, даже чуть больше, так что пора отключать Мастера от саркофага.А повелители времени у него ещё попляшут. Плевать, что планета разрушена! Он их из-под земли достанет.
***
Мастер, все ещё прибывающий в коме, перекочевал на кровать в одну из комнат третьего этажа, которая находилась как раз напротив апартаментов Доктора. Повелитель Времени предполагал, что другу может не понравиться такое близкое соседство, но изменять свое решение в споре с ТАРДИС отказался. Ничего. Привыкнут. Оба! Оставить Мастера без присмотра Доктор тоже не решился. Да и корабль дрейфовал в космосе, упорно отказываясь куда-либо лететь. Нет, он понимал опасение ТАРДИС и негативно-агрессивное отношение к тому, кто создал из нее чудовище, коверкающее саму суть времени. Однако ничего с этим поделать не мог, а бросать Мастера на произвол судьбы и вовсе не собирался. Так что корабль перебесится, а ему пока нужно чем-то занять руки и голову, чтобы отвлечься от дурных мыслей и заранее себя не накручивать. Поэтому он все же принял решение покопаться в защитном механизме хамелеона и провести внутреннюю диагностику машины времени. Нет, форма ТАРДИС Доктору очень нравилась. Он, наверное, так и оставит ей этот облик. Но насмешки Мастера по поводу сломанного корабля и «каменных рук»* ему порядком надоели ещё четыреста лет назад.***
Прошло три дня. Все это время Доктор валялся под консолью и паял провода, которые были настолько мелкими, что приходилось надевать специальные очки и огромным увеличением. Занятие это очень кропотливое, даже, можно сказать, ювелирное. Нити из тонкого полупрозрачного мельтона* повредились, видимо, в его первый прилет на Землю. Держались они какое-то время на честном слове, а потом просто прервали связь с ядром корабля. Ох, было время. Он ведь путешествовал тогда вместе со Сьюзан. Милая внучка. Доктор на минуту замер. Как же он по ней скучал! Но сам себе старался это не показывать. У нее своя жизнь. Семья, даже сын есть! Доктор видел внука всего два раза. И как всегда, при не очень благоприятных обстоятельствах. В конце концов надо принять за аксиому, что его появление в жизни близких никогда ни к чему хорошему действительно не приводило, и просто смириться с этим. Повелитель Времени вздохнул, отгоняя прочь тревожащие душу воспоминания, и вылез из-под консоли. Поочередно нажал несколько кнопок, ввел координаты, запустил рубильник материализации. ТАРДИС негодующие загудела, но Доктор, нежно проведя рукой по толстому хрустальному цилиндру колонны и ласково попросил: — Мне надо проверить результат работы. Ты же не против? Это не займет много времени, обещаю. Раздался странный звук, напоминающий нечто среднее между пыхтением и фырканием. — Ну, ну. Не обижайся, я ненадолго, — улыбнулся Доктор и, развернувшись, вышел из корабля. Он оказался на пустынном каменном берегу. На Земле. У подножия скал бушевали волны так яростно, словно намеревались поглотить препятствие на своем пути. Доктор поднял голову к серому небу и расправил плечи. Холодный ветерок трепал русые волосы, дарил чувство странной, какой-то окрыленной свободны. Повернув голову, Повелитель времени осмотрел дело рук своих. Получилось не плохо. На краю обрыва стояло толстое дерево. Голое, без единого листа. Ветви поднимались к небу, а корни крепко цеплялись за огромные валуны. Хорошая иллюзия, но все же не даёт того чувства покоя и радости, что обычная форма синей будки. Нет, хамелеон — это, конечно, прекрасно! Такую штуку иметь полезно, но только на крайний случай. Доктор перенастроил отвёртку и в режиме дистанционного управления (которое жрало много лишней энергии) вернул кораблю прежний вид. Так-то лучше! Теперь можно идти будить Мастера. Вот только делать этого не пришлось. Когда мужчина притворил за собой дверь и обернулся, то дальше сделать шаг просто не смог. От шока, радости, глубокого удивления или страха — он и сам не знал. Перед ним стоял Мастер, опершись спиной о консоль и скрестив руки на груди. Повисла напряжённая тишина. Доктор не шевелился, молча осматривая изменившегося друга. Неожиданно накатили воспоминания давно минувших дней, и Повелитель Времени вынужден был признать, что очень скучал именно по такому Мастеру. Он стал чуть выше ростом и немного старше, чем был. На красивом лице выделялись проницательные темные, подведеные черными тенями глаза, в которых горел непонятный Доктору огонь. Волосы цвета воронова крыла Мастер убрал в аккуратный кудрявый хвост, оставив несколько прядей виться свободно с боков. Но прежние его воплощения напоминала, прежде всего, аккуратно подстриженная борода. Доктор про себя грустно усмехнулся. И почему он чувствует приступ странной болезненной настальгии? Не Мастер ли совершил больше тысячи попыток убить его? Он же должен чувствовать к нему хоть какие-то негативные эмоции? Нет Доктор не чувствовал негатива. И это было странно. В душе отсутствовала злость. Была только тихая тоска и зачатки надежды, что все удастся исправить. Доктор оторвался от внутренних размышлений, ещё раз взглянул на Повелителя Времени и поразился тому, что сразу не заметил столь необычный выбор одежды друга. Неужели и его теперь заносит на виражах регенерации, как когда-то собственную третью версию? Белая рубашка в винтажном стиле с аккуратными пышными манжетами, прикрывающими руки, с коротким жабо и роскошной черной брошью в виде цветка, обвитого тонкими цепочками и украшенного белым драгоценным камнем посередине. Костюм насыщенно-шоколадного оттенка, состоящий из жилетки и классических брюк. А поверх всего этого был накинут фрак из бархатистой черной ткани с тонкими узорами на рукавах и высоком воротнике. Начищенные до блеска ботинки. — Готично выглядишь, — сказал Доктор первое, что пришло в голову и, смутившись, отвёл взгляд. Мастер усмехнулся. — Я рад, что тебе понравилось, — сказал он мягким чарующим голосом. Доктор удивлённо вскинул голову. Нет, таким друга он ещё не видел. — Ты… На меня не сердишься? Не хочешь убить? — А должен? — Мастер выразительно приподнял бровь. — Просто, — Доктор попытался подобрать слова, — ты странно себя ведёшь. Вот я и… — Не знаешь, как себя со мной вести, — закончил за него мужчина, — говорил он тихо, а на лице было выражение полнейшего спокойствия. — Поверь, если бы хотел, давно бы сделал. Но сейчас… — он задумчиво провел пальцем по консоли, от чего ТАРДИС возмущённо загудела. Мастер взглянул на давнего врага. — Я очень устал, Дорогой мой Доктор. Я… Ничего больше не хочу. Барабаны затихли. Не знаю, как ты это сделал и надолго ли. Однако сейчас я просто наслаждаюсь тишиной, — он блаженно прикрыл глаза, — и раз ты спас мне жизнь, отдав в замен свою, то я принимаю это и покоряюсь, НО! — его глаза опасно сверкнули, — только тебе. Твоих ручных собачек-спутников я слушать не собираюсь. Сам с ними возись, если так хочется. Однако и трогать я их не буду без веской причины. Для меня они по-прежнему пустое место. Доктор кивнул. Он понимал, что по привычке все равно когда-нибудь приведет людей в ТАРДИС, чтобы показать им вселенную и ее красоты. Поэтому слова Мастера его обнадежили. Повелитель Времени чувствовал, что друг не врёт. — Как ты себя чувствуешь? — он, наконец, приблизился к мужчине и, поборов минутное замешательство, положил руку ему на плечо, поймав на себе внимательный, изучающий взгляд. — Не поверишь, выспавшимся, — в уголках губ затаилась улыбка, — Впервые за тысяча девяносто восемь лет, — он оттолкнулся от консоли, сделал несколько шагов к лестнице на верхние этажи, но неожиданно пошатнулся. Доктор оказался рядом, придерживая его за локоть. — Ты пока слаб, — он покачал головой, — может ещё отдохнёшь? — К далекам все, — Мастер глубоко вздохнул, выравнивая биение сердец, — пойдем выпьем. После произошедших событий это единственное, что мне действительно нужно. — Хорошо, я тоже не против, — кивнул Доктор. — Сделай лицо попроще, твоя широкая улыбка раздражает. Съешь лимон, ради разнообразия, — буркнул Мастер, но из аккуратной хватки мужчины вырываться не стал. Доктор постарался все же спрятать свою радость, но у него это плохо получилось. Пусть они пока друг другу не слишком доверяют. Однако вера в лучшее яркой звездой начала разгораться в истерзанной одиночеством и скитаниями душе. На ум пришли слова из романа Дюма:«…Пока не настанет день, когда Господь одёрнет перед человеком завесу будущего, все человеческая мудрость будет заключаться в двух словах — «Ждать и Надеяться!»