утонуть в реке из слёз и печали

Когда БиГ в сопровождении Австро-Венгрии уже почти добрался до дворца собраний, он краем глаза заметил уходящих через другой выход Российскую Империю и Британскую Империю. Австриец, однако, в это время смотрел совершенно в другую сторону, и Боснии как хорошей автономной территории следовало бы обратить его внимание на великих держав, но стал ли он это делать? Нет. — К слову, — начал БиГ, легко тронув австрийца за плечо. Тот бросил на него заинтересованный взгляд. — Я бы хотел поговорить с отцом. Я должен извиниться перед ним. — Зачем? — по выражению лица Австро-Венгрии Босния понял, что тот не в восторге от его идеи. — Впрочем, как хочешь, меня это не слишком волнует. — тут же безразлично пожал плечами австриец — кажется, его мысли были заняты чем-то другим. БиГ тоже пожал плечами для себя, и дальше они шли в тишине. Когда они оказались в зале, босниец сразу же ушел искать отца с молчаливого попустительства Австро-Венгрии. Османская Империя сидел за столом у окна нахмурившись. Сердце боснийца заныло при виде этого — после его ухода и без того одинокий осман остался совсем один, и он выглядел… Разбито. Великая держава с огромными территориями, всегда в окружении множества колоний, как Британская Империя, сейчас был наедине со своими отчётами. Босния подошёл к нему и молча уселся напротив. Османская Империя поднял полный усталости взгляд и сразу же опустил его, сделав вид, что безумно заинтересован работой. БиГ покорно застыл в ожидании — знал, что осман долго не выдержит, и оказался прав. — Ну что тебе нужно? — обречённо спросил Османская Империя, небрежно отодвигая отчёты в сторону. — Прости меня. Ты был прав. Я действительно был счастлив в последние годы с тобой, и… Я наговорил тебе всякого тогда. Я не должен был. Прости. — вообще-то, Босния подготовил красивую и долгую речь, но при виде тусклого взгляда отца все изящные мысли вылетели у него из головы, и он просто растерянно выпалил все, что пришло в голову. Османская Империя вздохнул. — Это я должен извиняться. Мне все же стоило сказать тебе. Может, не сразу, но стоило. Ты имел право знать, в конце концов. — печально произнёс он, отводя взгляд. — Мне жаль. — вновь искренне сказал БиГ, пересаживаясь ближе к отцу. Тот покачал головой и прижал его к себе, ласково поглаживая по спине. Они комфортно молчали несколько минут. Босния и Герцеговина действительно любил Османскую Империю как отца. Разумеется, он пришёл к этому не сразу, отнюдь не сразу. Пару десятков лет они мотали друг другу нервы — это было, когда мать боснийца была ещё жива. Боснийское Королевство отличалась вспыльчивым и жёстким характером, но для БиГ она была лучшей матерью, которую он только мог пожелать. Стоило только женщине закончить с работой, как она сразу же спешила домой к нему, где босниец непременно готовил ужин для уставшей матери, а ближе к вечеру, когда они оба отдыхали, они любили прогуливаться по саду в тогда ещё огромной и прекрасной резиденции Османской Империи. Боснийское Королевство научила своего сына всему, что знала сама, и БиГ гордился своей матерью и отчаянно защищал её от других жён османа и от него самого. Османская Империя, будучи великой державой, имел бесконечно огромную самооценку. Нельзя было сказать, что она была неоправданной, в конце концов, он действительно был сильнейшим государством, но единственная черта характера, которую осман пронёс сквозь века к этому самому моменту — полное неумение справляться со своей гордостью. Завоевание территорий Боснийского Королевства далось ему нелегко, что сильно задело его. Но и мать БиГ была несколько высокомерной, так что с османом они сразу же не поладили. Те редкие моменты, когда Османская Империя навещал их скромное жилище, часто заканчивались ссорами, но, несмотря на это, они все равно дорожили друг другом, больше в платоническом смысле, чем в каком-либо другом. Однако, большую часть своего детства Босния откровенно недолюбливал османа. Но вот Боснийское Королевство погибла, и БиГ остался совсем один на её могиле. Он не думал о том, что теперь стал действующей страной, он не думал о том, что будет дальше, он не думал о своих друзьях, он не думал ни о чем, кроме своей матери. Внезапно он почувствовал тяжёлую руку на своем плече и запрокинул голову. Османская Империя слабо улыбнулся ему и сел рядом. — Может быть, я не слишком хорошо относился к твоей матери, — негромко, чтобы не рушить атмосферу момента, начал осман. — Но я буду скучать по ней. — Я тоже. — вяло откликнулся Босния, не желая ругаться с ним в такой день. — Ты теперь действующая страна. — помолчав несколько минут, продолжил Османская Империя. — Я дам тебе столько времени на траур, сколько нужно, но все же нам придется работать вместе. Не хочешь переехать в мою резиденцию? — Не хочу. — бесстрастно отмахнулся босниец, не удостоив его и взглядом. — Тебе теперь некуда пойти, а она хотела бы, чтобы ты был счастлив и жил в достатке. — беззлобно напомнил осман. Много времени понадобилось ему на уговоры, но в конце концов, когда солнце скрылось за тучами, а могилу Боснийского Королевства укрыл лунный свет, они ушли вдвоем, впервые чувствуя себя отцом и сыном. Они долго привыкали друг к другу. Османская Империя первым же делом бросился учить боснийца политике, за что БиГ теперь ему бесконечно благодарен, хотя первое время он бессовестно сбегал с занятий вместе с Сербией, уже тогда делавшим первые попытки получить независимость. Тогда же Босния познакомился с Российской Империей, хотя это уже отдельная тема. И вот сейчас, когда с того переломного момента прошло несколько десятков лет, они снова сидели рядом с друг другом в смешанных чувствах. БиГ полностью понимал эмоции османа. Каждый, кто когда-либо был близок Османской Империи, рано или поздно оставлял его, так что он честно старался не привязываться ни к кому. Но Босния был настойчивым в своём стремлении быть в хороших отношениях со всеми, так что мужчина взаправду полюбил боснийца. И вот БиГ уходит к Австро-Венгрии (пусть и не по своей воле), которого осман на дух не переносил, и бросает ему множество обидных слов. Босниец почувствовал себя виноватым сразу же после того, как высказал все это, и был рад, что отец после всего не слишком злился на него. — Что ж, — Османская Империя отстранился и прокашлялся. — Как тебе с ним живётся? — С тобой было лучше. — честно выпалил БиГ. — А ты теперь как живёшь? — В моей резиденции без тебя совсем скучно. — театрально покачал головой осман. — Ничего не происходит, никто не действует мне на нервы в конце дня, никто не делает мне кофе утром, никто не задаёт миллион вопросов, важных и не очень. Мне точно этого не хватает. — голос Османской Империи был слегка насмешливым, но именно так осман, привыкший скрывать свои чувства, выражал привязанность. — Ты и Австро-Венгрии задаёшь вопросы каждые пять минут? — Нет. Не хочу… Отвлекать его лишний раз. — босниец недовольно повел плечами, и на лице османа тут же появилась тревога. — Он что-то сделал? Нет худшего знака, чем ты, усмиряющий своё непомерное любопытство, и я говорю это как твой отец. — Он что-то сделал с отчётами, пусть мы ещё это не обсуждали, но я знаю, что это был он. А ещё он по-прежнему… — Босния чуть понизил голос и сделал паузу, в ожидании уставившись на отца. — Смотрит на тебя, как я в твои худшие годы на твою мать, да? — продолжил тот с мрачной усмешкой. — Чем я могу помочь тебе? — Не знаю. — БиГ тяжело вздохнул и обернулся туда, где сейчас был австриец. — Не знаю… — повторил босниец, будто под гипнозом не отрывая взгляда от ругающегося с братом Австро-Венгрии. — Кстати, у меня совсем вылетело из головы кое-что! — Босния резко повернулся обратно к отцу. — Что успел натворить Сербия за это время? — Он начал совершать разумные поступки. — Османская Империя весело ухмыльнулся. — Он пытается полностью уйти от Австро-Венгрии. Пусть формально он с Российской Империей уже больше десяти лет, но фактически он всё ещё зависим от австрийца. Я не понимаю, почему они трое озаботились этим вопросом только сейчас, но… Мне все равно. — он махнул рукой на серба, который беседовал с Великим Княжеством Финляндским — Российская Империя ведь сегодня отсутствовал. — Понятно. — БиГ с неожиданной усталостью потёр виски и зевнул. — У меня мысли в последнее время разбегаются, и сосредоточиться я не могу. Не знаю, что делать дальше. — беспокойно сообщил он отцу. Тот задумался. — Если что, обязательно обращайся ко мне за помощью. — мягко попросил Османская Империя. — Я все ещё союзник Австро-Венгрии, и он не может запрещать мне видеться с тобой. — Вообще-то, могу. — кажется, у Австро-Венгрии был талант возникать неожиданно и не вовремя. Он остановился возле их стола и самодовольно скрестил руки на груди. — Он все же моя автономная территория. — австриец ухмыльнулся, с вызовом смотря на османа. Тот бросил на него презрительный взгляд. — Можешь, но не будешь. — авторитетно хмыкнул Германская Империя, тоже подойдя к ним. — Drago mi je sto te vidim. — теплее обратился он к боснийцу. — Я тоже, Eure kaiserliche Majestät. — приветливо улыбнулся БиГ. — Нам пора идти. — недовольно сообщил сразу же сникший австриец. Босния быстро попрощался с отцом и последовал за Германией и Австро-Венгрией, отставая на пару шагов. — Прекращай портить отношения со всеми. — с явным недовольством произнес немец, когда они покинули зал и остались в пустом коридоре. — Я ни с кем не порчу отношения. — фыркнул австриец, соединив руки за спиной. — Разбирайся со всем сам, если тебя что-то не устраивает. — Ты все испортил и тебе за это отвечать. — рявкнул Германская Империя, резко остановившись. БиГ тоже затормозил в паре метров от них. — Прямо сейчас иди и либо решай свои проблемы с Королевством Италией, либо выметайся из Тройственного Союза. От тебя больше проблем, чем пользы, право слово. — яростно шипел немец. Австро-Венгрия вскинул бровь. — Вообще-то, это ты предложил мне вступить в союз, а теперь ты хочешь меня выгнать из-за своей же ошибки? Знаешь, что? Я… — Господа, может, не стоит… — «Он же пожалеет о том, что сейчас скажет!» Босния осторожно подошёл к ним, но австриец в гневе обернулся к нему и замахнулся. БиГ инстинктивно зажмурился, но удара так и не последовало.              — Ты забываешься. — с холодной яростью процедил немец, до синяков сжимая руку австрийца. Тот болезненно поморщился и отдернул руку, потирая покрасневшую кожу, потом развернулся на каблуках и ушёл обратно в зал, шепча под нос ругательства. — Примите мои извинения, я не должен был вмешиваться. — виновато протянул испугавшийся БиГ. Германия покачал головой. — Ты не виноват, что Австро-Венгрия такой… Такой. — он махнул рукой, не желая нецензурно выражаться. — Ты в порядке? — доброжелательно спросил немец. — Ты вовремя вмешался, на самом деле. Так он бы наговорил всякого, да и жалел бы потом. — Германская Империя придирчиво осмотрел боснийца на предмет повреждений, хоть и знал, что того не задело. — Спасибо, что… Помогли мне. — расстроенно кивнул Босния. — Не стоит. Ни одна великая держава не должна позволять себе подобным образом обращаться с зависимыми территориями. — твёрдо заявил Германия и обернулся к выходу из дворца. — Пойдём со мной, побудешь у меня дома, пока Австро-Венгрия не разберется со своими… Делами. БиГ не был уверен, что ему следует соглашаться — не то чтобы немцу было интересно его согласие, — но он послушно последовал за ним.