утонуть в реке из слёз и печали

— Ты видел отца? — спросила юного француза Австралия, когда они пересеклись в коридоре у пустого кабинета британца. Франция покачал головой: он и сам искал своего… Опекуна? Наставника? Великобританию, в общем. — Я просто… — она чуть застенчиво улыбнулась. — Хотела попросить его сходить со мной и Новой Зеландией в театр. — Может, у него дела? — с надеждой предположил Французская Республика: он должен был показать британцу результаты своей бумажной работы, и эти результаты были… Не слишком впечатляющими. — А может, он ушел к Российской Империи? Из-за того, что Вторая Империя вчера весь день выводил его из себя, и теперь ему нужно выговориться? — тоже подумала над местонахождением отца Австралия. — А может, его колонии о чем-нибудь попросили? — продолжил строить теории Франция. — Он им нравится. А вот французские колонии Вторую Империю на дух не переносят. — А может быть, — раздался сзади подозрительно довольный голос Британской Империи, и на плечи француза и австралийки легли тяжёлые ладони. — Он сейчас стоит и ждёт, когда вы двое расскажете ему, куда делся весь мой чай. — в ответ на это Австралия и Франция переглянулись и синхронно указали друг на друга. Великобритания наигранно вздохнул. — Просто у тебя очень вкусный чай. — так же одновременно опустили головы дети. — Могли бы просто сказать, я разве вам когда-нибудь что-нибудь жалел? — британец не мог злиться на кого-то слишком долго (просто он ещё не был знаком со взрослым Германской Империей), да и хотел узнать, зачем его искали. Согласившись сходить с дочерьми в театр, Великобритания вскоре не оправдал надежд юного француза и всё-таки проверил, что тот успел сделать. — Если бы ты так сделал в настоящем документе, экономика твоей страны развалилась бы. — указал британец на ошибку, и француз обиженно простонал. — Да что опять не так? Ничего у меня не получается! И не получится! — он насупился и отвернулся, поджав колени. Великобритания покачал головой и мягко придвинул его к себе поближе. — Россия сказал бы, что Москва не сразу строилась. Попробуй ещё раз, Франция. — Не хочу. — совсем расстроился юный француз, но британец умел ладить с детьми. — А за шоколадку? — Франция сразу же приободрился и вчитался в документ ещё раз. Затем изложил несколько подходящих, по его мнению, вариантов решения проблемы. Великобритания одобрил два из них, ответил ещё на несколько вопросов, выделил мальчику обещанный шоколад и собрался было приготовить ужин, как вдруг на первом этаже зазвенел колокольчик, оповещая о чьем-то приходе. Юный француз пошел встречать гостей с ним. — Я слышал, мой сын живёт у вас. — даже не поздоровавшись, заявил Вторая Империя. Французская Республика скрестил руки на груди. — Вернулся, блудный отец! Не прошло и года, как ты заметил, что я ушел. — обвиняюще бросил он отцу, на что Великобритания, сам с трудом сдерживающий раздражение, положил руку ему на плечо. — Да весь месяц в доме было тихо и спокойно, я только потом понял, что это из-за того, что тебя в нем нет! — не остался в долгу Вторая Французская Империя. — Вы просто не ладите с детьми. — вежливо сказал Британская Империя, хотя старшего француза хотелось оскорбить последними словами. — А вы, значит, ладите? С таким шумным ребенком невозможно поладить. — Вторая Империя ему не поверил. — Франция? Шумный ребенок? Смешно. — и британец не солгал. Третья Республика был неусидчивым, но если у него появится интересное занятие — не все же время за учебой сидеть, — то он будет возиться с ним, пока не надоест. Но Франция ещё не знал, что ему нравится — отец ему запрещал все, кроме учебы, — так что Великобритания просто таскал его с собой на каждую встречу. Это был потрясающий ход, потому что каждый собеседник был более чем рад юному французу, и даже Испания во время обсуждения договора перестал ворчать и спокойно согласился на все нужные британцу условия. А потом научил Францию нескольким словам из своего языка. Помимо этого, на этих встречах Третья Республика обязательно чем-нибудь заинтересовывался, и вот здесь было главное отличие старшего француза от британца — Великобритания не мешал Франции изучать что-то новое. Решил научиться играть на пианино — пожалуйста, захотел изучить русский язык — Российская Империя найдет для него немного времени, математика — что угодно, итальянская кухня — без проблем, астрономия — Дания мог рассказать много интересного. Британская Империя и сам в детстве не сидел на месте, пусть в его время и было куда меньше возможностей. Британец улыбнулся с ностальгией, вспоминая, как в юности доставал Уэссекса с просьбой научить его чему-нибудь. Уэссекс вздыхал, но вместе с остальными своими родственниками решал проблему. — Как угодно. — со всем возможным скептицизмом фыркнул Вторая Империя. — Хотите с ним возиться — флаг в руки. Я бы все равно его не искал, если бы мои колонии не надоели мне с вопросами. Он им почему-то нравится. — и ушёл, не попрощавшись. На полпути он обернулся. — И как только Британская Империя тебя выгонит, даже не просись ко мне обратно, я тебя все равно не пущу! — назидательно заявил старший француз и ушёл окончательно. — Ты же не выгонишь меня? — Франция опять расстроился и шмыгнул носом. Российская Империя обещал заглянуть вечером, и британец понял, что за чашкой чая будет только гневаться на отца мальчика. — Разумеется, нет. — пообещал Великобритания, ласково обнимая мальчика. — Ты мне дорог. — это должно было успокоить и порадовать Французскую Республику, но тот разревелся пуще прежнего. — Ну что такое? — британец без особого труда взял его на руки и устроился с ним на диване в гостиной. — А отец мне никогда такого не говорил. — всхлипывал юный француз, крепко цепляясь за Британскую Империю. — Ну вот почему он такой? — Мозг — сложный и многослойный орган — по крайней мере, у большинства стран, Франция. А у твоего отца его просто нет. Ладно, возможно, это было чересчур, но Великобритания не жалел. Вечером он в красках и с применением нецензурной лексики расписал России свою встречу со Второй Империей и своё мнение о нем. Российская Империя, считающий, что отец мальчика позорит имя своего предка, поддержал его.

***

Германская Империя из-за оборонительных сооружений высматривал кое-кого на границе с территориями Российской Империи. Увы, на появление самого русского рассчитывать пока не приходилось. Но вот на появление его сына — вполне. Немец потратил время на выяснение его места службы и теперь терпеливо ждал его, нервируя подчинённых своим присутствием. Наконец Союз мелькнул по ту сторону границы, и Германия смело направился прямо туда, напрочь забыв про инстинкт самосохранения. Но добрался до оборонительных сооружений он без происшествий — видимо, в нем признали страну. — Чем обязан? — прохладно поинтересовался Союз, и сейчас он как никогда был похож на своего отца. Тот же пренебрежительный тон, те же льдистые глаза (конечно, и вполовину не такие красивые, как у Российской Империи), те же светлые волосы, та же безупречная осанка. — Я бы хотел кое о чем с тобой поговорить. — тоже перешёл к делу Германия, раздумывая, как найти подход к сыну возлюбленного. Он ведь почти ничего о нем не знал — только разговор британца и француза с ним и периодические беседы младшего русского с Испанской Империей. О, а вот и тема для разговора! — Хотя, давай начнем издалека. Вижу, ты поладил с Испанской Империей? — Ага. Я думал, что он нудный и старый, а он оказался вполне себе приятным собеседником. И многое мне рассказывает. — голос Союза ненадолго потеплел. Ненадолго. — А теперь можно ближе к делу? — Хорошо. — не стал спорить немец: ему и самому хотелось побыстрее перейти к сути. — Видишь ли… — Германия наигранно смутился и отвёл глаза, но СССР не впечатлился. — Мне нравится твой отец. В романтическом смысле. — прибавил немец: если юноша и вправду так похож на отца, он бы обязательно сделал вид, что ничего не понял. — А я тут при чем? Не мне вас учить — поухаживайте за ним, позовите на свидание. — Союз небрежно вскинул бровь и демонстративно глянул на часы. — Я бы с радостью, но твой отец видеть меня не хочет. — вздохнул Германская Империя, и на этот раз с искренней тоской и затаенной тревогой. В стране Российской Империи творилась революция, и старшего русского с самого ее начала никто не видел. Немец сходил с ума от беспокойства. — Если не хочет — значит, не навязывайтесь и оставьте его в покое. — легко пожал плечами плечами СССР и ещё раз посмотрел на часы. — Союз, ты… — Для вас — СССР. — Хорошо, СССР. Видишь ли, твой отец… — Германия театрально замялся, подбирая слова. — Излишне добрая страна, и на него плохо влияет его круг общения. Да тот же Британская Империя — тебе не кажется, что он слишком опекает его? — немец очень постарался не допустить и толики ненависти в голос, хотя хотелось. — Не кажется. — отрезал Союз, скрестив руки на груди. — Британская Империя — надёжная страна, и его дружба с моим отцом проверена годами. Да и он старше отца на три века, ему простительно быть слегка… Покровительственным. Пусть я и не замечал подобных случаев, но если вы так говорите… — Ты мало времени проводишь с отцом и ничего не знаешь. — возразил Германская Империя. Упрямый юноша, весь в старшего русского. — Может быть. Однако, мой отец в состоянии сам решать, устраивает ли его такое отношение. Или вы не согласны? — вкрадчиво уточнил СССР, и в его глазах появилось совсем уж откровенное пренебрежение. — Согласен, конечно. Но… — Можете не продолжать. Хорошего дня. — Союз развернулся и хотел было скрыться в своих оборонных сооружениях, но немец помешал ему. Он и так достаточно терпел ещё одного упрямого русского. — Я бы очень хотел, чтобы ты помог мне, Союз. — Германская Империя с вежливой улыбкой выхватил саблю. Юноша посмотрел на него с сомнением, но взялся за свою шпагу. — А я бы хотел, чтобы вы шли лесом. — фыркнул Союз, снова напомнив своего отца. — Я с самого начала войны не уходил с фронта и защищал родину явно не для того, чтобы вы тут так просто махали саблей. — Так вот где ты был все это время… — протянул немец незаинтересованно: он присматривался к СССР, выбирая удачный момент для атаки. Не хотелось тревожить Российскую Империю шантажом, но ему ведь будет лучше с Германией в такое сложное время. Младший русский и немец скрестили оружия. Исход был совершенно предсказуемый и ожидаемый. — Тьфу, мне теперь чем шпагу вытирать прикажете? — брезгливо шипел Союз, пока выдергивал своё любимое холодное оружие из тела Германии и на всякий случай несколько раз выстреливал в него же. Тот валялся на снегу в лёгком недоумении, если выражаться прилично. Да, что-то он совсем не учел того факта, что сын Российской Империи должен быть почти так же силен, как сам старший русский. СССР тем временем нагло вытер шпагу о дорогое пальто немца. — Я убью тебя, если хоть ещё раз увижу. — пообещал Германская Империя и зашёлся в приступе кашля. — И ещё кое-что. — Союз словно и не заметил угрозы. — Отец мне все рассказал про вас. И даже если бы не рассказал, у меня есть свои источники информации. Вы безумны и не заслуживаете ничего хорошего после всего, что натворили. Германия от всей души возненавидел обоих детей Российской Империи. Русский же не сильно расстроится, если разочаровавших его детей-коммунистов вдруг не станет?

***

Германская Империя сходил с ума от беспокойства. Российской Империи не было видно с самого начала революции в его стране. Германия всей душой надеялся, что любимый русский жив и просто решил отдохнуть от работы. Немец только тяжело вздыхал, когда думал о сложившейся ситуации. Может, не стоило ждать подходящего момента, чтобы забрать Российскую Империю? Да, это вызвало бы лишние сложности, которых Германия хотел избежать, но… Тогда у него была бы возможность быть рядом с Россией в такой тяжёлый момент, поддержать его, позаботиться, помочь. Конечно, вряд ли бы русский так просто принял его помощь, но ведь иногда нужно игнорировать чьё-то мнение ради благой цели? Германская Империя с теплом и даже некой ностальгией подумал, что Россия наверняка бы долго спорил с ним и возмущался. Немец бы все равно сделал все по-своему, ведь русский совершенно не умел принимать его помощь, но это неважно. А пока… Может, попробовать позвонить в британскую резиденцию? Вдруг ответят. Но в британской резиденции тем временем было не до Германской Империи. — Я вернулс… Твою ж в бога душу мать! — СССР побросал все свои бумажные пакеты и бросился к отцу. Ненадолго задремавший Швейцария на кресле у окна даже не обратил внимание на звук падения пакетов: за это время он ни на шаг не отходил от русского, так что спал в любую свободную минуту. — Ты как? — но старший русский что-то пробормотал и отвернулся. — Как ты себя чувствуешь? — Британская Империя тоже решил попытать удачу, раз сыну Россия не ответил, и устроил прохладную ладонь на лбу русского, на лице которого появилась блаженная улыбка. Насколько это было возможно при искаженном болезнью и му́кой лице. — Как страна, в которой происходит падение монархии. — едва слышно просипел Россия и накрылся ещё одним одеялом. Он дрожал от холода, хотя температура его тела была слишком высока даже для страны. — Я видел Германскую Империю на границе. Он пытался убедить меня в искренности своих чувств к отцу. — шепнул британцу Союз, решив, что расскажет отцу о встрече позже. Великобритания кивнул — к сведению информацию принял, но его сейчас больше волновал русский. Тихо звякнул будильник, и Швейцария с трудом встал с кресла и уже на автомате первым делом направился к России. — Жар не спадает. — мрачно сообщил он, уже держа в руках ампулу с жаропонижающим. — Наберите ещё раз воды в таз, будете снова класть мокрое полотенце ему на лоб. Британская Империя удалился в ванную (никем не занятую!) с жестяным тазом, набрал холодной воды и направился обратно, как вдруг раздался телефонный звонок. — Франция, ответь, пожалуйста! — крикнул он и пошел дальше. Французская Республика, на плечах которого сегодня лежала большая часть бумажной работы всех великих держав и швейцарца (они с британцем сидели возле кровати русского по очереди), со вздохом отложил отчёт и взял трубку. — Да? — зевнул он, надеясь, что звонили не по слишком серьезному делу. Стопка с документами всё не заканчивалась. — О, господин Французская Республика, рад вас слышать! — не без язвительности поприветствовал его Германская Империя. — Извольте поведать мне, как себя чувствует Российская Империя. — Извольте пойти далеко и надолго. — машинально сказал ему Франция, сверяясь с другим отчётом. С норвежскими поставками рыбы возникли какие-то проблемы. Француз зевнул ещё раз. Вечером нужно будет выкрасть Норвегию у бдительных шведа и датчанина и разобраться. — Господин Французская Республика. — уже более угрожающе зашипел немец, и тут до Франции дошло, что он сказал и кому. Всё, точно нужно пойти поспать, а то вдруг он что-нибудь ещё наговорит. — Он жив. — в панике бросил француз и быстро положил трубку. Нехорошо получилось, но он ни о чем не жалел. И без немца проблем хватало. — Франция, иди сюда! — слишком громко для сонного мозга Франции крикнул британец. Но выбора у француза не было, поэтому он как можно быстрее поднялся на этаж выше. Российская Империя стал выглядеть намного лучше, чем час назад. Британская Империя молча протянул Французской Республике свежую газету. «Император Николай II отрекся от престола, » — гласила надпись на первой же странице.

***

— Какие страны и без охраны! Давно не виделись, Болгария! — Французская Республика приветственно махнул рукой болгарину, на что тот скривился. — Опять вы? Ничего, может, вы и захватили Монастир в прошлом году, но в этом я отыграюсь за все свои поражения! — и ушёл к своим войскам без лишних слов. Сердце француза болезненно сжалось. Болгарское Царство уже был не тем. Несмотря на прежнюю шутливость и напускную браваду на публике, болгарин явно переживал последствия пребывания у немца с большим трудом. Это было видно по его полупустым зелёным глазам — они потеряли былую живость. К тому же до Франции доходили слухи, что Болгария вернулся жить в дом отца и стал часто захаживать в греческую резиденцию к Сербии. Хозяйка дома, очевидно, была ему не рада, но приходить не запрещала. А пока французские войска начали артиллерийскую подготовку. Франция мрачно наблюдал, как десятки тысяч снарядов уничтожают укрепления болгарских войск. Одна проблема: погибших с болгарской стороны не было. Совсем. Ни одного. Когда артподготовка кончилась, Французская Республика присмотрелся к пику в бинокль. Укрепления разрушены, а погибших или хотя бы раненых все ещё не видно. Как? — Просто у меня разведка хорошая, вот мы и просидели всю вашу артподготовку в бункере! — Болгария выглядел бодро и весело и был готов сражаться, чем и занялся. Почти неделю французские войска атаковали пик и почти неделю болгарские войска героически отбивали каждую атаку. Пехота и артиллерия обеих сторон работала как в последний раз, оборонные сооружения постоянно переходили от французов к болгарам. Сейчас преимущество было на стороне Французской Республики. Он в пылу очередного сражения за пик высматривал Болгарию, как вдруг ему на голову упало что-то тяжёлое. Франция выругался и с изумлением понял, что это был камень. Какого черта? Ехидно хихикающий болгарин тем временем снова целился во француза. Рядом с ним лежала большая кучка камней. Болгарские солдаты впечталились его действиями и тоже начали бросать в, мягко говоря, удивлённых французских солдат камни, куски поломанных снарядами деревьев да и все, что попадалось под руку. — Болгария, у тебя что, боеприпасы кончились? — Франция исчез в укрытии, осторожно поглядывая на сражение, чтобы меткий болгарин не успел под шумок выиграть. — А почему ещё я должен кидать в вас камнями? — подтвердил его догадку Болгарское Царство, и камень прилетел французу точно в ногу. — Зато юность вспомнил! Я как-то из-за забора закидывал Сербию и Боснию снежками. Было весело. Но увы, как бы отчаянно болгарские войска не закидывали французов всем, что было, пик им пришлось оставить и уйти на соседнюю высоту. — I’ll be back. — драматично сказал Болгарское Царство, а он свои обещания сдерживает.

***

— Опять этот Британская Империя со своими доминионами. — пожаловался Османская Империя немецкому генералу, руководившему битвой. Британские войска надежно сковали османские. Осман ждал подкрепления, но оно никак не могло до них добраться в таких условиях: британцы и австралийцы атаковали с юга, новозеландцы — с севера. Но и османские солдаты не сдавались — до самой ночи они ценой собственных жизней защищали Газу. Да и подкрепление все приближалось, несмотря на некоторые успехи войск Новой Зеландии. Британская Империя, видимо, поразился и в страхе сбежал с поля боя (так подумал осман). Но на следующее утро Османская Империя узнал, что наглый британец объявил это своей победой! — Вы победили нас в коммюнике — но мы победили вас в Газе. — припечатал осман по телефону и тут же положил трубку. Этот бессовестный Великобритания!..