утонуть в реке из слёз и печали

Этим вечером Османская Империя в своей резиденции внимательно смотрел в окно, выходящее на задний двор. Та сторона почти не освещалась фонарями, но он примерно догадывался, откуда ему ждать неожиданного гостя. Наконец из придорожных кустов вынырнул силуэт в темном плаще и негромко постучал в ведущую на задний двор дверь три раза. — Ты задержался. — обвиняюще бросил визитёру Османская Империя, скрестив руки на груди. Российская Империя стянул капюшон и начал расстёгивать пуговицы своего плаща. — Мои извинения. Мне пришлось быть особенно внимательным, чтобы добраться до тебя незамеченным. — Россия слегка повёл плечами и театрально смахнул с рубашки пыль, потом проследовал в гостиную за османом. — Чётко и по делу. Что тебе нужно? — потребовал Османская Империя, когда они уселись друг напротив друга. Русский откинулся на спинку кресла, скрестил кончики пальцев и закинул ногу на ногу. — Ты знаешь, что Австро-Венгерской Империи нужно от Боснии? — прямо спросил Россия. — Да, я помню, что вы разругались, но я хотел бы воззвать к твоему благоразумию и… — Мы помирились вчера. — самодовольно хмыкнул осман. — И ты бы знал об этом, если бы чаще ходил на собрания. Где ты был последние пару дней? — Улаживал кое-какие дела. — отмахнулся Российская Империя, чуть нахмурившись. — Ты знаешь или нет? — К сожалению, нет. — вздохнул Османская Империя. — Так узнай. — потребовал Россия, эмоционально взмахнув руками. — Каким образом? — раздраженно повторил его жест осман. — Ты союзник Австро-Венгерской Империи, наговори ему чего-нибудь очаровательного про отцовскую любовь. Он все равно почувствует себя особенным и все выложит. — русский презрительно фыркнул, вспоминая свои отношения с австрийцем в период их союза. — Убедил, я займусь этим. — не без недовольства согласился Османская Империя. — Что-то ещё? — Нет, это всё, ради чего я приходил. — Российская Империя весело улыбнулся, привстав с кресла. — Уже выгоняешь? — Наоборот, у меня к тебе тоже есть разговор. — осман мрачно ухмыльнулся, и Россия плавно опустился обратно в кресло, готовый слушать. — Я знаю, что… Сдал позиции за последние несколько лет. — он покосился на русского, ожидая увидеть самодовольство или презрение на его лице, но, вопреки ожиданиям, тот слушал его внимательно и серьезно, никак не осуждая и не насмехаясь над ним. — И я переживаю за БиГ. Очевидно, как и ты. — Разумеется. — степенно кивнул Российская Империя. — Этот юноша умеет расположить к себе. — неожиданно охотно признался он. — Я знал, что он растопит и твоё ледяное сердце. — хохотнул Османская Империя, на что русский слабо улыбнулся — он не любил слышать этот эпитет по отношению к себе. — Так вот. — тут же вернулся к деловому настрою осман. — Теоретически, исключительно теоретически, ты мог бы захотеть забрать его под своё крыло? — осторожно предложил он, и долгожданная самодовольная улыбка появилась на лице России. — Я бы хотел, я думал об этом с самого его восстания. — поделился он. — Но теперь он автономная территория Австро-Венгерской Империи. — Ты такой же, как я. — беззлобно заявил осман. — Не верю, что твоя гордость не пострадала от этого. — Как и твоя. — вернул насмешку Россия. — Так что ты от меня хочешь? — Я уже не великая держава, меня причисляют к ним, скорее, по привычке, и я не могу силой забрать БиГ от Австро-Венгрии. Но ты можешь. — торжественно произнёс Османская Империя, с затаенной надеждой уставившись на русского. Тот покачал головой. — Могу. Но мне нужен какой-нибудь повод. Даже я не настолько безрассуден, чтобы просто так пытаться отобрать территорию у брата Германской Империи. — Российская Империя нервно усмехнулся, говоря про немца. Осман вскинул бровь. — Ты опасаешься его? — Кого именно? Австро-Венгерскую Империю — ни в коем случае. Он просто до одури самовлюблённый протекторат своего брата, пусть сам этого не понимает. — Россия пренебрежительно хмыкнул — он не скрывал, что недолюбливал австрийца. — А вот Германскую Империю — определенно. Он непредсказуем, проницателен и, что хуже всего, отлично умеет этим пользоваться. Я не стану переходить ему дорогу без причины. — Российская Империя опасливо поежился, скрестив руки на груди. «Хотя у меня есть один козырь в рукаве, но я предпочёл бы им не пользоваться без крайней необходимости…» — Германская Империя невероятно убедителен, помимо прочего. Он привлек многих стран на свою сторону. — согласился осман. — А тебя привлекли его деньги. — тихо, как бы невзначай хмыкнул Россия, театрально отведя взгляд в сторону. — Да-да, — отмахнулся осман. — Тебя это так волнует? — Совсем нет. — ухмыльнулся русский. — Меня в последнее время волнуют только мои дела, а их у меня много накопилось. — Россия широко развёл руки в стороны, наглядно демонстрируя объём дел. — Ты ведёшь себя странно в последнее время. Тебя много лет не волновала половина твоих «дел», а тут ты бросился их разбирать. В чем дело? — Османская Империя подозрительно прищурился, пытаясь что-то прочитать на безмятежном лице русского. Тот мягко улыбнулся. — Ты должен догадываться, в чём. — Ты… — осман шокированно подскочил со своего кресла. Затем в неверии покачал головой и рухнул обратно. — Только не говори, что умираешь. Ты не можешь! — Каждая страна заранее чувствует свою гибель. — с мрачной улыбкой напомнил Российская Империя. — Мне осталось не больше десятка лет. И, судя по твоему смирению в последние годы, ты тоже ощущаешь что-то подобное. Замечание русского попало прямо в цель, и Османская Империя замер. Прислушался к своим чувствам, ошарашенно уставился на Россию, затем себе под ноги. — Мне несколько веков. Я что… Умру вот так? — растерянно переспросил он. Что ж, это многое объясняло. И постоянную тревогу османа, и желание разобраться с отложенными в долгий ящик делами, и непонятная ему самому требовательность к наследникам, какой раньше не было, и полное безразличие к политике, и снисходительное отношение к колониям, и то, как легко отпустил он Сербию и остальных. — Что ж, тогда понятно, почему ты такой раздражающе счастливый. — Османская Империя прочистил горло и потерянно посмотрел на русского. Тот самодовольно кивнул. — Я давно устал от всего этого. К тому же, я наконец-то вернусь туда, где должен быть. К Первой Французской Империи. — с неожиданной тоской согласился Российская Империя, машинально поддевая пальцами выглядывающую из-под рубашки серебряную цепочку на шее. Осман присмотрелся, и его лицо озарилось пониманием. — Ты… Все ещё носишь у сердца кольцо, которое он подарил тебе в день вашей свадьбы? — невесело спросил он, прекрасно понимая, каково терять близкого человека. — Конечно. — так, будто это что-то само собой разумеющееся, негромко ответил Российская Империя. Он снял цепочку с шеи и протянул осману. Тот внимательно рассмотрел подвешенное на ней кольцо. Красивое, тоже из серебра, с изящными завитушками вокруг черного и холодного, совсем как северная ночь, мориона, символизирующего избавление от всего плохого — как раз этого француз всегда желал русскому. — Хорошее кольцо. Даже не потемнело за все эти годы. — меланхолично добавил Россия, забирая цепочку с кольцом обратно. В комнате повисло молчание, которое, впрочем, не было невыносимым и тяжёлым — старым врагам было легко и комфортно друг с другом, как бы парадоксально это ни звучало. Османская Империя, если быть честным, никогда не ненавидел Российскую Империю. Да, они постоянно сталкивались на политической арене и почти всегда оказывались на противоположных сторонах конфликта, к тому же, осман все ещё был возмущен тем, что его зависимые территории уходили к русскому, но… Как выяснилось век назад, Россия иногда («Только иногда! — важно подчеркивал осман, когда приходилось говорить об этом) был отличным собеседником. Он был раздражающе похож характером на Османскую Империю, их взгляды на жизнь оказались раздражающе схожими, и они оба были раздражающе сильно привязаны к нескольким странам, из которых выделялись Сербия и Босния и Герцеговина. Таким образом, после нескольких секретных встреч, инициированных османом, они окончательно поладили, пусть и для всех остались непримиримыми врагами. Они все ещё соперничали на политической арене, и их совершенно не смущали отвлеченные разговоры о литературе или музыке после громкого скандала из-за какой-нибудь территории. «Мне несколько веков, и я слишком устал, чтобы задаваться философскими вопросами о дружбе! А ещё мне скучно, » — говорил Османская Империя. «Мне тоже несколько веков, и мне любопытно, что из этого выйдет, » — говорил Российская Империя. Что сказать, свою скуку и свое любопытство они удовлетворили в полной мере. — Что ж, полагаю, мне пора. — медленно поднялся Россия. — Кажется, тебе нужно обдумать то, что я сказал. — Да. — машинально кивнул осман, уже полностью погрузившись в свои мысли. — Изволь прикрыть дверь за собой. Российская Империя кивнул, покинул гостиную, забрал свой плащ с вешалки и ушёл из резиденции Османской Империи, не забыв закрыть дверь, как его и просили. «Столько дел…» — мрачно подумал русский. — Как же хочется зимы. — вслух произнёс он, остановившись под мигающим фонарём.