утонуть в реке из слёз и печали

Российская Империя оделся в самую непримечательную свою одежду, глянул на часы, спустился на первый этаж, переглянулся с британцем и датчанином и вышел из резиденции. Уже давно никто не выходил из этого дома без компании. Россия бы и не пошел один из опасений наткнуться на немца, но ситуация была чрезвычайной. Под покровом ночи старший русский пробирался к воротам, чтобы покинуть город стран. Он был собран и спокоен, потому что от его авантюры, без преувеличения, зависела его жизнь. Однако проблемы возникли почти с самого начала, ещё когда Россия просто собирался свернуть в очередной переулок. — Куда вы собираетесь так поздно, mein Herz? — ласково окликнул его Германская Империя, и русский чертыхнулся. Конечно, куда же без немца. — Встречный вопрос. Что вы делаете здесь в это время суток? — Российская Империя сразу же потянулся за пистолетом, и немец ответил на это снисходительной улыбкой. — Задержался на работе. — с удовольствием пояснил Германия, опираясь спиной на ствол одного из деревьев поблизости. Он скрестил руки на груди и не делал лишних движений, всем своим видом показывая, что намерен только поговорить. — А у меня важное дело. — Россия краем глаза посмотрел на часы. Пока что у него было достаточно времени, но задерживаться все равно не хотелось. — Я могу помочь? — незамедлительно поинтересовался немец, не сводя с русского влюбленного взгляда. — Вы… — Российская Империя задумался над более удачной формулировкой. — Вы сделали достаточно. — сказал он как можно нейтральнее. Германия вскинул бровь. — Нет, вы правда сделали все, что смогли. Для всего остального уже слишком поздно. — поспешил оправдаться Российская Империя, чтобы не спровоцировать Германию и уйти спокойно. — Кажется, я догадываюсь, что вы задумали. — немец быстро вспомнил все свои последние действия, которые русский мог оценить положительно, и пришел к определенному выводу. — Что ж, дело серьезное. И опасное. С моей стороны было бы низко отпускать вас одного. — Я не нуждаюсь в вашей помощи, господин Германская Империя. — Россия не спешил нажимать на спусковой крючок, когда немец сделал пару шагов в его сторону, но был близок к этому. — Охотно верю, mein Herz. — кивнул Германия с благожелательной улыбкой. — Но я бы хотел убедиться, что с вами ничего не случится. — русский по-прежнему не выглядел убеждённым, так что немец сменил тон на умоляющий. — Пожалуйста, господин Российская Империя. Мы и так проводим мало времени вместе. Обещаю, я не буду мешать. Я просто буду неподалеку. — А если я откажусь, вы начнёте угрожать мне? — Россия пренебрежительно фыркнул и медленно зашагал дальше спиной вперёд. Выражение лица немца было самым красноречивым ответом. — Французская Республика и так неважно чувствует себя в последнее время. — нарочито равнодушно произнёс Германская Империя. Увидев, как русский нахмурился, немец сделал ещё шаг к нему. — Но я могу рассказать вам о нем. — без лишних слов было ясно, чего хочет Германия за свой рассказ, так что России пришлось опустить пистолет. Если немец догадался, в чем дело, то он и вправду не будет ему мешать. — Не переживайте, вы вернётесь в резиденцию коварного Альбиона. — Германия поспешил успокоить русского, который так и не убрал пистолет. — Я не могу забрать вас сейчас. Я был уверен, что все организовал для исполнения своей мечты, но… Одна бестолковая страна имела дерзость в ответном письме отказаться выполнять мою просьбу. И я пока не разобрался, как переубедить ее. — раздражённо сообщил немец, но Россия этому обрадовался. — Швейцария? — предположил Российская Империя как можно незаинтересованнее. — Хуже, mein Herz. Намного хуже. — фыркнул Германия и сменил тему на рассказ о Франции. Он сказал, что француз слегка приболел, потому что в его темнице холодно и сыро. Россия почувствовал, что ему нагло лгут. Так или иначе их разговор сошёл на нет, и немец воспользовался свободной минутой, чтобы мысленно обругать себя. Ему стоило стараться больше, чтобы Российской Империи не пришлось утруждаться столь серьезной проблемой, когда ему стоило бы заботиться о своём здоровье. Германия дошел вместе с русским до самых ворот, и вскоре они оказались на российских территориях. Немец про себя решил, что точно сдержит обещание. Посмотрит издалека и убедится, что с его драгоценностью всё в порядке. Русский ещё раз потребовал не вертеться под ногами, но Германия это и планировал. Наблюдать со стороны было интереснее. Немец восхитился хладнокровием и трезвым расчетом Российской Империи в сочетании с милосердием, пока смотрел за осуществлением его плана. Затем забеспокоился, когда русский пострадал. Конечно, аптечки у немца с собой не было, но он тут же проверил карманы в поисках хотя бы бинтов и антисептика. Впрочем, они ему не понадобились: Российская Империя оказался готов к такому повороту событий. С рассветом Россия ушел так же внезапно, как появился, убедившись, что Германия исчез из его страны. — Ну что? — стоило уставшему русскому вернуться в британскую резиденцию, как на него накинулись с расспросами. — Все получилось. Теперь осталось дождаться конца… Путешествия. — обрадовал их Российская Империя, снимая тонкий черный плащ и вешая его на вешалку. — А если Германская Империя помешает? — не без тревоги спросил Великобритания с кухни — наверное, он как обычно заваривал чай. — Не помешает. Я встретил его по пути. — Россия в этом не сомневался. Немцу явно было невыгодно слишком сильно вредить его здоровью. — Он, конечно, может попытаться перехватить их, но вряд ли станет. По той же причине, по которой Великобритания не смог мне помочь. — Я прослежу, чтобы все прошло как надо. — заверил их обоих Королевство Дания. Его слова не вызывали сомнений — датчанин отличался высоким чувством ответственности. Три страны наконец расслабились на кухне после тяжёлой ночи. Они пили чай под лёгкую мелодию магнитофона и ничего не говорили: ушли в свои мысли. Россия радовался тому, что все прошло успешно. Дания беспокоился о выполнении просьбы русского. Великобритания думал о том же, а после к его размышлениям добавилась тревога о Франции. Всё было спокойно, пока на кухню не влетел Союз. — Отец, а куда делась царская семья? — вкрадчиво поинтересовался он у Российской Империи, который на его слова не повёл и бровью. — Понятия не имею. — солгал он, отпив свой любимый чай. — Вы помогли ему! — обвиняюще бросил Великобритании СССР. — Чтобы бывший царь подогрел революционные настроения в моей стране? — насмешливо фыркнул британец. — Я, конечно, люблю Россию всей душой, но и о себе забывать не стану. They say charity begins at home. — Ты же не очень хотел жить? Что-то изменилось? — вновь вернулся к отцу Союз, и снова старший русский сохранил благостное спокойствие. — Как мудро, хоть и слегка цинично заметила одна страна, расстрелять царскую семью я всегда успею. — невозмутимо отозвался Россия, продолжая пить чай, будто эта тема его не касалась. — Дело вот в чем: я чувствую, что мой срок жизни не изменился. Может, дело не в царской семье? Или, может, царская семья погибнет уже там? Кто знает. В любом случае, ситуация осталась прежней, за исключением того, что теперь я не вижу перспективы погибнуть от рук собственных детей. Если бы я понял, что мой срок жизни как-то поменялся, я бы не сидел здесь, а с чистой совестью наслаждался компанией Австрии, Пруссии и ещё нескольких стран. — Я ничего не понял. — недоуменно нахмурился СССР. — Исчезновение царской семьи должно было как-то повлиять на срок моей жизни. Если ничего не изменилось, значит, есть шанс, что дело не в царской семье. Либо дело в царской семье, но тогда мое участие в их исчезновении должно быть предрешено, ведь, опять же, мне все ещё осталось жить меньше года. — объяснил Российская Империя другими словами, и Союза этот вариант устроил. Да и не это занимало его мысли: поступок старшего русского спутал ему с сестрой карты, и вот с этим нужно было что-то делать как можно быстрее. — Что ж, рад, что эта вылазка тебя взбодрила. — Британская Империя проследил за поднимающимся по лестнице младшим русским и повернулся к России. — А теперь вынужден оставить вас с Данией. У меня дела. — Минуту, я ещё не рассказал про Францию! — задержал его старший русский, и британец сел обратно. Что характерно, он тоже подумал, что немец как минимум недоговаривает. И только после этого Великобритания наконец отправился по делам. Дела у британца были важными. Немецкая армия атаковала французскую неподалёку от Реймса, и эта атака просто обязана была быть очередным коварным планом Германской Империи. У одной из атакованных французских армий Великобритания сразу отметил прекрасную линию обороны. Французы отличились ещё одним делом: они выяснили, что примерно в полдень немецкие войска начнут бомбардировку. В это время к французам пришёл на помощь британский корпус. Лучше, чем ничего. Французские войска атаковали немецкие окопы за сорок минут до предполагаемой атаки. Британская Империя полагал, что это поколеблет уверенность Германии в победе. Хотелось бы сказать, что так и вышло, но нет. Немецкие войска легко прорвали фронт, но остановились, достигнув главной линии фронта, чтобы отдохнуть и перегруппироваться. Это все произошло к востоку от Реймса, и теперь британец обратил внимание на запад. На западе все было в разы хуже: бомбардировка длилась уже несколько часов, к тому же Германия активно использовал ядовитый газ. Французские войска пытались контратаковать или хотя бы остаться в живых, но, несмотря на все их усилия, немецкие солдаты уже к вечеру захватили плацдармы поблизости. На этом наступление не закончилось: те самые отдыхающие немецкие солдаты атаковали следующим утром. Французская артиллерия с удвоенным после недавней потери Парижа усердием останавливала немецких солдат. И пусть этот артиллерийский огонь не принес впечатляющих результатов — главное, что разъяренный Германия пришёл к выводу, что не достигнет успеха. Перед уже своей контратакой Британская Империя решил забежать домой. Пока британец неторопливо шел по улице, размышляя над планом своего наступления, он услышал крики из чьей-то резиденции. — У тебя нет никакого морального права осуждать меня за это! — к удивлению, одним из спорщиков оказался Австро-Венгерская Империя. — Я могу и буду осуждать вас за то, что вы добровольно согласились взять такой грех на душу! Вы никогда не смоете его с себя! — к ещё большему удивлению, собеседником австрийца оказался Ватикан. В этот момент он до боли напомнил британцу своего отца, Папскую Область. — А что я по-твоему должен был сделать? — Австро-Венгрия грозно возвышался над молодой страной и яростно жестикулировал. — Я не собираюсь подвергать опасности себя и Боснию! — А как Босния и Герцеговина отреагирует, когда узнает, что именно вы согласились сделать? — флегматично полюбопытствовал Ватикан. — Он не узн… Чёрт. — видимо, боснийцу предстояло узнать о «грехе на душу». Возможно, даже не от самого австрийца. — Не выражайтесь. — строго попросил Ватикан. — От того у вас и появилась… Столь деликатная проблема со здоровьем, что на душе у вас неспокойно. Поэтому идите к Швейцарии, объясняйте проблему ему, и он найдет подходящее лекарство. Одними разговорами вашу душу не под силу исцелить даже богу. — Германия не хочет, чтобы я появлялся у Швейцарии. — понуро сообщил Австро-Венгрия, сбавив тон. — Значит, помогите себе сами. Не сомневаюсь, что Австрийская Империя, requiescat in pace, чему-то вас учил. Я могу выслушивать вас, но вам так же необходима и медицинская помощь. — припечатал Ватикан и захлопнул дверь прямо перед ошарашенным австрийцем. Великобритания поспешил скрыться в ближайшем переулке, пока его не заметили. Параллельно он обдумывал услышанное. Какой грех взял на душу Австро-Венгерская Империя и что у него за проблемы со здоровьем? Судя по подслушанному, у австрийца проблемы с ментальным здоровьем. Из-за Германии? Скорее всего, да. Чем эта информация может помочь Антанте? Нужно подумать. — What did I miss? — бодро поинтересовался Британская Империя, войдя в резиденцию. — С Французской Республикой что-то не так! — хором воскликнули французские колонии, столпившись вокруг него. Британец мигом растерял положительный настрой. — В чем дело? — Ему больно. — пояснил выступивший вперёд Алжир. Затем он замер, видимо, проверяя связь. — И ему все хуже с каждой секундой. Или… — алжирец нахмурился, пытаясь понять, что творится с его метрополией. — Наверное, он потерял сознание. Великобритания тревожно задумался. Помочь Франции он по-прежнему никак не мог — Германия очень тщательно его спрятал. Вряд ли кому-то удастся выспросить его местонахождение у немца, даже России. Могло ли это быть связано с тем, что британец как мог тянул с поставкой оружия Германии? Вряд ли, иначе он бы первым делом забрал русского. Словам немца насчёт того, что француз «слегка приболел» верить было нельзя. Может, спросить у кого-нибудь близкого к Германии? Например, у Австро-Венгрии. Османская Империя и Болгария уже рассказали все, что могли. Австриец точно должен был знать больше. Услышанная Великобританией информация как раз может пригодиться. Британская Империя заглянул к России, узнал, что немец не ответил на звонок, и ушёл в свой кабинет. Посидел пару минут в кресле, обдумывая речь, и набрал номер телефона австрийца. — Добрый день, господин Австро-Венгерская Империя. Что вы знаете о местонахождении Французской Республики? — пока что вежливо спросил Великобритания, прокручивая провод между пальцами. — Ничего. — невозмутимо ответил австриец. — Очевидно, я бы ничего не сказал, даже если бы что-то знал. Но Германия эту тайну никому не доверил. — В каком состоянии сейчас Французская Республика? — слова Австро-Венгрии звучали убедительно, но Британская Империя не спешил им верить. — Да откуда мне знать? — взъярился австриец. Британец даже удивился этому. Австро-Венгрия в те редкие дни, когда появлялся на собраниях, был дерганым и встревоженным. Почему он так вел себя сейчас? — Я подслушал ваш разговор с Ватиканом. — сменил тактику Великобритания. — Значит, мне не показалось. — фыркнул Австро-Венгрия со всем возможным пренебрежением. — И что вы сделаете? Расскажете всем? — Зачем же всем? — бесстрастно уточнил британец. — Достаточно рассказать Германской Империи. Держу пари, что он ничего не знает. — ответом ему был усталый вздох. — Я знаю только то, что Германия не собирается его пытать. Если он передумал, то мне об этом неизвестно. А теперь оставьте меня в покое. Вас мне ещё не хватало. — измождённо взмолился австриец и бросил трубку. Великобритания сделал свои выводы из разговора и откинулся на спинку кресла. Ему показалось, что австриец недоговорил. Германия тем временем закончил с Францией, и тот теперь безвольно лежал на матрасе, не в силах открыть глаз. Немца это устраивало: так француз точно ничего не устроит до его возвращения со сражения. Получилось даже лучше, чем Германия рассчитывал. Когда немец появился на месте предстоящей битвы, ещё ничего не происходило. Французские войска вели себя так, будто и не собирались атаковать. Но Германия чувствовал, что британец что-то задумал. Утром французская армия действительно атаковала. Слишком внезапно даже для ожидающего подвоха немца. Почти две сотни танков и несколько дивизий начали атаковать под аккомпанемент мощного артиллерийского огня. Если бы французским войскам кто-то помог, то, конечно, это был бы ощутимый удар по армии и нервам Германии, но он видел, что людей вражеской стороне явно не хватает. Это давало шансы на победу. Да и Великобритания все же успел что-то ему поставить. Под тяжёлым взглядом Германской Империи проигрывать никому не хотелось, так что немецкие войска стойко защищали свои позиции. Над ними сражалась немецкая и французская авиация. Противотанковая оборона Германии тоже выкладывалась на полную, и ко второй половине дня уничтожила четверть явившихся на битву танков, а к вечеру — и вовсе половину. На следующий день ещё половина оставшихся танков была уничтожена немецкой техникой. Французские войска продвигались очень медленно, и Германии не составило труда прекратить его движение к важному для немецких войск железнодорожному узлу. Немецкая армия отбила все атаки и на следующий день. Германия совсем расслабился. Если бы успех французских дивизий мог поставить его армию в неудачное положение, то немец смог бы медленно отвести свои войска на север. Но делать этого он не стал. Да и наступление Антанты затихло буквально через пару дней, что позволило немцу записать это сражение в список победных. Довольный собой Германия вернулся в свою резиденцию и во время отдыха раздумывал над новым подарком для России. В этот раз он подарит ему то, к чему он не сможет предъявить ни одной претензии. К сожалению, немец не нашел в своей библиотеке подходящей литературы, но он знал, кому можно задать интересующие его вопросы. В этот раз напроситься в австрийскую резиденцию было ещё сложнее, но Германская Империя всегда считал себя упорной страной. И вот он снова сидит напротив австрийца и боснийца. — Брат, мне нужно поговорить с твоей автономной территорией. — сразу перешёл к делу Германская Империя. — Нет. — отрезал Австро-Венгрия, даже не взглянув на него. Босниец был с ним солидарен. — А если я не буду приходить к вам две недели? — полюбопытствовал Германия, внимательно смотря на Боснию. Тот слишком заметно был рад такому шансу и не стал его упускать. — Итак, что бы вы хотели узнать? — БиГ тут же сменил гнев на милость и приготовился отвечать на вопросы. Германия мысленно перебрал список возможных подарков. — Дарить шарф — хорошая примета? — наконец спросил немец. России бы пошел шарф. Яркого и теплого цвета. — К разлуке. — не оправдал его чаяний босниец. — Перчатки? — не расстроился Германия. — К ссоре. — невозмутимо покачал головой Босния. — Плед? — Германская Империя прикрыл глаза от удовольствия, пока представлял себе Россию в его гостиной с клетчатым пледом на плечах. — Тоже к ссоре. — Боснии определенно было весело. — Зеркало? — К конфликтам в семье. — Сабля, шпага или пистолет? — немец начал раздражаться. — К смерти. — Носки? — Германия не хотел опускаться до такой банальщины, но пришлось. — К измене. — откровенно веселился босниец. — Картина? — уже без надежды спросил немец. — Только если на ней нет птиц. И если это не портрет. — ответил Босния, и Германия возликовал. Да неужели! — Чай? — Хорошая примета. — пожал плечами босниец. Немец был доволен. Отлично, он почти определился с подарком! — А вообще, все эти приметы нейтрализуются, если вы возьмёте хотя бы монетку за свой подарок. — Я не буду брать с Российской Империи деньги. — прикрикнул на него Германия и вернулся к своим мыслям. — А кружка? — он уже начал продумывать композицию. — Только если не пустая. — терпеливо пояснил Босния, ожидая ухода немца на обещанные две недели. Пока Германия обдумывал свои подарки, Австро-Венгрия размышлял: а стоит ли рассказать брату о звонке британца? Это помогло бы им наладить отношения. Австриец пока отложил принятие решения, но он обязательно к нему вернётся. Немец пришел в свою резиденцию окрылённым. Теперь он сделает идеальный подарок, раз уж не успел до сражения. Германия остановил свой выбор на мятном чае. Мята значила только хорошее на языке цветов. Россия точно не сможет ничего придумать. — Я подарил вам кружку, полную чайных пакетиков, значит, она не пустая и вам не стоит ждать несчастий. Чай здесь с мятой. Мята означает доброту и целомудрие. Мятный чай вам нравится, я лично видел, как вы его пили много раз. Вас все устраивает, mein Herz? — Германия светился самоуверенностью. Российская Империя задумался на пару минут. — Итак, вы когда-нибудь слышали о Бостонском чаепитии? — попробовал придраться Россия, хотя у него и так случилось две революции, куда уж больше. Немец предпочёл завершить звонок.