***
— Господин Германская Империя, рад вас видеть. — приветственно пожал ему руку Швеция, когда немец заглянул в его с братьями резиденцию утром. — Что привело вас ко мне? — Доброе утро, господин Королевство Швеция. — учтиво улыбнулся Германия без тени угрозы. — У меня есть вопрос, и, боюсь, ответить на него может только кто-то мудрый и знающий вроде вас. — слегка польстил он шведу, и тот достаточно дружелюбно улыбнулся. — Я заинтригован. — приготовился слушать швед, закинув ногу на ногу и скрестив кончики пальцев. Немец же поежился. В доме Швеции, Норвегии и Дании было невероятно холодно. Иногда ему казалось, что такая температура воздуха в доме скандинавов нужна для отпугивания незваных гостей. — Недавно я перебирал свой архив и не нашел отчётов с 1804 по 1815. В архивах моего брата тоже ничего подобного нет. Не могли бы вы поведать, что же случилось в те годы? — Германия был вежлив и спокоен. С другой страной он бы уже прибегнул к угрозам, но швед, во-первых, был нейтральной страной и мог расценить это как нарушение нейтралитета, а во-вторых, в этих синих гордых глазах, похожих на глаза русского, мелькало что-то… Опасное. — К сожалению, я не в силах помочь вам. — Королевство Швеция отчего-то презрительно поморщился, будто вспомнил что-то нехорошее. — И, боюсь, никто не в силах. Забудьте эти даты. — достаточно резко бросил он, и Германия тоже решил перестать миндальничать. — К сожалению, не могу. — у немца появился хищный прищур, на который самоуверенный швед вскинул бровь. — Мне очень нужно знать, что происходило в те времена. Вы ведь видели все своими глазами. — Именно поэтому я вам ничего не скажу. Как и все остальные. — беззлобно хмыкнул Швеция. — Поймите, — добавил он чуть мягче. Швед положил локти на колени и подпёр голову рукой, доверительно приблизившись к немцу. — Там могут быть следы маленькой трусости, маленького предательства, маленькой зависти, там может быть то, чего размягченное мудростью пожилое сердце уже не выдержит. Не нужно вам лезть в эту историю. Вы так только навлечете на себя гнев множества стран, включая своих союзников. — Хорошо, кажется, вы связаны какими-то обязательствами. — разочарованно вздохнул Германская Империя. Ему не нравится ход разговора. — На какой срок? — До тех пор, пока не умрет последняя страна, знающая о событиях того времени. — не обнадёжил его швед. — Я могу предложить вам денег в обмен на информацию. — настаивал немец отнюдь не так мягко, как прежде. — Я не заинтересован, простите. — махнул рукой Швеция с мученическим выражением лица: говорил не то, что хотел, а то, что нужно было. — Ничто на свете не переубедит меня. И других стран тоже, даже не пытайтесь. — А если я поговорю с вашим младшим братом, вы будете сговорчивее? — угрожающе протянул Германия. Это стало его ошибкой. — Убирайтесь. Приятно было пообщаться. — холодно бросил швед и поднялся с дивана. — Последний раз прошу вежливо. — добавил он, доставая шпагу, когда немец с елейной улыбкой остался сидеть. — Что происходит? — бесстрастно полюбопытствовал Дания, появившись из коридора с саблей наготове. — Господин Королевство Дания, может быть, вы расскажете мне о событиях 1804-1815? — будто бы мягко спросил Германская Империя. Он чувствовал себя достаточно уверенно и не сомневался, что скандинавы не нападут на него, что бы он ни сделал. — Я ведь и ваши территории оккупировать могу. — Сейчас к нам заглянет Британская Империя, поинтересуйтесь у него, что он сделает с вашим флотом, стоит вам приблизиться ко мне или к моим братьям. — датчанин и бровью не повёл в ответ на угрозу. В противовес медленно выходящему из себя немцу он говорил ровно и спокойно, будто совсем не был встревожен. — Очень неразумно с вашей стороны угрожать нейтральным странам, тем более в их же доме. Особенно тем нейтральным странам, что кормят вашу армию. — Когда вы?.. — на секунду изумился немец, а затем на его губах появилась ещё более мягкая улыбка. — Понятно, кто предупредил британца… Норвегия, что насчёт тебя? — чуть громче крикнул Германия, надеясь, что хоть младший из скандинавов окажется сговорчивее. — Британская Империя просил в ответ на такие предложения посылать вас к черту. — самым вежливым тоном откликнулся норвежец со второго этажа, вызвав у шведа гордую улыбку. — А у меня ведь есть неплохой флот, сами понимаете, не могу возражать стране-владычице морей. — прибавил Норвегия с притворным сожалением. — Он для вас господин Королевство Норвегия, вообще-то. — строго произнёс Дания. Они с братом стояли бок о бок с холодным оружием в руках и, вопреки мнению немца, не побоялись бы применить его. — Ох, простите. — театрально покачал головой Германская Империя. — Так сложно воспринимать его не как автономию в составе территорий вашего брата. Эта фраза окончательно вывела Швецию из себя: он процедил ругательство на родном языке и направился к немцу. Дания последовал за ним, и лишь сузившиеся глаза и заметно сжатые зубы показывали, что он тоже разозлился. — А мне сложно воспринимать вас не как приложение к Королевству Пруссии, но я же молчу. — в гостиную вошёл Британская Империя, который был крайне недоволен. Впрочем, его появление предотвратило кровопролитие. — Итак, вы понимаете, что нарушаете их нейтралитет? — риторически спросил он, ожидая, что ему озвучат причину конфликта. — Я уйду, как только вы скажете, что происходило с 1804 по 1815. — немцу было неважно, кто даст ему ответ. Британец вскинул бровь. — Довольно иронично, что именно вы задаетесь этим вопросом. Пойдёмте. — он сразу же вышел обратно, и Германии ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Едва он покинул резиденцию, как входная дверь громко захлопнулась, и послышался щелчок нескольких замков. Что ж, кажется, ему в этом доме больше не рады. — Итак, скажите мне. — начал Великобритания, когда они покинули территорию резиденции. — Вам совсем наплевать на Российскую Империю? — Я люблю его, и вы прекрасно об этом знаете. — тут же нахмурился Германская Империя. — Причём здесь он? — Если вы продолжите искать информацию, вы навредите многим странам. Но ему — больше всех и в первую очередь. — Британская Империя говорил вполне искренне, и немцу пришлось принять это во внимание. — Я буду искать осторожно, мне нужна лишь самая общая информация. — пообещал он британцу, пусть и не понимал, почему должен говорить ему это. — Вы не остановитесь, я вас хорошо знаю. — недоверчиво покачал головой Британская Империя. Германия фыркнул в самых оскорбленных чувствах. — Такие, как вы, не умеют вовремя останавливаться. Потому я лишь взываю к вашему благоразумию. Бросьте эту идею. — он развернулся на каблуках и зашагал вниз по улице, не дождавшись ответа. Немец, не узнавший ничего полезного, ещё больше помрачнел. Его отец никогда не упоминал подобных событий, хотя о Российской Империи он рассказывал часто и с удовольствием: они были близкими друзьями. И что имел в виду британец, найдя ироничным то, что именно он интересуется этим? Пруссия был как-то связан с этой историей? Германская Империя, задумавшись, направился обратно к себе. Его начало невероятно выводить из себя то, что от него что-то скрывали. По пути он решил заглянуть к осману, ни на что особо не надеясь. — Я чему-то помешал? — спросил немец, испытывая дежавю. — Да, я снова не один. — закатил глаза Османская Империя. — Прекращайте заявляться ко мне без предупреждения, вы мешаете мне налаживать личную жизнь. — И кто эта страна? — подозрительно уточнил Германская Империя. Его не покидало чувство, что ему нагло лгут, а он этого не терпел. — Я не скажу вам. Вы осудите, а я не хочу ругаться с вами. — осман поиграл бровями, и немца настигло осознание, по какой причине Османская Империя мог не хотеть говорить об этом. — Это… Колония?.. — скривился он. — Я ничего не хочу об этом знать. — Я так и знал. Зачем пришли? — Вы не знаете, что происходило с 1804 по 1815? — в сотый раз за день поинтересовался Германия. Лицо османа вытянулось, он вышел из дверного проема и прикрыл дверь. — Знаю, но ничего не скажу. Почему вы вдруг спросили об этом? — прохладно полюбопытствовал Османская Империя, и интерес Германии к этой истории возрос. — А почему никто не говорит об этом? — ответил вопросом на вопрос немец. Его порядком раздражал ореол тайны вокруг этих лет. — Мы все связаны определенным… Обязательством. — Османская Империя неопределенно махнул рукой. — Как с этим связан мой отец? — вспомнил слова британца Германия. — Это я могу сказать. — осман будто бы с облегчением выдохнул. — Он тоже был связан этим обязательством, к тому же он был одним из авторов идеи, если можно так выразиться. — Каков был его мотив? — удивился немец. «Что ж, тогда понятно, почему он никогда не говорил мне об этом…» — Защита и месть. — А конкретнее? — Германия поморщился от излишне расплывчатой формулировки. — Я не могу сказать конкретнее. Обязательство, помните? Хорошего дня. — Османская Империя исчез за дверью так же быстро, как появился, оставив немца в разочаровании, недоумении и недовольстве. — Он стар. Он удручен годами, Войной, заботами, трудами; Но чувства в нем кипят, и вновь Мазепа ведает любовь. — процитировал Королевство Сербия и расхохотался. — Отличная отговорка, мне понравилось. — Мне послышалось, или ты только что намекнул, что я старый? — притворно оскорбился осман, вернувшись в гостиную. — Ты слышал, о чем он спрашивал? — уже серьезнее обратился он к русскому. — Да… — обречённо простонал Российская Империя, вжавшись в кресло. — Вот же… — он прибавил несколько слов на родном языке, и, судя по вытянувшемуся лицу Сербии, они не значили ничего хорошего. — Он видел эти несчастные отчёты несколько секунд, почему он так вцепился в эти даты? Почему я вообще помог ему? — начал корить себя русский. — Надеюсь, он быстро оставит эту затею. — Я говорил тебе, что твой вчерашний поступок был безрассудным! — назидательно припечатал Османская Империя, подбадривающе похлопав его по плечу. — Зато теперь у меня есть книга сигналов. — неубедительно даже для себя оправдался Российская Империя. — Ты переубедишь этим Британскую Империю, но не меня. — ничуть не впечатлился осман, продолжая сверлить русского суровым взглядом. — Зачем ты вообще полез в архив? — Я на секунду представил, как намучается мой наследник с моими отчётами! — с деланным ужасом объяснил Россия. — Я, кажется, раньше вообще не умел их писать: там столько всего ненужного и непонятного. — пожаловался он осману и сербу, на что те дружно хохотнули. — Это не смешно, вы просто их не видели. Я разбираю свои документы второй месяц, а они все не закончились! Я только на середине прошлого века. Я их начал разбирать ещё до начала войны, да забросил. — Пойду принесу нам ещё чаю. — смеющийся Сербия подхватил чашки со стола и скрылся на кухне. Османская Империя сразу наклонился ближе к русскому. — Сколько ещё тебе осталось? — обеспокоенно уточнил он. Россия повёл плечами. — Меньше пяти лет. Не могу пока сказать точнее. А тебе? — Меньше десяти. — мрачно сообщил Османская Империя. — Почему ты так спокоен? У меня голова болит от мыслей об этом. На кого я оставлю своих детей? Справится ли мой наследник? Что будет с другими моими зависимыми территориями? Мне не страшно, в конце концов, я слишком долго жил, и мне порядком надоело быть страной, но… Что будет дальше? — Я об этом не беспокоюсь. Я знаком со своими наследниками, — на этих словах осман и русский синхронно поморщились. — Я не могу их переубедить, так что… Пусть разбираются сами. Мёртвому мне будет уже все равно. Правда, я мог бы провести парочку реформ, насколько это возможно в условиях войны. Чтобы облегчить им работу. — Россия, ты не понимаешь, что меня ждёт. — голос османа становился все более и более тревожным. — Я банкрот с 1879 и вынужден цепляться за Германскую Империю, потому что у него есть деньги. Британская Империя и Французская Республика отнимут у всех моих наследников последнюю монету, а остатки моих территорий разорвут на кусочки! Я задолжал твоим коллегам много денег! Очень! Много! Денег! Понимаешь? Что я оставлю своим детям? Полуразвалившуюся страну с кучей долгов?! — последнее Османская Империя выкрикнул с отчанием. — Сербия, побудь, пожалуйста, на кухне, пока мы тебя не позовём. — попросил вернувшегося серба Российская Империя, и тот вновь скрылся за дверью, недоуменно качнув головой: он услышал последнюю фразу османа и заволновался. Да, он знал что-то такое, но его отец упорно скрывал масштабы их проблем с деньгами. — Я знаю. — успокаивающе произнёс Россия, положив руку на плечо Османской Империи. — Я попробую уговорить их пойти на уступки. Я бы правда хотел тебе чем-нибудь помочь, но не могу. Мне самому нужны деньги. Я не хочу знать, что сделает со мной и с миром Германская Империя, если победит. — Я понимаю. — вздохнул меланхолично осман и положил голову на плечо русского. — Не виню тебя за это. Как и за то, что ты отказал мне перед войной. Я ненавижу то, что родился страной. — Как и я. Как и большинство стран. — согласился Российская Империя, качая головой. — Ничего, скоро мы увидим наш долгожданный покой. И я увижу его. Хорошо, что я могу быть уверен, что Германская Империя ничего не узнает о событиях того времени. — решил он сменить тему. — Кстати, а как твой архив? — В полном порядке. Я перебирал его раз в год. Никто не понимал этой моей привычки, но она облегчила мне жизнь в итоге. — голос Османской Империи был пропитан унынием. — Ты бы не тратил на архив слишком много времени. — взволнованно прибавил он. — Выглядишь уставшим и бледным. Еще более бледным, чем обычно. — Я знаю. Но боюсь не успеть. Я не уверен, доживу ли до конца войны. — Россия нервно закусил губу. — Ты заразил меня своим настроем, теперь я тоже беспокоюсь. — Прости. — наконец расслабленно хохотнул осман. — Давай закроем тему. Уверен, Сербия сделал нам чудесный чай.***
Германская Империя был в ярости, хоть и умело прятал ее за обходительной улыбкой. Он спросил ещё несколько стран, и все как один отказались что-то ему рассказывать! Сейчас немец сидел у себя в кабинете и обдумывал, как же ему узнать о произошедшем. Прежде он надеялся, что у Пруссии остались какие-нибудь дневники или что-нибудь в таком духе, откуда он мог бы узнать, но нашёл лишь скупую заметку о том, что «Австрия и Россия поругались из-за польских земель…» Одну минуту… Польских земель? Немцу в голову пришла гениальная идея! — Господин Российская Империя, добрый вечер. — промурлыкал в трубку Германия голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — У меня к вам деловое предложение. Вы рассказываете мне, что произошло с 1804 по 1815, а я не убиваю Царство Польское. Ее территории все ещё оккупированы моими войсками, если вы помните.