***
— Ты бы хотел стать моей колонией? — поинтересовался немец с доброжелательной улыбкой детского врача, и БиГ напрягся каждой клеточкой своего тела и вжался в кресло, а внутри у него все упало. «Картина Репина «Приплыли»… — мрачно процитировал он в мыслях подслушанную у Российской Империи фразу. — И что я ему скажу?» Видите ли, каждая великая держава (кроме, пожалуй, Российской Империи) свято верила, что оказывает честь зависимым территориям, предлагая стать именно их колонией. Каждая колония считала, что таким образом меняла шило на мыло, но попробуйте объяснить это до ужаса самолюбивым великим державам. — Что за «Слуга двух господ» с моим участием? — неловко отшутился босниец с глуповатой улыбкой, чуть хмурясь. Он неосознанно сделал движение, будто хотел соединить кисти рук, но тут же резко сложил их на коленях. «Прекращай заламывать пальцы, когда нервничаешь. Это выдает тебя с головой, » — всплыл в мыслях менторский тон Российской Империи. — Так ты бы хотел? — мягко надавил Германия, наклонившись к нему ближе и взяв его руку в свою, успокаивающе поглаживая. — Скажи, что думаешь об этом. Обещаю, до Австро-Венгрии это не дойдёт. И будь честен, пожалуйста. Можешь даже сказать, что в глубине души ненавидишь меня и Австро-Венгрию и в гробу ты видал нас обоих. — весело добавил он с целью разрядить обстановку, и БиГ не совсем искренне хохотнул. «Думай, думай! — недовольно накричал он на самого себя. — Германская Империя не влюблен в меня, Российская Империя сказал, что он не так плох, и с ним надёжнее. Австро-Венгрия вечно лезет ко мне своими руками, он вспыльчивый и… А с чего я взял, что Германская Империя не вспыльчивый и не ударит меня чуть что? Я же о нем ничего не знаю! — мыслями боснийца овладела паника. — Спокойно, вдох-выдох, в таких ситуациях нельзя паниковать. С Германской Империей к тому же я не увижу независимости как своих ушей — с Австро-Венгрией это было бы проще…» — БиГ? — немец начал торопить его с ответом. — Я ничего не знаю о вас обоих, и мне сейчас было бы как минимум неразумно менять свой статус-кво. Как хорошая зависимая территория я бы взял на себя смелость предложить вам обсуждать подобные вопросы с Австро-Венгерской Империей, а не со мной. — наконец выкрутился Босния, и панические нотки проскользнули и в его голос. Немец тут же отпустил его руку и откинулся на спинку кресла. — Как хорошей зависимой территории тебе следовало бы отказаться сразу же, как ты услышал подобное предложение. — насмешливо покачал головой Германская Империя, и Босния отметил, что тот не был разочарован — по крайней мере, внешне. Германия выглядел так, будто ожидал подобного ответа. — Впрочем, в твоих словах есть смысл. Тогда у меня другое предложение. «Только не ещё одно предложение!» — с отчаянием простонал босниец, мысленно вскидывая руки к небу в молитвенном жесте. — Я задам тебе этот же вопрос через пару месяцев. Ты привыкнешь к нам обоим к тому моменту, я думаю. — Германия был крайне настойчив в своём стремлении получить его согласие рано или поздно. — Зачем я вам? — бесхитростно полюбопытствовал Босния, выдыхая — от него не ждут немедленного ответа, какое счастье! Германская Империя же чуть наклонил голову, словно раздумывая, стоит ли ему отвечать. — Кое-кто, кто мне дорог, — он тщательно подбирал слова. — Попросил меня позаботиться о тебе. — его интонация не показала, что он закончил предложение, и это прозвучало так, будто он хотел сказать что-то ещё, но в последний момент передумал. — Обо… Мне? — недоверчиво, но с затаенным облегчением переспросил Босния. Немец невозмутимо кивнул. «Отец ему точно не дорог, с Сербией он бы и разговаривать не стал, значит, это был Российская Империя? С остальными странами я не так близок… Это логично, Германская Империя с теплом отзывался о нем, и я почувствовал сожаление в его голосе, когда он рассказывал про их союз…» — Был ли это… Российская Империя? — Может быть. А может и нет. — прохладно ответил Германия, пожимая плечами. — Конечно. Простите за вопрос. — БиГ понял, что слегка перешёл черту. — К слову, как ты относишься к Российской Империи? — тут же поинтересовался немец, окончательно укрепляя подозрение боснийца, что у него отнюдь не дурные чувства к русскому. — Я восхищаюсь им! — с откровенным восторгом заявил Босния, и по мягкой улыбке Германии понял, что тот его ответ оценил. — Он мудрый, спокойный и рассудительный, и сердце у него доброе. — Да, этого у него не отнять. — мечтательно согласился Германская Империя. — Так, ты, наверное, устал за сегодня? Пойдем, я покажу тебе твою комнату. — тут же быстро продолжил он, будто бы сказал лишнего.***
— Ох, kincsem, ты в порядке? Он ничего с тобой не сделал? — пару дней спустя серьезно обеспокоенный австриец притянул БиГ за плечи и внимательно осмотрел его под насмешливый взгляд Германии. — Ты не видел его лишь пару дней. — весело фыркнул он. — Зато ты наконец-то взял себя в руки и сделал все как полагается. Нельзя было так сразу? — Нет. — отрезал Австро-Венгрия, неосторожно взяв боснийца за руку — тот поморщился и прошипел что-то себе под нос — и уже развернувшись к выходу из резиденции немца. — Удачного дня. — и они быстро покинули дом. БиГ солгал бы, если бы сказал, что совсем не был рад видеть австрийца — за проведённое в его доме время он медленно начал менять отношение к нему в лучшую сторону, пусть и «инцидент» слегка испортил его. Гнев и беспокойство пусть и не были так сильны, как в тот день, но ещё присутствовали, так что сейчас Босния ожидал извинений. Австро-Венгрия будто почувствовал его мысли, потому что остановился у самых ворот и повернулся к нему. — БиГ, я должен извиниться перед тобой. — ласково начал он, положив руки юноше на плечи. Тот заметно вздрогнул, и австриец печально вздохнул. — Я не имел никакого права поднимать руку на тебя. Ты знаешь, что я люблю тебя и никогда не причинил бы тебе боли. Сам не знаю, что на меня нашло. Прости. — как показалось боснийцу, искренне покаялся Австро-Венгрия, виновато заглядывая ему в глаза. «Все они так говорят!» — мысленно фыркнул Босния. — Извинения приняты. — обречёно ответил он, и австриец как обычно не обратил на его интонацию никакого внимания. Так или иначе, БиГ решил поскорее выбросить произошедшее из головы — все совершают ошибки, в конце концов, — и сделал первый шаг. — Nagyon örülök, hogy látlak. — О, ты так красиво говоришь по-венгерски, kincsem. Как же мне этого не хватало… — довольно и с облегчением выдохнул Австро-Венгрия, с нежностью прижимая боснийца к себе. — Tako si mi nedostajao. — промурлыкал он на боснийском языке с едва заметным акцентом, и БиГ взглянул на него с искренним восхищением — ему понравился тот факт, что австриец во время его отсутствия не забросил боснийский язык. — К слову, что наговорил тебе Германия за это время? — поинтересовался Австро-Венгрия, даже не выждав вежливой паузы. — Ничего. Он почти не говорил со мной, лишь раздал указания в первый день и всё. — с самой честной улыбкой покачал головой босниец. Австриец расслабился, и они наконец направились домой.***
«Отчёты! — недовольно простонал босниец, едва завидев на столе у себя в комнате огромную стопку бумаг — проблема с отчётами никуда не делась, и ему всё ещё нужно было прийти на поклон к Австро-Венгрии, чтобы тот что-нибудь сделал. — Мог бы и заняться моими отчётами, раз мое отсутствие — его вина. — неодобрительно фыркнул Босния, выудив случайный лист бумаги и внимательно вчитавшись. Ситуация на его территории отнюдь не улучшалась — ещё немного, и проблемы там начнут отражаться на его самочувствии. — Нужно идти. Надеюсь, он не попросит чего-то… Неподобающего…» — мрачно подумал БиГ, выйдя из комнаты и тихо прикрыв за собой дверь. Едва он это сделал, как у него в груди расцвело непонятное тревожное чувство, которое так и кричало, что не стоит ему идти к австрийцу. БиГ замер у двери и осторожно прикоснулся к солнечному сплетению, где тревога ощущалась сильнее всего. «Что со мной? Я так даже в первый день на него не реагировал…» Ещё шаг, и БиГ бросило в жар. «Да что такое?» — уже с раздражением подумал он, вновь останавливаясь. Босния внимательно прислушался к своим чувствам, и на его губах появилась нервная улыбка. Он вернулся на пару шагов назад и начал наматывать круги по коридору. «Может, действительно зайти завтра?» Стук сердца будто отдавался эхом, и БиГ все же вернулся в свою комнату и упал на кровать. «Не сегодня! — обеспокоенно подумал он с все той же нервной улыбкой. Мало кто мог отличить его нервную улыбку от искренней, так что босниец частенько скрывал за ней тревогу даже от самого себя. — Нет, надо идти. Вдруг завтра все будет очень плохо?» Босния ещё раз выскользнул на ватных ногах из комнаты и быстро, едва ли не бегом направился к кабинету австрийца, решив покончить со всем как можно быстрее, и постучал в дверь дрожащей рукой. — Заходи. — раздался почему-то раздражающе довольный голос австрийца, будто он уже знал, зачем БиГ к нему явился. Босния послушно вошёл в кабинет и замер у порога. Австро-Венгрия вальяжно раскинулся на диване с каким-то отчётом и бросил на него масленый взгляд, от которого у боснийца пересохло в горле. — В чем дело, kincsem? — с колкой улыбкой поинтересовался австриец, похлопав по месту рядом с собой, и БиГ сразу же почти упал туда. — Мне… Нужна помощь. — едва слышно выговорил босниец, стараясь не смотреть на Австро-Венгрию, но даже не видя его он почувствовал его улыбку. — Вот как. — промурлыкал Австро-Венгрия, положив руки БиГ на плечи и ласково поглаживая их, постепенно ближе притягивая юношу к себе. Босния едва заметно вздрогнул, не в силах терпеть плохое предчувствие. — Ты ведь помнишь, что в таком случае должен кое-что для меня сделать? — БиГ зажмурился и кивнул, вслушиваясь в мягкий обволакивающий голос австрийца и убеждая себя, что тот не сделает ему ничего плохого. — Ох, kincsem, не волнуйся так. Я ведь не попрошу от тебя ничего невыполнимого. — вроде бы ласковое обращение в этот раз неприятно резануло по ушам. — Всего лишь поцелуй. Просто поцелуй меня. — Ч-что? — внутри у боснийца все упало, наваждение тоже исчезло, и он резко отстранился, насколько позволил австриец, и шокированно уставился на него. — Я не… Не хочу. — БиГ задышал чаще и почувствовал, что к глазам подступают слёзы. — Пожалуйста. — взмолился он, с болью глядя на австрийца, но тот лишь насмешливо качнул головой. — БиГ, ты всего лишь зависимая территория. Что ты можешь мне дать? А мы ведь договаривались… — с притворным сожалением пожал плечами Австро-Венгрия. — И я совершенно не собираюсь отпускать тебя, пока не получу то, что хочу. Босния нервно прикусил губу, и его затошнило — не то от отвращения, не то ещё от чего-то. Он с нескрываемым ужасом взглянул на умиротворенного Австро-Венгрию, наблюдавшего за ним из-под полуприкрытых век, и медленно кивнул, мелко дрожа. Австриец заинтересованно выпрямился и придвинулся к нему ближе. БиГ зажмурился, набрал побольше воздуха в лёгкие и медленно начал наклоняться к Австро-Венгрии, но тот резко притянул его к себе и накрыл его губы своими, жарко и с явным наслаждением целуя юношу. БиГ слабо вздрогнул. Этот поцелуй был словно снег посреди лета — раздражающий, странный, неуместный. «И зачем это? — с непонятным равнодушием подумал Босния. — Вот это в романах так вдохновенно описывают? Омерзительно. Ничего особенного.» БиГ отстранённо думал о своём, покорно ожидая, когда австриец наконец закончит, но тот, кажется, даже не собирался прекращать — едва отстранившись от боснийца, он вновь поцеловал его, уже не с таким напором — нежно, тягуче — и Боснии показалось, что это было ещё хуже, чем в предыдущий раз. БиГ нервно моргнул, и со слабым удивлением обнаружил, что Австро-Венгрия наконец закончил и теперь смотрел на него влюблённым нежным взглядом, бережно стирая слёзы с его щек. — Это был твой первый поцелуй, да? Поэтому ты так разнервничался? — ласково и негромко спросил Австро-Венгрия. Босния не ответил, глупо смотря на него стеклянными глазами. — Я вижу, тебе нужно чуть больше времени, чтобы прийти в себя. — вздохнул австриец, впрочем, не слишком разочарованный. — Видишь, ничего страшного не произошло, и не нужно было так переживать. Я ведь люблю тебя, БиГ. — мягко сказал он и замер, ожидая реакции. — А ты меня? — настойчиво уточнил Австро-Венгрия, так и не дождавшись ответа. Босния отрешённо моргнул. — Ты просто отвратителен. — ледяным голосом выплюнул он и тут же вылетел за дверь в направлении первого этажа. Австро-Венгрия выбежал за ним. — БиГ, вернись, давай поговорим. Но Босния не ответил и даже перепрыгнул последние четыре ступени лестницы, бегом направляясь к выходу. — Не делай глупостей. — уже с раздражением процедил Австро-Венгрия, быстрым шагом направляясь за ним. БиГ стянул с вешалки плащ отца, который так и остался у него со дня аннексии, и лихорадочно попытался открыть дверь дрожащими пальцами. Австриец уже дошел до двери гостиной, когда замок наконец поддался. Босния вылетел из резиденции Австро-Венгрии и изо всех сил побежал в ближайший переулок, который не освещали фонари, где успешно скрылся. «Зачем? Все же было хорошо…»