утонуть в реке из слёз и печали

Австро-Венгрия проснулся и потянулся, привычно ощущая боль в лодыжках. Понятно, что он сам виноват, но иногда все же так хотелось снова пробежаться по улице или хотя бы дому… Германия очень настойчиво требовал и не думать об этом, что не мешало австрийцу украдкой вздыхать о потерянных возможностях. Через боль Австро-Венгрия встал на ноги и, цепляясь за все предметы мебели на пути, направился в соседнюю комнату — босниец в этом время обычно просыпался. Так было и сегодня. Стоило только австрийцу появиться на пороге, как он с щемящей нежностью на душе увидел, как юноша тянется, жмурясь от лучей солнца, пробирающихся в комнату через неплотно закрытые шторы. Австро-Венгрия поспешил медленно добраться до кровати и сесть у изголовья. — Доброе утро, kincsem. — тепло произнёс австриец, со всей любовью и осторожностью касаясь кудрявых прядей юноши. Босния лениво приоткрыл глаза и ещё раз потянулся. — Доброе утро. Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался босниец, садясь в постели и приобнимая Австро-Венгрию. Тот пожал плечами и бережно обнял юношу в ответ. — Ноги как обычно болят. И холодно. Все нормально. — австриец после своего возвращения ронял такие фразы с пугающей небрежностью. Сейчас он с болью смотрел, как на лице Боснии привычно отражается ужас. — Как ты можешь говорить, что Германская Империя делает всё ради твоего блага после этого? — спросил он с тоской. Австро-Венгрия, честно говоря, слышал это уже в сотый раз, но стыдно было как в первый. И австриец даже не понимал, почему. Германия ведь и вправду ради него старается. Но почему босниец так с этим не согласен? — Можно? — тем временем задал ещё один вопрос Босния, и Австро-Венгрия поспешил кивнуть. Он уже знал, что хочет сделать юноша. Тот аккуратно коснулся самыми кончиками пальцев неровностей на лодыжках, и на его лице снова отразилось сожаление. Австриец прикрыл глаза. В отличие от прикосновений немца к его ногам, прикосновения боснийца были бережны и приятны. Но Германия просто за годы своего одиночества начал испытывать трудности с тактильным контактом, так что Австро-Венгрия не вправе на него жаловаться. — К нам Германия обещал заглянуть ближе к обеду. — австриец не хотел расстраивать свое сокровище такой отвратительной новостью с утра пораньше, но пришлось. Босния ожидаемо поморщился. — Я понимаю, что мой брат тебе не очень нравится, но постарайся игнорировать его. — Он ведь не переносит, когда его игнорируют? — фыркнул босниец с явным презрением в голосе. — Сидим тут и пытаемся угадать его настроение, чтоб не попасть под горячую руку. — Германия немного вспыльчивый, это верно. Но он хороший. — австриец улыбнулся слегка нервно. После всех слов Боснии в этой фразе чувствовалось что-то неправильное, но Австро-Венгрия быстро отогнал эти мысли. Он должен быть благодарен тому, что для него делает брат. Германская Империя, к огромному раздражению Боснии, никогда не опаздывал и явился в австрийскую резиденцию ровно в полдень. Как обычно впихнув свою верхнюю одежду в руки боснийца, немец вместе с Австро-Венгрией ушел на второй этаж. БиГ вздохнул, вешая пальто немца на вешалку. Лишь бы тот чего-нибудь безумного не сделал… Босния и Герцеговина сначала написал отчёт, который ему предстояло отдать в руки немцу (какой кошмар!), потом прибрался в доме, приготовил ужин, а братья так и не показались из кабинета. БиГ измерил шагами всю свою комнату, пока пытался сообразить, стоит ли ему что-то делать. Связь подсказывала, что Австро-Венгрия относительно спокоен, но что-то боснийцу не нравилось в этом. В конце концов он решил заварить чай и под этим предлогом заглянуть в кабинет. — Ты вовремя. — сказал Германская Империя так, что сложно было понять: то ли он серьезно, то ли это сарказм. Так или иначе, чашку он из рук боснийца взял и даже не скривился в отвращении после первого же глотка. Австро-Венгрия принял чай с куда более эмоциональной благодарностью. Босния кивнул и быстро вышел из кабинета. Немец проводил его странным взглядом. К глубокой ночи австриец и немец по-прежнему не закончили со своими делами — чем бы они там ни занимались, — так что Босния решил пойти спать. Он засыпал, чутко реагируя на каждый звук. Проснувшись рано утром, босниец убедился, что братья закончили работу и предположил, что они оба захотят хорошо выспаться — юноша ушел спать около двух часов ночи, а они тогда даже не собирались прекращать. Но как всегда его чаяния оказались напрасными. — Простите. — извинился Босния на всякий случай, едва завидел на кухне Германскую Империю с чашкой кофе. Завтракать в его компании даже звучало плохо. — Что ты, проходи. Ты мне не помешаешь. — насмешливо сказал ему немец, не сводя с него взгляда. Спорить с ним было чревато последствиями, так что босниец молча прошел в комнату, сделал себе бутерброды и уселся за стол напротив Германии. Тот по-прежнему не сводил жуткого взгляда с юноши и даже не моргал. На его губах была фирменная мягкая улыбка, который выглядела далеко не дружелюбно. Босния мысленно взмолился, чтобы австриец побыстрее проснулся и спас его от перспективы завтрака в компании немца. Но его молитвы не были услышаны. — Австро-Венгрия вчера устал возиться с отчётами, поэтому он проснется нескоро. — заговорил Германская Империя так, словно прочитал его мысли. — У тебя всё на лице написано. — босниец пожал плечами: должен ли он что-то отвечать? Скорее всего, нет. Немец продолжил молча рассматривать его. Босния заерзал под тяжёлым взглядом. Спустя ещё несколько минут юноша мысленно перекрестился и тоже посмотрел на Германию. Германская Империя, кажется, удивился этому, но все ещё ничего не говорил. Босния внимательно рассматривал его глаза, хоть и смотреть было особо не на что — обычные серые глаза, разве что очень темные, дымчатые. Под столом босниец нервно качал ногой. Может, Австро-Венгрия вдруг решит встать пораньше? — Все ещё ждёшь Австро-Венгрию? Говорю же, он нескоро встанет. Устал после работы. — мягко посмеялся немец, сделав ещё глоток чая. Его чай когда-нибудь кончится? Может, он тогда уйдет? — Из-за этого ли? — машинально спросил Босния и Герцеговина прежде, чем понял, кому задал такой вопрос. Но извиняться не стал. Германская Империя и не спешил злиться. Он отставил чашку в сторону и задумался. — Нет, у меня нет ни одной причины подсыпать что-то своему брату в его доме, когда я могу сделать это в собственном, чтобы никто не узнал. — фыркнул он с пугающей небрежностью. Но не такой, как у Австро-Венгрии. Австриец вызывал сочувствие своими словами, а немец — желание позаимствовать у Австро-Венгрии пистолет и выстрелить в него несколько раз. — Особенно мне нет смысла делать что-то подобное в присутствии его излишне любопытной автономной территории. — конечно, это прозвучало угрожающе. — Ты слишком много общаешься с отцом и Болгарией. На месте Австро-Венгрии я бы больше не позволил тебе видеться с ними. — Но вы не на месте Австро-Венгрии. — возразил Босния. Его инстинкт самосохранения сегодня куда-то исчез, но во взгляде немца улавливалось четкое предупреждение. — Твои отчёты стали лучше, хоть и до этого были хороши. Поздравляю. — резко сменил он тему. Босниец поблагодарил его. При чем тут его отчёты? — Скажи мне, БиГ… — начал Германская Империя, и в душе Боснии мгновенно заныло плохое предчувствие. — Ты бы хотел получить независимость? — Вам не стоит задавать мне такие вопросы. — осторожно ответил босниец. Немец мог использовать любое его слово для того, чтобы в чем-то обвинить. — А тебе не стоит указывать мне, какие вопросы задавать. — парировал Германия с недовольством. — Германия, тебе правда не стоит такое спрашивать. — Босния никогда и ничему так сильно не радовался, как появлению Австро-Венгрии. Юноша с готовностью подскочил со стула и помог сонному австрийцу усесться и тут же побежал наверх за его любимой чашкой — он вчера так и не забрал их из кабинета. — Австро-Венгрия, я ведь хочу лучшего для тебя и твоей автономной территории. — заверил немец, проводив боснийца взглядом. Австриец кивнул, но какое-то сомнение возникло в его душе. Может, Босния был прав насчёт Германии? «Ничего, я ещё поговорю с ним как следует…» — немец даже не обратил внимания на кивок брата, обдумывая свои планы. Ему нужно проверить, подходит ли юноша для его идеи. Он не сомневался, что подходит, но хотел лично убедиться. В таких делах ведь нужно быть аккуратным. Сразу после увлекательного завтрака с Боснией, который оказался, увы, не таким продуктивным, как хотелось бы (нужно же было австрийцу просыпаться так рано!), немцу нужно было пойти на работу. Погода сегодня тоже не порадовала. Германская Империя наконец добрался по сугробам до дворца, где собирались все страны, вошёл и прикрыл входную дверь. Оставил пальто на вешалке и направился было в зал, как вдруг… Идущая по коридору фигура русского озарила его день! Немец без раздумий направился за ним, стараясь ступать как можно тише. Такую возможность нельзя было упустить! Но его обувь слишком громко для пустого коридора стучала по полу, и Россия сразу же заметил нежелательную компанию. Демонстративно положив руку на эфес шпаги, он быстро зашагал дальше. — Одну минуту, господин Российская Империя. — снисходительно окликнул его немец, оперевшись спиной на стену. — Я расскажу вам кое-что полезное, если вы уделите мне немного вашего бесценного времени. — и русский действительно замер почти в самом конце коридора. — Если это официальный вопрос, то извольте обратиться к Британской Империи. Если нет, то мне не о чем с вами говорить. — холодно сказал он, даже не обернувшись. — Не спешите так, mein Herz. — на привычный манер заворковал Германия, как можно тише пытаясь подойти к России, хоть и сейчас в этом не было смысла. — Вам ведь интересно, как там БиГ? — Мне интересно узнать это от кого угодно, кроме вас. — бросил русский и продолжил свой путь. Вообще, он и так все знал — осман с болгарином рассказывали ему достаточно. — Но если вы не поговорите со мной, вам уже не о ком будет спрашивать. И некого. — с притворным сожалением вздохнул немец. Как он и рассчитывал, Российская Империя наконец обратил на него внимание. — Что вам нужно? — процедил он и резко отшагнул назад, когда Германия попытался коснуться его. На лице того отразилось что-то среднее между восхищением и гневом. — Прекратите убегать от меня, mein Herz. — Германская Империя часто дышал, его полные безумной любви глаза блестели на свету, а руки, которыми он так и не смог коснуться России, дрожали. Российская Империя выхватил шашку и сделал ещё шаг назад. Немец шагнул к нему, и его походка была какой-то дёрганой и неестественной, словно ему было больно. — Обещаю, я не трону ни БиГ, ни Австро-Венгрию, ни пленных колоний ваших «друзей», — последнее слово Германия привычно выплюнул с отвращением. — Если вы только позволите… — он вновь потянулся к русскому дрожащими руками, на что тот снова отшагнул. — Ради всего святого, mein Herz. — промурлыкал немец и резким движением, как прыжок у дикой кошки, втолкнул Россию в ближайшую дверь. Каким-то чудом он успел ее распахнуть, чтобы русский не ударился, так же мгновенно захлопнул ее и крепко сжал свою любовь в объятиях, отпихнув ногой упавшую шашку. — Я так скучал по вам, так волновался… — Уберите свои отвратительные руки от меня подальше. — зашипел Российская Империя в ярости, но почему-то не спешил отталкивать Германию. — Не могу, mein Herz. — без тени раскаяния вздохнул немец, прижав его к себе ещё крепче. — Я так давно не общался с вами наедине, так давно не мог даже приобнять вас… Пожалуйста, позвольте насладиться возможностью. Я просто хотел убедиться, что вы в порядке. Чш-ш, не злитесь, пожалуйста. — сбивчиво шептал Германская Империя на манер колыбельной, но Россия не спешил расслабляться в его руках. — Убедились? — фыркнул Российская Империя и попробовал оттолкнуть немца. Тот сразу же напомнил ему о БиГ и пленных колониях, так что русскому пришлось поубавить свой пыл. Германия отметил, что русский не толкнул его с прежней силой. Толчок по-прежнему был мощным, но разница ощущалась. У немца потеплело на душе от мысли, что Россия мог так с ним любезничать. Немец неохотно оторвал голову от плеча своей любви и взглянул в родные льдистые глаза. Возле левого глаза он заметил длинный глубокий шрам. — Это… Ваш сын сделал? — спросил Германская Империя с искренним беспокойством и сожалением. И гневом. — Это сделала моя самонадеянность. — хмыкнул русский с тенью самоиронии. — Слышал, вас она тоже подвела. — Вы по-прежнему красивы. Этот шрам вас только украшает. — Германия предпочел не вспоминать встречу с СССР и сделал комплимент. Его руки тем временем перестали дрожать и он захотел коснуться шрама, но Российская Империя ударил его со всей силы. И сбежал, даже не побеспокоившись о немце. Германская Империя проводил его влюбленным взглядом. Нужно побыстрее придумать, как забрать бесценного русского. Он наверняка стал уязвим после революции в своей стране и кто-нибудь обязательно воспользуется этим. Германия должен защитить его. — В чем дело? — спросил Британская Империя с тревогой, стоило только бледному русскому появиться на пороге зала собраний. Россия отдышался и упал на стул рядом. — Я видел Германскую Империю. — Поздравляю, мы уходим. — Французская Республика с деланным оптимизмом захлопнул папку с отчётами и поднялся с места. Русский и британец последовали его примеру. — Он что-то сделал? — Ничего серьёзного. Я надеюсь, — Российская Империя понизил голос до едва различимого шёпота, и его друзьям пришлось наклониться к нему. — Что он не заметил, что я ослаб после революции. — Ты не так ощутимо ослаб. Он все ещё тебе не ровня. — успокоил его Великобритания. — Мы ведь все проверили, и ты знаешь свои нынешние возможности. — Все равно что-то на душе неспокойно… — не спешил соглашаться Россия. Они втроём вышли из дворца, и Германия проводил их задумчивым взглядом. О чем они только что шептались?

***

— Что-то мне неловко так хозяйничать на твоих территориях. — хохотнул Британская Империя, осторожно ступая по французским землям (департамент Па-де-Кале, если быть точнее). Франция пожал плечами. — Я же здесь, значит все в порядке. — А ещё здесь Германская Империя, так что все совершенно точно не в порядке. — британец мгновенно перешёл к деловому настрою и внимательно оглядел поле битвы. У британской пехоты что-то пошло не так с артиллерией, так что они не смогли продвинуться дальше. А успех в виде захвата немецкой линии обороны срочно требовалось закрепить. Танки, ещё сравнительно новый вид военной техники, по-прежнему не особо впечатляли: они просто-напросто увязли в вязкой земле Вими. С другой стороны, три танка каким-то образом смогли без поддержки артиллерии вернуть французскую деревню, так что Великобритания даст им ещё один шанс. Зато канадские войска как отличились! — Что за неделя страданий… — недовольно шипел про себя немец, пытаясь найти логику в работе канадской артиллерии. Подсказка: её не было. Канадцы атаковали немецкие позиции вразнобой и с разной интенсивностью, и Германия не сомневался, что это был коварный план Британской Империи и его доминиона. На самом деле Германская Империя знал об этом нападении — в феврале из Канады дезертировал солдат немецкого происхождения и с удовольствием поведал соотечественникам о планах Антанты. Но это не помешало ему удивляться усердию канадцев в уничтожении колючей проволоки, траншей и оборонительных сооружений. Германию канадцы порядком вывели из себя за время их артподготовки. Две недели под постоянным артиллерийским обстрелом без сна и отдыха не пошли на пользу его войскам. К тому же опять начались проблемы с продовольствием. Но так или иначе атака наконец началась, и даже погода не оказалась на стороне немецких войск. Был мерзкий мокрый снег, и ветер сдувал его прямиком в и без того замёрзшее лицо Германской Империи! Канадская артиллерия заработала активнее, взорвались мины возле линий обороны, но немецкие солдаты отреагировали быстро и открыли ответный огонь. Впрочем, это не слишком им помогло, и вскоре пришлось наспех сооружать временную оборону и отступать. Германия раздавал приказы направо и налево, и, к счастью, это принесло свои плоды. Одна из канадских дивизий оказалась выведена из строя. Немецкие войска с трудом дотянули до ночи, а к ним тем временем двигалось подкрепление. К сожалению, к канадцам тоже. На следующий день немецкие солдаты отразили танковое наступление и вернули ненадолго захваченную канадцами вершину хребта. Но они быстро обошли немецкие войска и начали атаковать со всех сторон. Пришлось снова отступить. Немецкие солдаты обороняли как могли, но Вими-Ридж всё-таки пришлось уступить Британской Империи и Канаде. Ничего, Германия ещё успеет отыграться. Это ведь только начало битвы при Аррасе. При Скарпе Германской Империи опять не повезло — он слишком далеко отвёл резервные войска и не успел вовремя ввести их в бой. Пришлось оставить ещё несколько французских деревень. Зато при Буллекурте ошибся уже Великобритания. Его приказы не дошли до двух батальонов, и их неловкая атака дала немцу время подготовиться. Его войскам пришлось столкнуться ещё и с австралийцами, которых Германия терпеть не мог ещё со времён битвы на Сомме. Пару дней спустя он с удовольствием уничтожил несколько артиллерийских орудий Австралии и занял очередную деревню. Потом случилось то, чего Германская Империя ждал с начала месяца после пленения французского офицера с крайней любопытным приказом на руках. Масштабное наступление французских войск, которое, по мнению Французской Республики, должно было окончательно разбить немецкую армию. Но Германия не был сильно обеспокоен — он ведь подготовился, да и его больше волновало возможное появление Российской Империи здесь. В шесть часов утра туманным пасмурным утром Французская Республика атаковал немецкие позиции. Немец ведь упоминал, что хорошо подготовился? Быстро начала погибать французская пехота, немецкая артиллерия работала как никогда прежде, и даже захваты французами каких-то малозначительных деревень не помешали германским войскам отражать атаки со всех сторон. Авиация докладывала о каждом передвижении французской техники, и немецкие солдаты без труда уничтожили почти все вражеские танки. Британская артиллерия помогла французам захватить что-то ещё, но Германия даже не обратил на это внимания — его контратаки быстро вернули захваченное. И на следующий день Французская Республика ничего не достиг! Как удачно для немца. Но в Шампани, к сожалению, французским войскам удалось захватить стратегически важную высоту, и шестнадцать контратак не увенчались успехом. Но и здесь не без повода для радости: здесь был Русский экспедиционный корпус вместе с Российской Империей! Русский в кои-то веки не язвил и не стал хвататься за шпагу при виде немца. Германия перекинулся с ним парой слов, а дальше слишком занятый сражением Россия скрылся в толпе своих солдат с винтовкой в руках. Немец тоже был занят, поэтому новость о том, что Османская Империя выиграл и вторую битву за Газу, и ему не придется отправлять войска ему на помощь, его порадовала. На следующий день не планировалось ничего интересного, поэтому Великобритания смог выкроить время, чтобы заглянуть в Дойран к Болгарскому Царству. Франция поделился с ним своими размышлениями насчёт болгарина, и британец хотел бы кое-что уточнить. — И вот мы снова здесь вместе, Болгария. Прямо как прошлым летом. — полушутливо поприветствовал юношу Британская Империя, внимательно рассматривая его. Да, тот и в самом деле выглядел устало. Может, тоже мучается кошмарами? — Я планирую вас победить, прямо как прошлым летом. — весело оповестил его о своих амбициозных планах Болгарское Царство. — Попробуй, юноша. Я заранее приказал обстреливать твои укрепления. — британец чувствовал себя уверенно. Он ведь не проиграет битву при Дойране снова? — Не дождетесь, они у меня лучше, чем в тот раз. — ухмыльнулся болгарин, тоже ничуть не сомневаясь в своей победе. Впрочем, взгляд его был каким-то отрешенным. Британские войска продолжали артиллерийскую подготовку, а Великобритания тем временем подхватил Болгарию под руку и увел в сторону. — Ты в порядке? — спросил он встревоженно, и болгарин стыдливо отвёл взгляд. Затем пожал плечами. — Наверное. Не знаю. Сербия говорит, что я испытываю нормальные для побывавшего у Германской Империи чувства. — Болгарское Царство произнёс эти фразы с перерывом в пару секунд друг от друга: взгляд британца заставлял выражаться честнее. — И это так. — согласился Британская Империя. — Зато у нас с Сербией есть новое сходство: у него шрам на левых рёбрах от Австро-Венгрии, у меня — на правых от Германской Империи. — с той же поддельной шутливостью сообщил Болгария, все ещё не смотря на британца. Великобритания без лишних слов обнял его. — Это когда-нибудь закончится, обещаю. — сказал Британская Империя, чувствуя, что это звучит не очень убедительно. — Германская Империя не вечен, в конце концов. Думаю, много кто не переживет эту войну. Он в том числе. — Надеюсь. — вздохнул болгарин, утыкаясь носом в плечо британца. Постоять бы так подольше, чтобы ни о чем не думать и не переживать. Но началась контратака болгарской артиллерии — нужно было ее проконтролировать. Увы.