Закулисье

Дикий крик будит всех жительниц дома и заставляет подняться с кроватей, чтоб узнать, что произошло. Все направляются к ванной на втором этаже, а когда подходят, то замечают Дарину на полу с закрытыми глазами, а из-за двери выходит Каширина почти под руку с Кравцовой, прикрывающей своё тело футболкой «подруги». — Ты чего на полу? — Маша протягивает руку Дарине, помогая той встать. — Простите, — девушка принимает помощь и сразу же сбегает по лестнице вниз, направляясь к своей комнате. Каширина обводит всех взглядом, а потом делает резкое движение рукой и телом вперёд, давая понять Кравцовой, что не хочет, чтоб та её касалась. Ольга сразу же отпустила девушку, пытаясь пройти к ближайшей комнате, чтобы наконец одеться. За завтраком все молчали, пытаясь не упоминать о ситуации, случившейся утром. Только Дарина еле слышно вздыхала, проводя вилкой по тарелке, в которой всё осталось нетронутым. — Что с тобой? — тихо, почти шепотом, произнесла Лебедева, наклонившись к уху девушки. — Не голодна, — также тихо ответила Дарина, остановив вилку на краю тарелки. — Может хочешь поговорить или помощь какая нужна? Ты всю неделю какая-то подавленная… — Я в порядке. Почти смиренную тишину нарушила Лаурита, зайдя в столовую с букетом цветов. Он почти закрывал всё её лицо, но было заметно, что она улыбалась. — Кто же это? — с улыбкой произнесла Желточенко, осматривая букет цветов. — От кого? — Крис была действительно рада за девушку, а больше рада от того, что этим она дала понять, что между ней и Терентьевой ничего нет. — Я думаю, что ещё не готова, — девушка вытягивает букет, чтобы вновь посмотреть на него. На лице Карповой наконец засияла улыбка, она была готова вновь вступить в отношения, в которых её ценили и действительно заботились о ней, так как никто другой до этого. Штрэфонд долго сидела у окна, наблюдая за тем, как капли дождя скатываются по стеклу. В голове опять было пусто. Никаких мыслей, даже о Терентьевой, которая явно занимала треть всего, что крутилось в голове у Кристины. Недавно ей опять пришлось разговаривать с матерью, которая то и дело пыталась задеть девушку за живое и надавить на самые больные места. Желточенко уже давно научилась «справляться» с этим, не доводить себя до слёз из-за этого и просто улыбалась, сжимая руки в кулаки и впиваясь короткими ногтями в свою ладонь. И, конечно, научиться до конца отпускать всю злость не получалось, а Кристина отходила от этого, лишь когда видела зелёные глаза, которые разглядывали девушку с интересом и какой-то грустью. — Ты чего тут одна? — послышался знакомый голос в дверном проёме, когда Крис обернулась, то увидела Терентьеву в растянутой футболке, которая была такой же, что и у девушки с дредами. — Бессонница, — Желточенко наконец отходит от окна, садясь на диван, к которой сразу же присоединяется Терентьева, прижимаясь всем телом к плечу знакомой. — Мне тоже не спится, — девушка вдруг почувствовала невероятное желание поговорить с кем-то, даже если это будет та с кем у неё не лучшие отношения. В гостиной воцаряется тишина, хоть девушкам и есть, что сказать друг другу. Дарина хочет, действительно хочет, поделится именно с ней всем, что внутри, а Крис – наконец вскрыть все карты. — Можно спросить? — тихо произносит Терентьева, обхватывая руку девушки, что на мгновение теряется, выпрямляя спину, а потом кивает головой. — Тебе нравится Даша? Голова Желточенко опустела, а тело обмякло, когда нежные пальцы Дарины сплелись с её, даже не давая теперь ответить на только что заданный вопрос. Штрэфонд явно питала слабость к девушкам, что совсем не разобрались в себе и с каждым разом пыталась перетянуть их на свою сторону. «Она уже чуть не поцеловалась с «танком», может и я смогу,» — подумала Крис, рассматривая лицо девушки, возвышаясь над ней. Неожиданно для себя Крис потдается вперёд, сжимая в своей ладони руку Дарины, а та лишь выпускает воздух, приподнимая голову, чтобы разглядеть Штрэфонд. Глаза девушек встречаются и мир вокруг перестаёт существовать. Они вдвоём. Здесь. В одной комнате. — Что делаете? — свет резко включается и Желточенко лишь замечает закрытые глаза девушки напротив, которая уже явно готовилась к поцелую. — Блять, какого х… — Тише, — Карпова медленно заходит в гостиную, а потом садится рядом с Дариной, которая уже успела расцепить руки, которые секунду назад сжимали друг друга с такой нежностью. — Ты чего тут? — говорит Терентьева слегка приглушенно, как будто у неё пропал голос. — Я сюда переехала, вообще-то, — отвечает Лаурита, рассматривая двух девушек с интересом. — Чем занимались тут в темноте? — Сказки друг другу рассказывали, — Крис встаёт с дивана и направляется к выходу, попутно поправляя свои джинсы. — А мне сказку? — Карпова смотрит на неё умоляющим взглядом, а та лишь улыбается, проводя рукой по дредам. — Как дед насрал в коляску, — бурчит себе под нос Дарина, а потом так же вскакивает с дивана, направляясь за Желточенко. Лаурита лишь пожимает плечами, не переставая улыбаться. Всё не может закончится вот так, поэтому Терентьева хватается за руку Желточенко, когда та уже собирается подняться по лестнице, и притягивает к себе. Приподнимаясь на носках, она кладёт свои руки на плечи Кристины, немного сжимая их из-за волнения. «Что же она скажет?» – проносится в голове у Дарины перед тем, как она целует девушку, уже всем телом прижимаясь к ней. Сначала поцелуй был как-будто односторонним, но вскоре губы Крис раскрылись, позволяя Терентьевой сделать всё так, как она хочет. Руки Штрэфонд поднимаются по талии девушки к лопаткам. Ей хочется оставлять следы на этом теле, сжимать его в объятиях каждую ночь, целовать и зарыться в волосы этого человека, вдыхая запах геля для душа.