Закулисье

Почти каждые выходные девушки куда-то выбирались, но теперь уже не всем составом, чтобы сильно не привлекать внимания, хоть это не особо получалось. На этих в клуб ушли четыре девушки: Желточенко, Лебедева, Карпова и Громова, так же все, кроме одной, позвали с собой Дарину, которая всё ещё неловко чувствовала себя рядом с Дарьей после признания. Да, девушка призналась в любви, но не к Терентьевой. Громова давно испытывает чувства к Кристине, которая в упор их не замечает, поэтому и была так груба. Разговор был недолгий, но он всё объяснил, как тогда казалось Дарине, но сейчас она действительно не понимает в чём провинилась перед той, которая влюблена в девушку, которая чувств Громовой предпочитает не замечать. — Так она придёт? — Крис всматривается в каждую девушку в клубе, пытаясь найти знакомые черты хоть в одной. — А зачем тебе она? Влюбилась? — подмечает Громова, надеясь на шуточный ответ, но Желточенко лишь кивает головой, стараясь не поворачиваться в сторону девушки, которая складывает руки у груди, смотря на приближающуюся фигуру знакомой. — Ужасные пробки, вы долго ждали? — Дарина подбежала к девушкам и обняла одну из них. — Я что, не заслужила ваших объятий? — вскочила Лебедева с места, протягивая свои руки к Терентьевой. Та сразу же отвечает на объятия и ярко улыбается, приземляясь рядом с Лауритой. Лебедева исчезла сразу, как только они зашли в клуб и за столом сидело лишь четыре девушки, допивая по второму коктейлю. Терентьева и Карпова весь вечер о чём-то болтают, мило улыбаясь друг другу, будто они встретились только вдвоём. Лаурита даже иногда случайно нежно касалась своими пальцами оголенной коленки Дарины, что сильно раздражало Желточенко. «Опять трутся прямо передо мной, сука. Терпеть это ненавижу,» — подумала Крис, пытаясь скрыть весь свой гнев, что накопился в ней.  — Может потанцуем? — спросила Громова, проводя рукой по плечу Кристины, которая была погружена в свои мысли и изначально даже не понимала, что до неё кто-то дотронулся. Девушки, которые не замечали никого кроме друг друга, обернулись, рассматривая, как Дарья приобнимает Желточенко, притягивая к себе для поцелуя. Поцелуй получился недолгим, почти мимолётным, потому что Штрэфонд отлетела в сторону, как только её губ что-то, а точнее кто-то, коснулся. — Что за нахуй? — девушка прикрыла рукой свои губы, осматривая лицо Громовой, которая всё ещё тянула к ней руку. — Пошли танцевать, — Лебедева возникла из ниоткуда и сразу же схватила Кристину, оттащив подальше от стола, чтобы та не натворила дел, о которых она будет жалеть. Штрэфонд через минуту забывается и даже отвлекается от того, что произошло за столом. С каждым движение ей становится даже всё равно на то, что Лаурита и Дарина лишь и делали, что не отлипали друг от друга. Гнев полностью отступил и в голове стало пусто. Ни одной мысли. Такое было не часто, поэтому Штрэфонд действительно наслаждалась этим временем. Возвращаться домой никому не хотелось, но клуб уже закрывался, и четыре девушки стояли на улице, пытаясь подкурить сигарету на ветру. Дарина лишь подняла голову вверх, рассматривая звёзды и пытаясь найти своё созвездие. Это было почти единственным хорошим воспоминанием из детства, когда отец выводил её из их общего дома и они садились на скамейку, пока он рассказывал ей о звёздах и о том, как же они на самом деле далеко от нас. Девушка улыбнулась, прижавшись к Маше, что стояла рядом, затягиваясь очередной сигаретой, приобнимая «помощницу менеджера». — Ну что, по домам? — спросила Карпова, смотря в свой телефон. — А ты куда? — спросила Кристина, пытаясь заглянуть в телефон бывшей одноклассницы. — У меня дела, — девушка сразу же улыбнулась, блокируя телефон и замечая на себе удивлённые взгляды. Все, кроме Дарины, смотрели так на Лауриту. Но она изначально не хотела делиться со всеми подробностями личной жизни. — Кажется, это твоё такси, — переминаясь с одной ноги на другую, произнесла Лебедева, при это ещё сильнее прижимая к себе Терентьеву, чтоб та не мёрзла. В доме все спали, кроме «танка», которая сидела в гостиной, смотря телевизор. Она точно не могла найти себе место с того разговора между ней и Кравцовой. Ольга была милой девушкой. Приходила, когда надо, и заботилась о Кашириной, когда та болела или чувствовала себя очень дерьмово. Каждый раз та девушка зализывала раны Тани, пока другая лишь ранила, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке. Каширина всем видом давала понять, чтоб Оля не искала в ней своё утешение и уж точно не искала в ней любовь. Девушка уже давно отреклась от этого чувства и не собиралась даже входить в отношения. Хоть Каширина и не имела привычки вспоминать о бывших, но Дарина почему-то постоянно напоминала о прошлых отношениях, по которым она, возможно, скучала, опираясь лишь на чувство, что испытывала. Это не любовь, но что же тогда?