Добрый вечер, mon amour! (надеюсь, я ещё вправе звать тебя так)
— Он улыбается. — шепотом, который можно было услышать с улицы, сообщил всем Британская Империя. — Ставлю все своё состояние на то, что Французская Империя пишет ему всякие милые глупости. — Вот уж от кого не ожидаешь… — театрально покачал головой Османская Империя. — Я ещё когда впервые увидел их вместе, понял, что между ними что-то будет. — горделиво прошептал великим державам Австрия.Нам обоим следует признать, что наша война зашла слишком далеко. О, я буду винить себя вечность за то, что причинил тебе боль!
— А теперь он расстроен. Надеюсь, Французская Империя там извиняется перед ним. — тоже попытался прокомментировать ситуацию Австрийская Империя.Наши отношения начались неправильно. Я не поддержал тебя в войне с Османской Империей, хоть и сейчас, как я вижу, вы с ним поладили, я использовал бесчестные методы, чтобы убедить тебя перестать поддерживать Австрию.
— Почему он на вас так смотрит? — обратился Великобритания к Австрии и Османской Империи. Те переглянулись и пожали плечами, при этом их неловкие улыбки явно выдавали, что они знают, в чем дело.Но в 1808 все изменилось! Я понял, что без памяти влюблен в тебя. Ты, разумеется, ответил в своем стиле — я отлично помню миллион твоих излишне вежливых отговорок, когда ты просто мог отказаться! Я бы не воспринял это как оскорбление, клянусь. Знаешь, как я был счастлив, когда ты два года спустя ответил на мои чувства?
О, это был лучший день в моей жизни! Я чувствовал себя так, будто могу победить не только всю Европу, но и весь мир. Ты и только ты вдохновлял меня на великие дела. Моим солнцем Аустерлица оказалась отнюдь не моя победа — им всегда был лишь ты.
— А выражение лица-то какое счастливое! — присвистнул Британская Империя. — Что ж ему там Французская Империя пишет… — Можно, пожалуйста, без комментариев? — возмутился Российская Империя. Ответом ему было синхронное «нет».Но что-то я отвлекся. Я считаю, что эту войну нужно прекратить, причем немедленно. Возможно, вы скажете, что я припозднился, но лучше поздно, чем никогда, не так ли? Слишком много жертв…
— Так, а теперь там, видимо, что-то серьёзное. — нахмурился Османская Империя. — Господа, не могли бы вы все замолчать? — гаркнул Россия, прожигая их взглядом. — Не могли бы. Я пришел сюда, чтобы выпить вашего прекрасного чаю и чтобы все прокомментировать, и, как видите, чай я уже пью. — Британская Империя осторожно махнул ему фарфоровой чашкой, из которой тонкой струйкой плыл пар. Русский прорычал себе под нос ругательство и вернулся к письму.Приглашаю тебя в свою резиденцию завтра утром, в девять часов. Думаю, нам многое нужно обсудить.
С нетерпением жду тебя.
Ф. И.
— Ну что? — накинулись на русского великие державы, стоило ему сложить письмо и убрать в карман брюк. — Он… Зовёт меня к себе в дом. — чуть растерянно откликнулся Российская Империя. Мысленно он уже принял приглашение. — Мы должны покончить с войной. Какого черта вы снова собираете антифранцузскую коалицию и снова зовёте меня в нее? — с неожиданным раздражением спросил он у Великобритании. Тот мгновенно растерял игривое настроение. — Мы должны остановить его от захвата Европы. — мрачно пояснил он. — Но если вы сможете сделать это мирно — пожалуйста, удачи. — Я сделаю это. — твердо пообещал Россия. Затем вскрикнул. Новые ожоги начали расплываться по его телу. Австрийская Империя тут же подбежал к нему с аптечкой.***
Сербия по-прежнему не получил никакой реакции на свою исповедь, а потому ему пришлось хотя бы поднять взгляд. На лице русского застыло такое болезненное выражение, которое серб видел лишь однажды. — Мне жаль, Сербия. Лишь моя вина, что ты не мог полностью на меня положиться. — прошептал Российская Империя и пересел ближе к сербу, заключив его в своим объятия. — Мне так жаль, что тебе пришлось это пережить. Я виноват перед тобой. Мне следовало чаще говорить тебе, что я горжусь тобой и считаю тебя важным. — Вы… Правда? — Ты, как и любая страна, совершаешь ошибки, но ты, в отличие от многих, умеешь учиться на своих ошибках. И ты сильная страна — ты смог отвоевать независимость у великой державы. — Спасибо. Правда спасибо. — растроганно улыбнулся Сербия, и его улыбка оказалась недоверчивой и осторожной. — Я всегда хотел услышать это от вас когда-нибудь. Жаль только, что при таких обстоятельствах. Хотя, это моя вина. Я ведь в тот день не захотел говорить ни с вами, ни с БиГ, хотя следовало бы. Я… Был подавлен. — Все хорошо. Никто ни в чем тебя не винит. — заверил серба Российская Империя. — Я не злюсь на тебя. Русский и серб ещё немного поговорили, Сербия честно поделился ещё несколькими переживаниями, Россия его успокоил, и так прошел час. Серб вежливо попрощался и собрался уходить. — Тебе стоит заглянуть к Боснии. — сказал напоследок Российская Империя. — Думаю, вам есть, о чем поговорить. — Обязательно! — весело откликнулся Сербия и вылетел из кабинета, едва не сбив с ног француза и британца. — Нам не в чем его винить. — произнес Российская Империя, проводив серба взглядом. Ответом ему были недоуменные взгляды. Убедив Францию и Великобританию в своей точки зрения, Россия засел в кабинете с отчётами. Они были… Неутешительными. Его армия постоянно отступала, и русский невольно провел параллель с событиями 1812 года. Но даже не это было так плохо: германская армия, в этом году чересчур активно атакующая его территории, подошла слишком близко к Польше. Слишком близко. Нужно было срочно что-нибудь придумать. Но перед этим — выспаться. По пути в свою комнату Российская Империя осторожно заглянул к боснийцу и тут же мягко улыбнулся. — Мне в свое время этого никто не сказал, но знай, что я тебя люблю. — вещал нежащемуся в его объятиях Боснии серб. — И Российская Империя тебя тоже любит, хотя он, наверное, прямо не скажет. Мы все тебя любим и гордимся тобой. Ты у нас самый лучший, моја светлост је у мраку. — ворковал он излишне радостному боснийцу, не переставая перебирать его волосы так, как это обычно делал сам Россия. — Я тоже тебя люблю. — откликнулся Босния, уткнувшись носом в шею брата. — Ты лучший старший брат, и я хотел бы быть похожим на тебя. Российская Империя полюбовался смущённым сербом и тихо прикрыл за собой дверь. Он ещё не знал, что не успеет спасти Польшу. Утром Россия вернулся в свою резиденцию, где остались Великое Княжество Финляндское и Царство Польское. Русский только начал обсуждать с ними сложившуюся ситуацию, как вдруг дверь в его резиденцию распахнулась, громко ударившись о стену. — Мне очень жаль, что я вынужден вас прерывать, господин Российская Империя. — голос Германской Империи слишком явно показывал, что ему нисколько не жаль. — Но я забираю Царство Польское. Увы, вы здесь проиграли. — Вы не можете просто так… — начал было Россия с раздражением, но немец покачал головой и перебил его. — Теперь могу. — самодовольно заявил он, грубо вытянув полячку из кресла, а затем с силой потащил ее к выходу, оставляя синяки на нежной коже. Россия последовал за ними, намереваясь предпринять хоть что-нибудь, но Германия небрежно оттолкнул его и вручил ему отчёт. — Вы проиграли эту битву. — повторил он и все же ушёл, оставив русского наедине с встревоженной Финляндией и его собственным чувством вины.***
— Какой замечательный день! — довольно улыбался Германская Империя, расхаживая по гостиной своего брата туда-сюда. — Я уже установил на территориях Царства Польского свои порядки. — Ага. — Австро-Венгрия слушал его лишь краем уха и его радости не разделял. Он и раньше давал односложные ответы, но сейчас это было слишком очевидно. — Ты опять думаешь о БиГ? — мученически вздохнул Германия, остановившись около брата. — А о ком ещё? — язвительно фыркнул австриец. — Не о Царстве Польском же. — Забери ты его уже, наконец. Зачем себя мучить? — раздражённо фыркнул Германская Империя. — Почему ты этого до сих пор не сделал? — Я переживаю за него. Вдруг он меня возненавидит или ещё что? — Австро-Венгрия тоже вздохнул. — Ему будет лучше без меня. — сказал он так тоскливо, что было понятно — он в свои слова не верит. — У тебя заканчивается время. — Германская Империя сказал это без эмоций, но австрийцу почудилась насмешка в его голосе. Он был готов поклясться, что немец знает даже о более личных его терзаниях и всячески осуждает. — Знаю. — просто ответил Австро-Венгрия, даже не взглянув в его сторону. — Ты собираешься забирать БиГ? — с нажимом спросил Германия. Австриец раздражённо вздохнул. — Без понятия. — честно признался он. Германская Империя вскинул бровь. — Разве ты не хотел вернуть его? — Хотел. И сейчас хочу. Но… Ему будет лучше без меня. Правда лучше. — Австро-Венгрия не сомневался, что его слова прозвучат глупо. — Конечно, не будет. — снисходительно произнёс Германия, доверительно положив руку на плечо брата. — Любая колония будет рада, если ее метрополия уделит ей время. Он привыкнет. — Он боится меня. И… Я чувствую через связь, что он счастлив без меня. — возразил австриец, не поддавшись на манипуляцию. Он так хотел поверить словам брата, но… Не мог. Немец тем временем медленно обошёл Австро-Венгрию по кругу, затем остановился у него за спиной и положил руки на его плечи, осторожно разминая. Австриец вздрогнул от прикосновения под мягкий смех брата. — Так сделай так, чтобы не боялся. — промурлыкал Германия. — Ты ведь умный и точно можешь убедить свою колонию, что ей не о чем переживать. А потом он обязательно ответит на твои чувства, и вы оба будете счастливы. — Я не смог сделать этого раньше, думаешь, смогу сейчас? К тому же… — Чш-ш. — мягко прошептал ему на ухо немец. — Послушай, что я скажу, и не перебивай. — австриец послушно замолчал. — Нужно бороться за своё счастье, а ты слишком много думаешь о том, что скажет и сделает БиГ. Посмотри, до чего тебя довело его отсутствие. — протянул Германия с притворной жалостью. — У тебя тактильный голод, братец. Только взгляни, как твои плечи дрожат от одних моих прикосновений. — Разве? — пробормотал Австро-Венгрия, переводя взгляд на левое плечо. В самом деле, он дрожал и льнул ближе к рукам брата. — У тебя у самого тактильный голод. — беззлобно фыркнул он. — А я и не отрицаю. Мне очень тяжело без Российской Империи. Ох, как бы я хотел снова обнять его. — мечтательно протянул Германия. — Но, увы, наше довоенное соглашение на еженедельные встречи больше не действует. И я сражаюсь изо всех сил, чтобы победить и забрать его себе. А ты можешь сделать это просто так и все равно не делаешь. — осуждающе цокнул он, и Австро-Венгрии стало стыдно. — Только представь: ты возвращаешься домой, и здесь тебя встречает БиГ. У него есть все, что нужно, благодаря тебе. И он искренне рад тебя видеть, потому что ты вовремя забрал его и донёс свою точку зрения до него. Но этого, разумеется, не произойдёт, потому что ты ничего не сделал. — Германская Империя разочарованно покачал головой и вышел из гостиной. — Я заберу его. — крикнул ему вдогонку Австро-Венгрия. — Завтра же.***
Был спокойный обычный день, когда дверь во французскую резиденцию резко распахнулась, и на пороге появился Австро-Венгерская Империя, живо схватив и притянув к себе ближайшую колонию, а затем приставив к ее голове револьвер. — Итак… Кто-нибудь будет столь любезен поведать мне, где моя автономная территория? — промурлыкал австриец, повернув голову туда, где слышал голос Франции. Тот напряжённо замер в кресле, быстро обдумывая ситуацию. — Если вы прямо сейчас уйдете из моего дома, я сделаю вид, что ничего не видел. — попытался воззвать к разуму австрийца Французская Республика, но тот лишь насмешливо качнул головой. — Если вы прямо сейчас вернёте мне БиГ, я подумаю над тем, чтобы не трогать ваши колонии ближайшие пару месяцев. — выдвинул встречное предложение Австро-Венгрия, мерно качая револьвером у головы французской колонии, дрожащей в его руках. — Не волнуйся так. — проворковал он ей на ухо. — БиГ расстроится, если кто-нибудь в этом доме пострадает, а я бы предпочел не расстраивать его без крайней необходимости. — БиГ вас ненавидит. — прошептала колония дрожащим голосом, но австриец на это лишь мягко рассмеялся. — Марокко, верно? Сбежавшая от моего брата колония… Я бы и тебя забрал, Германия оценил бы, но… Не сегодня. — пообещал он, затем вновь вернулся к французу. — Так что, я увижу сегодня свою автономную территорию? — Хорошо, я схожу за ним. — мрачно согласился Французская Республика, но Австро-Венгрия вновь покачал головой. — Нет. Отправьте какую-нибудь колонию за ним. — француз упал обратно в кресло и взглядом указал Алжиру в сторону второго этажа. Тот кивнул и тихо направился к лестнице, обойдя австрийца по широкой дуге. Австро-Венгрия замурлыкал старую австрийскую песню себе под нос, пока ждал, не переставая качать револьвером у головы Марокко. Наконец, на втором этаже послышались шаги, и вскоре в гостиную вернулись две колонии. — Господин Австро-Венгерская Империя. — австриец услышал несмелый голос Боснии, и в его душе расцвело счастье. Наконец-то он услышал родной голос любимой автономной территории. Формальное обращение, конечно, резануло австрийцу по ушам, но тот на радостях даже не стал поправлять юношу. — БиГ, моё бесценное сокровище, словами не передать, как я рад даже слышать твой голос! — восхищённо пропел Австро-Венгрия, крепче прижимая к себе Марокко. — Итак, ты можешь уйти со мной добровольно, и тогда я подумаю над тем, чтобы не трогать твоих новых… Друзей некоторое время. Или же, — тут австриец замолчал. — Нет, никаких угроз. — пробормотал он и задумался. Босния тем временем испуганно смотрел на Французскую Республику, тот раздражённо пожал плечами: сам не знал, что теперь делать. — БиГ, прошу, просто пойдем со мной. — взмолился Австро-Венгрия: его прежняя решимость исчезла. — Если ты согласишься, ни я, ни мой брат не будем даже смотреть в сторону французских территорий следующие два месяца. Босния и Герцеговина вновь взглянул на француза. Внешне тот качал головой и пытался что-то придумать, но… Босния не мог не догадаться, что где-то в глубине души предложение австрийца ему очень нравится. — Я согласен. — выпалил он прежде, чем успел хорошо это обдумать. Австро-Венгрия облегчённо выдохнул. — Можно мне… Немного времени, чтобы собрать вещи? — Десять минут. — согласился австриец и торжествующе взглянул на Францию. Тот из-за повязок на глазах Австро-Венгрии этого не видел, но почувствовал и тихо прорычал ругательство. Спустя несколько минут томительного ожидания, Босния спустился с небольшой сумкой в руках и испуганно-печально кивнул всем присутствующим. — Пойдем? — спросил Австро-Венгрия и, не дожидаясь ответа, оттолкнул Марокко в сторону и потащил за собой боснийца. Дверь за ними захлопнулась словно крышка гроба.