Рад, что ты наконец-то заснул. Не стал тебя будить: ты наконец-то выглядел так спокойно во сне. В термосе твой любимый фруктовый чай, лично из запасов Британской Империи. Надеюсь, сегодня ты чувствуешь себя лучше.
Пруссия.
Российская Империя разом выпил половину чая из термоса и сощурился, глядя на уже давно вставшее солнце. А затем разрыдался. Давно пора было.***
За столом в кабинете британца, который ушёл на работу, сейчас сидели двое. — Нам точно нужно это делать? — Российская Империя был нисколько не впечатлён предложением Франции, но резко отказывать не хотел. Француз, видя его скучающий вид и взгляд в сторону, догадывался, что ему, скорее всего, откажут. — Почему нет? — тем не менее, Французская Республика активно отстаивал свою позицию. — В армии Румынии больше полумиллиона человек, нам это будет полезно! — Франция, я боюсь, что это только удлинит фронт. К тому же нейтралитет Румынии создаёт мне буферную зону. — Россия указал на территории Румынии на лежащей на столе карте. Они граничили с его территориями с одной стороны и с болгарскими и австро-венгерскими с другой. — Если её не будет, войска Болгарии и Австро-Венгерской Империи окажутся слишком близко к моим границам. И что ещё хуже, этим воспользуется Германская Империя. — Если они захватят Румынию. Но у нее армия в полмиллиона человек! — француз, очевидно, горел идеей выступления Румынии на стороне Антанты. — А ты уверен, что она сможет как следует командовать этой армией? — но русский идей был по-прежнему недоволен. — Да и Османская Империя сказал мне, что румынская инфраструктура в упадке. У меня нет причин не верить его словам: Румыния некогда была его вассалом. — Шестьсот пятьдесят тысяч человек, Россия! Шестьсот пятьдесят тысяч! — упорно возвращался к одному и тому же аргументу Французская Республика. Да, армия такой численности была бы полезна. Очень полезна. Но интуиция подсказывала русскому, что это плохая идея, а интуиция редко когда его подводила. — Что хочет Румыния за участие в войне? — вновь без тени интереса спросил Российская Империя. — Территории Австро-Венгерской Империи, населенные румынами. — с радостью пояснил француз. — Тебе ведь нужны не эти его территории. Вместо ответа Россия с мученическим выражением лица подтянул телефон, стоявший на столе, ближе к себе и быстро набрал номер. — Да? — послышался все ещё немного сонный голос османа на другом конце провода. — Объясни, пожалуйста, Франции, что вступлении Румынии в войну — плохая идея! — неприкрыто взмолился русский, и Османская Империя, как хороший друг, сначала от души посмеялся над этим. Франция оскорбленно фыркнул. — В Румынии нет железных дорог, военная техника устарела, армия не боеспособна. И географическое положение неудобно: никакой естественной защиты, так ещё и на севере — Австро-Венгрия, а на юге — Болгария. — лаконично объяснил ситуацию осман, но француз все ещё не передумал. — Не понимаю вашей позиции, что вступление малых стран в войну изменит ход событий. — Хуже ведь не будет. — Французская Республика был непреклонен. — Да и там, наверное, все не настолько плохо. Уже много лет ведь прошло с получения Румынией независимости. Кажется, он планировал мучить этим всю Антанту, пока с ним не согласятся.***
— Какая замечательная новость! — восторженно воскликнул Германская Империя, читая новый отчёт. Сидящие с ним за одним столом осман и болгарин настороженно переглянулись, как и страны в зале собраний неподалеку. — Что случилось? — все же уточнил Османская Империя, впрочем, догадываясь, что сейчас услышит. — Королевство Румыния вступила в войну на стороне Антанты! — нараспев сообщил немец, любовно расправив загнутый уголок отчёта. — И почему это должно быть замечательной новостью? — осман даже не попытался понять логику немца — вряд ли это было возможно. Да и пусть румынская армия была не слишком хороша, она все же была и могла доставить Центральным Державам проблем. На хорошую новость это совсем не походило. — Я легко захвачу румынские территории и заполучу их ресурсы. И подберусь ещё ближе к границам Российской Империи. — Германия был настроен относительно благожелательно, а потому снизошёл до объяснения. «Он захватит… Как же, с этим придется возиться в основном мне и Австро-Венгрии…» — подумал болгарин, но по понятным причинам вслух этого не сказал. — К слову, где Австро-Венгрия? Он с нашей последней встречи меня нагло избегает. — А нам откуда знать? — честно соврали осман и болгарин. Было очевидно, где сейчас австриец, но вряд ли немец думал об этом. Германия тем временем недовольно поморщился и вышел из-за стола, быстро скрывшись за дверью зала. Все страны вздохнули с облегчением. У австрийца и боснийца тем временем была самая домашняя обстановка. Они устроились на залитой утренним светом кухне османа. БиГ возился с отчётами, пока Австро-Венгрия перечитывал какие-то записи своих отца и матери и несколько книг из османской библиотеки. Ситуация с его армией не радовала австрийца и он думал, как ее можно исправить. Впрочем, сейчас у него был перерыв, во время которого он устроил своей автономной территории образовательную минутку. — Вот это называется hosszúlépés. — Австро-Венгрия протянул юноше стакан с фрёчем. — Здесь треть вина и две трети газировки. Летом в Венгрии этот напиток очень популярен. А это kisfröccs. — он смешал вино и газировку ещё раз, но в другой пропорции и уже для себя. — Здесь половина газировки и половина вина. — Это же всё фрёч, зачем ему столько названий? — поинтересовался Босния и наконец попробовал свой фрёч. Его выражение лица сразу же выдало, что ему понравилось. — Только из-за соотношения вина и газировки? — Это все абсолютно разные вида фрёча! — едва не оскорбился австриец. — Они отличаются только соотношением вина и газировки. — подтвердил сам себе босниец под возмущения Австро-Венгрии. Тот отпил свой фрёч и вернулся к документам. — Значит, сегодня в семь мы встречаемся в доме Болгарии с Антантой… — протянул он задумчиво. — А у меня ничего не готово! — тут же сменил он тон на паникующий. — Вот что я им скажу? — Скажи как есть. Главное, чтобы Германская Империя об этом не узнал, остальные трудности решаемы. — Босния в противовес был абсолютно спокоен и продолжал писать отчёты немцу. — Справедливо… Но нужно придумать какую-нибудь речь… И разобраться с армией. Нельзя зависеть от Германии. Столько дел! — размышлял вслух Австро-Венгрия, перебирая стопки документов. — И Болгарию я второй день не видел. Он, конечно, обещал сегодня вернуться, но я бы ещё хотел поговорить с ним перед этим. Болгарии сейчас было совсем не до разговоров. — Чертова французская артиллерия! — это было самое приличное из всего, что слышал болгарин от своих солдат сейчас. Хотя, половину он не слышал вовсе — постоянный шум от взрывов снарядов заглушал многое. — Если я сказал, что мы защитим Дойран, значит, мы защитим его! — гаркнул Болгарское Царство и через секунду самым спокойным из возможных сейчас тоном попросил артиллеристов отойти от одного из орудий и занялся им сам. Навел орудие, нашел цель в панораме, и вскоре раздался выстрел. Болгарин не отвлекался от поиска и уничтожения французской артиллерии, машинально отвечая своим солдат насчёт дальнейших действий и одновременно реагируя на комментарии командира орудия насчёт правильности направления стрельбы. Работа болгарской армии здесь приносила свои плоды: вражеский артиллерийский огонь стихал. Медленно, но верно. — Ещё раз: мы проигрываем маленькой стране, только недавно получившей независимость? — с ровным выражением лица уточнил Французская Республика и резко отскочил в сторону. Осколок снаряда не задел его чудом, не иначе. — Полагаю, что да. — невозмутимо подтвердил Британская Империя, внимательно рассматривая болгарскую артиллерию в бинокль. Пару раз в его линзах мелькнул бегающий туда-сюда Болгарское Царство. — Должен признать, что он отлично сражается. Что ж, не очень удачный сегодня день, раз мы проиграли при таком численном превосходстве. — Ну, ещё же не проиграли. — попытался оптимистично настроиться Франция. — Все наши атаки слишком успешно отбиваются. — покачал головой британец. — Да и потери велики. Надо бы заканчивать. — Они что, отступают? — не то недоуменно, не то с облегчением уточнил болгарский солдат. Болгарское Царство быстро перевел бинокль туда, где видел британца с французом. — Да. Наконец-то! — тут же возрадовался он и осторожно извлёк из ноги все же задевший его осколок снаряда. Кровотечение остановилось мгновенно, но до полного заживления его регенерации ещё предстояло работать. Болгарская армия радостно выдохнула. Бой был тяжёлым, но они выстояли и защитили Дойран. Бои были тяжёлыми не только здесь. Германская Империя, каждые три секунды проклиная своего бестолкового брата, вводил свои войска в линии австрийской обороны. Единственной отрадой ему было то, что он часто видел милого сердцу русского, который упорно продолжал общаться с низшими чинами своей армии и сражаться с ними бок о бок, но при этом игнорировать немца. Германия не злился — он каждый день уделял время работе над будущей комнатой России, что успокаивало его лучше всего. Как бы грустно ни было это признавать, но Российская Империя слишком драматизировал. Немец уже миллион раз извинился перед ним, а тот все продолжал упрямиться и нападать на него при малейшей попытке поговорить. Ну вот зачем он так? Да ещё и Швеция, непонятно что забывший на этом сражении, часто составлял русскому компанию в нападениях. — За что вы так со мной? Я ведь уже столько раз извинился, а вы все ещё меня не простили? — медовым голосом мурлыкал Германская Империя, отражая очередную атаку русского. Российская Империя выглядел так, будто даже не слушал его. — Вы ведёте себя как Австро-Венгрия, право слово. — вздохнул немец, а затем до него дошло, что он только что сказал. — Нет, не подумайте, что я смею вас с ним сравнивать, он вам не чета, но всё же… — тут же заизвинялся он и едва не пропустил удар, в последний момент парировав атаку. — То, что вы сделали с вашим братом — омерзительно. Поверьте, вы на его месте вели бы себя так же. — снизошёл до ответа Российская Империя, и его шпага начала атаковать все быстрее. — Наконец-то я услышал ваш прекрасный голос. — блаженно прикрыл глаза немец, и шпага всё-таки его задела. — Вы просто не понимаете, насколько Австро-Венгрия плохой союзник. Вы ни разу не сражались с ним. Бок о бок, я имею в виду, не по разные стороны баррикад. — уже серьёзнее пояснил Германская Империя, и в следующее мгновение изумился: ответом ему был чарующий и мелодичный смех русского. — Да-да. Я ни разу не сражался на одной стороне ни с Австро-Венгерской Империей, ни с вами, ни с Японской Империей. — хохотнул Россия, демонстративно кивая головой. — Никогда такого не было. Ни разу. Германия верно воспринял этот смех и сразу же начал вспоминать, когда такое могло произойти. А. Точно. — Альянс восьми держав? — вздохнул немец. — Альянс восьми держав. — подтвердил Российская Империя. — И ваш брат был достаточно хорош, учитывая, что до сих пор часть территории там принадлежит ему. А вот вы на подавление восстания тогда, мягко говоря, опоздали. — И у меня тоже есть там небольшая территория. И у вас. — почти снисходительно напомнил Германия. — Позвольте сделать небольшое замечание: технически, мы не были на одной стороне. Никто из нас ведь не договаривался о совместных военных действиях. — Я не собираюсь с вами спорить. — отрезал русский, и немец снова сокрушительно проиграл дуэль с ним. И ладно бы только это! Придуманная им тактика защиты австрийских территорий не работала. Или тактика Российской Империи была слишком хороша. Германия успел потерять несколько городов за последнее время, а австриец так и не соизволил появиться здесь. Как и в своей резиденции. Австро-Венгрия мог бы пойти к осману, если бы они были в хороших отношениях, но австриец с союзниками никогда не ладил. Немец спросил бы Боснию, но у него не было желания конфликтовать с Османской Империей, который не оценил бы даже небольшой шанс такого разговора. В общем, к моменту встречи Антанты с частью Центральных Держав в доме болгарина, все страны были вымотаны. Включая османа: тот после потери нескольких своих городов пытался атаковать российскую армию, но выходило так себе. Великие державы уселись друг напротив друга, Болгария и Босния (австриец не сумел ему отказать, когда тот вызвался пойти с ним) — чуть в стороне. Под шумок болгарин утащил боснийца в почти пустую комнату на другом конце дома. — Тебе не нужно послушать, о чем они договорятся? — скептически уточнил Босния и Герцеговина, следуя за братом. — Они все равно за один вечер не договорятся. А мне сейчас важнее ты. — легкомысленно махнул рукой Болгарское Царство и пропустил его перед собой, сразу же закрыв за ними обоими дверь. — Ничего себе! — впечатлился босниец, и на лице болгарина расцвела донельзя самодовольная улыбка, а он сам горделиво приосанился. Да, на такую реакцию он и рассчитывал. — Оружейная как у отца! — Я знаю, старался. — распустил хвост Болгария и взял старую тяжёлую османскую саблю, которую протянул брату. — Полагаю, с ней тебе удобнее? — Ты хочешь, чтобы с тобой сразился? — поинтересовался Босния, и он отнюдь не был недоволен таким занятием. Он с любовью рассматривал саблю — на такой Османская Империя учил его пользоваться холодным оружием. — Ага. Я что-то поздно спохватился. — неловко хохотнул Болгарское Царство. — Нужно заняться всем этим, чтобы ты мог защитить себя. Ну, ты знаешь, что творит Германская Империя. Я не говорю, что ты должен его побеждать — я даже не уверен, что Османская Империя и Австро-Венгрия на это способны. Но ты должен хотя бы мочь выиграть себе время на побег или что-то вроде того. — и сразу же атаковал любимой шпагой — ее ему как-то раз подарил Российская Империя. Босниец почти инстинктивно парировал атаку и мысленно охнул. Из всего их балканского междусобойчика Болгария был самым сильным. Босния быстро вспомнил, что саблей такой конструкции лучше атаковать рубящим ударом сверху вниз. Один такой удар, и шансы на победу существенно повышаются. Одна проблема — оружие болгарина было легче и быстрее. А ещё босниец давно не тренировался. Удары Болгарии отражались с трудом, но Босния не собирался проигрывать. По крайней мере, так быстро — все же шанс на победу был, хоть и маленький. Что бы придумать? Босниец бы прижал свою саблю к шпаге брата, но не был уверен, как это сработает — либо будет ничья, либо патовая ситуация. Нужно подумать как следует. Болгарское Царство был больше сосредоточен на оценке техники Боснии. Парировал тот слегка неуверенно (давно не практиковался, так что это временно) и что-то не собирался атаковать — видимо, думал, что может сделать. Возможно, болгарин специально выделил ему не самое удобное оружие. Возможно. Наверное. А дальше все произошло быстро. Босния и Герцеговина резко опустил саблю к бедру болгарина, а тот машинально приставил шпагу к груди боснийца. — Что-то мы оба ошиблись. — чуть нервно хохотнул Босния и одновременно с братом сделал шаг назад. — Да, нехорошо вышло. — согласился Болгария, забирая саблю у брата. — Интересно, что можно было сделать? — Если Босния достаточно уверен в своих силах, то он мог бы попробовать прижать саблю к твоей шпаге. — дружелюбно сообщил Российская Империя с порога, и братья синхронно подскочили. Давно он там стоял? — Это с подобной саблей. С саблей полегче целиться в бедро было бы верным решением. А что касается тебя, Болгария… Что я тебе говорил насчёт такой атаки шпагой? — Не делать так. — пристыженно вздохнул болгарин. — Простите, я случайно. — Да-да. В руку нужно целиться в таких случаях, только в руку и никуда больше. — менторским тоном продолжил Россия. — Я как-то раз чуть не проиграл Османской Империи из-за этого. — с тихим смехом вспомнил он. — Как там переговоры проходят? — деловито поинтересовался Болгарское Царство. — Они обсуждают территориальные потери Австро-Венгрии. Меня все устраивает, а Францию с Великобританией нет. До твоих территорий очередь пока не дошла. — ответил Российская Империя а затем прибавил кое-что чуть тише. — Впрочем, меня больше интересует, что будет с Германской Империей. Было бы здорово закончить войну, но если он так и будет безнаказанно продолжать творить такое, то какой в этом смысл? Троица вернулась в гостиную прямо в разгар спора. Босния сразу же наткнулся на обеспокоенный взгляд Австро-Венгрии — понятно, почему русский пришел за ними. Австриец незаметно выдохнул с облегчением, увидев свою автономную территорию. Тот был слегка растрепан и запыхался, но был в порядке, а это главное. Что ж, пора сосредоточиться на переговорах.