***
Следующим утром я торопливо выбежала из дома, натягивая на ходу джинсовую куртку. Проспала немного, но это ничего, главное — успела к семи тридцати, лишь бы с матерью в одной машине не ехать! Вот к моему дому подошёл автобус, вот я села в него… жёлтая тёртая дверь с трудом пшикнула доводчиком, я поднялась по высоким ступенькам и осмотрелась. А осмотревшись, пришла к выводу, что в моём районе живёт совсем немного ребят. Мест было предостаточно, и я завалилась в одиночестве у окна на предпоследней паре сидений… В автобусе пока что ехали две миловидные блондинки в опрятной форме по линеечке. Они сразу начали шушукаться и оглядываться на меня, что неудивительно, в их глазах я наверняка была возмутительно вульгарной и неряшливой — да сзади меня какой-то парень, надвинув шапку до носа, сложил на груди руки и крепко спал. Кажется, даже похрапывал. Завидую его умению спать в автобусе: меня сразу начинает укачивать. Я опустила рюкзак рядом на сиденье и разгладила складку на юбке. Свою форму получила только вчера вечером — мама привезла, заехав за ней в ателье после работы, и не могу сказать, что была в восторге от неё. Тёмно-синяя юбка в жёлтую тонкую клетку опускалась до самого колена: чего так длинно-то?! Мы что, в пуританском обществе живём?! Пришлось применить особую хитрость и подвернуть юбку на два оборота, закрепив на талии кожаным ремнём. Белую рубашку я выправила и расстегнула на запястьях рукава, чтобы они стали шире — а к белым гольфам нацепила такие же белые кроссовки на толстой подошве. Моя новая форма старой, чикагской, в подмётки не годилась, но что поделать — глупо сравнивать крохотный Вудсборо тысяч на шестьдесят жителей и один из крупнейших городов штата Иллинойс. Вудсборо так или иначе с позором продует. Я смотрела в окно, задумчиво покручивая на пальце серебряное кольцо. Город уже проснулся. Тихий утренний Вудсборо потихоньку оживал на глазах. Автобус наш делал частые остановки в нескольких районах, потихоньку наполняясь учениками… как раз один из вновь вошедших, не спрашивая, занял место рядом со мной, вынудив меня убрать с него рюкзак. Ученик в расстёгнутой широкой куртке и в тёмно-синих джинсах пристроился рядом, спустив наушники на шею. Автобус закрыл двери, мы снова поехали. — А ты, погляжу, новенькая? — спросил он, весело улыбнувшись — щуплый невысокий парнишка с причёской как у ДиКаприо. Каштановая чёлка падала на глаза длинными прядками, на шее поблёскивала тонкая цепочка. Я отвернулась к окну, сказав тихое «да». Не мой типаж, что поделать, да и разговаривать особенно не хочется. Но он наверняка был кем-то типа местного остряка и ловеласа. Усмехнувшись, он облокотился о спинку моего сиденья и подвинулся ко мне ближе: — Если хочешь, могу показать город. У меня машина есть. И я тут многие места знаю. — Правда? — безразлично спросила я вежливости ради, но юноша не собирался отвязываться. Кто-то тихо хихикнул спереди, некоторые ребята оборачивались — ну говорю же, он здесь явно за шута! Всем же интересно поглядеть, как этот Тэд, или Джон, или Луи, или как там его, склеивает новенькую. — Конечно, — невозмутимо сказал незнакомец. — Я мог бы показать тебе пару своих мест, а потом ты бы показала мне свои, самые сладкие. Ой, какой грубый подкат. Я скривилась: — Н-нет, пожалуй, это меня не интересует. Как бы от него избавиться?! Ведь и не выйти так просто, он сел ближе к проходу, и если я захочу пересесть, придётся лезть через него! Парень небрежно откинул рукой чёлку и улыбнулся, добавив: — Кстати, я же забыл спросить… как тебя зовут? А это обязательно знать после такого дурацкого флирта? Я с сомнением покосилась на шутника. Может, мы с ним всё же не будем так уж часто в школе встречаться… дай-то Бог… — Ты знаешь, если окажемся в одном классе, учитель обязательно меня представит, — я попыталась быть вежливой, но, кажется, он меня не понял и настойчиво повторил: — Нет, а что такого? Это же простой вопрос. Ну серьёзно, тебе же не жалко! Как тебя зовут? Я закатила глаза и вздохнула. Уж проще ответить, чтоб отвязался побыстрее: — Лесли. — Я прямо посмотрела ему в глаза. Карие, щенячьи и добродушные: симпатичный парень… ещё бы не нёс всякую чушь. — А что? — Лесли, — повторил он, смакуя. — М-м-м, понимаешь, крошка, мне нужно было имя, чтобы я выкрикивал его по ночам, — заявил этот интереснейший субъект. Кто-то впереди откровенно заржал с хамской шутки. Я же на пару мгновений растерялась, выпучив глаза на паренька и не понимая, это он серьёзно или что… как вдруг за шкирку его со спины прихватила смуглая рука, силой подняв с места. Я посмотрела назад и опешила. Крейн! Опять он! — Юджин Талбот, — коротко сказал Виктор, возникая третьим лицом между нами. — Маскот, — едко откликнулся парень с чёлкой. — Рубашку отпусти. — Боишься, что без неё оставлю? Прости, я по девочкам. А ну. Иди-ка отсюда. Коротким жестом он не смущаясь поднял Юджина с места и, пока тот слабо брыкался, Крейн скинул парня с сиденья. Не успел тот опомниться, как к нему на пол полетел рюкзак и солнцезащитные очки, а сам индейский забияка с заднего места ловко перескочил ко мне, устраиваясь рядом. У меня на лице явно было написано всё, что я думаю по поводу этого. Тем не менее, мой вчерашний утопленник просиял улыбкой. — Лесли! — обрадовался он мне как родной. — Крейн, — без особого счастья в голосе откликнулась я и кисло отвернулась. Судя по всему, Талботу очень не понравилось, как с ним обошлись — согласна, приятного было мало — и он подошёл к Виктору с твёрдым намерением его выдворить на прежнее место. Однако тому только стоило привстать, как все благородные порывы побороться за вакантное сиденье улетучились. А я, осчастливленная фактом, что один из самых задиристых парней в школе теперь едет рядышком, скроила невозмутимое выражение лица, не хуже чем у финансовой буддистской жабы из дома бабушки Эбигейл. Она была привезена из Индии и занимала почётное место в буфете среди посуды и коллекции вина. — Как дела? — завёл вежливый разговор Крейн. Он сгрузил рюкзак на пол между ног и сложил руки в замок на коленях. О Боже, неужели нельзя от меня всем просто отстать? Я люблю ездить в тишине и одиночестве, смотреть в окно и слушать музыку. Увы, из-за переезда в одной из коробок я потеряла мп-3 и наушники, а не то видали бы вы меня здесь! Терпеливо раздув ноздри и надеясь, что Вик таким же приставучим, как Юджин, не будет, я ответила: — В порядке, спасибо. По счастью, он удовлетворился моим ответом и, промычав что-то себе под нос, снова прикрыл глаза шапкой и как ни в чём не бывало… задремал. Отлично. Только этого мне не хватало. Я вздохнула и с тоской прислонила к оконному стеклу щёку. Надеюсь, он не станет храпеть?! За короткую минуту ученических разборок случайным рикошетом я попала в центр всеобщего внимания, сама того не желая. Вообще, косые взгляды в маленьком городе — штука опасная: очень не хочется обзавестись дурной репутацией, ведь мама тогда меня живьём сожрёт, и никакого спокойствия не предвидится. А для этого желательно не влипать в истории, такие, как эта, и не дружить с такими парнями, как Виктор Крейн. Автобус подпрыгнул на кочке. Крейн вздрогнул и случайно уронил голову назад. Под затылком привычной автобусной стенки не оказалось, так что парень сонно приоткрыл глаза и сполз пониже, положив голову на спинку сиденья. Его рост — его проклятие, колени упирались в кресло спереди, поспать явно не удастся. А вообще, какого чёрта ему не спится дома?! Автобус уже заворачивал к школе, ребята потихоньку собирались на выход, а Крейн, похоже, даже вставать не планировал! Понимаю, ему тут сладко как в колыбели. Вот только мне совсем не улыбается торчать хоть минуту лишнюю в его компании. Вчерашняя жалость к нему испарилась: я толкнула индейца в бок, отчего он поднял голову и посмотрел на меня, а затем ласково сообщила: — Проснись, могиканин, уже птички поют. Время учёбы, мы подъезжаем. Крейн коротко зевнул, посмотрел в окошко. — Да, — пробормотал он хрипло, — и впрямь. Только это… — он недобро покосился на меня и заметил. — Я не могиканин, Лесли. Если захочешь что-то спросить подробнее о моём племени, спрашивай — но без дурацких шуточек, ладно? На секунду мне стало стыдно. Совесть взыграла, обожгла — я посмотрела вслед парню. Он быстро встал и, одёрнув тонкую короткую парку болотного цвета, подхватил рюкзак. Дверь автобуса с шипением открылась, скрипнула — водитель предупредительно крикнул не толпиться и не толкаться. Конечно, всем сразу понадобилось на выход, и пихались по пути, как черти. Я кисло навесила на плечо рюкзак и поплелась следом за остальными. Делать нечего. Но в голове вертелась одна и та же мысль. Чёрт меня дёрнул так сказать, про могиканина, ведь ему это наверняка было не слишком-то приятно. Ну и ладно. Зато меньше будет ко мне, быть может, приставать. Порешив таким образом и отодвинув совесть сильно на второй план, я сошла по ступенькам с автобуса на школьную лужайку и бодро осмотрелась, куда идти с остановки. Проще было потянуться за остальными, вот я и потянулась, думая о своём и поправляя дурацкую юбку, потревоженную сильным порывом ветра. С этого ракурса школу прикрывал стройный ряд тополей, и я уж было залюбовалась ими, как вдруг услышала громкий окрик: — Лесли! О Боже, не сейчас. Вздрогнув, я с опасением повернулась… и сразу выдохнула. Ко мне на всех парах спешила Рамона. Её рыжие волосы маяком пламенели в толпе, она пробилась между двух парней, со смешком притормозивших и заглядевшихся на девушку сзади. И могу сказать, они имели на то полное право! В жизни редко видела таких красавиц, как Рамона. Копна огненных кудрявых волос, веснушки, покрывавшие плечи, удивительно чистая, буквально фарфоровая кожа лица, нежный румянец и зелёные глаза. Рамона была дьявольски хороша собой и пользовалась этим, но при этом было в ней что-то простое и настоящее, отчего она мне сразу понравилась. — Ты меня вчера не подождала! — сразу огорчённо заявила она и надула щеки. — Прости! — отчаянно ахнула я, понимая, что со всей этой беготней с Крейном напрочь забыла про знакомую. — Господи, ты меня недолго по школе искала? — Нет, я была умной и сразу спросила у ребят, не видел ли тебя кто. Они мне и сказали, что ты ушла с парнем, — невинно улыбнулась она и хитро прищурилась. — Даже интересно, с каким? В первый-то день учебы? Сказать или нет? Я крепко задумалась, стоит ли посвящать Рамону в подробности случившегося. Можно поведать, просто утаив некоторые вещи… например, что Виктора пытались утопить. Это не мое дело, в конце концов, кто и как с ним поступил. Но сказать, что вчера мы ушли с ним вместе, можно ведь? Особой тайны в этом я не видела и, пожав плечами, кивнула: — Ну да, это был Крейн. Прости, он был… немного настойчив… — О, уж я знаю, — закатила глаза вдруг помрачневшая Рамона. — Он не просто настойчив. Не советую тебе с ним гулять и иметь каких-то близких дел. — Да? — страшно удивилась я. — А почему? Вообще я и не собиралась. Больно надо. Просто интересно стало! Мы с Рамоной потихоньку двинулись к школе. Вокруг общались и спешили по своим делам ученики. Парни неподалёку перебрасывали мяч, стайка старшеклассниц с хохотом прошла мимо нас. — Ну… — Рамона заколебалась и опустила себе на ботинки глаза. А после посмотрела на меня, поджав губы. — Он проблемный. Знаешь, из категории тех людей, которые всегда против всех. Я тоже на это купилась. Это меня сначала заставило его пожалеть, а потом… — Поняла, что он мог бы вести себя поумнее? — догадалась я. Рамона кивнула. — Всё понятно. Непонятно, правда, как можно вести себя умнее, если тебя топят вчетвером в бассейне. Но кто знает, может, Крейн это заслужил?.. На урок мы успели, причём без опозданий. Сегодня кабинет был полон: я отметила, что вместе с нами сидит несколько учеником со старшей параллели, что меня сильно удивило. Мы с Рамоной перебрасывались записками весь испанский, а на английской литературе меня ждал сюрприз: вместе с другими ребятами на урок зашёл Виктор Крейн, занял место у окна за четвёртой партой. Он снял куртку, оставшись в форменной расстёгнутой белой рубашке и в чёрной простой футболке под ней. Я деловито достала свои записи из рюкзака и сделала невозмутимый вид, хотя и отметила, что он пару раз на меня взглянул. Занятие сегодняшнее было посвящено поэзии, и мистер Миллз из вчерашнего спокойного и приятного учителя сегодня становился все злее и язвительнее с каждым замечанием шумящему классу. Ребята не особенно сосредотачивались на учёбе. Многие занимались своими делами. Решив испытать нервы учителя на прочность, они здорово рисковали: пока мало кто отвечал на его вопросы правильно. Под раздачу попал и Вик. Он не назвал верно фамилии автора «Легенды о Гайаватте», и мистер Миллз усмехнулся: — Уж вам стыдно не знать имени Лонгфелло, Крейн. Но мысли Виктора витали явно далеко отсюда. Он лишь рассеяно качнул головой и что-то записал на уголке листа, вновь остекленелым взглядом уставившись перед собой. Учитель удручено покачал головой, явно о Крейне не имея высокого мнения — и отстал от него. По счастью, новой его жертвой стал тот парень из автобуса, Юджин Талбот, который посмеивался с Люком Палмером почти в голос. Конечно, Юджин оказался таким же пнём в поэзии, как и Крейн. Мистер Миллз сделал пометку насчёт него и обратился к Люку Палмеру, расслаблено развалившемуся на стуле. Когда учитель и его хотел ткнуть носом, он спокойно ответил на вопрос: — То, что вы прочли, написал Роберт Бёрнс. А стихотворение само называется — «Подруга угольщика». Я удивлённо подняла от листа глаза и посмотрела Люку в затылок, не ожидая, что он знает правильный ответ. — Да, — немало удивился мистер Миллз и заинтересовано кивнул. — Всё верно. А тогда, может, вы скажете, что это за вещь? И он начал читать вслух:Любовь и бедность навсегда Меня поймали в сети. Но мне и бедность не беда, Не будь любви на свете…
Но стоило ему смолкнуть, как скучающим тоном Люк Палмер подхватил, водя кончиком карандаша по парте:Зачем разлучница-судьба — Всегда любви помеха? И почему любовь — раба Достатка и успеха? На свете счастлив тот бедняк С его простой любовью, Кто не завидует никак Богатому сословью. Ах, почему жестокий рок — Всегда любви помеха И не цветет любви цветок Без славы и успеха?
Тут уже весь класс с удивлением выпучился на Палмера: даже Крейн покосился на него, но сразу отвернулся и опустил голову. — Очень впечатляет, мистер Палмер, очень, — пробормотал мистер Миллз и сделал пометку у себя, кивнув. — Вы пропустили пару строф, но это не критично. Как думаю, вы понимаете смысл первого произведения? — Да, — невозмутимо ответил Люк. — Но считаю, что это было немного наивно со стороны поэта. Женщина отвергает любовь знатного и состоятельного мужчины ради любви угольщика… в первом случае. — Во втором, как видите, всё наоборот, — заметил учитель и отложил блокнот. — Поэтому я его и запомнил. Он странно посмотрел на Виктора — пристально и тяжело, от нас не укрылось. И, хмыкнув, подметил: — Рай в шалаше с любимым — только до первых холодов, разве не так, мистер Миллз?***
Прошло ещё два урока, и мы с Рашель устало побрели на обед, выжатые, как лимоны. Учиться я за лето отвыкла, постигаемые науки шумными галками теперь носились в голове и запоминаться не хотели. Литература путалась с геометрией, гражданское право весело соседствовало с базовой химией. Я не представляла, как буду сдавать экзамены с такой-то программой. Но в очереди я вдруг узнала, что есть в школе вещи куда более интересные, чем страдания по курсу химии, как у меня: в частности, почти все ученицы с энтузиазмом принялись обсуждать какой-то местный осенний бал. Рамона воодушевилась: — Это у нас вместо Хэллоуина. Здесь его не очень-то любят праздновать… особенно в свете событий, случившихся в прошлом году. Да и три года назад — тоже… — Ты про те убийства? — уточнила я и поставила салат из мелко нашинкованных капусты и моркови на поднос. — Ну… я слышала немного от матери. Вроде как в той резне выжила только одна девушка. — Ещё репортёр, она потом написала книжку. «Удар ножом», — охотно подхватила Рамона. — В общем, тёмная история была, убийц оказалось двое. И оба учились вот в этой самой школе. Только лишь двумя классами старше нас… Мне стало не по себе. Представишь вот так, что по этим же коридорам ходили психопаты, втайне резавшие людей — и поневоле задумаешься, а безопасно ли здесь сейчас… — Кстати, хотела спросить. А почему некоторые занятия у нас сдвоены со старшим выпуском? — поменяла я тему. — Потому что не хватает учителей, — с сожалением ответила Рамона и положила мне и себе по луковой булочке. — Вудсборо — небольшой городок, все здесь крутятся как могут. А после прошлого года многие люди продали здесь жильё и переехали. Тебе это может показаться непривычным, но ничего, ты быстро приноровишься к этому… и много к чему ещё. На деле, кстати, старших не так шпыняют, как нас: ты сегодня на литературе и сама видела. — Я не ожидала, что Люк процитирует наизусть романтическое стихотворение. — Я тоже, но Палмер всегда выкидывает этакое, — улыбнулась она. — Он чертовски умный, и учится очень хорошо. Один из лучших учеников в школе, всё такое. Мы подхватили свои подносы и не сговариваясь пошли наружу, чтобы устроиться во дворе. Погода стояла чудесная: тёплая и солнечная, настоящая золотая осень. В траве застряли багровые и жёлтые листья. Ни ветра, ни тучки на небе: некоторые ученики тоже потянулись на воздух, чтобы не торчать в здании и насладиться тёплым осенним днём. Мы расположились подальше от остальных, чтобы никто не мешал вдоволь поболтать. Однако простому желанию провести обед спокойно не суждено было сбыться: как назло, через два стола от нас на деревянные скамьи уселись мои вчерашние знакомые. Я лишь мельком взглянула на парней и быстро склонилась над подносом, чтобы эти придурки меня не заметили. Рамона сидела к ним спиной и не видела всего безобразия, что видела я. Затем дверь хлопнула, к их столу направился Крейн: кто же ещё? Иногда мне кажется, что школа здесь слишком маленькая, раз я умудряюсь постоянно с ним сталкиваться. Но даже он, подойдя с подносом к друзьям, остолбенел и молча развернулся, сев отдельно. — Что за дела, Вик?! — возмутился Дэнни. — Ты чего от нас отсел?! Рамона поморщилась, поняв, что за лихая компания устроилась позади, и погромче продолжила рассказывать мне про осенний бал. Я заколебалась. Конечно, рассказ был интересный… но за спиной у неё творился настоящий цирк. Дэнни в чёрной водолазке, кожаной куртке и солнцезащитных очках очень старался выглядеть крутым малым, но когда в тебе едва ли шестьдесят килограмм веса и из них пятьдесят пять — наглости, крутизной пахло очень отдалённо. Он развалился с ногами на лавке и случайно разлил по подносу молоко, пнув коленом стол, что его совершенно не смутило: утопая в белой лужице, размок и скис его сэндвич. Он разложил свои вещи на столе так, что Джои с подносом теснился где-то сбоку, хотя был вполовину больше и при желании вполне способен вытрясти дурь из мелкого выскочки. Вместо этого он молча ел гамбургер. Я усмехнулась. Презабавные они ребята, однако. — Засранец, — возмутился Дэнни. — Смотри на него, делает вид, что не знает нас! — Вик! — позвал Джои. — Ты чего?! Кто так с друзьями поступает? — А ну вали на своё место! — Вот оно тут, вакантное, между мной и Дэнни! Но Крейн был непрошибаем. Спокойно поедая свой обед, он со вздохом опустил вилку и сказал: — Я в свинарнике не ем. Рамона со скепсисом вскинула бровь, бормотнув: «ну-ну». — О-о-о-о! — со жгучей обидой протянул Дэнни и прищурился. Он театрально сорвал с лица тёмные очки и кинул их на стол. — А я думал, что у индейцев все животные — братья меньшие, так что поесть в свинарнике для тебя — вполне нормальное и совсем не обидное дело! Джои улыбнулся, опершись лбом о руку: — Ну ты и отмочил, брат. Вик за столом напротив заметил, прожевав салат: — У тебя на моське какой-то соус. Вытрись. И, между прочим, свиней в Америку завезли конкистадоры. Так что это твоё тотемное животное, Джонсон. Это у тебя дед — испанец. Джои уже не сдерживаясь тихо хохотнул, Дэнни — обиделся. Он поискал на подносе салфетку и расстроился, увидев, что все намокли в молоке. Заглянул к соседу, но Джои со скепсисом ухмыльнулся: у него ловить было нечего. — Тогда дай мне чем вытереться, раз ты такой чистоплюй, — объявил громко Дэнни. А неплохой способ поболтать они выбрали! Перекрикиваться между двумя столами — почему бы нет?! Ведь вы никому не мешаете, да, парни? — Зачем? Вытирайся — не вытирайся, симпатичнее ты от этого вряд ли станешь, — меланхолично откликнулся Вик и достал из рюкзака потрёпанную книжку. — А теперь тихо. — Ой, неужели не вверх ногами держишь? — фыркнул Джонсон, отведя за уши чёрные кудри. — Ты что, читать научился? Давно ли? Вик со скепсисом взглянул на друга и ответил: — У меня скорочтение, дурень. Это прочитанные тобой книги по пальцам одной руки сосчитать можно, и то классифицируешь их как «синюю, красную и ту, что с голой бабой на обложке». Увлекательнейший диалог, однако! А самое главное, как это интересно, громко переругиваться с дружком, когда остальные пытаются нормально поесть! Наконец, терпение Рамоны лопнуло. Она гневно обернулась и посмотрела на парней такими глазами, что все трое разом заткнулись. — Мы тут отдохнуть и поесть собираемся, — холодно сказала она. — В тишине. — Надо не собираться, а отдыхать, а то так всю жизнь прособираешься, — парировал Дэнни и обворожительно улыбнулся в ответ. — Привет, Рамона! Как делишки? Как Люк? — В порядке, — взглянула она из-под ресниц на Джонсона. — А что тебе Люк? Нужно, чтобы он сюда подошёл и с тобой разобрался? Вик тут же хмыкнул, подперев рукой щёку, и скучающим голосом заметил: — Не лезь к ней, Дэнни. Она же и впрямь позовёт своего дружка. — Сделав паузу, наглец трагически продолжил. — И он зачитает тебя стихами наизусть… до смерти. — Свят-свят-свят! — забормотали Дэнни и Джои, пугливо осеняя себя крестом — один, и складывая руки в молитвенном жесте — другой. — Пресвятой Люк Палмер, да прости нам грехи наши, ибо я каюсь, что мешал Рамоне Монаган есть её салат! — Да ты мне уже давно мешал, — заметил Вик, приподняв тёмную бровь. Дэнни надул губы и презрительно дёрнул плечом: — А ты вообще не христианин. — Чего это? — развеселился Крейн, откладывая книжку в сторону. — Я с тобой в церковном хоре и познакомился, дурилка. Как, думаешь, я туда попал? — Через дверь. Ты в душе язычник, понял?! — Да с чего?! Рамона побагровела, да и я не выдержала, потому что нервов у моей новой подруги на эту компанию явно не хватало. Громко кашлянув, посмотрела на парней строгим взглядом. Умным людям достаточно намекнуть единожды, дуракам надо разжёвывать. Собственно, я не сомневалась, что эти ребята — форменные идиоты. — Если вы не заметили, мы специально отсели ото всех, чтобы пообщаться друг с другом в тишине, — сказала я, чеканя слова. — И если вы не заметили опять же, нам не очень-то приятно слушать ваши междусобойные приколы. Если очень хотите поговорить, сядьте поближе, а не переругивайтесь через половину двора. Ясно?! — У-у-у-у, — протянул Джои, откинувшись на спинку скамьи. — Вот это да. А девчонка-то с коготками! Дэнни широко улыбнулся, одёрнул куртку и налёг грудью на стол: — Привет, радость моя! Давно не виделись, аж со вчерашнего дня! Гляжу, ты по мне соскучилась. Вариантов ответов ему было множество, но все застряли в горле: я возмущённо булькнула, глядя, как рядом со мной на стол падает поднос и книжка — опять?! — а на скамью опускается Крейн. Чёрт бы его побрал! — И снова здравствуйте, — вежливо сказала я, облокотившись о стол. — Что ты здесь забыл? — Ты же сама сказала, — он отпил содовую и пожал плечами. — Дословно: если очень хотите поговорить, сядьте поближе. Как видишь, вот он я! Готов к диалогу. — Я не то имела в виду, когда говорила про «поближе»! — и откуда в нём столько наглости?! — Слушай, ну ближе чем так, уже некуда, — покачал головой парень. — Могу только на руки себе усадить. — Вот уж не надо! — Славно. Он отпил снова и спокойно принялся обедать. Я совершенно растерялась, не зная, как избавиться от него, и озадаченно посмотрела на Крейна. Он был невозмутим и смотрел словно бы в пустоту, тихонько похрустывая салатом. С таким наглым, самоуверенным парнем я встречалась впервые, и приняла логичное решение, сняв со спинки скамьи лямку своего рюкзака: — Рамона, если они думают, что это смешно, пусть, — я взяла паузу. Пусть ему станет стыдно. — Давай отсядем куда-нибудь. — Согласна, — презрительно сказала она, взяв со стола свою папку. И вдруг Вик ни с того ни с сего ловко вынул из неё за краешек показавшийся наружу лист. Рамона побагровела. — Отдай! — до корней волос вся красная, она почти слилась кожей с пламенной шевелюрой и рванулась за бумажкой, но Вик был быстрее. Он отдёрнул руку и удивлённо зачитал вслух:Сегодня в доме 14 на Кассл-Хиллс в 4 p.m. состоится репетиция The Ghosts. Пускают по листовкам! Симпатичным девчонкам вход свободный.
Я поперхнулась, вытаращившись на Рамону, а она шикнула: — Отдай! — и поспешила всё же отобрать листовку, аккуратно складывая её пополам и пряча в карман куртки. — Чего ты лезешь не в своё дело, Крейн?! — То есть, в каком смысле симпатичным девчонкам вход свободный? — спросил он и недобро посмотрел на Дэнни. — Дэн. — Чего? — ухмыльнулся тот и снова нацепил очки на нос, протерев их собственной рубашкой. — Вот же засранцы эти «Призраки», да? — Да-а-а, — поддержал друга Джои, покончив с бургером и комкая бумажную обёртку, в которой он был. — Я б им задал перцу. — Вам до них, ребята, далеко, как ползком до Луны и обратно, — сладко проворковала Рамона, мстительно щуря на Вика глаза. — Так что же тебя так возмутило? — Да дурь всё это, — сказал он небрежно, каменея лицом. — Ещё и листовки эти дурацкие… неужели ты пойдёшь? Рамона с прежним злым прищуром вдруг вынула из кармана листовку. Изящно привстала, перегнулась через стол. По обложке книги Крейна скользнули её рыжие, шелковистые волосы, и я ясно увидела, что он, не отрывая от неё глаз, медленно окинул Рамону Монаган взглядом и тихо сглотнул. — На, — она впечатала листовку ему в грудь и села на место, наслаждаясь его растерянным видом. — Тебе пригодится, если захочешь туда попасть. Нас с Лесли и так пустят, там же написано: симпатичным девчонкам вход свободный. Он покачал головой, сжимая бумагу в руке, превращающейся в кулак со сбитыми костяшками. Опустил руку на стол и вдруг сказал, словно упрекая: — Ну за что ты так?.. А потом случилось это.***
Люк Палмер объявился у нашего стола, как из ниоткуда. Я была удивлена, узнав, что они с Рамоной в каком-то смысле встречаются, но Крейн всё же удивил меня ещё больше. Ведь он это наверняка знал, так зачем провоцировал своего недруга?.. Парень сел рядом с ней, остальные его товарищи опустились за стол рядом. Дэнни и Джои моментально напряглись, ничего не говоря, но шуточки прекратились, веселье кончилось. Крейн спокойно откинул на поднос бумажку и опустил глаза в салат, словно только им всё это время и интересовался. Однако Люк так явно не думал. Дрогнув лицом, он сначала раздул ноздри, а затем поморщился и демонстративно зажал кончик носа пальцами. — Рамона, — протянул он вдруг, — как ты можешь есть в такой обстановке? Она ничего не ответила, но судя по всему, её участие больше не требовалось. Друзья Палмера усмехнулись, переглядываясь. — Здесь же воняет, девочки, — словно истину нам открыв, произнёс с отвращением Люк. Я непонимающе уставилась на него, когда парень протянул руку, чтобы подвинуть к себе мой поднос. — Неужели вы не чувствуете? — делано возмутился он. — Предлагаю убраться отсюда подальше. Но Крейн, не поднимая глаз, легко придержал другую сторону подноса, так, что тот притормозил на середине стола. Так-так, всё это прекрасно, разборки в Бронксе и прочее, но между прочим, я ещё не закончила обед! Аккуратно спасая с подноса хот-дог и колу, я посмотрела на парней. Быть в эпицентре их конфликта мне как-то не очень хочется. Встать бы да уйти, но что-то странным образом не дало мне это сделать. Поджав губы, я ждала, что будет дальше. Нелогично, неправильно. Это вообще не моё дело, и по-честному сказать, Крейн, даже если сейчас получит, получит вполне за дело. Он ведь подсел к нам первым. — Даже отсюда слышится эта вонь! — поддержал Люка товарищ. — Невыносимо! — закрыл лицо ладонью другой. Крейн усмехнулся, взглянул на Люка. Расслабленно откинувшись на спинку скамьи, он небрежно поморщился, хотя я видела по болезненно сжавшейся на колене второй руке: издевательства Палмера здорово его задели. — Не представляю, как можно здесь находиться. — С наслаждением произнёс Люк, глядя ему прямо в потемневшие от гнева глаза. — Тогда, если ты так воняешь, быть может, тебе стоит отсесть? — громко спросил Вик. С секунду наступила тишина. Люк громко рассмеялся. Крейн вторил ему. Оба скалились друг другу в лица, сидя напротив, но ни один не предпринимал что-то посерьёзнее устных пикировок… и я уверена, что простой словесной перепалкой все бы и отделались. Но Дэнни Джонсон… Дэнни Джонсон был форменным заводилой. Он взял в руку салат. Взвесил его в ладони… и молча, но очень метко запустил тарелкой в Палмера. Так запустил, что салат в йогуртовом соусе фигурно упал Люку по плечам, пачкая волосы, куртку и рубашку. Одноразовая тарелка с громким чваканьем встретилась со светлым затылком Люка, и тот в бешенстве развернулся к обидчику, моментально вскакивая. Рашель отпрянула в сторону, бледнея, и в этот момент я очень захотела, чтобы обед наконец-то закончился. Крейн поднялся следом, крепко прихватил за куртку Люка, стягивая её на плече, и многообещающе сказал: — Только тронь его, и тебя придётся собирать по косточкам. Боже ж мой, эти двое ни дня не могут прожить без драки? Я вытаращилась на парней, потихоньку отодвигаясь от них. Если будут друг друга бить, то, пожалуйста, так, чтобы меня не задеть! Вместе с Виком и Люком подскочила четвёрка футболистов с одной стороны, и Джои — с другой. Сам зачинщик конфликта, Дэнни мать его Джонсон, весело улыбнулся, подняв обе руки «пистолетами» в небо: — Ну давай, Палмер, начни, попробуй! На осенний бал с разбитым личиком пойдёшь! Вот же засранец, да будто бы он драться собрался! Ведь отдуваться за него будет Крейн! — Прежде твоему дружку морду размозжу, — пообещал Палмер, кривя губы. — Посмотрю, каким он явится. — Да никаким, я в такой херне, как ваши балы, не участвую, — отрезал Крейн и ухмыльнулся. — А вот тебе фасад попорчу по полной. Ты же знаешь, я умею. — Чего же вчера не попортил, м, Вики? — прищурился Люк, прихватывая его за воротник куртки в ответ. Вик рванулся, но тот держал крепко. — Или тебе жарко стало так, что поплавать решил?! Крейн мотнул головой. В глазах его полыхнула такая ярая ненависть, что я не на шутку испугалась. — А насчёт потанцулек… — небрежно продолжил Люк и пожал плечами. В зелёных светлых глазах вспыхнули злые искры. — Так ты не идёшь потому, что никому ты там не сдался. Рамона подтвердит. Да, детка? Вик мотнул головой. Крепко сжав кулак, рявкнул: — Ну, всё, Палмер. Достал! Сбоку уже подошла парочка друзей Люка. Рамона сосредоточено смотрела в стол, кусая губы и отчаянно делая вид, что она к происходящему непричастна, но мы обе знали, что это не так. Не знаю, что заставило меня встрять во всё это. Не знаю, зачем я это сделала. Проще было по-тихому отойти в сторонку, забрав свои вещи… но вместо этого я видела, как Вик вскинул руку, собираясь врезать Люку, а к нему самому с двух сторон подошли крепкие парни, ни ростом, ни комплекцией ничуть ему не уступая. И когда я поняла, что мордобою точно быть, испугалась так, что сама не вспомнила бы толком, как ловко очутилась между двумя парнями, втиснувшись и отчаянно упираясь в грудь Крейну обеими руками. — Всё! — громко сказала я и что есть сил толкнула его. Он ошарашено взглянул на меня сверху вниз, щурясь. Духу у него явно не хватало оттолкнуть меня и ударить обидчика. — Всё, я сказала. Хватит. Обед кончился, разошлись по своим местам! — Думаешь, тебя подружка спасёт? — вскинул изящные брови Люк и хмыкнул. — Типа, у меня смелости не хватит тебе всечь через неё? А ты всегда прячешься за новенькими девчонками? А, Вик? — Я сказала — всё! — гневно процедила я, повернувшись к Палмеру и смерив его взглядом. — Иначе окажетесь у директрисы оба. Прекращайте, хорошо? Крейн молчал, сжав челюсть и испепеляя Палмера взглядом. Между ними было сантиметров двадцать расстояния, конечно, им не терпелось подраться! Кулак — вот он, наготове. Но только Вик не понимал, что у него за спиной стоят два других крепких парня, а ещё двое будут метелить его дружков. И расклад явно будет не в его пользу. — Как смело, — хмыкнул Люк. — Спрятался за подружкиной спиной. Смелый поступок, Крейн. Очень смелый. — Да пошёл ты! — оскалился Виктор и рванулся было вперёд… Но тут ко мне присоединилась и Рамона. Вскочив с места, она преградила ему дорогу, смело взглянув в лицо, и Вик точно на стену наткнулся, бессильно впился ногтями в собственную ладонь. Я поразилась тому, насколько он пытается на самом деле, без театральщины, сдержаться. Я решительно толкнула забияку в грудь и положила ладонь ему на предплечье, с трудом заставив отпустить Палмера. А затем перехватила за талию, заставив Крейна попятиться. Рашель в это же время мягко попыталась увести Люка. Мы растаскивали как могли драчунов, она — крепко обняв своего парня. Я — стараясь увести Виктора куда подальше отсюда. — Слабак! — презрительно бросил Палмер. Вик сузил глаза. — Никого не слушай! — рыкнула я, пока у Крейна не сорвало крышу — и так взгляд пылал праведным огнём. Я подхватила свой рюкзак со скамьи. — Уйдём отсюда — и всё! — Люк, не надо ни с кем драться, хорошо? — увещевала Рамона за моей спиной. Она положила ладонь парню на щёку, пытаясь ласково повернуть его лицо к себе. — Не создавай себе проблем. Он того точно не стоит! — Вот именно, никто этого не стоит, — кивнула я, и мы с Рамоной понимающе переглянулись. — Встретимся в классе, — сказала я ей и сурово повернулась к Крейну. — А ты, драчун… ты пойдёшь со мной. — Чёрта с два, — процедил он, однако тут же получил от меня кулаком в плечо. Проклятье! Бить его себе дороже — руку отбила, но злости во мне хватало, чтобы треснуть его ещё разок. Очень уж хотелось. — Я сказала — со мной, значит, со мной! — сказала как отрезала, таким голосом, что дружки Палмера издевательски заулюлюкали, откалывая вслед нам колкие, грязные шуточки. — И никого не слушай. Понял?! Только меня! Развернулся и пошёл! С секунду он смотрел на меня такими глазами, будто впервые видел. Разве что дырку во лбу не просверлил. Затем перевёл взгляд на Рамону и Люка, глядя поверх моей головы… и я внезапно заметила в глубине серых глаз странную матовую вспышку. Веки дрогнули, лицо болезненно скривилось. Он насилу оторвал от них взгляд и взял со скамьи рюкзак, а со стола — книгу. А затем я молча ухватила его за рукав куртки и потащила следом за собой, стараясь игнорировать все нелепые выкрики в наши спины, ничуть не остроумные, но очень даже обидные. И зачем я в это ввязалась?***
— Твои друзья сделаны из другого теста, — процедила я, когда мы отошли достаточно далеко. Крейн не вырывался и не сопротивлялся. На автомате шёл за мной, игнорируя всё, что слышалось нам вслед. И пока голоса обидчиков не стихли, не разомкнул губ. — Я знаю. — Согласился он. Мы отошли к сетке, огораживающей школьный двор, и там остановились. — Я им не чета, конечно. — Скорее, они тебе, — презрительно бросила я. — Ну какие же это друзья?! Разве что Джои подскочил, когда тебя собрались бить. Но ни один за тобой следом не пошёл. Разве это друзья, Крейн? Он вымученно посмотрел мне в лицо, вздохнул. Устало моргнул. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я с тобой согласился? — наконец спросил он. — Друзья такие, какие есть, всё лучше, чем никаких. — Лучше уж никакие, чем предатели и трусы, — фыркнула я. Вик сложил на груди руки. — Ты их не знаешь, чтобы так легко судить, — сказал он, щурясь. — Они отличные парни, а мне нетрудно… — Нетрудно — что? Набить за дурной поступок одного морду другому задире? Или быть битым самому компанией здоровых футболистов? — резко уточнила я. — И то, и другое! — парировал Вик и вдруг повысил задрожавший голос. — Какая разница, когда и почему, думаешь, эти ребята отстанут? Или дело в этом грёбаном салате и грёбаном Джонсоне? Думаешь, я не пробовал быть тише, спокойнее и дружелюбнее? Или, типа, это так работает — ты кланяешься им в ножки, а они за это тебя не лупят?! Да нихрена. — Ну ты и сам не ангел! — всплеснула я руками. — Тебя послушать — так Палмер и его компания прямо вселенское зло. Но ты сам к нам прицепился! — И за этот факт должен быть бит? То есть, я вам буквально ничего не сделал, — Крейн явно разозлился, но только меня его гнев ничуть не пугал. Я почему-то чувствовала, что он меня не обидит, так что выпалила: — Если ты хочешь жить спокойно, никого не провоцируй! — Я провоцирую тем, что в принципе здесь, блядь, существую! — рявкнул он вдруг и резко смолк. Обжёг меня таким тяжёлым взглядом, что я поневоле сжала в руке лямку рюкзака и с облегчением услышала далёкий звонок в здании школы. — А какая к дьяволу разница. Сунув руки в карманы куртки, он мрачно отвернулся от меня и пошёл вдоль ограждения к двери. Я возмутилась ему вслед: — Ты куда подался? — Куда бы ни подался, не советую за мной идти, — огрызнулся он через плечо. — Ты же слышала Палмера. Со мной рядом находиться не только небезопасно, но и неприятно. Воняет. Пожалуй, мог ли хуже закончиться этот день? Я задумчиво посмотрел в спину парню, рванувшему дверь на себя. Он быстро шёл прочь вверх по улице, не оборачиваясь и ни на кого не глядя. Я была уверена, что его ждут неприятности, связанные с пропуском занятий, но ничего поделать не могла. А ещё я не догадывалась, что жизнь моя полетит кувырком именно сегодня. В день, когда я влюблюсь. Уже сидя в классе на биологии и старательно записывая за учителем задачку по генетике, я получила от Рамоны записку. Переглянувшись с ней, уловила её улыбку и благодарный взгляд. Мелко убранным почерком на бумажке было написано: «Пошли после уроков на репетицию к «Призракам»? От меня требовался ответ. Простой и однозначный. Генетика отступила на десятый план. Второй день в Вудсборо — а всё уже идёт хуже некуда! Мне жутко захотелось отвлечься и побыть в приятной компании, да и просто развлечься, чтобы не идти раньше в пустой дом, где меня никто в общем-то не ждал… Так что, пожав плечами, подумала — почему бы и нет, а для Рамоны черканула короткое: «Да!».