***
— Разве Британская Империя не передал вам мои слова? — они стоят посреди поля боя в Галиции, и немец смотрит на русского будто бы с сочувствием. Австро-Венгрия, с войсками которого идёт сражение, опирается на плечо брата. На долю секунды на его лице мелькает боль, но он тут же цепляет угодную Германии улыбку. — Господин Германская Империя, — откликается Россия с привычной Германии снисходительностью. — К вашим услугам, mein Herz. — незамедлительно отвечает немец, делая пару шагов вперёд. Русский точно не скажет ему ничего хорошего, но это неважно: главное, что он сейчас с ним и слушает его очаровательный голос. — Я не собираюсь сбегать с поля боя только потому, что вы узнали, что я запланировал наступление. — Российская Империя качает головой и насмешливо фыркает. — Вы ведь не считаете меня настолько трусливым? — спрашивает он вкрадчиво. — Конечно нет, mein Herz. — Германия тянет ласковое обращение с особенным удовольствием. Сегодня ведь началось особенное событие. Разумеется, именно его любовь делает его таким. — Господин Австро-Венгерская Империя. — но Россия в его ответе не нуждается и переключается на брата немца. Германская Империя едва заметно хмурится. — Как ваше здоровье? — Благодарю за беспокойство, господин Российская Империя. Относительно неплохо. — степенно кивает Австро-Венгрия. Неожиданный вопрос слегка смущает его. Как ему следует разговаривать с суженым его брата? — А было бы хорошо, если бы вы проигнорировали слова вашего брата и заглянули к Швейцарии с вашими ногами. Держу пари, что Боснию ваши страдания очень расстраивают. — бросает Российская Империя как можно небрежнее, внимательно смотря на немца в этот момент. Тот крепче прижимает брата к себе. — Австро-Венгрия, не слушай его. Я ведь говорил, что такое не лечится. Швейцария только напрасно сделает тебе больно. — мягко заверяет австрийца Германия, и тот неохотно кивает. Наверное, уже просто смирился с тем, что будет мучиться до конца жизни. Да и спорить с братом себе дороже. — Простите, mein Herz, но вы сбиваете моего брата с толку. Пожалуйста, не делайте так больше. — Германская Империя просит пока что вежливо. Но его драгоценность ведь отличается упрямостью. — Господин Австро-Венгерская Империя, ваш брат мучил вас много дней. Неужели вы и вправду ему верите? — спрашивает Россия со скорбным выражением лица. Австриец путается ещё больше и цепляется за плечо брата. — Я помню вас до войны. Вы были вспыльчивы, не очень проницательны, уверены в себе. Вы были живым. Что стало с вами теперь? У вас больше нет целей, мечтаний, желаний. Вы были талантливы, пока не доверились вашему брату. — Что вы хотите этим сказать? — слова русского режут Австро-Венгрию хуже самого острого ножа, и на глазах выступают слезы. — Я никогда не был талантлив. Германия был прав насчёт меня. — возражает он едва слышно. — Не смею упоминать вашего отца, господин Австро-Венгерская Империя, — вы его не очень любили, — но скажу про вашу мать. — с удовольствием поясняет свои слова Российская Империя. — Королевство Венгрия была умелой фехтовальщицей, разбиралась в политике и была достойной опорой вашему отцу, который этого не ценил, к сожалению. Она немного разбиралась в медицине, была близка к своему народу. У нее был талант. Без него она бы никогда не возвела Венгрию в равное положение с Австрией. Ни за что не поверю, что у такой матери может быть совсем бесполезный сын. — взгляд русского полон чего-то, что вызывает у Австро-Венгрии желание разрыдаться и покаяться за все, что он делал в последнее время. — Ради всего святого, mein Herz. Будьте осторожны со словами. — вновь вмешивается в разговор Германия. Он не переживает, что слова России серьезно повлияют на австрийца — немец слишком хорошо постарался ради этого. Но Германии не нравится, что его слова игнорируют и что брат вообще слушает эти очевидные манипуляции. — Вы хотя бы помните, как держать саблю? Я много лет не видел вас с ней в действии. — Австро-Венгрия не знает, чего этими словами добивается русский, но уже глубоко в душе мечтает переубедить его. Улыбка Российской Империи располагает к себе, и австриец несмело улыбается в ответ. — Конечно, помню. — откликается он и касается сабли. По какой-то причине Австро-Венгрию удивляет её наличие.— Австро-Венгрия, кто так держит саблю? — в миллионный раз шипит Австрийская Империя.
— Матушка… — лепечет юный австриец. — Она…
— Хорошо. Бери саблю в левую руку, а я посмотрю, что ты сможешь ей сделать. — насмешливо кивает Австрия, крепче перехватывая свое оружие.
Австро-Венгрия проигрывает отцу быстрее, чем обычно.
— А меня же никогда не надо слушать. — нудит старший австриец, убеждаясь, что царапина быстро затянулась. — Вот, смотри. Встаёшь вот так. — он легонько подталкивает коленом ноги сына в нужное положение. — И саблю держишь вот так. — Австрия правильное размещает пальцы Австро-Венгрии на эфесе. — Убери пальцы от гарды. Она нужна, чтобы защищать кисть от ранений, а не чтобы за нее держаться.
— Беру свои слова обратно, господин Австро-Венгерская Империя. — мягко смеётся Россия. Когда австриец открывает глаза, он обнаруживает себя в идеальной позе с правильным положением сабли в руке. И атакует без раздумий. Российская Империя без труда парирует атаку. «Его шпага длиннее моей сабли…» — замечает Австро-Венгрия, обдумывая, как ему в таком случае приблизиться для лучшего удара. Нужно постоянно атаковать, чем австриец и занимается. Сабля Австро-Венгрии изогнута, значит, он может использовать ее для режущего удара. Шпага преимущественно колющее оружие, следовательно, русский использует ее для резкого укола. Австриец удивляется тому, что это помнит. Австро-Венгрия настолько влился в поединок, что почти забывает о ноющей боли в лодыжках. Неправильно сросшиеся кости замедляют его движения, но австриец старается компенсировать это силой ударов. С русским ему не сравниться, но это сейчас волнует ожившего Австро-Венгрию в последнюю очередь. Он наслаждается поединком и металлическим звоном сталкивающихся клинков. Российская Империя тоже заинтересован в сражении, что само по себе комплимент — по-настоящему серьезный противник для него только британец. И швед, но Швецию стоит рассматривать отдельно от всех категорий силы и скорости. Австро-Венгрия внимательно следит за движением черных перчаток на эфесе шпаги русского и успевает отражать все удары, хоть и с трудом. Мир сужается до маленького клочка земли, в пределах которого они передвигаются. Австриец наконец получает возможность атаковать и мгновенно наносит несколько рубящих ударов. Затем переходит к режущими: рубящие удары требуют хоть какого-то замаха, а замах требует драгоценного времени. Все идёт неплохо, пока Австро-Венгрия не обнаруживает острие шпаги у своей груди. Если он сдвинется хоть на миллиметр, то поранится. — Вы не очень внимательны во время атак. — объясняет произошедшее Российская Империя с теплой улыбкой. — Спасибо за дуэль, господин Австро-Венгерская Империя. Вы были превосходны. Где-то на заднем плане задушенно хрипит от возмущения Германия. Австро-Венгрия с наслаждением вдыхает свежий воздух и оборачивается, чтобы проверить ход сражения. — Господин Российская Империя, это что?! — изумлённо кричит он вдогонку русскому. — Чехословацкая стрелковая бригада. — хохочет Россия в ответ. — Состоит из чешских и словацких добровольцев из моей страны и ваших пленных чехов и словаков, а также перебежчиков. — Я вижу, что здесь участвуют мои чехи и словаки! Поэтому и возмущаюсь! — Возмущайтесь, возмущайтесь. Рад, что вы ещё на это способны. — насмешливо фыркает русский и окончательно скрывается в толпе солдат. Австриец оценил новое подразделение Российской Империи. Чехов и словаков было около трех-четырех тысяч, они явно были хорошо обучены и вооружены. Разве что артиллерии как всегда не доставало. Эта стрелковая бригада атаковала с самого утра, как только кончилась артиллерийская подготовка. Австро-Венгрия как раз отвлёкся на поединок с русским, когда они начали возиться с колючей проволокой. Сейчас ее словно и никогда не было. После полудня чехи и словаки продвинулись вглубь фронта на несколько километров и захватили несколько тысяч пленных и пару десятков орудий. Что ж, кажется, он проиграл. — Ты ещё и проиграл. — очень разочарованно вздохнул Германская Империя, устроив руку на плече австрийца. — И помешал мне осуществить мой план. — Это же не последнее наступление Российской Империи в ближайшие дни. Ещё успеешь. — пожал плечами Австро-Венгрия, который почему-то был в прекрасном настроении. — Если не успею, тебе конец. — сурово пообещал немец. — Мне не понравилось твое поведение сегодня. Я не люблю, когда меня игнорируют, Австро-Венгрия. — Ты согласился. — Ты все равно должен был отказаться. Это могло быть опасно для тебя. — заявил Германия не терпящим возражений тоном и потащил брата за собой. — Возвращаемся, сегодня нам здесь делать нечего. Австро-Венгрия молча идёт за братом, предвосхищая, как с восторгом будет рассказывать Боснии о произошедшем. Немец на протяжении всего пути гневается на поведение австрийца, но ему, честно говоря, все равно. Почти возле дома на Австро-Венгрию наваливается сильная усталость, да и ноги вновь заныли. Он все сильнее опирается на брата. Дома их сразу же встречает босниец. В его глазах австриец видит затаенное презрение при виде немца. — Я, пожалуй, отдохну. — оповещает всех Австро-Венгрия, стягивая ботинки. — Ноги болят? — заботливо интересуется Босния, помогая ему с этим. Австриец недолго думает и кивает, а затем уходит наверх в свой кабинет. Босниец же уходит на кухню, игнорируя стоящего на пороге Германию и ищет в аптечке настойку из коры ивы. Это не самое эффективное обезболивающее, но оно намного безопаснее, чем морфий. Тем более, в долгосрочной перспективе — обезболивающее нужно Австро-Венгрии почти каждый день. — Сегодня я лишний раз убедился, что вы с Российской Империей похожи. Он тоже пытался переубедить Австро-Венгрию. — БиГ не дрожит от испуга титаническими усилиями, когда на кухню заглядывает немец. — Рад, что вы сочли меня похожим на такую достойную страну. — нейтрально отзывается Босния и Герцеговина, наконец выудив заветную бутылочку из аптечки. Нужно поставить ее поближе и заказать у Швейцарии ещё пару штук. Германия больше ничего не говорит, лишь пристально наблюдает за юношей, пока тот не исчезает на втором этаже. — Ты не представляешь, что сегодня было! — восторженно говорит Австро-Венгрия, когда Босния заходит в его кабинет и садится рядом с ним на диван. Он выпивает настойку и расписывает боснийцу в красках каждую секунду сражения. Босния слушает его с искренним интересом и улыбкой на лице. Австриец думает о том, какой он красивый, и осторожно целует юношу в макушку. Тот не возражает. Германия уходит из австрийской резиденции недовольным. По дороге в свой дом он размышляет, как бы провернуть его план. Российскую Империю он просто обязан забрать. Немец знает о падении дисциплины в его войсках, значит, наступление не удастся. И в момент проигрыша Германия под шумок уведет русского с собой. Нужно лишь дождаться подходящего момента. В таких вопросах нельзя торопиться… Германская Империя идёт домой с улыбкой, представляя себе, как возьмёт Россию за руку в черной перчатке и как отведет в свою резиденцию. Комната русского уже давно готова, ей лишь не хватает жителя. Немец с удовольствием воображает совместную жизнь и вздыхает. Ещё немного…***
Германская Империя несколько минут любуется русским с винтовкой в руках издалека, прежде чем подойти ближе. — Рад снова видеть вас, mein Herz. — немец вновь тянет ласковое обращение: сегодня он в хорошем настроении. — Может, всё-таки прекратите наступление? У вас ведь ничего не получится. — Спасибо, что верите в меня. — язвит Российская Империя, но Германия чувствует, что тот встревожен падением дисциплины в своей армии. — Посмотрите правде в глаза, mein Herz. От вашей армии осталось одно название. Я вновь советую вам отступить. — аккуратно настаивает немец, подбирая подходящие аргументы. Если он убедит русского сейчас, то сможет спокойно забрать его в свой дом. — Вам стоит раздавать подобные советы РСФСР. Я здесь решаю не больше вас. — отмахивается Россия и вновь что-то высматривает вдалеке. Германия прослеживает его взгляд, но ничего интересного не замечает. — Что вы имеете в виду? Это ведь ваши солдаты. — немец и вправду ничего не понимает. — Да, но нет. — слова русского мгновенно прояснили всё. — Монархии в моей стране больше нет, но я почему-то жив, и ни один из моих детей пока не стал действующей страной. — Российская Империя безразлично пожимает плечами. Германия возмущен тем, как спокойно он говорит о своей смерти. Лично немец надеется, что у него никогда не будет наследников, а его великая империя простоит ещё много веков. Правда, без русского это все не будет иметь никакого смысла. — То, что вы живы, — величайшее чудо для вас и благословение свыше для меня. — нежно шепчет Германская Империя, и ему хочется в этот момент обнять Россию, а ещё лучше поцеловать, но он усилием воли остаётся на месте. В отличие от самого русского, который ушёл по-английски куда-то вглубь сражения. — Активизировались солдатские комитеты. Солдаты все чаще не подчиняются приказам и отказываются сражаться. — отчитался СССР, стоило Российской Империи появиться поблизости. — Что делать? Поделись своим опытом, пожалуйста. — Мы сегодня почти ничего не захватили и далеко не продвинулись, несмотря на превосходство в технике и живой силе. — новости РСФСР тоже были неутешительны. — Наши войска стали… Ненадежными. — Я не имею ни малейшего понятия, как мы трое будем выбираться из этой ситуации. — поспешил обрадовать детей старший русский. — Вы разбаловали армию своим приказом. А теперь, если вернуть старое устройство армии, солдаты взбунтуются ещё больше. Мои поздравления, у нас цугцванг. — Россия изо всех сил старался звучать нейтрально, но у него плохо получалось. — Солдаты хотят мира… Может, с ними можно как-то договориться? — задумалась РСФСР, поглядывая на отдыхающих солдат. — Если решите заключить мирный договор, лучше пристрелите меня сразу. — озвучил своё мнение на этот счёт Российская Империя. Мысль о том, что, а точнее, кого затребует немец в таком случае привела Россию в ужас. И ладно, если бы Германии нужен был только он! Немец наверняка приберет себе важные территории и стрясет огромную контрибуцию. Кошмар, какой кошмар.***
У Германии дрожат колени, когда он видит Российскую Империю. Судьба точно благоволит им, раз они снова встретились. Немец сглатывает и делает глубокий вдох. Как бы он хотел без лишних проблем, объяснений и разговоров забрать русского прямо сейчас! — Не мешайтесь, пожалуйста. — требует Российская Империя, едва увидев немца рядом с собой. — Конечно, mein Herz. Я просто постою рядом с вами. Меня вполне устроит. — ласково уверяет его Германия и несколько минут в самом деле просто стоит. Но его взгляд против воли (но немец этому рад) скользит по лицу русского. Германия очень хочет хотя бы коснуться его. — Позвольте… — шепчет немец, невесомо касаясь черной перчатки. — А я вам расскажу один из своих планов на ваше наступление. — все равно его драгоценности уже ни один раскрытый план не поможет. Но Российскую Империю это убеждает, и он со вздохом и отвращением на лице позволяет Германии взять его руку в свою и нежно поцеловать. Сердце немца трепещет от восторга, и он снова и снова оставляет ласковые поцелуи на ткани. Жажду прикосновений это совсем не унимает, скорее, это как попытка потушить пожар каплей воды, но Германия довольствуется и этим, пока рядом не появляется нежелательное лицо. — Behöver du hjälp med denna galning? — спрашивает Королевство Швеция русского, покосившись на немца с презрением. Германия из всех слов понял только «ты» — в немецком языке оно звучит также, — и ему это не понравилось. Россия несколько секунд вспоминает шведские слова. — Jag önskar att du var i närheten. — наконец отвечает Российская Империя слегка неуверенно. Швед смотрит на него испытующе. — Jag måste tvätta mina handskar efter det här. — добавляет русский полным страданий голосом, и Швеция хохочет. — Ладно, теперь верю. — говорит он и уходит, но не так далеко, как хотелось бы Германии. — Вы правда считаете, что Королевство Швеция поможет вам в случае чего? — интересуется немец, пользуясь возможностью внести разлад. — Он ваш бывший враг. — Он мой заклятый враг. — поправляет его Россия почти с гордостью. — И? — недоуменно уточняет Германская Империя. Разве это не должно быть в два раза проблематичнее? — Он вытащит меня из любой беды исключительно ради того, чтобы не лишать себя удовольствия победить меня лично. — Российская Империя тепло улыбается. Видимо, вспоминает свои войны со шведом. — К слову, вы обещали мне кое-что рассказать. — вспоминает русский. — Я готовлю масштабное контрнаступление. — хвастается Германская Империя, и судя по выражению лица России, в голове того одна нецензурщина.***
— Det tyska riket är vid horisonten! — кричит прямо в ухо задумавшегося русского Королевство Швеция. Россия резко подскакивает с места. — Нельзя было потише? — шипит он на шведа, но тот весело хохочет и мотает головой. Русский боковым зрением видит идущего к ним немца и раздражённо трёт переносицу. — Пойдём отсюда. — требует он, и Швеция без возражений следует за ним поближе к солдатам. Когда начинается сражение, Российская Империя с винтовкой уходит вместе с пехотой. Что ж, это наступление оказалось весьма и весьма удачным. Российские войска численностью превышали австро-венгерские, да и оказались лучше подготовлены. — Босния говорит мне то же, что и вы. — замечает Австро-Венгерская Империя, ловко парируя удары русского саблей. Россия с ностальгией отмечает у него черты стиля фехтования Австрийской Империи. — Вам стоит к нему прислушаться. — что ж, Российская Империя в юноше и его здравомыслии никогда не сомневался. Фехтовать с Австро-Венгрией приятно. Намного лучше, чем с немцем. Австриец не слишком разговорчив и искренне наслаждается поединком, как и сам русский.***
— Германия недоволен этим. — завершает свой рассказ о встрече с Россией Австро-Венгрия. — Неудивительно. — тихо фыркает Босния, млея от того, как австриец перебирает пальцами его волосы и гладит по лежащей на своих коленях голове. Австро-Венгрия молчит и с ласковой улыбкой смотрит, как босниец сонно жмурится.***
Российская армия тем временем захватила несколько тысяч пленных и много орудий, и недовольный Австро-Венгрия меняет руководящего уже его армией генерал-полковника. И все бы ничего, вот только… Австро-венгерская армия насмотрелась на российскую и отказалась воевать, так ещё и устроила погром в городе Калуш. Обе воющих стороны перебросили свои подкрепления сюда, но австриец успел раньше, и вражеской армии пришлось оставить Калуш. Вскоре наступление российской армии прекратилось, но это было ещё не всё. Германская Империя говорил, что готовит контрнаступление, помните? Германия заблаговременно прислал на фронт несколько своих дивизий и уже предвкушал победу. Сегодня сформированная им ударная группа должна была начать контратаку. К тому же к ней присоединилось ещё несколько немецких и австро-венгерских дивизий с других фронтов. Итак, сегодня началась контратака по семи российским корпусам, и фронт оказался прорван после артиллерийской подготовки. — Я все ещё предлагаю вам сдаться, mein Herz. — с наслаждением тянет Германская Империя. Видеть растерянного русского приятно. — Я ведь стремлюсь к миру, соглашению и к прочному примирению народов. — Ага, а теперь расскажите, на каких условиях вы к этому стремитесь. — Россия не горит желанием его слушать, но немец хватает его за руку. — Пойдёмте со мной, mein Herz. Я позабочусь о вас. — мягко просит Германия, зная, что в такой ситуации его слова точно доберутся до сердца русского. — Вам это нужно. Вы ослабли после революции, и кто знает, кто этим может воспользоваться? Но со мной вы всегда будете в безопасности. — заверяет его немец и видит сомнение в любимых льдистых глазах. Он ещё не знает, что Россия сомневается не насчёт его предложения, поэтому радуется. — Sverige, jag skulle verkligen behöva din hjälp! — кричит Российская Империя, и по бегущему к ним шведу немец догадывается, что тот позвал на помощь. — Что ж, я предлагал по-хорошему, mein Herz. — Германия искренне расстроен. Ну почему Россия всегда все усложняет? Но сейчас не время об этом думать, и немец тянет свою любовь на себя и ловко достает из кармана шприц. — Не переживайте, это не наркотик. Я ведь обещал, что больше не посмею их использовать. К сожалению, Швеция уже рядом, а Российская Империя не собирается стоять столбом. — Я настоятельно рекомендую вам отпустить Россию. — говорит швед, не подкрепляя свои слова угрозами, но взгляд его тёмно-синих глаз так и намекает, что лучше сделать, как он просит. — Я настоятельно рекомендую вам не мешать мне. — бросает ему немец, и ради этого ему на секунду пришлось отвлечься. России этого вполне хватило, чтобы не глядя ударить Германию коленом по причинному месту. Русский все ещё достаточно силен, хоть и слегка ослаб, и немец рефлекторно сгибается пополам от боли. Швеция и Россия сбегают. Кажется, план Германской Империи снова пошел не по плану. Ничего, в сентябре у него будет еще более удачная возможность забрать русского к себе. Немец мстительно усилил контратаку, и всего за три дня российская армия отступила на 240 километров. Была освобождена занятая ими территория Австро-Венгрии. К сожалению, Германии не хватало средств для захвата большой территории, что ограничило его наступление. Дисциплина пришла в упадок в российских войсках настолько, что они обращались в бегство при виде немецких дивизий, и пусть некоторые верные долгу солдаты оставались, пехота по большей части оставляла фронт, расстреливая по пути офицеров, грабя, убивая и насилуя местных жителей. РСФСР не послушала отца, и смертная казнь за самовольное оставление позиций вернулась, но это уже мало чем помогло. Российская Империя выразил своё мнение нецензурной бранью. — Иначе и не скажешь. — согласился с ним шокированный Швеция, глядя на все это безобразие. — Ну, хотя бы Греция теперь на стороне Антанты. Может, это вам поможет. Поговори с ней, когда мы вернёмся домой. — в другое время русский умилился бы, что швед назвал резиденцию британца домом, но сейчас у него были силы и желание только браниться и пытаться останавливать солдат всеми силами (не то чтобы его или его детей слушали). В общем, июньское наступление не удалось.