утонуть в реке из слёз и печали

— Два воплощения одной страны? — Как он вернулся? — Что теперь будет с Королевством Францией? — Будет ещё одна война? Российская Империя и Французская Империя не обращали внимания на этот шепот со всех сторон. У них обоих сбилось дыхание, они отчаянно целовали друг друга, будто восполняя весь прошедший год, стирали слёзы и тихо смеялись, все крепче сжимая друг друга в объятиях. Вряд ли для них в этот момент существовал этот мир. — Я так скучал, mon amour. Так скучал… — быстро и едва разборчиво шептал француз, устроив подбородок на плече русского. — Мне было невыносимо томиться без новостей о тебе. Хуже самой ужасной пытки. — Мне тебя так не хватало… — отвечал ему Россия сбивчиво, водя ладонями по спине Франции. — Как же я рад, что ты вернулся… — Кхм-кхм. — перед ними стоял Британская Империя. Он выпрямился, скрестив руки на груди, а его взгляд был полон брезгливости и презрения. — К слову, mon amour. — тут же перешёл к деловому настрою Французская Империя. Он достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и протянул русскому. — Гляди, что я нашел в кабинете моей матушки. Россия бегло просмотрел документ, а затем театрально вздохнул. Возможно, он бы разочаровался от увиденного, но он наконец-то дождался своего супруга, а потому был слишком счастлив! — Хорошо, про Австрийскую Империю я знал. — тоном терпеливого учителя протянул Российская Империя. — А вам двоим отчего на месте не сидится? — он окинул британца и француженку снисходительным взглядом. Те предпочли проигнорировать его. — Предлагаю собрать седьмую антифранцузскую коалицию. — Британская Империя обернулся к сидящим за неаккуратно расставленными столами странам. Позади него послышался громкий смех. — Ладно шестая коалиция против одной и той же страны… Но седьмая! Седьмая, господин Британская Империя! — хохотал Османская Империя вместе со своими зависимыми территориями за столом чуть подальше. — Может, уже пора задуматься? — Не обращайте внимания. — подчёркнуто вежливо сказал британец другим странам. Он поморщился, когда смех за спиной не прекратился. — Я в деле! — поднял руку Королевство Швеция и тут же тихо выругался, когда Дания ткнул его в бок. — Что ж тебе спокойно не живётся? — отстранённо вопросил датчанин. Швед вскинул бровь и собрался было зачитать ему полную сарказма нотацию, но Дания почти сразу же продолжил ровным бесстрастным голосом. — Не смей втягивать в это Норвегию, раз уж ты в Киле потребовал у меня его территорий. — Слушай, мы как-нибудь сами разберёмся… — было пренебрежительно фыркнул Швеция, но на сей раз его перебил сам Норвегия. — Может быть, я сам разберусь? — норвежец как всегда ласково и дружелюбно улыбался, но его тон был резок и холоден. — Сменил шило на мыло, право слово. Один забыл, что у нас уния, и распорядился моими территориями как своими, с другим мне пришлось воевать ради конституции и очередного заключения унии. Самим не надоело? — Норвегия, солнышко, прости. — сидящие рядом со скандинавами страны изумлённо переглянулись: они никогда не слышали, чтобы швед говорил с кем-то столь мягко и тепло. Как и не видели пристыженного датчанина. — Хочешь, мы не будем слишком активно в этом участвовать? — Не смеши меня. Ты не откажешься от войны только потому, что я не хочу в ней участвовать. — безнадежно вздохнул Норвегия, с тоской поглядывая на стран, которых вся эта война никак не касалась. — Господин Британская Империя, я передумал. — крикнул британцу Швеция. Впрочем, они оба не слишком расстроились. Швед даже подумал, что удивлённо-радостная улыбка брата того стоила. — Я вынужден участвовать в этом, потому что правительство моей страны решило, что это хорошая идея. — Австрийская Империя был сдержан и отчётливо проговаривал каждое слово, тем самым подчёркивая свое недовольство происходящим. — Однако я бы с бо́льшим удовольствием выступил посредником в мирных переговорах. — Моей стране нужен мир. Поэтому я с радостью соглашусь на переговоры. — степенно кивнул француз. — Мне нужны мои территории обратно. — Королевство Пруссия повёл плечами, но его губы сложились в самодовольную ухмылку. — Если я получу их, то коалиции придется обойтись без меня. — Мы можем обсудить это. — одновременно с британцем кивнул француз. Затем они недовольно переглянулись. — Зачем вам вообще очередная коалиция? — с искренним любопытством спросил Франция. — Я ведь камня на камне не оставлю от нее, как и от предыдущих. — это прозвучало без тени самодовольства, ведь все знали, что это очевидный факт, а не просто бахвальство. — Видите ли, господин Первая Французская Империя, — вежливо процедил Великобритания с выражением глубочайшего презрения. — Ваша мать мне очень дорога, и я не позволю какому-то высокомерному юнцу вроде вас отправить ее на тот свет. — Знаете, почему я смог вернуться? — Французская Империя скопировал тон британца и положил руку на плечо раздражённого русского, успокаивая его. — Потому что её режим устарел, и жителям моих территорий нужны перемены. Королевство Франция никогда их не обеспечит: она всегда цепляется за прошлое, как будто в этом есть какой-то смысл. Следовательно, она в любом случае не проживёт долго. — он закончил говорить, глядя Королевству Франции в глаза, словно предупреждая ее. Француженка нахмурилась, а ее бледное лицо покраснело от гнева. — Ты забываешься. Такие, как ты, всегда заканчивают одинаково. В могиле. — ее сердце дрогнуло, когда она произнесла эти ужасные слова, но… Она не хотела оставлять Великобританию, когда их отношения полностью наладились, а она сама была готова к пресловутым переменам. — Что ж, мы увидим, кто из нас останется в конце концов. — небрежно бросил Французская Империя, затем его лицо смягчилось: он взял Россию за руку, и они ушли из зала собраний.

***

Солнце медленно исчезало за горизонтом, и на улице уже был достаточно уютный полумрак. На кладбище как всегда стояла мертвая тишина. Двое стран, со скорбью склонив головы перед гробом без тела, молча в последний раз смотрели на лежащие в нем вещи. Это могло бы длиться бесконечно долго, но одна из нескольких фигур чуть в стороне от них будто со смущением кашлянула. — Что ж, ещё раз примите наши искренние соболезнования. — негромко произнес Британская Империя, чуть приблизившись к русскому и финке и положив руки им на плечи. — Нам всем здесь прекрасно известно, каково терять близких, так что сочувствую вам обоим. Царство Польское была прекрасной страной. — Нет таких слов, которые вернули бы ее, но вы справитесь, а мы вам в этом поможем. — присоединился к нему Османская Империя, фамильярно закинув руку на плечо России и соприкоснувшись с рукой британца. — Царство Польское прожила долгую и славную жизнь и оставила после себя добрую память. — Примите мои соболезнования. — чуть менее эмоционально высказался Французская Республика: он знал полячку меньше всех присутствующих. — Царство Польское была вам словно родная, и ее потеря невыносима для вас. — Сегодня день глубокой печали. — подражая интонацией отцу, мрачно заговорил Королевство Сербия. — Когда-то мы с Болгарией проводили с Царством Польским свободное время, но сегодня мы скорбим вместе с вами. — Вместе с вами мы провожаем ее в последний путь. — плавно поддержал брата Болгарское Царство. — Мы все сохраним о ней в наших сердцах добрую память. Желаю вам сил и поскорее найти утешение. — Что ж, — тихо начала Финляндия, с трудом отведя взгляд от гроба. — Нас постигло огромное горе, и сегодня мы проводим Царство Польское в последний путь. Я никогда не встречала стран, как она. Она приносила в наши с Российской Империей жизни тепло и радость. — Я помню Царство Польское с самого её становления действующей страной. — также заговорил Российская Империя, меланхолично рассматривая вещи полячки в гробу. — Она удивительная личность с непростой судьбой. Она всегда была живой и яркой, умела поддержать в трудную минуту, была упорна, целеустремлёна, смела и решительна. — после он с горечью усмехнулся. — Наши отношения, правда, не задались с самого начала, но я рад, что век назад мы начали их налаживать и в конечном счёте стали близкими людьми друг другу. Царство Польское многое сделала для меня, за что я буду ей благодарен вечно. Она навсегда останется в моей памяти и в моем сердце. — Россия завершал свою речь уже дрожащим голосом, сгорбившись и будто сжавшись. В тяжёлом молчании страны принялись закапывать гроб. Теперь на этом месте вечно будет стоять памятник с надписью «nón omnís moriár" и фотографией Царства Польского.

***

Кое-что беспокоило Австро-Венгрию последние несколько дней. Во-первых, он снова начал терять зрение. Оно ненадолго восстановилось после возвращения БиГ, но сейчас австрийцу вновь нужны были повязки на глаза. Почему? Из-за того, что ему не везло на войне в последнее время? Во-вторых… Австро-Венгрия по-прежнему не рассказал Боснии о смерти Царства Польского. А о том, что он мог ее предотвратить — тем более. Первые пару дней он оправдывался перед собой словами «завтра точно расскажу», а затем вроде бы пошёл на поводу у эгоистичного желания держать юношу в счастливом неведении и даже не чувствовал себя виноватым. Но в этом уравнении была крайне неудобная переменная под названием «я пообещал БиГ разрешить ему видеться с отцом». Австриец не знал, что скажет осману на этот счёт, и решил, что придумает что-нибудь позже. Всё равно тот вместе с Болгарским Царством постоянно куда-то исчезал после гибели полячки. Но вот прошло ещё два дня, и нежелательный звонок все же раздался. Осман как всегда начал издалека, и Австро-Венгрия с раздражением на лице, но с дружелюбием в голосе поддерживал светскую беседу как мог. — Могу я навестить сына? — наконец спросил Османская Империя, и австриец хищно улыбнулся. — Если пообещаете ничего не рассказывать ему про Царство Польское. — изложил своё условие Австро-Венгрия, втайне надеясь, что осман откажется. — Вы не можете держать его в неведении! — сердито зашипел Османская Империя в трубку, и что-то на его конце провода громко хрустнуло. — Могу. Зачем напрасно расстраивать БиГ? — вкрадчиво поинтересовался Австро-Венгрия и с ужасом осознал, что только что скопировал интонацию брата. — Он не был близок с Царством Польским, насколько мне известно. — чуть сбавил тон австриец и дёрнул плечом. С каких пор он выражается как его брат? — Не был. Зато он близок с Российской Империей, который был близок с Царством Польским. — голос османа был каким-то настороженным. — И что? На похороны, если они будут, я его не отпущу, и сочувствие Российской Империи он тоже не выразит. Следовательно, незачем БиГ знать об этом. — тон австрийца был учтив, но он цедил каждое слово, потому как осман невероятно раздражал его. — Итак, вы согласны на мое условие? — Согласен. — после минутной паузы тяжело вздохнул Османская Империя. Кажется, решение тяжело далось ему. Австро-Венгрия торжествующе улыбнулся. Его сокровище останется в счастливом неведении, и это прекрасно.

***

— Не могу сказать, что он совсем не прав. — зевнул в трубку Болгария, одновременно шурша отчётами. — Просто зачеркни строчки про смерть Царства Польского в моем письме. — Мне кажется, БиГ должен знать. — упрямо хмыкнул Османская Империя, прокручивая между пальцами телефонный провод. — Тебе кажется. — невозмутимо откликнулся болгарин. — Болгария, ради всего святого! — возмутился осман и услышал на том конце провода ехидный смех. — Я серьезно спрашиваю: что ты посоветуешь сделать? — Ты не можешь рассказать БиГ об этом, потому что тогда Австро-Венгрия тебя больше никогда на порог не пустит. — Болгарское Царство устало вздохнул. — На твоём месте я бы осторожно намекнул Боснии на произошедшее. Догадается — хорошо, не догадается — тоже неплохо. Османской Империи эта идея показалось замечательной, о чем он сразу же сказал сыну, так что… Он почти так и сделал. Правда, он ещё не знал, что Босния узнает о произошедшем совсем не от него.

***

— Я так рад тебя видеть! Ты был занят последние пару недель чем-то? — восторженно вопрошал босниец в объятиях отца. Лицо Австро-Венгрии нескрываемо перекосило от недовольства, и он поспешил уйти в библиотеку, как в прошлый раз. — Да, были некоторые… Проблемы. — повёл плечами Османская Империя, растрепав волосы сына. Тот сразу же взглянул на него с волнением. Они поднялись в комнату боснийца и закрыли за собой дверь. — Видишь ли, я не должен тебе об этом говорить, потому что Австро-Венгрия поставил мне такое условие, но… — Значит, Австро-Венгрия позволил тебе навещать меня не просто так? — нахмурился Босния. «Мы так не договаривались!» — Нет, изначально он просто пригласил меня, но теперь он хочет, чтобы я скрыл от тебя одну новость. — осман качал головой, хмурил брови и нервно поправлял волосы, пока пытался подобрать слова. — Я намекну, что с Царством Польским произошло кое-что ужасное, и Российская Империя теперь… Подавлен. Об этом сказано в письме Болгарии на отдельной странице, прочитай его через пару дней, а перед этим подготовься. Австро-Венгрия не должен узнать, что ты знаешь.

***

«О чем они говорят?» — Австро-Венгрия сидел в кресле в библиотеке, с раздражением обдумывая то, что чувствует через связь с БиГ. Осман бы не стал рассказывать о чем-то боснийцу, не желая рисковать встречами с сыном. Значит, они говорят о чем-то другом, не менее тревожном? Австрийцу не нравилось, когда БиГ о чем-то волновался. — Да что у них там происходит? — рявкнул Австро-Венгрия спустя несколько минут, потому как тревога в душе юноши не стихала. Разъяренный австриец даже выронил книгу, которую прежде пытался читать, чтобы успокоиться. Он хотел было пойти к ним, но с силой вжался в кресло, шепча ругательства на венгерском. Нет, он не должен портить своему сокровищу времяпровождение с отцом. Сегодня Германия не звонил ему, так что австриец сделал это сам. Ему просто нужно было выговориться. — Меня выводит из себя то, что БиГ проводит время со своим отцом. — прошипел Австро-Венгрия в трубку, сжимая руки в кулаки, и немец мягко рассмеялся. — Так сделай так, чтобы не проводил. — как обычно предложил он самый очевидный вариант. Австриец как обычно покачал головой. — Я не могу. Я обещал БиГ. — мученически вздохнул Австро-Венгрия и потёр переносицу. — И он стал счастливее в последнее время. Он даже не избегает меня больше. — Надолго ли? — театрально задумался Германия. Повисла тишина, во время которой австриец услышал скрип перьевой ручки. — Чем занимаешься? — Пишу письмо Российской Империи. Он, кажется, их не читает, но не может же он игнорировать меня вечно? — самодовольный смешок. — Мы все равно встретимся когда-нибудь. И он меня выслушает. — это прозвучало почти с угрозой. — Выслушает ли? Ты все же убил Царство Польское. — засомневался австриец. Он поступок брата не одобрял и не скрывал этого, пусть и не слишком тосковал по Польше. — Во-первых, ему придется. — Германская Империя на том конце провода предвкушающе улыбнулся, явно представляя себе встречу с русским. — Во-вторых, не смей перекладывать его вину на меня. У него был выбор, и лишь его вина, что он не воспринял мои слова достаточно серьезно. — прибавил он с недовольством и, что самое важное, без доли сожаления. — Мне кажется, ты переборщил. — Австро-Венгрия не изменил своего мнения. — Тебе кажется, братец. Лучше сходи проверь БиГ, вдруг они обсуждают что-то неподобающее вроде побега. — немец отключился, привычно не попрощавшись. Австриец же проверил связь с Боснией и обнаружил, что тому теперь спокойно. «Ну и что я так взъелся на них?» — подумал он уже с тоской и решил дать отцу и сыну ещё немного времени. Ему несложно. Наверное.