утонуть в реке из слёз и печали

— Надеюсь, они готовы к последней битве, потому что я точно готов. — без тени сомнения говорит Первая Французская Империя и заходится в приступе удушающего кашля. Российская Империя, как всегда стоящий подле своего супруга, аккуратно касается его плеча. — Мы справимся. — заверяет он и гордо расправляет плечи. Такой Россия вдохновляет француза на подвиги и великие свершения. — Как твоё… Предчувствие? — осторожно уточняет Россия. Он ненавидит наличие этого предчувствия, но все же вынужден с ним считаться. Франция обхватывает себя руками и пожимает плечами. — Вроде бы все нормально. — отвечает француз, но в его голосе скользит неуверенность. Россия удовлетворяется и этим ответом: растерянность его супруга сейчас красноречивее его самого. — Хорошо. Мы обязательно победим Британскую Империю. — не зная, убеждает он в этом себя или француза, думает вслух Российская Империя и крепче обхватывает шпагу. Они в Ватерлоо, и отчего-то здесь слишком много стран: кажется, всем интересно, что будет. Что ж, здесь и вправду произойдет последняя битва, которая определит дальнейшую судьбу мира. Солдаты уже давно сражаются. Россия и Франция — вместе с Императорской гвардией. Британца поблизости не видно, да и хорошо. Сражение идёт почти на равных — седьмая коалиция все ещё дышала на ладан. Выстрелы оружия и артиллерии сливаются в раздражающий гул, на который русский и француз едва обращают внимание, методично стирая с лица земли отдельные части войск коалиции. Они действуют слаженно и чётко, явно понимая планы друг друга с полувзгляда. Их шпаги пачкаются и пачкаются кровью, но их отрешенные лица дают понять, что это сейчас волнует их в последнюю очередь. Французская Империя защищает родную землю, хоть и не хочет сражаться — жители его страны хотят лишь мира и спокойной жизни, а Российская Империя — его вдохновитель, опора и поддержка в столь нелёгком деле. — Вы очень храбры, господин Французская Империя. Но все же советую вам и вашей гвардии сдаться. — перед ними возникает Британская Империя собственной персоной. Неподалеку стоит Королевство Франция — видимо, его муза. — Merde! La garde meurt mais ne se rend pas! — надменно бросает француз и чуть отстраняется от своих солдат, намереваясь напасть на британца. Тот замечает это и поднимает собственную шпагу. Раздается металлический звон их холодного оружия. Французская Империя атакует быстро и мощно, Великобритания ощутимо уступает ему в скорости, а потому вынужден защищаться, в последний момент парируя удары. Британец держится на почтительном расстоянии, пользуясь тем, что его шпага длиннее. Он сощуривается, пытаясь в граде атак вычислить момент промедления, и у него это получается. Может, француз и быстрее и отчаяннее, зато он сильнее и опытнее. Британская Империя выжидает подходящий момент и контратакует, и только шпага Российской Империи, краем глаза следящего за поединком, уберегает Францию от ранения. Русский встревоженно велит ему уходить, и француз следует его совету, исчезая среди своих солдат. Затем Россия бросает британцу полный неприязни взгляд. — Вы знаете, за что сражаетесь? — философски вопрошает Великобритания и получает незамедлительный кивок в ответ. — Да. А вы? — в тон ему интересуется Российская Империя. Его льдистые глаза смотрят настороженно. — Я не хочу с вами сражаться. — говорит Британская Империя мягко, примирительно опуская шпагу и отступая на шаг назад. — Я лишь пытаюсь защитить ту, кого люблю всем сердцем. — он кивает на француженку, которая по-прежнему стоит в стороне. Она не смеет поднять оружие против жителей своей же страны, хоть и номинально все страны коалиции пытаются остановить Французскую Империю, но и британские войска она тоже не может атаковать. Потому Королевство Франция прекращает терзать сердце и уходит к другим странам, бросающим на нее презрительные взгляды. Впрочем, Османская Империя, который в этот момент принимал у стран ставки на итоги сражения, обходит ее стороной и глядит с сочувствием. — Я тоже. — соглашается Россия, качая головой. Затем горько усмехается. — Когда я поджёг Москву, а вы помогали мне справиться с… Последствиями, вы сказали, что нельзя смешивать личную жизнь и работу. К чему же это привело нас обоих? — Я не отказываюсь от своих слов. В конечном итоге, если я сегодня снова потеряю Королевство Францию, я буду проклинать этот день. — Я не могу потерять Французскую Империю во второй раз. Они с болью переглядываются и скрещивают шпаги. К русскому Великобритания относится более серьезно — их физические характеристики схожи, следовательно, на лёгкую победу рассчитывать не придется. Британец чуть мешкает, и Российская Империя со своей более короткой шпагой переходит в наступление, навязывая ближний бой. Великобритания же не без успеха пытается отступить подальше на более удобное для себя расстояние и вскоре перехватывает инициативу в поединке. Россия защищается машинально, больше сосредоточенный на поиске слабых мест. Наконец он прижимает свою шпагу к шпаге британца. Тот вскидывает бровь, но сразу обдумывает, как выйти из такой патовой ситуации. Теперь русский знает, в какой момент Великобритания будет атаковать, к тому же он заранее защищён от множества возможных атак. Британец вновь выжидает и резко отходит назад, его шпага тем временем соскальзывает с оружия России. Тот времени не теряет и снова атакует. Но как-то слабо… «Финт!» — проносится в подсознании мысль, и Британская Империя машинально защищается, когда рука русского резко меняет траекторию. Но Российская Империя быстро проделывает ещё один финт и ранит его в место чуть выше сердца. Рана затягивается достаточно быстро, но этого времени России хватает, чтобы исчезнуть в поисках француза. Он застаёт его в очередном приступе кашля, хоть и сражение по-прежнему идёт ровно. — Нас ждёт в лучшем случае пиррова победа. — неутешительно сообщает Французская Империя. — Даже если я смогу победить, от армии ничего не останется, и я не защищу Париж. Обычно он мог найти выход из любой ситуации, но сегодня что-то идёт не так. Француз потерян и задумчив. — Может, отступим? — мрачно предлагает Российская Империя, и француз, обычно на корню пресекавший подобные высказывания, в этот раз всерьёз раздумывает над подобным вариантом. — Полагаю, нам придется. Что-то не так. Я чувствую, что что-то не так. — Предчувствие? — Именно. Мне нужно срочно убраться отсюда. — шепчет Франция дрожащим голосом и командует отступление. Битва заканчивается, и на поле боя остаются лишь страны. Русский и француз собираются уйти, британец собирается остановить их колкими словечками, но… Французская Империя вскрикивает, хватаясь то за живот, то за сердце, то за голову. Великобритания растерянно делает несколько шагов назад, но Россию это не интересует. Он придерживает француза за руку и встревоженно что-то спрашивает. Франция качает головой и оседает на землю, русский — вместе с ним. Страны с недоумением отмечают, что француз всхлипывает. — Как же больно… — цедит Французская Империя, сжимая руки в кулаки, а затем надрывно кричит. — Что ж, я не смог защитить свою страну и принести мир ее жителям. Кажется, это моя судьба — умереть от рук собственного народа. — с мрачной усмешкой фыркает он сквозь слёзы. — Ты не умираешь. — отрезает Российская Империя, ощупывая его тело на предмет ран, но ничего не находя — причина боли француза (который снова кричит) кроется не в этом. — Нет, mon amour. Я знаю, что это мой смертный час. Я чувствую, что больше не выдержу. — Французская Империя не злится и не метается. Он поразительно спокоен и меланхолично улыбается сквозь слёзы в перерывах между криками боли. — Не говори так. — все к этому и шло, но Россия упрямо не хочет в это верить и отводит взгляд. — Regardez-moi, ou du moins ce qu'il en reste. — мягко просит француз, и русский возвращается к нему. Их мундиры испачканы в грязи, крови и пыли, что только нагнетает атмосферу. — Que puis-je faire? Il doit y avoir quelque chose que je peux faire. — спрашивает Российская Империя дрожащим голосом, целуя руку Франции. — Seulement ne pars pas. Reste, au moins temporairement. Ça ne me sauvera pas, mais je ne sais pas comment me passer de toi. Je serai calme si je partage la Dernière minute avec toi. — отвечает Французская Империя и, с трудом приподнявшись, стирает слезы с щек России. — Je t'aime. — произносит он с бесконечной любовью. — Je t'aime. — вторит русский с тоской. Вскрикивая и плача, Франция крепко держит своего супруга за руку и целует ее в перерывах между болью. Он успокаивает Россию как может. — Если мне и вправду суждено потерять тебя здесь… — говорит Российская Империя спустя неясный промежуток времени. — Так будь же самой горькой из моих потерь. — он накрывает губы француза своими и получает жаркий ответ. Франция мучается и мечется ещё неизвестно сколько времени, пока его дрожащее тело не замирает на руках у России. — Adieu. Promets-moi qu'on se reverra. — совсем тихо говорит француз и закрывает глаза. — Je le promets. Ne meurs pas! S'il te plaît, vis! — русский мгновенно это замечает и лихорадочно ощупывает его шею, пытаясь найти пульс. Он ничего не находит. Россия с глупой улыбкой и пустыми глазами качает головой и плачет. Когда он думает, что только что потерял целый мир, происходит кое-что ещё хуже. На теле Французской Империи расползаются чёрные трещины, и там, где их становится слишком много, его тело распадается черной пылью, которая впитывается в шелковые перчатки. Россия в панике. Он никогда не видел подобной смерти. Другие страны, по-прежнему наблюдающие издалека, откровенно напуганы. Королевство Франция отводит взгляд. Когда мертвое тело окончательно оседает пылью на руки Российской Империи, он несколько мгновений смотрит на него растерянно, не осознав произошедшее, а после истошно кричит и рыдает, с каким-то отвращением отряхивая руки. Русский сидит один посреди поля боя и дрожит. Все остальные страны сочувственно отворачиваются. Позади появляется пропустивший всю битву Королевство Пруссия и, наверное, шепчет себе под нос что-то вроде «я так и знал» со слегка самодовольной ухмылкой, которая быстро исчезает, стоит ему заметить состояние русского. Пруссак без раздумий опускается в грязь рядом с ним. Он крепко прижимает Россию к себе, и тот плачет, всхлипывает, рыдает, задыхается, кричит, метается, кажется, целую вечность. Пока, обессиленно дрожа, не обмякает в руках Пруссии. Российская Империя больше никогда не говорил по-французски.

***

В это же время Французская Республика героически отстаивал каждый клочок собственных земель в Вердене. Одна его часть тихо радовалась, что Германской Империи здесь нет, но другая с сожалением думала, что в таком случае немец сейчас с Российской Империей, а это куда хуже. С нескрываемым удовольствием, омрачаемым лишь лёгкой тревогой, Французская Республика внимательно следил за тем, как его новенькие истребители сбивают германские аэростаты. Он с иронией фыркнул, вспомнив, как в феврале, когда Алжир сказал, что новые истребили будут готовы только к маю, он ответил, что сражение не продлится так долго. Интересно получилось, однако. Французская Республика в последнее время пропадал в Вердене и был очень горд успехами своей армии. Стоило ему заговорить о возвращении форта Дуомон, как один из его генералов придумал блестящий план, который они сейчас и осуществляли. Единственной проблемой было то, что он не смог выделить дополнительных дивизий для этой операции — он берёг войска для предстоящего более крупного сражения. Французская артиллерия уничтожила множество германских оборонительных позиций пару дней назад, несмотря на то, что у немцев была крайне удобная для контратак позиция. К тому же множество орудий обстреливали Дуомон уже пятый день, и командующий артиллерией доложил, что форт серьезно поврежден. Это можно считать успехом, хотя француз с болью в сердце представлял, каково немецким солдатам в форте: снаряды пробивали дыры в стенах, от чего повсюду поднимались тучи пыли, множество людей погибло (Франция не хотел даже думать о тошнотворном запахе трупов и крови), у выживших заканчивалась вода и еда, да и связи с тылом больше не было. Кошмарная ситуация. С ещё большим ужасом француз представлял своих солдат на их месте. Все, пора отвлечься от этих мыслей, иначе он начнет паниковать, а сейчас ему нужен холодный рассудок. Вечером германская артиллерия вновь активизировалась, и Французская Республика вновь с отвращением и липким чувством страха замечал повсюду падающие замертво тела. Он был на грани того, чтобы начать зажимать уши, лишь бы не слышать предсмертных криков. Утром снова не спавший всю ночь Франция так или иначе был готов участвовать в штурме, который начался довольно скоро. Что ж, не всем полкам везло: одни потеряли много людей, другие достигали своих целей, но обнаруживали, что их не поддерживают другие полки. Французская Республика со своей частью солдат удивительно быстро добрались до форта и к ночи отбили почти половину. Замечательно, теперь осталось удержать отвоеванное. На следующее утро к ним все же прибыла дополнительная дивизия. Все бы ничего, но была одна маленькая проблема. Дополнительные силы прибыли не только к ним. И немецкие резервы явно собирались забрать форт обратно. Германские солдаты хитростью отрезали французские войска и вынудили их сдаться. Французская Республика тихо выругался, осознав, что, во-первых, они не удержали форт, а во-вторых, если он что-нибудь не придумает, то попадет прямиком к Германской Империи. Облик самодовольного немца в мыслях помогал Франции думать быстрее. Но в такой ситуации оставалось только ждать подходящего момента. Солдаты, кажется, почувствовали его поток мыслей, потому как через пару минут началась полнейшая суматоха. Оттолкнув немецкого солдата от себя подальше, Французская Республика окольными путями начал выбираться из форта. Удача была на его стороне: спустя некоторое время он вернулся к своей армии. Когда адреналин в крови перестал действовать, Франция не то горько, не то язвительно подумал, что сегодня какой-то неудачный день.