Плач акации

Солнце сегодня светило ярче обычного. Ни одного облачка на небе не было, словно дню предстояло быть удачным. На улице было даже слегка жарковато, изредка рядом проезжали машины, и птицы по-особенному громко… кричали. На пение эти раздражающие звуки мало походили. Возможно, они так верещали из-за кошки рядом… эта серо-белая прохвостка уже на протяжении нескольких минут ластилась о мою ногу, пока я пытался открыть пакет с жидким кормом. Она довольно мурчала, предвкушая вкусную трапезу, а я с тяжёлым вздохом выдавливал ей на землю еду. Рядом стояла промокшая картонная коробка. Её маленький домик, защищающий от непогоды. Внутри был заботливо расстелен шерстяной и, к сожалению, очень мокрый плед. Видимо, кто-то не мог взять её домой и попытался помочь таким образом, явно не понимая, что картон — не лучший защитник от воды, потому кошка сидела рядом, не желая возвращаться в это хлюпающее пристанище. Пока она довольно уплетала корм, я пытался провести рукой по её короткой, жёсткой шёрстке, погладить, немного приласкать, но она разозлилась, зашипела, шёрстка на хвосте вздыбилась, а глаза налились яростью. Меня словно только что грубо использовали… Больше я не стал её трогать, хотел уйти, но она вцепилась в мою руку, не отпустила и разодрала только недавно зажившую кожу. Испытав острую, саднящую боль, я отпрянул от неё, невольно зажмуривая веки и чувствуя исходившую от царапин пульсацию. Ладонь жгло, а она продолжала шипеть, возвышаясь над своей едой. Навострила ушки и встала в какое-то подобие боевой стойки. Не стоило трогать её во время трапезы. Пришлось поспешно уйти, кажется, она даже что-то мяукнула мне вслед, надеюсь, так пытаясь извиниться, хотя после нападения вряд ли бы в ней так быстро взыграла совесть. Из-за её вспыльчивости теперь мне стоило как можно скорее придумать отмазку перед мамой, потому что вряд ли бы она поверила в сказки, что подобные царапины начали появляться из-за неаккуратного обращения с острыми стебельками орхидей. Возможно, в будущем я бы хотел завести себе домашнее животное, но не знаю, получилось бы у меня позаботиться о нём. Мог бы я одарить его любовью и заботой хотя бы чуть-чуть? Вряд ли бы моих возможностей хватило, да и мама… она против животных. Я никогда об этом не задумывался, но насколько мне известно, она их боится. Интересно, при каких обстоятельствах эту сильную на вид женщину могло испугать маленькое домашнее животное, жаждущее одной лишь любви и ласки? Даже думать смешно. Неторопливо я вышел к дому Кармы. В этот раз мне хотелось самому прийти к нему. Ночью он продолжал мне что-то писать, но я боялся ответить лишнего или напомнить об оставленной в его телефоне записи, так что ни на что так и не ответил, проигнорировал каждое слово, без конца раздумывая над тем, что он когда-то писал в заметках. Узнавая его всё больше и больше, я и представить не мог, что тогда пугающий школьник с жутким взглядом окажется… — Я думал ты придёшь позже, — только хотел подойти ближе, как на улице показался Карма, с очень смешной, взъерошенной укладкой, словно он только что проснулся, — хотел сходить за напитками, но, видимо, уже не успел, — усмехнулся, лениво потягиваясь из стороны в сторону и готовясь зайти обратно. — Подожди, мы можем сходить вдвоём… то есть сейчас, — я слегка растерялся, застав его таким безмятежным и расслабленным. К слову, это был первый раз, когда мы встретились после… после тех поцелуев. Боже, я всё ещё не мог о них забыть… как же глупо. — Не помню, когда в последний раз мы выходили на улицу, так что я только за, — он потянул меня за руку вперёд, к центру города… наши пальцы переплелись, мы, правда, держались за руки, и я чувствовал, как от его шершавой ладони исходило приятное тепло. Этот счастливый миг мне хотелось растянуть подольше. Он шёл впереди, вел за собой, а я не мог отвести взгляда от его спутанных прядей на затылке, красиво переливающихся из-за ярких лучей солнца. Я крепко держал его руку, сжимал и не думал отпускать. В тени деревьев, на свету, окружённый домами или пустующей улицей — в любой обстановке Карма казался мне нереальным, слишком идеальным для моего мира, слишком прекрасным, чтобы быть правдой. Как бы он отреагировал, если бы я рассказал ему о том, что происходит дома? Мы шли вперёд, пока под ногами кружились опавшие листья. Ветер завывал какую-то странновато-милую мелодию. От счастья я прикрывал веки, наслаждаясь тихими, спокойными нотами, пока внутри меня, кажется, бушевало настоящее пламя. Оно разгоралось всё сильнее и сильнее. Я не мог сдержать чувств. — Карма, — обратился к нему еле слышно, но всё же он остановился и обернулся, устремляя на меня свои яркие, горящие глаза. Я бы хотел сгореть в них, податься яростному огню и утонуть в их безграничной теплоте… — из-за чего ты начал… причинять себе боль? — Не самый удачный вопрос на улице, — отвёл взгляд, наверное, не желая отвечать, хотя в округе никого не было… нет, он был прав, мне не стоило так резко спрашивать о личном прямо здесь, но мне хотелось, как можно скорее узнать о нём всё. Я искренне желал ему помочь, хотя даже не знал, как это сделать. Я всё ещё держал его руку, всё ещё чувствовал её тепло и то, как начали подрагивать его пальцы. — Здесь… очень жарко, — мысли вслух. Язык от неуверенности заплёлся. Надо было сказать что-то ещё или перевести тему, но отчего-то в голове не находилось подходящей для этого идеи. — Чтобы быть сильным в нужные моменты, иногда необходимо проявлять слабость… сначала это помогало мне быть в тонусе, держать под контролем эмоции и мысли. Я, правда, чувствовал себя сильнее каждый раз, когда делал это, — он снова взял меня за руку и повёл вперёд. Если сейчас ему было легче не смотреть в мою сторону и не встречаться глазами, то тогда я готов был хоть на край света уйти, чтобы ему не было так тяжело, — но не трудно догадаться, что самоповреждение никогда не приводит к хорошему концу… когда я осознал это, когда понял, что больше не могу себя контролировать, не могу остановиться, всё… всё стало хуже. Вернее будет сказать, что ничего не изменилось. Только мысли и эмоции больше не подчинялись мне. Но эта невозможность прекратить… я пытался, но в итоге всё равно продолжал, только теперь не чтобы выплеснуть накопившееся эмоции, а чтобы наказать. Что-то вроде: «Смотри, что ты делаешь, так тебе и надо, ты заслуживаешь это». Только сейчас я понимаю, насколько всё это было глупо, правда, остановиться уже… вряд ли получится. — Нет, не глупо. В мире не существует глупых вещей… глупых желаний. Существуют только желания страшные и прекрасные. Твоё было страшным, я рад, что сейчас ты от него отказался, но всё же желания — это по натуре своей такая липкая штука, которая просто так от тебя не отстанет. Понадобиться настоящая сила и смелость, чтобы от него отречься… по-настоящему ли от него отрёкся ты? Может, где-то в закромах разума, ты не хочешь… прекращать? — Видимо, я недостаточно сильный и смелый, — усмехнулся, переплетаясь пальцами с моими. Вдалеке послышалась лёгкая, приятная музыка. Солнце начинало припекать, а рядом проезжало всё больше и больше машин, видимо, уже наступил обеденный перерыв. Час пик, да… — Для меня ты всегда будешь сильным и смелым… к слову, когда тебе нужно будет вернуться на работу в цветочный? — Ох, я надеялся, ты и не вспомнишь, — в его голосе я отчётливо услышал смесь из жалости и смущения. Неужели что-то случилось? — меня… уволили. — Уволили? Я знал, что ты очень плох, но разве настолько? — За что ты так со мной… — мы выровнялись в шаге, и теперь, идя рядом с ним, я видел его наигранно надутые губы и состроенную грустную гримасу, — если помнишь, то в один из дней, когда мы были в цветочном вдвоём, к нам заходила девушка и забирала, кажется… тёмные лилии? Она часто наведывалась туда, уже и не вспомню, что именно брала при тебе. Проще говоря, она была дочкой моего начальника и часто флиртовала со мной, а я ответил ей отказом. Не знаю, что конкретно она своему отцу сболтнула, но с его слов, увольнение — это самое лёгкое, что он мог сделать со мной. Иногда люди заблуждаются и думают, что всё в этом мире принадлежит только им, но той красотке стоило бы позаботиться о самомнение, а то в следующий раз оно заведёт её на самое дно, с которого даже отец не вытащит. — Она с самого начала показалась мне ядовитой, — та актриса или певица. С трудом, но я понял о ком он говорил. — Ядовитой? — Да, большинство людей в этом мире ужасно ядовитые. Мы вышли на небольшую улочку с яркими вывесками на домах. Скорее всего это был маленький торговый райончик. Я впервые ушёл от дома настолько далеко, но ни чуть об этом не жалел, потому что такое забавное место ещё ни разу в своей жизни не видел. Источником той приятной музыки был один из здешних магазинчиков. Из-за слабого ветра подвешенные рядом с проводами бумажные фонарики слабо развивались и слегка шумели, а голоса людей разносились по всей улице. Кто-то проезжал мимо на велосипедах, кто-то спешил с пакетами домой, а кто-то вообще ругался с продавцами, хотя обычно такое поведение считалось неприемлемым, особенно из взрослых никто не позволял себе устраивать сцены на улицах. В общем, в отличие от обычных улиц меж жилыми домами, здесь кипела жизнь, в воздухе распространялся запах жаренной, аппетитной еды и звонкие голоса веселящихся людей. Я бы хотел посетить подобное место с Кармой ещё раз. К слову, мы всё ещё держались за руки. — Итак, что из напитков ты будешь? — мы зашли в какой-то небольшой продуктовый магазин, и, кажется, Карма изначально вёл меня сюда. Здесь было очень прохладно из-за кондиционера в углу, и плюсом ещё окутывал холодный воздух из открытых холодильников… даже слишком холодный. — Наверное… воду или улун, — продавец тихо сидел за стойкой, заинтересованно просматривая что-то в журнале. Это был мужчина в возрасте с очень смешными очками. Не подумайте, я ни в коем случае не имею ничего против людей в очках, они милые, но вот конкретно в его случае это было ой как смешно. — И всё? Может, какую-нибудь газировку? Я угощаю, так что выбирай, что душе угодно, — он нагнулся, выбирая что-то с нижних полок, пока я продолжал осматривать магазин. Обычный круглосуточный, да и ничего примечательного в нём не было… — Не люблю её, — с улицы всё ещё доносились голоса людей, но уже не так громко. На миг у меня возникло ощущение, будто эта улочка была самым настоящим садом с абсолютно разными цветами, словно кто-то собрал их из разных уголков земли и посадил здесь… — Почему-то я не удивлён, — наконец, Карма взял что-то и направился к кассе. Они переглянулись с продавцом, и расплатившись, он любезно убрал наши напитки в пакет и вручил его нам. И вот мы покинули магазин и должны были неспешно возвращаться назад, но Карма вновь схватил меня и потянул дальше, туда, откуда шла чарующая музыка. По мере продвижения людей становилось всё больше, как и исходящего от них шума. Улица была настолько оживлённой, что невольно я прижимался к Карме, чтобы ни с кем не столкнуться, — чем ты планируешь заняться в эти выходные? — Наверное, дочитаю твою книгу, а там посмотрю. — То есть никаких семейных посиделок? — Никаких, — даже я сам заметил, с какой странной интонацией это произнёс, будто, правда, на что-то надеялся, — мы живём с мамой вдвоём. Обычно она не работает на выходных, но изредка приглашает клиентов днём. Возможно, и завтра кого-нибудь пригласит. — Клиентов? — Это что-то вроде хостес… она проводит время с мужчинами, общается, выпивает и принимает подарки, а после — за порог. Ты уже видел одного её клиента. Это он тогда работал в книжном, к слову, я всё ещё обижен на тебя за выбранную книгу в тот день, — он усмехнулся, почему-то поглаживая меня по голове. Его пальцы так быстро и легко прошлись по длинным прядкам, что я не успел этим насладиться. — А я тогда так старался… какие у вас в семье отношения? — я не совсем понимал, спрашивал ли он из заботы или за словами скрывались иные чувства. Здесь было уж слишком многолюдно, и никто не обращал на нас внимания, так почему бы не рассказать ему чуть больше? — Когда папа жил с нами, всё было… по ощущениям, это как когда ты очень долго ждал снег, но он всё не приходил и не приходил, ты уже отчаялся ждать и тут он неожиданно выпал. И главное, он падал очень медленно, и не только на тебя, но и на всю твою семью. К сожалению, Снег растаял, папа не смог ужиться с мамой, и мы остались с ней вдвоём… это уже глубокая осень. Вы сидите с ней за одним столом, ты ешь хрустящие, опавшие листья, давясь ветками, а она смотрит и предлагает ещё. — Какое… красочное описание, — по его взгляду было понятно, что он задумался о чём-то серьёзном, даже слегка нахмурился, и со стороны это выглядело очень забавно. Мы продолжали идти вперёд, пока не подошли к открытой палатке с едой, рядом с которой стояли большие, чёрные колонки и именно из них всё это время исходила музыка, к слову, сейчас она сменилась более живой и ритмичной. Прежде я не слышал подобных мелодий, но по сверкающим глазам Кармы можно было догадаться, что ему она нравилась. Он бросил пакет рядом с палаткой и потянул меня за собой, хватая уже за обе руки. Я не совсем понимал, чего именно он хотел, но, когда Карма поставил меня перед собой и начал танцевать, мои щёки мгновенно вспыхнули, а тело обдало неистовым жаром. Мне… мне было до ужаса неловко! Честно, хотелось провалиться сквозь землю, ведь теперь на нас смотрело так много людей! И музыка… ребята из палатки увеличили её громкость, и она начала привлекать к нам больше внимания. Если бы мама узнала о том, что сейчас происходило, её сердце точно бы не выдержало. Как и моё. А Карма продолжал сжимать мои ладони и тянуть на себя, сверкая своими яркими, полными счастья глазами. Его движения были очень ритмичными и быстрыми. В основном это переходы ногами… как в старых иностранных фильмах. Он будто одновременно уже знал, как надо танцевать, и придумывал на ходу. — Повторяй за мной, — шепнул он на ухо, пока я продолжал краснеть на месте. Неужели мне, правда, нужно было это сделать прямо на улице? Да я же никогда не танцевал… но Карма выглядел таким счастливым. Может, он хотел, чтобы я тоже повеселился… но выбрал явно не тот способ! Глубоко вздохнув, я всё же повторил за ним пару движений, но так растерянно и медленно, что по ощущениям чувство стыда накрыло сильнее, чем, когда я ничего не делал… Карма вновь усмехнулся и потянул на себя, невольно подталкивая меня к действиям. Что ж, была не была. Я вновь повторил движения и на это раз не собирался останавливаться. Кажется, даже Карма смог уловить в моих глазах жалкое подобие стремления, и в который раз утянул за собой, даже отпустил одну ладонь и, подняв свою, побудил повернуться вокруг своей оси, продолжая держаться за его руку. Уверен, такого движения не должно было быть в таком танце, но я не был против, особенно, когда Карме было так хорошо. Чувство смущения вперемешку со стыдом медленно отходили на второй план, когда перед глазами оставался один только он, а окружающая обстановка сливалась в красочные, мигающие пятна, пока мы продолжали кружиться и танцевать. Его глаза не переставали сверкать, как самые настоящие драгоценные камни, а волосы очень смешно путались. Счастье разрасталось изнутри, и на душе становилось спокойнее, словно всё было так, как должно было быть. Если бы мы с Кармой остались одни в этом мире, мне кажется, было бы гораздо лучше… на миг даже не захотелось возвращаться домой. И вот он начал останавливаться. Движения перестали быть быстрыми, а его дыхание сбилось… — Дай мне пару секунд, — попросил он, склоняясь и пытаясь отдышаться. Пожалуй, мимолётное веселье стоило того. Под те же бурные мотивы песни мы купили в палатке данго, но уже со скидкой из-за танца, и, подобрав небрежно брошенный пакет возле неё же, поспешили обратно, продолжая слышать из-за спины радостные возгласы. Надеюсь, мы привлекли к себе не слишком много внимания. — Мне понравилось, — тихо проговорил ему, сжимая его горячую, шершавую ладонь. Весь день идти за руку… мы словно были самой настоящей парочкой. — Да неужели? — ухмыльнулся, бросая на меня игривый взгляд, — если бы я остановился, ты бы так и не станцевал со мной. — Возможно… — я тоже улыбнулся ему в ответ. Это точно был самый прекрасный день. Меня даже не беспокоили царапины, оставленный кошкой, к слову, позже стоило бы обработать эти раны…

***

— Расскажешь про свою маму? Мы сидели на его мягкой кровати, Карма протягивал мне улун, пока я открывал ему газировку. К сожалению, данго мы съели по дороге и перебили себе весь аппетит, поэтому к обеду так и не притронулись. Времени ещё было так много, а я уже чувствовал лёгкую усталость после бурной прогулки. — Она очень… заботливая. Скорее даже слишком беспокойная. Всегда переживает за моё здоровье, хотя причин для этого нет. Без её сопровождения на улицу я выходил разве что только за цветами и то не всегда. Хотя в последнее время в этом деле мне везло. Ещё для её описания подошло бы слово «нервная»…к слову, на днях мы поссорились. Не знаю, как она поведёт себя, когда мы пересечёмся. Её реакцию предугадать не всегда получается, — отдал ему газировку, оставляя себе улун и пробуя его на вкус. Приятный и прохладный. То, что мне и нужно было. — Что-то вроде гиперопеки? — голос его был спокойным, даже слегка настораживающим… я понимаю, что он сейчас чувствовал. Всё, что мы могли сделать друг для друга — молча выслушать, не в силах предпринять что-то серьёзное. И в этом не было ничего плохого. Обычная жизнь. Если это касалось меня… я бы хотел сделать что-нибудь для Кармы. — Даже слишком. Сегодня должны были прийти из школы. Меня хотят снять с домашнего обучения, — свесив ноги с кровати, я лёг перпендикулярно подушкам, прищурившись и от скуки рассматривая потолок. — А ты… не хочешь? На домашнем обучении как таковом я не был, потому что отстранение от занятий из-за драк мало на него похоже, так что не знаю, что лучше, но как по мне, учиться с кем-то веселее, чем торчать дома. По крайней мере, мне повезло с классом, — я повернулся в его сторону и успел заметить лёгкую улыбку на лице. Наверное, у него, правда, было здорово. — Я не хотел бы учиться. Тогда мы больше не смогли бы видеться, потому что о моих прогулах ради встреч с тобой сообщили бы маме, и боюсь представить, что было бы тогда… погоди, ты говоришь, драки? Да неужели? — Вообще-то я очень опасный, — и снова он усмехнулся, даже возгордился собой, расправив плечи. — Да, очень, — я не смог сдержать смеха, хотя где-то глубоко в душе понимал, что он не врал, потому что при первой нашей встречи я почувствовал что-то опасное в его незнакомом взгляде. — Кстати, почему твои родители развелись? Ты ещё ни разу об этом не упоминал, — его вопрос слегка застал врасплох, потому что ответа как такового у меня не было. — Я никогда не узнаю точной причины. В нашем доме запрещено упоминать даже о его существовании, поэтому остаётся только догадываться… всю свою жизнь я был уверен, что он не смог ужиться с характером мамы и потому ушёл. — Ты никогда с ним не связывался? — Нет. Говорю же, любое упоминание было под запретом, о какой связи может идти речь, — пожалуй, улун был слишком хорош. Я выпил его даже быстрее, чем Карма свою газировку. Они всегда казались мне слишком сладкими… то есть такие напитки, как у него. Поэтому я не любил их. — Извини за вопрос, но… ты уверен, что он вообще жив? Просто, если нет, то отсюда понятно, почему твоя мама ударилась в жёсткую опеку, — когда он удерживал банку и оттопыривал указательный и средний пальцы, при этом задумываясь и отводя взгляд на дверь, выглядел очень… забавно. И красиво тоже. Я бы добавил, что он выглядел… безумно красиво и мило… всегда. — Уверен. Отчётливо помню, как он ушёл. — Извини во второй раз, но отец из него дерьмовый. За всё это время он мог бы и связаться с тобой, хотя бы поинтересоваться, как вы живёте вдвоём, потому что, если бы он это сделал, возможно, тебе не пришлось бы терпеть от матери такое стрёмное отношение, — нахмурился, даже слегка разозлился, кажется, и вовсе забывая о газировке. Кажется, я не мог оторвать от него глаз. — Может, ты и прав… — наконец, поднялся, выпрямляясь и потягиваясь, — но в моей памяти он навсегда останется заботливым отцом. По крайней мере, таким он был в моём детстве, — отложил пустую бутылку на пол, к слову, Карма последовал моему действию, хотя явно не допил. Он повернулся ко мне, весь напрягся, словно приготовился к чему-то серьёзному. — Ты бы хотел… сбежать? — Прости? — Оставить свою недосемью, уехать куда-нибудь далеко и жить только в своё удовольствие? — Никогда не думал об этом. Ты не шутишь? Это звучит как предложение. — Подумай об этом, — в его глазах сверкнуло что-то нехорошее. Прежде я не был настроен покинуть маму. Отчего-то даже шея заболела… утренней кошки подошёл бы домашний ошейник… — У тебя есть аллергия на животных? — наверное, не стоило так резко менять тему, но оно того стоило. — Нет… — недоверчиво ответил он, как-то странно на меня смотря, явно чуя подвох, которого не должно было быть. — Утром я на улице кошку встретил… жалко её оставлять, но домой забрать не могу. Мама не переносит животных. Не хочешь… взять её себе? — Твою маму? Уж извини, но такое добро мне без надобности, — залился звонким смехом, под мой неодобрительный взгляд. — Кошку… — когда-нибудь должно было настать время, чтобы я научился понимать все его шутки… когда-нибудь, но не сегодня, — она серо-белая, но очень капризная. Я бы сказал, агрессивная, но это скорее моя вина… жалко оставлять её, — он снова погладил меня по голове, но в этот раз это не было простое и быстрое прикосновение… долгое и умиротворённое. Он перебирал пальцами длинные прядки, мягко разглаживал их и приглаживал к голове. — На обратном пути покажи мне, где ты встретил её. — Ты заберёшь прямо сегодня? — неужели Карма, правда, хотел это сделать и не из вежливости, а по собственному желанию? — Конечно, зачем откладывать. Чем больше раздумываешь, тем меньше времени остаётся. Проще начать действовать, чем чего-то выжидать, — убрав руку и поднявшись, он подошёл к книжному шкафу, отыскивая что-то на верхних полках. К слову, только сейчас я начал понимать, насколько же высоким Карма был, и насколько существенной была наша разница в росте. Вернуться в его дом было приятно. Особенно приятно наблюдать за неизменившейся обстановкой. По-прежнему в квартире царил хаос и по-прежнему было уютно. Всё тот же тёплый свет падал в комнату, на полу продолжали валяться какие-то бумажки, и в этот раз даже не все шкафчики в столе были задвинуты. Прежде я не думал, что мне настолько понравится подобная атмосфера, потому что правила в нашем доме не давали мне спокойно захламлять обстановку вокруг. Если бы мама увидела разбросанные вещи в моей комнате, одной руганью бы не обошлось. — У тебя есть какие-нибудь предпочтения в музыке? — наконец, он достал с полок старый плеер и вернулся ко мне. Я не ожидал, что он будет пользоваться чем-то настолько доисторическим. Тем более, как обладатель хороших смартфонов. — Нет, хотя я не против слушать что-то мелодичное и успокаивающее, — он протянул его мне вместе с наушниками и попросил включить, усаживаясь рядом и в этот раз даже ближе. Наши плечи соприкоснулись, и что-то внутри меня ёкнуло… сегодня мы как никогда были близко на протяжении всего дня. Все эти мимолётные касания… они были такими согревающими. — Значит, пришло время послушать что-то новое, — плеер я включил, но наушники он надел на меня сам, на миг оставляя руки на ушах. Эти недолгие секунды мы смотрели друг другу прямо в глаза. Кажется, я даже слишком сильно засмотрелся, из-за чего он аж усмехнулся, а потом приблизился, не убрал руки и прищурил веки. Неужели он хотел поцеловать меня? Шум по ту сторону двери прервал нас, Карма, убедившись, что музыка начала играть достаточно громко, вышел из комнаты, попросив меня остаться тут. Кто-то пришёл, а я, к превеликому сожалению, снял наушники, стараясь прислушаться к голосам. Это было нечестно по отношению к Карме, но мне было слишком интересно. — Не рановато ли ты вернулась? — это был его голос. Тон, по сравнению с обращением ко мне, заметно похолодел, даже стал более серьёзным. Неужели Карма собирался кого-то ругать? Хотелось бы мне застать его выражение лица. — Карма? Разве занятия уже закончились? — очень приятный, женский голос… я даже от удивления впал в ступор, а по загривку пробежали мурашки. Если бы не знал, с кем он жил, подумал бы, что это старшая сестра, уж больно голос был молодым для женщины в возрасте, и слишком отличным от голоса моей мамы. — Что с работой? — он прозвучал очень раздражительно. Наверное, подозревал, что случилось что-то нелицеприятное. — Сегодня был нехороший день, — тяжело вздохнула, кажется, куда-то проходя. Скорее всего, мама Кармы разместилась на диване, а он пошёл следом за ней, — директор попросил взять отгул на вторую половину дня… — Что ты опять сделала? — Неправильно выставила температуру печи, и, кажется, много изделий так и не пропеклось. Может, можно было бы замять это и по новой помочь гончарам всё сделать, но что-то пошло не так и… когда я прибиралась, задела какую-то полку, а всё, что стояло на ней, разбилось, — её голос дрогнул так, будто бы она собиралась заплакать. У меня самого сердце замерло, а слух напрягся сильнее. Я бы не хотел, чтобы она плакала. — У тебя всё всегда идёт не так, — вот и Карма вздохнул, — будь более внимательней. — Знаю… знаю, — прервалась. Не знаю, что она делала, но молчание меня напрягало, — так почему ты не в школе? Только не говори, что опять прогуливаешь… мы же столько раз это обсуждали. Ты должен хорошо учиться, нельзя же разочаровывать своего отца… он так старается для нас, — теперь я точно слышал отчаявшиеся нотки в её голосе. Упоминая отца Кармы, она была очень опечаленной. Если бы моя мама говорила что-то подобное, это прозвучало бы более надменно и так, словно я был её должником до конца жизни, но мама Кармы, произнося подобные слова, явно о чём-то сожалела. На первый взгляд она казалась мне чудной женщиной под клеймом неудачницы… — Что-то я не вижу его стараний. Если ты считаешь сношение со всеми подряд воспитанием, пересчитай ещё раз, — ох, он был очень недовольным. — Карма, нельзя же так… Шаги. Он направился обратно и довольно быстро. Я увеличил громкость на плеере, снова надевая наушники и стараясь как можно лучше вслушаться в текст, потому что Карма вполне себе мог спросить о нём, а я бы вряд ли смог поддержать такой разговор… но почему-то мотив песни изменился. Нет, это точно была другая. Слишком громкая и… ох, это был метал. Мне стоило переключить обратно? Но тогда он бы догадался, что я ничего не слушал, а вот подслушивал крайне здорово. Слова песни с трудом уживались в голове, а я не мог ничего разобрать… — Что же настолько тебя увлекло? Ты даже не заметил, как я вошёл в комнату, — перед глазами неожиданно возник Карма, слегка меня испугав. Он остался стоять передо мной, протягивая руку и почему-то не собираясь садиться рядом. Помог снять наушники, подставляя их внешней стороной к уху. — Ничего особого, — и вот, наконец, сел рядом, но почему-то очень удивился. Вы бы видели его полные энтузиазма глаза, словно он нашёл гору золота или источник для новых шуток… что же это была за песня? — Боже, — наигранно произнёс он, прикрывая ладонью рот, — не думал, что ты поклонник таких мелодий… а на меня за якобы не тот купленный роман ругался, — и вновь искренне засмеялся, но в этот раз мне захотелось хорошенько ударить его, потому что этот подкол был обидным, особенно потому, что песню выбирал не я и была она не в моём плеере. — Кто-то пришёл? — в итоге я просто перевёл тему, не желая ему ничего отвечать, даже уши от недовольства покраснели. Наверное, больше наигранного, потому что я никогда бы не ударил его… только если легко и в шутку. — Да, мама, но это не так важно, она не будет нам мешать, — и правда, мама. Наверное, очень красивая… — Она знает, что я здесь? — Да, я сказал ей об этом, — он был увлечён плеером, так что отвечал вяло, к слову, я не слышал, как он разговаривал с ней об этом. Скорее всего, это произошло, когда я в спешке пытался надеть наушники. Послышался стук. Неужели это она стучала, ожидая разрешения войти? Я верил, что она не стала бы нас беспокоить, как и заверял Карма, — на твоём месте, я бы согласился. — Что? О чём ты? Он что-то крикнул ей, и она вошла, предлагая нам выпить вместе чаю. Я уловил очень слабый, но невероятно сладкий аромат с кухни, значит, стало быть, какие-то очень заманчивые вкусности прилагались к этому. Маму Кармы я уже видел на фотографии, но из-за падающих лепестков вишни не мог разглядеть лица, а сейчас, лицезрея её перед собой, от удивления даже разомкнул губы, не до конца веря в то, что настолько красивые люди действительно существовали в нашей жизни. Её волосы значительно отличались от тех, что были на фотографии. Видимо, недавно она их состригла и это ей шло куда больше. В обычной домашней одежде, но с очень аккуратным макияжем и такими тонкими руками, она стояла в проёме двери, ожидая ответа. Острый, даже пронзительный взгляд, но невероятно мягкая улыбка. Она выглядела очень приятной… обычно о таких людях думаешь, что всё в этом мире принадлежит только им одним. И я бы так сказал, если бы не знал со слов Кармы, что ей пришлось пережить. — Я был бы рад.