***
— Ты в порядке? — спросил Российская Империя, накладывая повязку на рану в боку француза. Тот кивнул. — В полном. Я рад за тебя — ты честно победил в нашей последней битве. И война наконец кончилась. — с гордостью за русского отметил Французская Империя. — Я буду носить шрам от твоей шпаги с честью. — тут он окинул взглядом уже начавшие заживать ожоги русского. Француз заставил всех своих вассалов тушить пожар в Москве, и это дало свои плоды: новые ожоги перестали появляться. — Мне так жаль, что тебе пришлось сделать это… Из-за меня. Мы начали войну из-за такой глупости… — вновь начал сокрушаться он. — Руки надо бы чем-нибудь прикрыть… — задумчиво протянул Россия, рассматривая свои искалеченные кисти рук — единственную часть тела, где ожоги не были скрыты под одеждой. — Выглядит омерзительно. — Не говори так. — вскинулся Франция и охнул от резкого движения, схватившись за бок. — Эти шрамы — часть тебя, и я нахожу их такими же прекрасными, как ты сам. — он осторожно взял руку русского в свою и поцеловал. — Спасибо, mon cœur. — взволнованно умилился Российская Империя, прижав руку француза к сердцу, стараясь не задеть очередной шрам. Лицо Французской Империи просияло улыбкой: он не слышал этого обращения с самого начала войны. — Но мне все равно нужны перчатки. Не хочу, чтобы мне задавали вопросы или чтобы кто-то смотрел на мои шрамы. — русский беспокойно дёрнул плечом. — Одну минуту. — Франция с кряхтением поднялся и достал из тумбочки возле постели чёрные шёлковые перчатки. — Я их надевал только пару раз, я не большой любитель перчаток, как ты знаешь. Думаю, тебе нужнее. — Спасибо. — вновь мягко улыбнулся Россия, на пробу надев одну из перчаток на правую руку, которая пострадала меньше. Шёлк приятно лёг на израненную кожу, не причинив боли, и русский тут же надел и вторую перчатку. Черная ткань красиво контрастировала бы с бледной кожей, но ее не было видно под закрытой одеждой, которая скрывала оставшиеся ожоги. — Спасибо, mon cœur. — ещё раз поблагодарил Россия. Взгляды русского и француза встретились, и Россия, не раздумывая ни секунды, накрыл его губы своими. — Не хочу портить момент… — через несколько минут начал Российская Империя, отстранившись от Франции. — Но… Что ты планируешь делать с Европой? Французская Империя задумался.***
— Что ты делаешь? — подозрительно спросил Австро-Венгрия, зайдя в комнату Боснии без стука. Он умело скрыл за недовольством тревогу. — Я… Просто открываю окно?.. — растерянно пояснил босниец, так и застыв с ручкой от окна. — Здесь душно. — Хорошо. — расслабился австриец. Его сокровище не планировало сбегать от него через окно, какая радость! — Я хотел бы поговорить с тобой… — нерешительно начал он. — Понимаешь, ты не… — сказать то, что он хотел, лично Боснии оказалось намного сложнее. — Я бы тоже кое-что хотел спросить. — в тон ему заявил босниец. — Ты… — его голос дрогнул, и австриец сразу же потянулся к связи, хотя ещё пять минут назад клялся самому себе этого не делать. Сомнение, юноша в чем-то сомневался. — Ты не собираешься выпускать меня из дома, да? — скороговоркой произнёс юноша и сам прикоснулся к связи. Испуг и смущение в душе австрийца были достаточно красноречивым ответом. — Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. БиГ, пойми, это все для твоего же блага. — сразу же бросился убеждать его в своей правоте Австро-Венгрия. — Сейчас война, и вдруг с тобой что-то случится? Я не хочу тебя потерять. Да и любое другое время на улицах достаточно опасно. — он сам понимал, насколько неубедительно это звучит. Ему даже не понадобилась связь, чтобы ощутить разочарование боснийца. — После войны ты сможешь ходить где угодно, обещаю. Со мной, разумеется, но… — Я так и думал. — с досадой вздохнул Босния. — Я так и знал. — Прости, БиГ, прости… Я делаю это только ради тебя, пойми же… — Австро-Венгрия бережно прижимал к себе юношу и оправдывался, но не похоже, чтобы тому было это интересно. Глядя в эти разочарованные глаза, австриец так и не нашел в себе смелости сказать, что он и после войны не планировал отпускать его. Зачем БиГ видеть послевоенные ужасы? Незачем.***
— Я расстроил его. — мрачно протянул Австро-Венгрия, отпив чай из любимой чашки. — Он ещё поймет, что ты делаешь всё ради его блага. — менторским тоном заверил его Германия, не сводя с брата внимательного взгляда. — Может, нет? — усомнился австриец. Я бы правда хотел оставить его здесь. Чтобы он не знал ни страха, ни боли, ни тревог. Но… Мои желания его ведь не касаются. Он будет скучать по друзьям, семье, и мне будет невыносимо смотреть на это. — почти отчаянно вскрикнул он. — В каком это смысле твои желания его не касаются? — возмутился немец, стукнув чашкой о стол. — Он обязан к ним прислушиваться, а в идеале — выполнять каждое из них. Зависимые территории для того и нужны. — тут его тон сменился на снисходительный. — А ты, как хорошая метрополия, взамен позаботишься о нем и заменишь ему семью, друзей и всех остальных. — А я смогу? — Австро-Венгрия все ещё сомневался в содеянном, но Германия был готов развеять каждое его сомнение. — Конечно, сможешь. — ласково, но настойчиво заверил его немец. — Понимаешь… — тоном великого философа протянул он. — Не все страны понимают, что им нужно. Им нужен кто-то, кто знает лучше них и позаботится об этом. Например, Российская Империя. — голос немца смягчился, как всегда. — Он никак не поймет, что со мной ему будет лучше. Но я помогу ему понять. «Отвратительно!» — вздрогнул от ужаса босниец и тут же сбежал в библиотеку, пообещав себе, что больше не будет подслушивать разговоры австрийца и немца. Он скользнул в самый темный угол помещения, взял какую-то книгу для вида и, потерев виски, начал наконец обдумывать ситуацию. «Итак… Австро-Венгрия намного спокойнее, чем в прошлый раз. А Германская Империя намного ужаснее, чем в прошлый раз! Как у него язык повернулся сказать такое о Российской Империи?! Хорошо, что Австро-Венгрия по-прежнему сомневается, но Германская Империя слишком активно его переубеждает… Что касается того, что из дома я больше не выйду… Что ж, можно понять. Французская Республика отпускал меня только к Британской Империи и его колониям, а до Российской Империи я ходил исключительно с кем-нибудь — он ведь живёт дальше. Но проблема не в этом! Там были колонии, с которыми всегда можно было пообщаться и чем-нибудь заняться, и с великими державами, если они не заняты, я тоже мог поговорить. А тут я буду видеть только светлый лик Австро-Венгрии и его брата, и они оба вызывают у меня желание уйти в закат, а не вести разговоры. Мне будет одиноко. Да и… Сдержит ли Австро-Венгрия свое обещание?» Хлопнула входная дверь. Босния осторожно выглянул из библиотеки. В гостиной остался только немец, но с ним говорить не хотелось ещё больше.***
Германская Империя быстро прошагал к столу Центральных Держав, где уже сидели его брат и Болгарское Царство, с которым австриец, на удивление, поладил. Они склонились над картой и увлеченно что-то обсуждали. — Чем занимаетесь? — небрежно поинтересовался Германия. — Мы с Австро-Венгрией обсуждаем, как разделим между собой территории Сербии. — пояснил болгарин, не поднимая головы. — Ваш брат сказал, что он вам больше не нужен. — Делите шкуру неубитого медведя? — «понимающе» покивал Германская Империя. Австриец презрительно фыркнул. — Да какого медведя, Германия? Медвежонка как максимум. — Ну-ну, развлекайтесь. — пожал плечами не слишком заинтересованный немец, всматриваясь в отчёт. Затем он будто что-то вспомнил и дёрнул брата за плечо. — А ты не видел Российскую Империю? — Нет. А ты, Болгария? — Он в коридоре, разговаривает с Британской Империей. — к Центральным Державам присоединился Османская Империя, и его тон был каким-то… Враждебным. Немец вскинул бровь. — Все в порядке? — прохладно уточнил он. — Да. — равнодушно откликнулся осман, сразу же уткнувшись в отчёт. Троица окинула его подозрительными взглядами, но быстро вернулась к своим делам. — Я предлагаю тебе взять эту часть, а я оставлю себе эту. — Болгарское Царство провел карандашом линию на карте по территориям Сербии. — Очень щедро с твоей стороны. — довольно фыркнул Австро-Венгрия. — Я согласен. Пойдём займёмся делом, раз мы так быстро все уладили. Австриец и болгарин ушли. Осман присмотрелся к карте. Болгария оставил себе очень маленькую часть сербских территорий — неудивительно, что Австро-Венгрия был так доволен. «Его не доведет до добра принижение своих способностей и желаний перед великими державами…» — неодобрительно подумал Османская Империя, едва заметно качнув головой.***
Сербия возвращался в зал от Французской Республики, с которым по поручению России обсуждал поставки боеприпасов, как вдруг наткнулся на Болгарское Царство и Австро-Венгерскую Империю. «Не к добру это…» — угрюмо подумал он. — Сербия… — пропел Австро-Венгрия, потянув его на себя за запястье. — Ты сегодня идёшь со мной. — С чего бы мне это делать? — хмуро спросил серб, отойдя от австрийца и болгарина на пару шагов и окинув их обоих пренебрежительными взглядами. Австро-Венгрия лишь торжествующе улыбнулся. — Ты мне больше не нужен, следовательно, у меня больше нет ни единой причины держать тебя поблизости. — мягко, словно ребёнку пояснил он. — Мы с Болгарией разделили твои территории, и мне, конечно же, досталась большая часть. — не без самодовольства прибавил австриец. — Предатель славянских народов. — выплюнул Королевство Сербия, глядя на болгарина с откровенной ненавистью. — Надеюсь, тебе хотя бы хорошо заплатили за предательство нас и твоих прежних принципов. — серб сделал ещё шаг назад, будто загнанный зверь. Австро-Венгрия же сделал шаг вперёд. — Не переживай, Австро-Венгрия очень хорошо платит мне. — рассмеялся Болгарское Царство. Он скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как австриец и серб кружат друг вокруг друга, словно кошка с мышью. — Думаешь, Босния простит тебе это? — Сербия проигнорировал Болгарию, не сводя цепкого взгляда с Австро-Венгрии. — БиГ не узнает об этом. — с колкой усмешкой пообещал австриец. — Нечего ему беспокоиться о ком-то столь никчемном, как ты. И никто ему не расскажет. Он больше никогда не покинет мой дом и будет жить счастливо, не зная тревог. На лице Королевства Сербии отразился ничем не прикрытый ужас, и он отошёл ещё чуть назад. — Ты чудовище. — с отвращением бросил серб. — Он никогда не будет с тобой счастлив, ты лишь сломаешь его. Ты сам возненавидишь себя однажды, но будет уже слишком поздно. И ты никогда не… — Довольно. — душу австрийца обожгла ярость, и он за секунду сократил расстояние между собой и сербом, дёрнул его за руку, кажется, сломав кость, и потащил за собой. — Я хотел быть с тобой аккуратнее, но вынуждаешь меня! — Господин Австро-Венгерская Империя. — как только они достигли конца коридора, перед ними появился Российская Империя, и серб по его ледяному тону мог точно сказать, что тот был в ярости. Австриец быстро вдохнул и выдохнул, стараясь взять себя в руки. — Мне жаль, но мои войска захватили сербские территории. Ничего не поделаешь. — самым вежливым тоном, на какой он был сейчас способен, произнес Австро-Венгрия. Его пиетет к Российской Империи был вынужденным — Германия был бы крайне недоволен, если бы он пренебрежительно отнёсся к русскому. — Немедленно отпустите моего подопечного. — потребовал Россия, сделав паузу в конце: он не стал угрожать прямо, но явно подразумевал это. — Или что? — хмыкнул австриец. — Вы не сможете… — Не хотелось бы вмешиваться, но… Что происходит? — пока нейтрально поинтересовался Германская Империя, остановившись перед братом и русским. На брата он бросил разочарованный взгляд, на русского — мягкий. — Российская Империя отказывается признать, что потерял Сербию. — раздражённо пояснил Австро-Венгрия, и его взгляд как бы говорил «что, и теперь ты поддержишь его, а не меня?» Но братья во время своих переглядок упустили из виду пантомиму, которую изобразил Россия и которую серб отлично понял. — Господин Российская Империя, — начал немец снисходительно, но русский сделал своеобразный жест рукой, и Сербия быстро побежал к выходу, не оглядываясь. — Какого черта? — взревел Австро-Венгрия, бросившись было за сербом, но Германия удержал его на месте. — Отпусти меня немедленно, ради всего святого! — Вы что-то говорили, господин Германская Империя? — бесхитростно улыбнулся Российская Империя, повернувшись к немцу. Тот вздохнул. — Вы только что совершили большую ошибку. — Время покажет, ошибся я или нет. Мне прекрасно известно, что страна не прекращает своего существования после захвата столицы. Будут восстания среди мирного населения, партизанские отряды… Сербия точно не сдастся. — с мрачной торжественностью заверил братьев Российская Империя. — Я что-то пропустил? — мимо прошел Османская Империя, и Австро-Венгрия, беря пример с брата, не преминул выместить на нем свой гнев. — Сербия сбежал, когда узнал, что я захватил его территории! Отвратительное качество для зависимой территории. — Что ж, я знал, что воспитал достойного сына! — хохотнул осман, явно представляя себе лицо австрийца в этот момент. — Каждый из моих детей поступил бы так. — БиГ — не поступил бы. — уже спокойнее фыркнул Австро-Венгрия. — Именно так я и думал, когда его мать оставила его у меня на пару дней, а он, вежливо пообщавшись со мной и заверив, что не доставит проблем, исчез через несколько часов. — насмешливо покивал Османская Империя и повернулся к русскому. — Придешь на нашу следующую битву? Я бы сразился с тобой, если ты, конечно, достаточно хорошо себя чувствуешь после… Отравляющих веществ. — Благодарю за беспокойство, я отлично себя чувствую. — благосклонно кивнул Российская Империя с самодовольной ухмылкой. — Я не откажусь скрестить с тобой шпаги. Только оденься потеплее, декабрь всё-таки. — насмешливо прибавил он. Осман и русский, обговаривая детали будущей битвы, скрылись в зале собраний. Немец проводил их завистливым и ревнивым взглядами соответственно. — Ничего, отыграемся на Антанте в Вердене. — заверил он брата. — Французская Республика слишком долго мешался под ногами.