утонуть в реке из слёз и печали

— Да сколько можно?! — возмутился Австрийская Империя как-то вяло, даже не повысив голос, но юный Австро-Венгрия все равно поежился и на всякий случай отодвинулся. Австрия достал из ящика стола еще один лист бумаги. — Объясняю ещё раз. Старший австриец ещё раз объяснил сыну какую-то тему, пока Российская Империя наблюдал за ними с другого конца кабинета, сидя на диване. Он взял с тумбочки бутылку, на которой мелькнула надпись «Eiswein» и наполнил вином свой бокал. На самом деле, Австрия слегка преувеличивал. Он объяснял что-то Австро-Венгрии только третий раз, да и прошло с начала их беседы не больше получаса. Австрийская Империя, если честно, совсем не рассчитывал, что его сын нарушит его план пообщаться с русским, но Россия не особо расстроился. Да и грех был жаловаться после хорошего, пусть и сильно затянувшегося обеда. Узнав, что Пруссия недавно предлагал русскому берлинский шницель, Австрия немедленно приготовил венский шницель, постоянно приговаривая, что он «лучше, чем это берлинское нечто, как вообще эту дрянь можно есть», и Российская Империя в кои-то веки был с ним целиком и полностью согласен. Затем Австрийская Империя с гордостью принес ему венский штрудель. Потом на кухню зашла за водой Венгрия, старший австриец нашел повод поругаться с ней, и России и Австро-Венгрии пришлось ждать фатаньерош, а потом вместе изображать самую нейтральную позицию под суровым взглядом Австрии. Российская Империя душой не кривил — ему и вправду нравилась и венгерская, и австрийская кухня (впрочем, они обе не были и вполовину так хороши, как его собственная, по скромному мнению русского). Он знал, что Австрийская Империя очень хотел найти повод поругаться с Венгрией, но считал ссору из-за национальной кухни чем-то не очень разумным. Да и несмотря на то, что старший австриец кривился как мог, русский чувствовал, что фатаньерош ему тоже понравился. В любом случае, сейчас Россия ждал, пока Австрия закончит с сыном. Старший австриец попросил его зайти по какому-то «деликатному делу», и русский был заинтригован. — Понял? — сурово спросил Австрийская Империя, и Австро-Венгрия неуверенно кивнул. Заметно неуверенно. Старший австриец потёр переносицу. — Зайди вечером, мне сейчас не до тебя. — бросил он, и мальчик быстро вылетел из кабинета. — Итак, у меня тут возникла небольшая проблема… — обратился Австрия к России. Тот оставил бокал в сторону и выпрямился, показывая, что слушает. — Тебя когда-нибудь тянуло к определенному месту? — На свои территории разве что. — русский пожал плечами. — Нет. В какое-нибудь другое место. Никак с тобой не связанное. — Австрийская Империя тщательно подбирал слова и даже выглядел почти смущенным. — А конкретнее? — попросил Российская Империя, и Австрия недовольно поморщился. — Уж прости, я не умею читать мысли и не совсем понимаю, о чем ты. — Я бы с удовольствием пояснил свои слова, если бы мог. — огрызнулся австриец и устало откинулся на спинку кресла. — Я сам не могу понять, что это за чувство, и это меня раздражает. Меня куда-то тянет последние… Полгода, полагаю? Может, даже год. — меланхолично вещал Австрия, прокручивая ручку между пальцами. — А сегодня утром я понял, что мне хочется пойти ещё и в какое-то место здесь, в городе. И решил, что с меня хватит. — Сходи, если это здесь. — сразу же предложил Россия, чувствуя, что за этим его и позвали. Австрийская Империя кивнул ему, и они вместе вышли из его резиденции. Они шли в неуютной тишине. Говорить ни о чем не хотелось. И даже ни одна страна не встретилась им на пути. Весь город подозрительно затих. Пару раз австриец останавливался и раздражённо жмурился, пытаясь понять, куда ведёт его непонятное чувство. Они несколько раз сворачивали в пустые переулки, пока не вышли к совсем пустой дороге, где не было ни единого жилого дома. — Австрия… Тебе не кажется, что мы идём к кладбищу? — осторожно уточнил Российская Империя шепотом. Австриец резко открыл глаза и осмотрелся. Да, по этой дороге можно было прийти только к могилам. — Если мы пройдем через кладбище, то выйдем к резиденциям Папской Области, Испанской Империи и Мексики. — начал размышлять Австрийская Империя, и его голос звучал чрезмерно мрачно. — Может, мы идём к кому-нибудь из них? Пусть и таким… Странным и длинным маршрутом. Россия не стал это комментировать, и австриец молча вцепился в его руку и с закрытыми глазами пошёл дальше. Они ожидаемо оказались на кладбище, где было ещё тише. Не было слышно даже птиц, хотя обычно здесь кто-нибудь, да чирикал. Русский не был суеверным, но почувствовал себя некомфортно. Наверное, они наткнутся на что-нибудь… Неприятное. Ещё несколько минут медленных и выверенных шагов, и Австрия застыл на месте. — Где-то здесь… — пробормотал он с тревогой и сожалением, по-прежнему не открывая глаз. Отпустив руку России, он резко повернулся влево и отскочил с ругательством. — Не это я ожидал увидеть… — едва слышно прохрипел Австрийская Империя, опираясь спиной на ближайшее дерево. Он побледнел и зашатался, едва не упав. На могиле перед ним было написано «Sacrum Imperium Romanum». Что ж, это объясняло его реакцию. — Оставь меня, пожалуйста. Сходи к своим… Ты понял. — австриец махнул русскому дрожащей рукой и с откровенным ужасом уставился на могилу. Россия сомневался, что ему стоит оставить Австрию одного в таком состоянии, но все же прошёл по дороге дальше. Быстро добрался до небольшой рощи возле кладбища и свернул на до боли знакомую поляну, где устроился у двух могил: Первой Французской Империи и Королевства Франции. Француженка перед смертью успела попросить британца похоронить её рядом с сыном. Великобритания так и сделал, а Вторая Империя и не возражал — он похоронами матери заниматься не собирался и ни разу за все годы не поинтересовался местонахождением могилы. Российская Империя по-прежнему отчаянно скучал по французу. Но верил, что рано или поздно они встретятся и снова обретут своё счастье. Россия со вздохом коснулся почти незаметной стелы на месте могилы Французской Империи. Его нет уже столько лет… Русский подцепил пальцами цепочку, скрытую под рубашкой, и покрутил в руках свое кольцо. Франция подарил его ему на свадьбу много лет назад, а оно до сих пор как новое. И цепочка, подаренная француженкой, даже не потемнела. Россия с тоской взглянул и на могилу Королевства Франции. «Отягощенную туманом бытия, Страну уныния и скорби необъятной Покинь, чтоб взмахом крыл умчаться безвозвратно В поля блаженные, в небесные края!..» — гласила надпись на надгробии. Француженке всегда нравились стихи этого поэта. Российская Империя почувствовал, что разрыдается, если не уйдёт прямо сейчас, да и времени прошло достаточно, поэтому он поспешил вернуться к Австрии. Австриец стоял у могилы Священной Римской Империи на коленях. Кажется, он даже молился. Услышав шаги русского, Австрия тут же поднялся и отряхнул брюки. Выглядел он так себе: растрёпанные волосы, неестественная бледность, холодный пот на лбу, неустойчивая поза и нервная улыбка. — Его ведь убил я, ты знаешь? — глухо спросил он. Россия кивнул: на самом деле, это ни для кого не было новостью. — Возможно, это мое возмездие. — неискренне хохотнул Австрийская Империя, смотря на могилу с ужасом. — Он бы все равно не прожил бы слишком долго. Да и никому он не был нужен. Так и умер старым и одиноким. Мне пришлось убить его его же мизерикордией. Я этого не хотел. Он сам попросил меня после недельных предсмертных мук. — Российская Империя снова кивнул. Это тоже было общеизвестным фактом, так как произошло в присутствии всех государств, имеющих какие-либо обязательства по отношению к Священной Римской Империи. Пруссии в том числе. — Знаешь, что? Возвращайся к себе. А мне нужно зайти к Папской Области. — невесело улыбнулся Австрия и пошел дальше по дороге, не дожидаясь ответа.

***

Босния уже несколько минут прислушивался к всхлипам из соседней комнаты. Пару раз он было садился в кровати и надевал тапочки, но быстро ложился обратно. Уместно ли сейчас зайти к австрийцу? Прошло ещё две минуты — юноша засекал, он внимательно смотрел на часы, отражающие свет луны. Нет, он больше не мог слушать этот плач. Босния рывком встал с кровати, даже не надев тапки, на носочках выскользнул за дверь, немного помялся перед дверью в спальню австрийца, несколько раз касался было дверной ручки, но всё отдергивал руку, как от огня, но в конце концов несмело постучал. И почти сразу же осторожно заглянул в комнату. Австро-Венгрия в тусклом свете ночника быстро утер слезы и слабо улыбнулся. — Что-то случилось? — спросил он у боснийца заботливо, но его голос дрогнул в конце. — Можно к тебе? — ответил вопросом на вопрос Босния как можно быстрее, пока не передумал. Почему-то стало неловко. Австриец неохотно кивнул на место рядом с собой. БиГ опять на носочках зашёл и прикрыл за собой дверь, прошагал по мягкому ковру и устроился рядом с Австро-Венгрией. — Как ты? — тихо поинтересовался юноша, смотря в опухшие от слёз глаза. Австриец пожал дрожащими от холода плечами. — Всё хорошо, kincsem. Тебе не о чем волноваться. — сказал он с неискренней беззаботностью. Его глаза на секунду наполнились слезами, но Австро-Венгрия сдержался. — Просто… Немного устал. — Ты плакал. — напомнил босниец, изо всех сил стараясь не звучать обвиняюще. Австриец вздохнул. — А слезы… Слезы в сладость нам. От них душе легко. — процитировал он без всяких эмоций, смотря куда-то в сторону. — БиГ, все хорошо. — Австро-Венгрия всё-таки всхлипнул и стыдливо отвернулся, накинув одеяло. Ему снова было холодно. — Поговори со мной, пожалуйста. Я переживаю за тебя. — Босния надеялся, что это не прозвучало слишком стереотипно. Не хотелось бы ударить в грязь лицом перед австрийцем. Боснийцу захотелось обнять Австро-Венгрию. Опять стало неловко. «Была не была! Один раз живём!» — подбодрил себя Босния. Он пересел поудобнее и всё-таки обнял австрийца. Тот выглядел удивлённым, но тоже сцепил руки за спиной юноши. — Я всей душой желаю тебе никогда так не облажаться перед Германией, как это сделал я. — после мучительно долгой паузы произнёс Австро-Венгрия, смотря куда-то в окно. — Я знаю, что он был прав, когда… Сделал со мной то, что сделал, но… — австриец вновь замолчал, отведя взгляд в сторону. — Мне снятся кошмары с Германией в главной роли. — признался он шёпотом, будто боялся, что немец где-то поблизости и может услышать. — Ты ни в чем не виноват. Германская Империя просто… — босниец попытался подобрать слово помягче, чтобы промытый мозг Австро-Венгрии не подкинул ему вагон и маленькую тележку возражений. — Не в себе. — Я заслужил. — упрямо помотал головой австриец. — Нет! — воскликнул Босния, но тут же смутился и вернулся к шёпоту. — Не заслужил. Ничем нельзя такое заслужить. — Я его предал. — бесцветным голосом повторил Австро-Венгрия то, что БиГ слышал уже миллион раз. — Знаешь, какое было самое серьезное наказание в моей жизни? — босниец попытался зайти с другой стороны. Австриец прижал его к себе крепче, предчувствуя неприятную историю. — Однажды Болгария украл мою пахлаву. Потом… — Босния неловко хихикнул: ему было немного стыдно за этот эпизод. — Возможно, я позаимствовал уже его пахлаву. Мы поругались, об этом узнал отец. Он читал нам нотации ровно два с половиной часа — мы с Болгарией считали, — а потом свалил на нас всю работу по дому. Когда во время готовки у нас исчезала половина ингредиентов под ехидный смех отца и Сербии, мы поняли, что, возможно, были неправы. Ещё он лишил нас шоколада и заставил извиняться друг перед другом, но это уже детали. — И всё? — недоуменно уточнил Австро-Венгрия. Австрийская Империя ему бы как минимум подзатыльник отвесил, если бы он поругался с кем-то. Особенно если бы ссорой младший австриец отвлек его от работы. Австрия точно не стал бы заморачиваться с тем, чтобы его сын что-то осознал. — И всё. — кивнул босниец. — Отец нас не бил никогда. Поверь, его недовольного взгляда нам всем было вполне достаточно. А то, что сделал Германская Империя, можно назвать только пыткой. Ты ни в чем не виноват. И ты не заслужил этого. Ты до сих пор с трудом ходишь, разве это справедливо? — Босния бережно коснулся неровных лодыжек австрийца. У него на секунду закружилась голова: он даже не мог представить, как больно Австро-Венгрии при долгой ходьбе. — Я бы никогда не стал говорить с Германией так откровенно, как с тобой, но… — австриец замялся и прикусил губу. — Мне кажется, если бы я сказал ему о своих кошмарах… Он успокоил бы меня. Странно звучит, но… — Австро-Венгрия дёрнул плечом и не стал договаривать. Он больше не дрожал. «Он такой теплый…» — с робким восторгом подумал австриец, водя руками по спине обнимающего его юноши. Тот тем временем задумался над его словами. — Разумеется, успокоил бы. — наконец согласился босниец. — Ему же не нужно, чтобы ты понял, что он с тобой сделал. — Австро-Венгрия поморщился: Босния слишком часто был недоволен немцем. Затем юноша зевнул. — Пойдёшь спать, kincsem? — мягко полюбопытствовал австриец с ноткой разочарования. Рядом с Боснией было тепло, уютно и комфортно. Даже проклятые кошмары ненадолго вылетели из головы. Босниец покачал головой. — Я ещё могу поговорить с тобой. — непоколебимо заявил он. — Ты спать хочешь, я же вижу. — Австро-Венгрия ласково погладил его по волосам. — Ты мне важнее, чем сон. — вновь зевнул Босния, а затем вздрогнул и залился румянцем. Но извиняться не стал. — Volim te. — шепнул австриец умиленно. БиГ совсем сонно кивнул. Австро-Венгрия улёгся на подушки и потянул юношу за собой. Тот устроил голову у него на груди и быстро заснул, слушая беспокойный стук сердца. Австриец тоже прикрыл глаза. Этой ночью кошмары ему больше не снились.

***

Британская Империя тем временем прогуливался около городка Месен в необычной компании. Рядом с ним вместо привычного француза или русского шла Королевство Бельгия. И их разговор шёл далеко не в доброжелательных тонах. — Возможно, Германская Империя был прав насчёт «клочка бумаги». — раздражённо бросила бельгийка, зная, что британец ненавидит упоминания этого документа. — Он и вправду ничего не стоит, учитывая, что меня втянули в войну, а в моей стране творится хаос. — На этой бумаге стояла подпись Англии. — невозмутимо заявил Великобритания, не особо вслушиваясь в её слова. Нужно было позвать Российскую Империю, они с Бельгией хотя бы ладят. Туннели и укрепления, нужно проверить туннели и укрепления, чтобы выиграть предстоящую битву… — Да какой толк с этой подписи! — всплеснула руками бельгийка. — Все равно Германская Империя плевать хотел на мой нейтралитет. А вы и ничего не сделали! — Я направил Германской Империи ультиматум. — продолжал монотонно возражать Британская Империя. Спокойствие, только спокойствие. Сейчас он быстренько победит проклятого немца, из-за которого ему предъявляют претензии, и уйдёт. А может, ещё не поздно сбежать, вернуться с русским и оставить женщину на него? — Направили. А Германская Империя его проигнорировал. Российская Империя хоть сочувствие выразил, и на том спасибо. И Японская Империя тоже. — вздохнула Королевство Бельгия и отвернулась, с болью рассматривая свой некогда прекрасный город, ныне уничтоженный немецкими войсками. Да и британские постарались. — Неудивительно, что вы с ним ладите. Оба отчаянные. Один сжёг бывшую столицу, вторая затопила часть своей страны. — Великобритания с радостью ухватился за возможность перевести тему на более приятную для себя. — Зато она не досталась Германской Империи. — Бельгия произнесла это с сожалением. Как и русский, иногда она думала, что, возможно, стоило сделать по-другому. Но уже нельзя было ничего изменить, да и шрамы на теле никуда не денутся. — Простите, что я так. Не могу смотреть, как вы и Германская Империя уничтожаете мои земли. — Я сам не в восторге. — уже теплее отозвался британец. — Но эти туннели нам нужны. Я обещаю, что мы победим. А когда мы победим, то исчезнет этот мерзкий выступ из немецких войск в нашей обороне. А это, в свою очередь, приблизит нашу победу. — спокойно разъяснил он цели своего пребывания здесь. Королевство Бельгия вздохнула. Почему немец не мог просто отнестись с уважением к ее нейтралитету? Она бы с большим удовольствием оказалась между молотом и наковальней, а именно между Антантой и Центральными Державами, каждый из которых требовал бы продовольствия, оружия или чего-то ещё, чем вот так бродила по собственным выжженным землям. Британская Империя подобным размышлениям в силу привычки уже не предавался, так что он быстро осматривал местность. Британец подготовился к этой битве как следует, чтобы не превратить ее во второй Верден: отстроил дороги и мосты и даже заложил больше двадцати туннелей под немецкими линиями обороны, каждый из которых был полон взрывчатки. Германская Империя, к слову, благодаря своей авиации о туннелях знал и даже пытался их уничтожить. Вот только об их масштабах он даже не подозревал, а потому британские войска лишились только двух туннелей. В течение нескольких дней шла артиллерийская подготовка, и вот сегодня, седьмого июня, взорвались девятнадцать туннелей. Великобритания не нашел Бельгию поблизости в этот момент. Осуждать ее он не мог: британец бы тоже не стал спокойно стоять и смотреть, как на его родных территориях землю уродуют кратеры от взрывов. Первые две линии немецкой обороны были уничтожены, а оставшиеся немецкие войска не смогли оказать достойного сопротивления. От взрыва погибло несколько тысяч их товарищей, а выживших британская армия брала в плен вместе с пулеметами. — До чего вы довели госпожу Королевство Бельгию? — укоризненно усмехнулся появившийся из ниоткуда Германская Империя, кивая на бельгийку в отдалении. Та смотрела на восьмидесятиметровую глубокую воронку от взрыва, иногда закрывая лицо со стекающими по нему слезами дрожащими руками. — Вы бы о себе позаботились для начала. — парировал Британская Империя. И в самом деле, у немца было несколько достаточно серьезных ран — наверное, от откинутых взрывной волной предметов. — Если бы вы уважали чужой нейтралитет, этого бы не было. — У нее был шанс. — Конечно. У вас всегда есть шанс. — съязвил Великобритания и потянулся за шпагой. Немец уловил намёк, оценил обстановку и тяжесть своих ран и ретировался было с поля боя, как вдруг обернулся и хищно улыбнулся. — Чуть не забыл. Передайте Российской Империи или его детям, что мне прекрасно известно о готовящемся наступлении. На детей его мне всё равно, но вот Российской Империи я бы не хотел навредить. — и наконец ушёл, не дожидаясь ответа. Британская Империя нахмурился. Откуда немец об этом знает? Русского и вправду нужно предупредить. Убедившись, что все нужные территории вместе с пленными и орудиями захвачены, британец обернулся туда, где недавно стояло Бельгия, но ее там уже не было. Наверное, ушла к Нидерландам.