утонуть в реке из слёз и печали

Великобритания снова был на бельгийских землях. Эксперимент с русским и японкой он решил не повторять и попросил прийти только Японскую Империю. Та согласилась лишь после того, как убедилась, что России там не будет. В четыре утра Британская Империя увидел туман, а ещё через полчаса заработала немецкая артиллерия. Еще через полчаса появилась и немецкая пехота. Британские войска открыли ответный огонь, успели потерять пост и тут же отобрать его контратакой. На следующий день Германская Империя снова атаковал рано утром, на этот раз с севера. Великобритания отбил и эту атаку, и несколько последующих. Через день Британская Империя собрался захватить кое-какой важный участок, а немец по стечению обстоятельств собирался вернуть потерянную линию обороны. Британские войска легко разбили немецкую дивизию, пока австралийцы атаковали доты и захватывали деревни. Великобритания усмехнулся, представив, как немец в очередной раз проклинает Австралию. Через несколько дней к британцу присоединился Франция, и они вместе атаковали немецкие войска. К сожалению, на этом моменте успехи Великобритании закончились. Они потеряли большую часть захваченных ранее территорий из-за немецких контратак и… Вернулись дождь, грязь и мерзкая погода, как в августе! Из плюсов: Германия приложил очень много усилий, чтоб прекратить вражеское наступление. Через пару дней снова были дождь и грязь — Великобритания ненавидел местную погоду. Из-за нее он смог подтянуть сюда мало артиллерии, а уставшие войска не смогли что-то захватить. Хуже того, Германская Империя вернул большую часть потерянных ранее территорий. Британец снова чувствовал себя виноватым перед своим доминионом — на этот раз перед Новой Зеландией. Много ее жителей погибло в этот день. Великобритания и Франция решили, что прекратят атаки до улучшения погоды. Германская Империя после этого наступления исчез, и британец знал куда — в Балтийское море, на сражение с Российской Империей. Великобритания мысленно пожелал русскому удачи. Между тем Французская Республика после пятидневной артиллерийской подготовки разгромил немецкую армию и захватил местные деревню и форт. Чем же в это время занимался Германия? Что ж… В сентябре Германская Империя захватил Ригу, но ему это не хватило. Он хотел морского господства в Рижском заливе. Но российский флот, в руках которого пока что был этот залив, был слишком хорошо защищён: Германия мог атаковать его либо с подводных лодок, либо с воздуха, зато РСФСР при желании могла безнаказанно обстрелять любой немецкий корабль или высадить в тылу немцев десант. Германская Империя не терпел уязвимостей, значит, их нужно устранить. До Германии удачно дошли сведения, что российская оборона не в лучшем состоянии, да и местные войска тоже не горят желанием воевать. У немца были сомнения насчёт появления России, но он быстро их отогнал. Старший русский такое точно не пропустит, и Германии останется только уничтожить его корабль и забрать свою драгоценность. — Не хочу нагнетать обстановку, — отвлек Российскую Империю от созерцания морской глади Союз. — Но сюда идёт германский флот! Весь! — панически воскликнул он и заходил туда-сюда. — Спокойно, он ничего серьезного не… — пока РСФСР это договаривала, немецкий флот подавил российские батареи, а затем высадил на ближайшем острове десант. — Сделает… — ошарашенно закончила русская, глядя, как вражеский полк без особого сопротивления устраивается в бухте и захватывает те самые батареи. — Я говорил, что вы разбаловали армию своим приказом. — вздохнул Россия, уже не имея сил удивляться или злиться. — Докатились, чувствую, сейчас мы преподнесем Германской Империи Рижский залив на блюдечке с голубой каёмочкой. — от жалоб его отвлек звук взрыва. Два немецких линкора подорвались на минах, пусть и без слишком серьезных повреждений, и старший русский сменил гнев на милость. Уже хоть что-то! Несколько германских кораблей попали под огонь российских эсминцев и ненадолго отступили, но быстро вернулись из-за дымовой завесы и атаковали канонерскую лодку. У немецкого флота было намного больше орудий, так что несчастной лодке пришлось отступить. Одна радость — к отступающим российским кораблям присоединился эсминец, тоже ставший вести огонь. — Может, не все так плохо… — заметно приободрился Союз, когда через пару часов ещё один эсминец отогнал немецкие корабли. Но радость его была недолгой: к вражескому флоту уже вовсю спешило подкрепление. В тот же день над российскими батареями нависла угроза, и часть артиллеристов с них просто сбежала. Трое русских переглянулись обречённо. А затем ещё обречённее, когда германские тральщики стали слишком активно расчищать фарватер. На следующий день из интересных событий была только артиллерийская дуэль у одного из островов, а вот через день… — Германская Империя попал сюда случайно или он знает, что мы здесь? — Союз провожал попавший в турбины их корабля немецкий линкор тяжёлым взглядом. Как бы их собственный корабль не затонул такими темпами… Тем временем немецкий флот из-за собственной неосторожности потерял целых четыре эсминца, ещё один был уничтожен российским кораблем и ещё один повредился в кормовой части. Эсминец, на котором находилась троица русских, и одна из канонерских лодок вступили в бой, и лучше бы они этого не делали. — Нам конец. — нервно улыбнулся Союз на фоне пылающего корабля и повреждённых орудий. — Не стой, мы уходим. — потянул его за собой Российская Империя, но они не успели: корабль тонул и разваливался слишком быстро. Троица русских и оставшиеся на корабле матросы коллективно оказались посреди холодного Балтийского моря. Российская Империя, едва окунувшись в ледяную воду, рефлекторно вдохнул и закашлялся, отплевываясь от ледяной морской воды. Затем часто задышал, не то от паники, не то от закономерной для холодового шока гипервентиляции. Хотелось в ужасе забарахтаться в воде, но русский усилием воли взял себя в руки и осмотрелся. РСФСР и Союз держались в обнимку в нескольких метрах от него, громко стуча зубами. — Куда будем плыть? — спросила РСФСР, оглянувшись на российские корабли. Российская Империя задумался, стараясь не двигаться больше необходимого. — Мы потеряем тепло, если поплывём. — он старался говорить спокойно, чтобы дети не запаниковали ещё больше, хотя сам старший русский хотел только дрожать в ужасе. — Если есть шанс, что мы не умрём от переохлаждения, пока будем плыть, то стоит попытаться. — Россия крепче прижал колени к груди в отчаянной попытке сохранить каждую крупицу тепла. Его сердце билось быстро, будто у колибри, а голова закружилась от недостатка воздуха — проблемы с дыханием из-за холода никуда не делись. — Нужно попробовать. — решительно заявил СССР и отцепился от сестры, но в тот же миг с головой ушел под воду. РСФСР быстро вытянула его обратно, но Союзу стало ещё холоднее. — Почему я не смог?.. — недоуменно вопросил он, не ожидая ответа. — От резкого погружения в ледяную воду мышцы могут перестать работать. — поделился услышанным от швейцарца Российская Империя. СССР слабо кивнул. — Давайте попробуем. Хуже уже не будет. — наконец решил старший русский, и весь их немногочисленный коллектив с матросами позади, которым было ещё хуже, чем странам, изо всех сил поплыл к ближайшему российскому кораблю. Но снова не успел. Немецкие матросы подобрали их на половине пути. — Нам точно конец. — едва слышно прохрипел Союз, прижимаясь к отцу и сестре. — Германская Империя нас убьёт. — Нет, он сделает кое-что похуже. — обнадёжил его Российская Империя. — Я попробую поговорить с ним. Я ему интереснее, чем вы. — старший русский вздохнул и повел дрожащими плечами. СССР тихо выругался: об этом он как-то не подумал. Так или иначе, они оказались на палубе немецкого корабля, где был и сам Германская Империя. Один из матросов отвлек его и тихо что-то сказал, и немец сразу обернулся к новоприбывшим. — Was für eine unerwartete Begegnung, mein Herz. — промурлыкал Германия, внимательно смотря на русского. Его взгляд смягчился, стоило ему заметить признаки переохлаждения. — Пойдёмте. — перешёл он на общий язык и придержал Россию за локоть. — И куда вы с нашим отцом собрались? — вскинулся СССР, вырвавшись из рук матросов и подойдя ближе. Немец смерил его безразличным взглядом и махнул рукой, на что юношу оттащили обратно. — Будь осторожен и не рискуй собой ради нас. — попросил Союз отца на русском языке. — Я не думаю, что первая помощь навредит ему чем-то. — нарочито бесстрастно заметил Германия, тоже на русском. СССР изумлённо выругался. — Используй устаревшие, редкие или слишком сложные слова. Русский язык Германской Империи не настолько хорош. — подсказал Российская Империя и сильнее поежился от холода, что не скрылось от взора немца. — Поговорили и хватит. — недовольно поморщился Германия и, не обращая внимания на возмущения, потащил русского за собой. Они оказались в каюте немца, и тот сразу же залез в ящик стоящей здесь тумбочки. Вскоре он протянул России рубашку, штаны, носки и даже перчатки. — Вот вам сухая одежда, переоденьтесь. — без нажима попросил Германия и без лишних слов вышел за дверь. Русский возражать не собирался и быстро скинул всю мокрую одежду. Он заметил, что абсолютно вся предложенная ему одежда идеально подходит по размеру. Россия бы предположил, что немец выделил ему свою рубашку и штаны, но была одна проблема — у них был разный размер одежды. Да и русский был выше, хоть и ненамного, так что одежда Германии была бы ему слегка коротковата. Все эти размышления натолкнули Россию на не самые лучшие мысли. Немец вернулся тогда, когда русский непослушными после переохлаждения пальцами пытался застегнуть последнюю пуговицу рубашки. — Выглядите прекрасно, mein Herz. — довольно проворковал он, с любовью рассматривая дрожащую фигуру русского. — Я принес вам еду и горячий чай. Лучше поешьте побыстрее, вам это сейчас необходимо. — Германия поставил тарелку и кружку на стол и взглядом указал на стул, а сам уселся на стоящую почти вплотную кровать. Россия снова не стал возражать и взялся за ложку, с первого раза её чуть не выронив. Немец тем временем аккуратно заправил прядь мокрых от морской воды волос русского ему за ухо. Пока Россия ел, Германия достал из того же ящика тяжелое шерстяное одеяло и накинул на плечи русского, затем мягко улыбнулся. Его требующие позаботиться о Российской Империи инстинкты наконец успокоились, и он смог спокойно им полюбоваться. — Господин Германская Империя? — позвал его драгоценный русский, и Германия ласково ему улыбнулся. Какой же у его любимого всё-таки чудесный голос! — Да, mein Herz? — Я могу пообещать вам не пытаться сбежать с вашего корабля. — предложил Россия и перевел на немца взгляд своих прекрасных льдистых глаз. Германия восхищённо выдохнул, пока обдумывал предложение. — Но вы, конечно, хотите чего-то взамен? — вкрадчиво поинтересовался Германская Империя и не смог сдержать желание коснуться своей драгоценности. Он пересел поближе и приобнял русского со спины, думая, что согревает его. — Я хочу, чтобы вы отпустили моих детей. — ожидаемо попросил Российская Империя, и голова немца закружилась от открывшихся перспектив. Разумеется, из-за одного обещания он бы и простого солдата не отпустил, но можно ведь выторговать что-нибудь интересное. — Одного обещания будет мало. Предложите что-нибудь ещё, и я подумаю. — совершенно серьезно пообещал Германия, любовно пробежавшись кончиками пальцев по дрожащей спине русского. Тот вздрогнул ещё сильнее, но немец решил, что ему показалось. — Чего вы бы хотели? — излишне осторожно спросил Российская Империя, и Германская Империя расстроенно вздохнул. Он не хотел, чтобы русский подбирал слова при общении с ним. Хотелось бы, чтобы Россия был искренним и открытым, как ни с кем другим. А его драгоценности явно неспокойно в его присутствии. Впрочем, немец сам виноват: он ведь до сих пор не извинился как следует за иприт. Иприт! Германия вздрогнул. — Ваша кожа уже зажила после иприта? — невпопад поинтересовался он, на пару секунд отстранившись от России, чтобы взглянуть в его очаровательные глаза. На лице русского отразилось удивление, и он, к сожалению немца, потратил мгновение, чтобы выбрать подходящие слова. — Почти. Где были наиболее сильные повреждения, ещё что-то осталось. Германская Империя догадывался, где эти самые «сильные повреждения», а потому медленно и аккуратно отогнул воротник рубашки и едва ощутимо коснулся кожи. Сердце неприятно заныло, когда он увидел чуть пониже шрам. Иприт был ошибкой. — Простите, mein Herz. Я не должен был делать такое с вами. — искренне покаялся немец, но Российская Империя лишь отвёл глаза. — Так чего вы бы хотели? — холодно напомнил он о своем вопросе. — О, я бы много чего хотел… — мечтательно протянул Германия, не переживая о непринятых извинениях. Он ещё заставит русского их принять. А пока лучше подумать о птице в руках, а не о журавле в небе. Итак, чего бы он хотел? Немец хотел бы поцеловать русского, но эту идею портило то, что России точно не понравится. Конечно, ради детей он согласится, но Германия представил его безжизненный взгляд в этот момент, и… Нет, лучше что-нибудь другое. Может, попросить его снять перчатки? А стоит ли того удовлетворимое за пару минут любопытство? Вряд ли. А может… О, а эта идея немцу понравилась. — Если вы поспите со мной ближайшие несколько ночей, я с удовольствием отпущу ваших детей. — в ответ на это Германия увидел глаза по пять копеек и тут же спохватился. — Никакого подтекста, я имел в виду лишь сон. Ничего предосудительного. — увидев облегчение в любимых глазах, немец сразу начал представлять, как вечером прижмёт к себе укрытого теплым одеялом Российскую Империю и так проспит до самого утра, ни о чем не переживая и наслаждаясь уютом. — Сначала отпустите моих детей. — наконец сказал Россия, и Германия принял это за согласие. — Конечно. Пойду попрошу их привести. А вы пока доешьте. — дверь каюты хлопнула, и русский остался один. Он тяжело вздохнул. Ему ничего не стоило позволить немцу обнимать его и шептать отвратительные признания в любви вперемешку с извинениями и угрозами — в конце концов, Россия делал это, без преувеличения, ради будущего своей страны. Но было стыдно. Не перед собой, детьми, друзьями или даже немцем — перед Французской Империей. Тот бы без всяких сомнений понял и не стал бы злиться, более того, наверняка сам бы так поступил ради своих детей (если бы они у него были), но Российскую Империю все равно не покидало мерзкое чувство вины. Даже холод ненадолго покинул его, оставляя место раздумьям. Германия в этот момент вернулся и вновь потащил русского за собой. Союз и РСФСР на палубе (к счастью, тоже в сухой одежде) встретили его перепуганными взглядами. — Что Германская Империя попросил взамен? — сразу спросил СССР по-русски, посмотрев на немца с презрением. Тот тем временем вспоминал забытый им язык, стараясь уловить смысл предложений. — Ничего, что я не смог бы сделать. — уклончиво отозвался Российская Империя, глядя куда-то в море. Союз фыркнул, но расспрашивать не стал, не сомневаясь, что ему не ответят. Россия тем временем наклонился к дочери и что-то зашептал ей на ухо. Германская Империя не оценил того, что в его присутствии секретничают, но промолчал. РСФСР кивнула с пониманием и, взяв брата за руку, скрылась вместе с немецкими матросами. Российская Империя внимательно проследил за их возвращением к российским кораблям. Германия тем временем оценивал обстановку. К российским кораблям прибавилось восемь эсминцев, а сами они отступили к Моонзунду. Немецкий флот тоже отошёл, и его тральщики теперь обстреливала российская батарея. Германия приказал отправить туда несколько дредноутов. Потом ещё раз осмотрелся. Россия все ещё был рядом и рассматривал свой флот. Как-то всё подозрительно хорошо складывалось. Немец осмотрелся снова. Не слышны ли с какого-нибудь корабля британские ругательства? Не спешит ли сюда на всех парах французский флот? Но ни Великобритании, ни Франции не было видно, и Германия расслабился. Кажется, русского не торопятся спасать и в этот раз. Немец с нетерпением ждал вечера, и какова же была его радость, когда они с Россией вновь остались в его каюте наедине и стали готовиться ко сну. Российская Империя закончил со своими делами раньше и быстро устроился на кровати у стены. Германия поспешил лечь рядом. Сердце его забилось чаще. Ему с трудом верилось, что подобное происходит. Немец бережно провёл кончиками пальцев по правому боку любимого русского и нежно прижал его к себе, устроив руку на его же животе. Затем уткнулся носом в мягкие волосы и едва не замурлыкал от удовольствия. Давно ему не было так хорошо и комфортно, как сейчас. Россия никак не реагировал на действия Германии. Возможно, он уже спал. Во всяком случае, немец подумал именно так, а потому не стал сдерживать желание высказаться. — Я так люблю вас, mein Herz. — зашептал он едва слышно, чтобы не разбудить русского. Свободной рукой он взял руку России в свою. — За что вы так со мной? — вздох. — Даже не знаю, что сделать, чтобы вы простили меня за иприт. В кои-то веки виноват действительно оказался я. Вы бы наверняка обвинили меня во всех грехах, если бы не спали, но мы ведь оба знаем, что Царство Польское погибла по вашей вине, что близкие вам страны страдают по вашей вине, что вы сами страдаете по вашей вине. Я ведь предлагаю вам любовь и заботу, а вы каждый раз отвергаете меня. Так жестоко с вашей стороны. И вы сбежали от меня к Британской Империи. Почему коварный Альбион вам дороже меня? Gott strafe England. Как ему удалось так зацепиться за ваше сердце? И Французской Республике тоже. Уму непостижимо. Клянусь, однажды я заберу вас в свой дом, и вы будете жить счастливо, без всяких забот и без британца с французом. От них одни проблемы. Германская Империя говорил что-то ещё, но Россия уже не слушал, изо всех сил стараясь и вправду заснуть. Он все думал о Французской Империи перед сном, но слова немца мимо ушей пропустить не смог. А лучше бы пропустил, честное слово. Русский неслышно вздохнул и сменил позу на более удобную. Германия сразу же замолчал и, не убирая от него рук, дождался, пока тот устроится. — Ich liebe Sie, mein Herz. — мягко-мягко прошептал немец и, наверное, тоже заснул.

***

— Ох, как бы я хотел встречать так каждое утро. — слишком радостно протянул Германия, когда они оба проснулись, и нежно коснулся волос русского. Россия резко отодвинулся от немца, насколько это было возможно. Тот вздохнул. — Могу я кое-что спросить? — поинтересовался Российская Империя, когда Германия сел в кровати. — Конечно, mein Herz. — тут же обернулся к нему немец с теплой улыбкой. — Вы знали, что я именно на том корабле? Просто из любопытства. — Нет. — весело фыркнул Германская Империя. — Поверьте, если бы я знал, ваш корабль утонул бы намного раньше. И… — его взгляд погрустнел. — Вы бы провели в Балтийском море меньше времени. Кстати, как вы себя чувствуете? — он положил ладонь на лоб русского, проверяя, нет ли температуры. — Хорошо. — пожал плечами Россия. — Видимо, я выпил ваш горячий чай вовремя. — добавил он как можно благодарнее. Немец мягко улыбнулся. — Я принесу нам завтрак. Германия все утро светился ярче Солнца, постоянно отвешивал комплименты русскому и успел пообещать ему экскурсию по кораблю. Российская Империя смотрел на его излишне доброжелательное настроение с подозрением, но ничем этого не показывал и уклончиво отвечал на редкие вопросы. На палубе настроение немца резко упало: он узнал, что один эсминец подорвался на мине, а два других сели на мель. Его благожелательный настрой не испортился окончательно только потому, что два дредноута обстреливали российскую батарею на мысе Церель. К этой батарее с суши приближалась немецкая пехота, так что её судьба была предрешена. Несколько кораблей, пришедших на помощь батарее, ничего не смогли сделать, а солдаты просто ушли, сдавшись после недолгих переговоров. Германия, заметив, что и русский не особо счастлив, нахмурился и быстро увел его куда подальше, чтобы похвастаться своим кораблем. Российская Империя, отбросив свое отношение к немцу, высоко оценил его флот. Вечером они снова устроились в кровати в каюте Германии, и Россия, несмотря на свои старания заснуть побыстрее, выслушал миллион признаний и чуть меньше угроз, из которых следовало, что ему лучше не пытаться сбежать с корабля. — Надеюсь, вы будете благоразумны. Я бы не хотел причинять вам боль. Но вы ведь понимаете, что мне придется, если вы решите сбежать? — с искренним сожалением шептал немец, сжимая руку русского в своей. — Я чувствую, что вы что-то задумали. После стольких лет вашего упрямства трудно поверить, что вы и в самом деле останетесь. Вы точно сказали вашей дочери что-то, что не должны были. Знать бы, какие мысли прячутся в вашей очаровательной голове. — Я попросил РСФСР приглядывать за Союзом и не звать сюда Великобританию, если вам интересно. — прошипел Российская Империя, повернувшись к Германии. Тот, подложив одну руку под подушку, с любовью рассматривал русского. — Мои извинения. Не думал, что я вам мешаю. Но раз уж вы все слышали… — немец нежно коснулся головы России. — Пожалуйста, не пытайтесь сбежать. Я правда не хочу причинять вам боль и забирать комфортную жизнь. — Ох. Возможно, вам следует поработать над тем, чтобы у меня не было желания сбегать? — съязвил Российская Империя, вновь отвернувшись. — Не могу знать, чем я вам не угодил, mein Herz. — снисходительно протянул Германия. — Предупреждая все ваши претензии: я могу обеспечить вам счастливую жизнь, в смерти Царства Польского виноваты вы, отец погиб из-за своего эгоизма, Британская Империя и Французская Республика действительно плохо на вас влияют, Австро-Венгрия заслужил всего, что с ним произошло, а вы совершенно точно не любите другую страну. — Вы… — русский едва не задохнулся от гнева. — Я бы сказал, что думаю о вас и ваших словах, но, к сожалению, я не в том положении. — холодно заявил он и проигнорировал дальнейшие попытки немца поговорить. Германию с самого утра избегала его драгоценность, и он мог бы расстроиться или разозлиться, но немецкие тральщики наконец закончили свою работу, и остальные корабли беспрепятственно вошли в Рижский залив. В проливе Моонзунд наконец случился морской бой, который закончился отводом российской эскадры. Россия с другого конца корабля пристально следил за ходом сражения, и его прогнозы были не очень утешительными. Кажется, немец всё-таки заполучит ключевые острова в заливе. На следующий день Российская Империя наблюдал за сражением с явным беспокойством. Российские корабли обстреливали немецкие тральщики, весь вражеский флот укрывался за дымовой завесой. После обеда германские дредноуты открыли огонь по его кораблям, и один из них после множества попыток спасти положение пришлось затопить. Российская эскадра ушла на север. Одно радовало — на мине подорвался немецкий эсминец, но на фоне неудач Балтийского флота это уже было незначительно. За оставшиеся пару дней Германская Империя захватил два стратегически важных острова и с чистой совестью возвестил, что достиг своей цели. Они с русским наконец-то возвращались в город стран. — Итак, вы не собираетесь сбегать? — подозревал неладное немец, ведя Россию по улице к своей резиденции. Германии очень хотелось поверить в столь приятную картину, но чутье подсказывало, что здесь есть подвох. — Нет. Видите, я иду с вами под руку, иду в вашу резиденцию, иду добровольно. Что вам опять не нравится? — наигранно возмутился Российская Империя, с тоской смотря в серые глаза немца, мол, «мне не доверяют, какой ужас». — Допустим. — кивнул Германия и огляделся. Не может все быть так хорошо! Но вот они почти дошли до его дома, а ничего не изменилось. Кроме того, что интуиция буквально визжала от предчувствия чего-то нехорошего. — Вы точно что-то задумали, господин Российская Империя. Лучше сразу признайтесь, что именно. — недобро сощурился немец, всматриваясь в льдистые глаза напротив, когда они остановились у ворот. — Успокойтесь, господин Германская Империя. Я стою здесь и никуда не собираюсь. Разве вы не этого хотели? — изумился Россия и изобразил оскорбленную невинность. — Будьте честны со мной, пожалуйста. — раздражённо потребовал Германия и положил руку на свою саблю. — Я ведь могу… — замурлыкал было он, но русскому не было суждено узнать, что же может немец. Раздался звук выстрела, и две пули влетели в тело Германии: в ногу и в грудь. — Так я и думал. — он пошатнулся и сразу же оперся на ворота, тяжело дыша. — Ничего подобного. Он никуда не уходит. Мы его похищаем. — веско заметил Британская Империя, убирая пистолет в кобуру. — Я могу поугрожать. Мы лишим тебя очереди в ванной, если не пойдешь с нами. — драматично заявил Французская Республика, отдавая свой револьвер британцу. Да, что-то такое имел в виду Германия, говоря, что от этой парочки одни проблемы. — Это слишком жестоко. — возразил Российская Империя, подходя ближе. Великобритания сразу придирчиво осмотрел его. — Цел? — коротко спросил он, не найдя видимых ран. Россия кивнул, и британец, так и не убравший револьвер, прокрутил барабан и взвел курок. — Германская Империя убедился, что я не заболею после своих приключений в Балтийском море. — осторожно сообщил русский, и Британская Империя остановился. — Это была завуалированная просьба не стрелять в него ещё раз? — недоуменно уточнил британец, а немец перестал стоять столбом и потянулся за собственным пистолетом, который сразу же наставил на француза. Великобритания загородил Францию собой. — И чего вы этим добьётесь? Россия, прости, он напрашивался. — и в следующий миг Германия свалился у своих ворот, а русский наконец пошёл со своими друзьями. — Ну и задачку ты нам задал, mon ami. — пожаловался Французская Республика, похлопав его по плечу. — Нам понадобилось время, чтобы согласиться с тем, что не стоит приходить туда с нашим флотом. — Ты, конечно, был прав, сказав РСФСР, что это приведет к лишним потерям, но если бы не Дания с Норвегией и Швецией, мы бы тебя не послушали. — почти виновато сообщил Британская Империя, наконец убрав и револьвер. — Ты задолжал нам рассказ о своих злоключениях на корабле Германской Империи. Как там у него, кстати? — Не так хорошо, как на твоих кораблях, разумеется. — подкупающе улыбнулся Россия. Британец улыбнулся в ответ. — Я не уступлю тебе место в очереди в ванную, не дождешься. — с тем же доброжелательным выражением лица покачал головой Великобритания. Немец проводил их тяжёлым взглядом и попытался сесть. Он слишком расслабился в присутствии Российской Империи. Германия учтёт этот момент в своей следующей попытке его забрать. Откровенно говоря, в этот момент немцу хотелось отказаться от своего желания быть с русским поаккуратнее. В конце концов, он всегда может вылечить Россию, если тот вдруг… Пострадает. Германия вдруг с мягкой улыбкой представил свою драгоценность связанной в его подвале. Было бы красиво, это верно. Тут голову немца посетила другая мысль. Российская Империя сбегает от него каждый раз потому, что ему есть куда возвращаться. А как прекрасно было бы, если бы ему некуда было идти, кроме Германии… Немец этим займётся. Сейчас, после столь жестоко обманутых ожиданий, хотелось… Нет, раны на теле русского точно не будут выглядеть красиво. Или… Германия попытался представить, как бы это выглядело, но его мысли свелись к Российской Империи в красной одежде. Ему бы подошло. Что насчёт?.. Мысли Германской Империи путались. Но одно он знал точно. Он хочет навсегда запереть Российскую Империю в своём доме и каждое утро видеть его рядом с собой. И в их совместном будущем не должно быть живых британца и француза.