***
— Кто это? — без особого интереса спросил Австро-Венгрия, по звуку чужих шагов определив, что Германская Империя привел в зал собраний новую страну. — Королевство Польское, новое воплощение польских земель. — представил девушку немец, кивнув ей на стул возле себя. Австриец отчего-то закашлялся и растерялся. Османская Империя вздрогнул и в мыслях перебрал все известные ему нецензурные выражения. Он костерил немца на чем свет стоит от всей души, с чувством, с толком, с расстановкой. После осман окинул взглядом зал собраний и ожидаемо русского не нашел. — Где Российская Империя? — к его удаче, не только он задавался этим вопросом. Королевство Швеция едва поспевал за быстро шагающим Британской Империей, который был, мягко говоря, в ярости. — Не имею ни малейшего понятия! — гаркнул британец, резко обернувшись к шведу. — Он вчера привёл ко мне Финляндию, рассказал о произошедшем и ушёл чёрт знает куда! Ты бы видел его взгляд… До костей пробирает. — на полтона тише прибавил он. — У меня нет причин любить Российскую Империю, но… — Швеция замолчал и пощелкал пальцами, подбирая подходящие слова. — Я переживаю, как бы мой бывший заклятый враг не повторил сценарий вековой давности, если ты понимаешь, о чем я. — Отлично понимаю! — вновь взъярился Великобритания, и если бы взглядом можно было убивать, Германской Империи здесь уже бы не было. — Вот об этом я и думаю, поди теперь сообрази, куда Россия делся! — он махнул рукой и продолжил слегка спокойнее. — Есть идеи? — Я мог бы предложить места наших бывших сражений, но, боюсь, Российская Империя недостаточно сентиментален для этого. — фыркнул швед, и британец едва заметно улыбнулся, но тут же вернулся к прежнему настрою. — У России нет никаких слишком дорогих ему мест, скорее, есть места, которых он избегал, например, Бородино. — нервно размышлял Британская Империя, потирая переносицу. — Может, он там и есть? — пожал плечами Швеция. — Он в прошлый раз тоже делал… Нетипичные для него вещи. — Нет его там. — вздохнул британец. — Как нет его и в Париже, в Москве, в Петрограде, на реке Угра, на Марице, в каком-либо ещё сколько-нибудь значимом месте. К тому же он не в чьей-то резиденции. Мы с Французской Республикой проверили все, что пришло в голову. — обречённо припечатал он и ещё раз вздохнул. Османская Империя тоже задумался, куда мог деться русский. Затем краем глаза с ужасом заметил, что Германская Империя заинтересованно следит за разговором шведа и британца. «Не к добру это… — тут же отметил осман и продолжил размышлять. — Он точно не пошёл бы ко мне в Константинополь, как и на территории своих подопечных. Черт, Россия, наверное, винит себя в смерти Царства Польского… Минутку… А он не может быть в Варшаве?» Конечно. Российская Империя бездумно разгуливал по улицам Варшавы. Его не слишком смущали немецкие войска поблизости, да и выглядел он как живой труп, а не как страна из вражеского стана. Осман поспешил догнать его и придержать за плечо. Ох. Он понял, что имел в виду британец под пробирающим до костей взглядом. — Как ты? — просто спросил Османская Империя, осторожно потянув его за собой. Русский молча качнул головой, безвольно последовав за ним. — Пойдем отсюда. Хочешь в какое-нибудь конкретное место? — Россия снова покачал головой, и осман после минутных размышлений все же отвёл его в Константинополь. — Это мое тайное убежище на всякий случай, так что сюда никто не придет. Располагайся. Османская Империя оставил русского на диване в гостиной и ушёл на кухню, оценивая, какой напиток сейчас стоит предложить. Быстро заварив ромашковый чай, осман также прихватил бутылку французского вина. На всякий случай. — Хочешь поговорить об этом? — поинтересовался Османская Империя, усевшись рядом с Россией. Тот дрожащими руками взял чашку чая и сделал маленький глоток, тут же закашлявшись. — Он убил ее. — наконец спустя показавшееся вечным молчание заговорил Российская Империя замогильным голосом, отставив чашку в сторону. Осман немедленно крепко обнял его. — Он убил ее, понимаешь? — всхлипнул русский, уткнувшись лицом ему в плечо. — Он убил ее! Она ведь была так молода, она была прекрасной страной, одной из лучших, и он вот так просто перечеркнул все это? И ради чего? — его голос надломился, и Россия неприкрыто разрыдался. — И ему даже не жаль. Он улыбался вчера, понимаешь? Стоял и улыбался. Улыбался. Османская Империя лишь качал головой, бережно гладя русского по спине. Он не знал, что сказать. — Я много лет молил высшие силы, чтобы Французская Империя, Австрия и Пруссия были последними близкими, которых я потерял. А Германская Империя… — Россия не смог продолжить и лишь рыдал, рыдал, рыдал на плече османа. Тот шептал ему все успокаивающие слова, что были ему известны, заверял, что все будет хорошо. — Я так виноват перед ней. Надо было рассказать все Германской Империи. — Ты ни в чём не виноват. — мягко заверял русского Османская Империя, пропуская его светлые волосы через пальцы. — Никто не знал, что так получится. Российская Империя изливал ему душу пару часов, выплескивая все накопившиеся за последние годы чувства. После осман отвёл его в соседнюю комнату, где настойчиво попросил русского поспать, чем тот и занялся. Бессонные блуждания по Варшаве не прошли для него даром.***
— Они все мертвы. — неизменно ласково улыбался Германская Империя, поглаживая Россию по волосам окровавленными руками. — Теперь ничто не помешает нашему счастью. Он огладил щёку русского, оставив на ней алую полоску. Тот лишь отстранённо смотрел куда-то в сторону. Может, на тело своего последнего друга? На лужу крови вокруг него? Кто знает… Немец тем временем грубо стянул с России перчатки и небрежно бросил туда же, к мёртвому телу. И нежно прикоснулся губами к бледной ледяной коже, усеяной шрамами. — Вы что, расстроились? — нахмурился Германия, не получив ожидаемой реакции. — Может, ещё и меня начнёте винить? Во всем виноваты вы и только вы. Вы ведь сразу могли принять мои ухаживания, но нет, вам нужно было поупрямиться. — раздраженное шипение сменилось на успокаивающее мурлыкание. — И посмотрите, к чему это привело. Впрочем, как я могу на вас злиться? Вы ведь теперь никуда не денетесь.***
Российская Империя проснулся от того, что его усердно трясли за плечи с двух сторон. Сморгнув слёзы, пеленой затянувшие глаза, он с удивлением наткнулся на сочувствующие взгляды француза и британца. — Как ты? — встревоженно спросил Французская Республика, придвинувшись к России чуть ближе. — Ты… Кричал во сне. — Отвратительно. — честно фыркнул Российская Империя и потёр переносицу: после кошмаров у него часто болела голова. Британская Империя тем временем взял другую его руку в свою, охнув от ощущения по-прежнему ледяной кожи. Россия, почувствовав прикосновение чужих рук, было вздрогнул, осознав, что лег спать без перчаток, но тут же расслабился, вспомнив, что это был британец. — Что ты теперь будешь делать? — осторожно уточнил Великобритания. — Нужно устроить ей достойные похороны. — отстранённо заметил Российская Империя. — От неё даже тела не осталось… Германская Империя наверняка просто выбросил ее куда подальше… — вновь всхлипнул он, отвернувшись. Француз и британец притянули его обратно и обняли. — От него тоже тела не осталось, но тебе это не помешало. Установим кенотаф, как и в прошлый раз. — рационально предложил Британская Империя, пожав плечами. — Я могу помочь тебе с этим. — Спасибо. — растроганная полуулыбка на секунду мелькнула на губах России. — Не стоит. — британец ласково усмехнулся. — Ты ведь был рядом, когда Королевство Франция погибла. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.***
Российская Империя и Великое Княжество Финляндское молча стояли у двери в комнату Царства Польского уже около десяти минут. Британская Империя на первом этаже не торопил их, спокойно наслаждаясь горячим чаем. Россия несколько раз касался дверной ручки, но все никак не решался повернуть её. Финляндия с трудом даже смотрела на дверь — гибель полячки отразилась и на ней тоже. В конце концов, они втроём жили в одной резиденции век. — Нет, мы не можем стоять здесь вечность. — Российская Империя набрал воздуха в лёгкие и наконец открыл дверь, но застыл на пороге. — Чёртов Германская Империя… — раздражённо фыркнул он себе под нос. Последние пару дней русский отчего-то только злился. Финляндия первой прошла в комнату и осмотрелась. Затем вновь скорбно отвернулась. — Она как будто на пару минут вышла… — тихо произнесла финка, обессиленно устроив подбородок на плече русского. — Смотреть на это не могу. — Я тоже. — вздохнул Российская Империя, приобняв ее. — Но мы должны взять какие-нибудь ее вещи. Не закапывать же совсем пустой гроб. — к его глазам подступили слёзы. — Не думал я, что мне придется заниматься этим снова… И не думал я, что от близкой мне страны снова не останется даже тела… Русский коротко всхлипнул, но быстро взял себя в руки и осмотрелся. — Я не терял близких чуть больше сорока лет. Видимо, высшие силы решили, что я слишком счастлив. — язвительно бросил Россия, но на его лице появилось мягкое выражение, потому что он подошёл к туалетному столику полячки. — Полагаю, в первую очередь мы возьмём ее дневник? Не будем же мы его читать… — русский осторожно взял блокнот с твердым переплётом и стёр тонкий слой пыли. — И этот кулон. Он достался ей от родителей, она им очень дорожила. — Финляндия дрожащими руками достала из шкатулки изумрудную подвеску на серебряной цепочке. Финка и русский синхронно подумали, что это изумруд был цветом как глаза полячки. Спустившись к прикроватной тумбочке, Российская Империя добавил к дневнику небольшой портрет родителей Царства Польского, Великое Княжество Финляндское тем временем подобрала изящный гребень для волос с жемчугом. После две страны ещё раз осмотрелись. — Может, пойдём отсюда? У меня сердце разрывается. — финка тоже всхлипнула. Россия кивнул. — Конечно. Не думаю, что мы найдем здесь что-то ещё. А пока оставим всё как есть. — Российская Империя вновь обвёл комнату полным тоски взглядом, будто прощаясь с ней. — Вернёмся к этой комнате… Когда будем готовы. Финка и русский вышли из комнаты, полюбовавшись ей словно в последний раз, и Россия закрыл её на ключ.***
Королевство Пруссия сидел молча, уткнувшись лбом в собственную ладонь. Он изо всех сил прятал лицо и взгляд, стараясь не смотреть на остальных стран в помещении. — Я воспитал чудовище… — отстранённо сказал пруссак, и от его голоса будто стало холоднее. — Вспомни-ка свою смерть. У тебя после этого были сомнения? — язвительно бросил Австрийская Империя с кресла напротив. — Да, были! — отчаянно возразил Пруссия. Он было открыл рот, чтобы аргументировать свое мнение, но затем слабо махнул рукой. Его губы даже не скривились в презрительной ухмылке, как обычно происходило во время споров с австрийцем. Но напротив Царства Польского сидела ещё одна великая держава, и вот на нее уже было страшно смотреть. Первая Французская Империя был мертвенно бледен. Он то сжимал руки в кулаки, то с тихим хрустом заламывал пальцы, то дрожащей рукой тер переносицу, а уголки его губ то приподнимались в нервной улыбке, то опускались, будто в немом крике. С уст француза сорвалось ёмкое ругательство на французском, прервавшее спор пруссака и австрийца. — Российская Империя… Живёт с этим с самого момента смерти Пруссии? — неверяще переспросил Первая Империя, и при виде его потухшего взгляда полячке не хотелось рассказывать подробности. Но ей пришлось кивнуть. — Нужно срочно что-нибудь придумать, пока мы ещё можем на что-то повлиять. — обычно он сказал бы это воинственно и бодро, но сейчас его голос звучал блекло. — Что ж, у меня есть несколько дельных предложений. — начал Австрийская Империя, будучи единственной великой державой, чей моральный дух был в порядке.