утонуть в реке из слёз и печали

Первые две недели после возвращения Французской Империи были чудесными. Он быстро напомнил своим вассалам об их месте и наконец-то переехал жить к русскому. Они отлично проводили время, а новоявленная седьмая коалиция собиралась с трудом. Австрийская Империя постоянно высказывал свое недовольство происходящим, германские государства без Пруссии, которому вернули его земли, тоже не слишком активно участвовали, Швеция не был особенно заинтересован. Впрочем, даже если бы Королевство Пруссия присоединился к коалиции, от этого было бы больше вреда, чем пользы: они с Австрией снова переругались, и у Российской Империи, который был их своеобразным связующим звеном, не было ни сил, ни желания в очередной раз мирить их. Так что пруссак спокойно общался с другими германскими государствами и старался уговорить их на союз, а иногда заглядывал к русскому и французу, который стал относится к нему намного терпимее. Неловкие попытки седьмой коалиции напасть на его территории Французская Империя пресекал почти играючи. И все было бы замечательно, если бы не одно маленькое «но». Он чувствовал, что что-то не в порядке. Поначалу он не хотел беспокоить Россию своими мыслями. Может, ему вообще показалось? Но тревожное чувство не пропало ни на следующий день, ни через неделю, ни через две. Что-то совершенно точно было не так. Всю следующую неделю Франция носился по своим территориям и по территориям своих вассалов, собирая как можно больше информации. Информацию он собрал, а дальше что? Французская Империя удобно устроил голову на груди России. Он прикрыл глаза, внимательно слушая его ровное и такое успокаивающее сердцебиение, и всё думал: стоит ли сказать о своих подозрениях? И тут же упрекал себя: он ведь клялся на свадьбе, что будет открытым с русским! — Я как-то странно себя чувствую, mon amour. — наконец выпалил француз, и гладящая его по голове ладонь резко замерла. — В чем дело? — с тревогой спросил Россия. Франция неохотно сел в кровати и чуть потянулся, затем начал разминать затекшую шею. — Не знаю… Просто странно. — француз хмурился и мученически вздыхал, пытаясь описать своё состояние. «Это нужно самому прочувствовать!» идеально подходило, но перед русским все же нужно было объясниться по-человечески. — Мне кажется, будто скоро что-то произойдет. Что-то плохое, понимаешь? Может, я просто себя накручиваю… — совсем тихо прибавил Франция, чувствуя, что его слова звучат глупо. — Ты был на своих территориях? Вдруг там что-нибудь происходит. — но Российская Империя всерьёз задумался о причинах странных чувств своего супруга. — Был. Люди не хотят новой войны, а мне придется в нее ввязаться, потому что Британская Империя не позволит нам жить спокойно. — Французская Империя сцепил руки в замок, и его грудная клетка дёрнулась в усталом вздохе. Россия заключил его в объятия и нервно прикусил губу. С британцем же можно как-нибудь договориться? Или с француженкой? — Нужно написать ему и Королевству Франции пару писем. Вдруг мы можем предложить им что-нибудь, чтобы они оставили тебя в покое? — русский не стал скрывать своих мыслей. Он бездумно постукивал пальцами по колену, пока обдумывал ситуацию. — Можно попробовать.

***

Несмотря на позднюю ночь, в доме Великобритании спали далеко не все. Три великие державы при тускловатом свете потолочной лампы устроились за столом с посланиями с того света в руках. — Так вот как расшифровываются немецкие военно-морские коды! — приглушённо воскликнул Британская Империя: все же стояла глубокая ночь, и он не хотел никого разбудить. В одной его руке была злополучная книга сигналов, в другой — перьевая ручка, которой он записывал шифры в блокнот, а перед ним лежал потрёпанный лист бумаги. — Это воплощение французских территорий гордится мной, вы можете себе представить? — удивлённо бормотал Французская Республика, и в его глазах горели те самые довоенные звёздочки. Он держал в руках письмо почти с благоговением. — Почему они трое советуют начать наступление на юго-западном фронте раньше запланированного? — недоумевал Российская Империя, машинально сминая пальцами низ своего послания. — Ох, они пишут, что Германская Империя не воспримет это всерьёз, а Австро-Венгерская Империя склонен недооценивать силы соперника. Потрясающе. — Почему Королевство Пруссия и Австрийская Империя так спокойно рассказывают нам о слабых местах своих сыновей? Меня это беспокоит. — Франция дёрнул плечом, вспоминая свои не самые лучшие отношения с Пруссией. — Напрасно. — поспешил успокоить его Россия. — Австрия никогда не скрывал, что не очень-то любит своего сына, а Пруссия… Он рассказал мне кое-что после своей смерти, но я не могу вам это передать. Так или иначе, они на нашей стороне и не собираются вставлять нам палки в колёса. — Господа, напомните, чьи это земли? — британец указал на лежащую на столе карту, когда закончил с шифрами. — Это Ютландия, датский остров. — едва взглянув на карту краем глаза, откликнулся Россия. Он откинулся на спинку стула и устало потёр переносицу. — Это воплощение французских земель советует мне хотя бы попытаться вернуть форт Дуомон. — тоже отложил письмо в сторону Франция. — Неудивительно, это же твое самое крупное и современное оборонное сооружение. — беззлобно фыркнул Британская Империя. Он достал из ящика стола гербовую бумагу и начал писать письмо. «Господин Королевство Дания, спешу сообщить, что…» — появилась надпись на самом верху. — Предлагаю сейчас отдохнуть, а завтра обсудить дальнейшие планы. — внёс рациональное предложение Российская Империя, зевая. — Мы с тобой, Франция, могли бы согласовать наши операции. — А я мог бы присоединиться к вам через пару дней. — поддержал его британец. — Только договорюсь с Королевством Данией о битве на его территориях. Германской Империи давно нужно было дать достойное морское сражение. Кстати о нем. Ты… Готов? — спросил он Россию с тревогой. — Есть шанс, что он не появится, когда я нападу на Австро-Венгерскую Империю. — поначалу легкомысленно пожал плечами Российская Империя, но вскоре посерьёзнел под скептичными взглядами француза и британца. — А если все же появится… Да, думаю, я готов встретиться с ним. Германская Империя вызывает у меня ярость, а не беспокойство. — Хорошо. Скажи, если что-то изменится. — вполне удовлетворился ответом Великобритания, не заметив признаков лжи. На том и порешили.

***

Австро-Венгрия и Босния успешно избегали друг друга почти неделю. Австриец отказался признавать за собой какую-либо вину и так ничего не и рассказал. БиГ же прочёл принесенное отцом письмо и ожидаемо нашел там информацию о смерти Царства Польского. Узнал, что она погибла от рук Германской Империи. Теперь тот пугал его ещё больше. Их отношения начали возвращаться в норму из-за случая. БиГ приснился кошмар. Хотя нет, в целом, это был неплохой сон. Ему снился Австро-Венгрия и он сам вместе с ним. У них все было замечательно, они были счастливы, но была одна проблема. Что-то в этом сне ощущалось не так. Ничего пугающего не происходило, но подсознательно этот сон вызывал одну лишь тревогу. Босния резко уселся в постели, с громким звуком ударившись об изголовье кровати. Он тихо выругался на языке отца, потирая ушибленный затылок, и эта боль отвлекла его от неприятного сна. В коридоре послышался шорох, и вскоре в его комнату без стука заглянул Австро-Венгрия, окинув его сонным встревоженным взглядом. — Все хорошо? — мягко поинтересовался австриец, застыв на пороге. БиГ пожал плечами, но вспомнил, что в темноте этого почти не видно. — Да. — запоздало откликнулся он, но что-то в его голосе не успокоило Австро-Венгрию, и тот бесшумно прошёл к кровати и уселся рядом. Босния почувствовал, как ледяная рука прижимается к его лбу. На секунду он блаженно прикрыл глаза, а потом, когда затылок неприятно заныл, осторожно сменил позу так, чтобы ладонь австрийца сдвинулась назад. Австро-Венгрия замер, и босниец мог не глядя почувствовать его разочарование. — Мне не неприятно, я просто ударился затылком, а у тебя чудесно холодные руки. — поспешил разъяснить Босния, и австриец не сдержал облегчённого выдоха. — Сильно болит? Принести лёд? — уточнил он, уверенно устроив ладонь на указанном месте и одновременно пропуская волосы юноши сквозь пальцы. — Все хорошо. — качнул головой БиГ и придвинулся ближе к Австро-Венгрии. Тот с удовольствием прижал его к себе свободной рукой. — Прости. Я не должен был кричать на тебя. — босниец решил, что сейчас подходящий момент для извинений. — Это я должен извиняться. — фыркнул австриец, мысленно ругаясь на самого себя. — БиГ, я хотел как лучше. Я правда хотел как лучше. Что ж, видимо, не вышло. — Вот почему ты мне ничего не рассказываешь? — Я не хочу расстраивать тебя лишний раз. — Неведение вызывает у меня тревогу. — Я уже понял. Ты был очень убедителен, когда мы ссорились. — беззлобно хохотнул Австро-Венгрия и притянул юношу поближе. — Хорошо, кажется, скрывать от тебя что-то — отвратительная идея. Я расскажу тебе все завтра утром, да и потом буду рассказывать основные новости. Так будет лучше. — пообещал австриец с неохотой и через связь почувствовал счастье и восторг боснийца. — Спасибо. — совсем тепло протянул Босния. — Не за что. А теперь спи. — Австро-Венгрия осторожно нажал на его плечи, и босниец без возражений вновь улёгся на кровать и завернулся в одеяло. Австриец остался сидеть у изголовья, ласково гладя его по голове.

***

Германия отчего-то проснулся посреди ночи. Он не спал днём, ему не снилось плохих снов, ничто его не тревожило, но спать все равно не хотелось. Потянувшись, немец неохотно поднялся с постели и заглянул в свой кабинет. Краем глаза Германия отметил, что часы показывают около четырёх часов утра. На столе идеально ровной стопкой лежали документы, но сейчас они были не столь интересны. Немец уселся на диван, где лежала стопка писем и ещё один конверт в стороне. Последний он собирался отправить утром, а что касается стопки… Ох, это были старые письма Российской Империи. Германия всегда бережно хранил каждое письмо русского, особенно самое первое. Совсем юный немец тогда вновь разругался в пух и прах со своим отцом и написал России эмоциональное письмо, и… Россия поддержал его! Он написал ему множество слов поддержки, и Германия сразу же и думать забыл про отца. Он раз за разом перечитывал ответное письмо, запоминая особенности почерка, каждую букву, каждое теплое слово, и на его душе разливалось истинное счастье. Почему же теперь их отношения пришли к этому? Сердце неприятно заныло, и немец практически отшвырнул очередное письмо обратно и все же сел за отчёты. Механически вчитываясь, он едва не пропустил важную информацию, которая сразу же взбодрила его ещё больше. Французские военнопленные рассказали, что их войска планируют вернуть форт Дуомон! Хищный прищур Германской Империи был самым красноречивым выражением его мыслей. Во-первых, форт он просто так не отдаст, во-вторых, он отомстит Французской Республике за свое прошлое поражение, а в-третьих… Сейчас это уже было маловероятно, но вдруг Российская Империя снова решит помочь французу, отвлекая немецкие войска с востока? Тогда Германия наконец-то сможет поговорить с ним! Душа немца восторженно запела. Какая же чудесная новость!