утонуть в реке из слёз и печали

Германия снова притащил Австро-Венгрию на сражение. Австриец хотел бы сказать, что в этот раз ему было спокойнее, чем в предыдущий, но… Это было слишком далеко от истины. Австро-Венгрия вновь ускользнул как можно дальше от брата и растворился в толпе солдат. Пока битва не началась, можно и заняться чем-нибудь, чтобы не так сильно переживать. Австриец остановился там, где было меньше людей, и осмотрелся. Артиллерия вызывала у него тревогу: Австро-Венгрия прекрасно знал, каким разрушительным может быть ее огонь. Да и на беседующих друг с другом солдат смотреть не хотелось: не все из ни доживут хотя бы до завтра, и это приводило австрийца в уныние. Австро-Венгрия стоял ещё пару минут, неуверенный, чем ему заняться, как вдруг наткнулся на знакомое лицо. — Давно не виделись. — австриец натянуто улыбнулся изумлённому встречей эрцгерцогу. — Добрый день, господин Австро-Венгерская Империя. — кивнул ему эрцгерцог. — Прекрасно выглядите. — с иронией, как в старые времена, сказал он, оглядев австрийца с ног до головы. Австро-Венгрия невпопад пожал плечами, продолжая вымученно улыбаться. В 1916, когда они виделись в последний раз, он был пышущей здоровьем великой державой. Тогда он даже не догадывался о предстоящих пытках и об их влиянии на его разум. Зато эрцгерцог по-прежнему был в самом расцвете сил. Сколько лет ему сейчас? Наверное, слегка за сорок? В любом случае, разбитый и переломанный Австро-Венгрия не шел ни в какое сравнение со своим старым другом. — Так… Чем ты занимался все это время? — осведомился австриец с искренним интересом, чтобы заполнить неловкую паузу. Было непривычно разговаривать с кем-то, кто не подозревал о безумствах Германии и не спешил бросать на Австро-Венгрию сочувственные взгляды. — После моего отступления во время Брусиловского прорыва меня сняли с поста командующего армией. — начал свой рассказ эрцгерцог и насмешливо прибавил: — По состоянию здоровья. — австриец тоже коротко усмехнулся. Конечно, кто же прямым текстом велит эрцгерцогу убраться. — А после смерти его величества Франца Иосифа меня назначили генерал-инспектором военно-воздушных сил. — похвастался эрцгерцог, а затем на его лице появилось то самое выражение сочувствия, будто он догадывался о произошедшем с воплощением его страны. — А вы чем занимались? Я так погляжу, неладно что-то в Датском королевстве? Австро-Венгрия замялся. Признаваться в произошедшем почему-то было стыдно. Он боялся, что его осудят, не так поймут или вовсе поднимут на смех. Но… Они с эрцгерцогом, несмотря на частые споры, были друзьями. Наверное, он должен понять? Или… — Можете не говорить, если не хотите. Ваше молчание и мёртвый взгляд говорят сами за себя. — махнул рукой эрцгерцог и сменил тему. — Чем после войны займетесь? Австриец по-прежнему молчал. У него и правда такой взгляд? Он не замечал ничего такого. Может, уже привык? — Я не строю планов на послевоенное время. — неожиданно даже для себя признал Австро-Венгрия. У него даже мысли не возникало, что после войны у него может быть будущее. — Меня не ждёт ничего хорошего вне зависимости от того, кто победит. — австриец горько усмехнулся. Либо его страна развалится на части после победы Антанты, либо после победы Германии его брат почувствует вседозволенность и уничтожит все хорошее, что есть в жизни стран. Разумеется, в случае своей победы немец первым делом обратит внимание на Российскую Империю, но вряд ли он откажется от причинения боли другим странам. Эрцгерцог на такое мнение нахмурился, но не стал ничего комментировать. — У меня всё оптимистичнее. — поделился он, и Австро-Венгрия обрадовался. Что ж, хоть у кого-то все в жизни неплохо. — Я хочу выйти в отставку, жениться и вернуться к прежним хобби. Я до войны увлекался охотой и воздухоплаванием, вы знали? Австро-Венгрия покачал головой и попытался вспомнить, чем он сам увлекался до войны. Выходило из рук вон плохо. После той встречи с Германией память периодически подводила его. — Как насчёт сходить выпить? — предложил эрцгерцог, чувствуя, что разговор не клеится. Австриец согласился без лишних раздумий. Ему давно нужно было сходить развеяться. Да и… Может, он всё-таки обсудит своё нынешнее состояние. Они отошли в безопасное место и открыли бутылку штро, как в далёком 1916, когда Германия задержался с оказанием помощи. Австро-Венгрия вздохнул. В 1916 было хорошо. Австриец расслабился и даже набрался смелости рассказать, что с ним происходит сейчас. О событиях прошлого он пока что умалчивал. — После одного случая… — Австро-Венгрия вздрогнул, вспомнив тот самый «случай». — У меня появились странные видения. Я внезапно вспоминаю, что тогда произошло, и… Вижу кровь на своих руках. Все так… Реалистично. — поведал эрцгерцогу австриец, внимательно следя за его выражением лица. Вопреки ожиданиям, тот не спешил называть его сумасшедшим. — А ещё вы наверняка плохо спите, становитесь раздражительным, во всем видите угрозу, вините себя в произошедшем, страдаете от головной боли и мало общаетесь. — невозмутимо заявил эрцгерцог, и Австро-Венгрия подавился ромом. А он-то откуда знает? — Лет через пятьдесят это назовут ПТСР. — Откуда ты знаешь? — с подозрением сощурился австриец, на что эрцгерцог предпочёл загадочно промолчать. — Лучше побыстрее обратитесь за помощью. Среди стран есть кто-то с медицинским образованием? — Есть, но Германия не хочет, чтобы я разговаривал со Швейцарией. — вздыхает Австро-Венгрия. Ему и самому хотелось поговорить со швейцарцем, но тяжёлый взгляд немца каждый раз останавливал его. — Поверь мне, Германии лучше не перечить. — Найдите врача-человека. — перебирал варианты эрцгерцог, но австриец снова покачал головой. — Ненадёжно. — сказал он, впрочем, скрыв, что вдобавок ко всему у стран не в почёте разговоры с людьми за пределами военных действий. Впрочем, Австро-Венгрия и тут отличился. Эрцгерцог задумался. Он теперь обязан найти какое-то решение проблемы! Но неужто бдительный Германская Империя не заметил своевольного ухода брата? Немец всё видел, но мог только скрежетать зубами, видя отдаляющуюся фигуру Австро-Венгрии: он и так ничего не успевал. Германии нужно было почти ежедневно бегать к Франции ради собственного спокойствия, да и к Болгарии хотелось заглянуть с профилактической беседой. К тому же пора придумать новый подарок для Российской Империи. Немцу не хватало времени, и зачастивший с атаками британец точно не собирался облегчать ему жизнь. Насколько Германии было известно, на этом сражении присутствовала неожиданная страна — Королевство Сиам. С ней у немца тоже были счёты — на сиамских территориях его граждане активно развивали бизнес. Впрочем, Германия не мог осуждать причину вступления Королевства Сиам в войну. Итак, началась битва, и немцу с первых минут пришлось с большой неохотой признать, что Антанта додумалась до отличной тактики. Её войска атаковали на разных участках, и это мешало Германской Империи маневрировать солдатами. Французская армия атаковала после традиционной артиллерийской подготовки, британская — под прикрытием наступала на немецкие позиции. Германия быстро сориентировался в ситуации, и это дало свои плоды: Антанта столкнулась с ожесточённым сопротивлением и не сумела продвинуться далеко. Немец про себя потирал руки, представляя раздражённого британца. Ещё бы, своей цели Великобритания ведь не достиг. Но Германия не спешил расслабляться — в стиле британца было вернуться с новыми силами в самый неподходящий момент. А пока Германская Империя, пользуясь передышкой, обдумал сложившуюся ситуацию. Без США шансы Антанты на победу снижались, это точно. Но они не были равны нулю, и это не устраивало немца. Он был уверен, что ему нужно срочно одержать парочку крупных побед, чтобы окончательно разгромить британцев и французов. Германия верил в свои силы, но у него был и запасной план: если ему перестанет везти на поле боя, он найдёт способ заставить Французскую Республику подписать мирный договор, а потом с помощью француза легко уговорит на мир Британскую Империю. Но такой способ был и вполовину не так приятен самолюбию немца. Германия уже до боли привычным движением достал из нагрудного кармана фотографию русского. Немец знал, что сделает что угодно, чтобы выиграть войну, но его решимость возрастала ещё больше, стоило ему подумать о счастливом воссоединении с Российской Империей. После его победы России больше некуда будет пойти, как Германия и хотел. Хотя он в любом случае не отпустил бы русского слишком далеко. Но вернёмся к сражениям. Бельгия атаковала немецкую армию в районе многострадального Ипра (кажется, это была уже пятая битва там), испытывая трудности со снабжением из-за мерзкой погоды. Французские войска продолжали попытки освободить Аргонский лес. Португалия пытался топить немецкие подводные лодки. А Великобритания в этом время планировал захватить французский город Камбре. Битва возле этого города уже была в прошлом году, и успехом она, увы, не увенчалась. Но в этот раз Великобритания вместе с Канадой и Новой Зеландией подготовился лучше. Теперь у него было численное превосходство. Британская Империя явился на битву с тремя сотнями танков и без труда и даже почти без жертв прорвал слабую немецкую оборону. В тот же день канадские войска вошли в Камбре. Британские и новозеландские же двинулись на север, но там их ждали трудности. Великобритания не сильно встревожился из-за них: все его мысли занималась надежда на скорый конец войны. И тут случилось то, чего немец не ожидал в худших своих кошмарах: Антанте удалось преодолеть линию Гинденбурга, которую Германия считал неприступной. Немец знал, что его правительство хочет мира. Знал он и то, что моральных дух его солдат падает. Что ж, кажется, Германия поторопился с выводами. В таком случае, нужно принуждать Французскую Республику к миру. Или стоит чего-то подождать? Такое решение требовало раздумий. Наверное, немцу стоит обсудить принуждение Антанты к миру со своими союзниками. Одному из союзников Германии сейчас было не до обсуждений. Австро-Венгрия снова встретился с эрцгерцогом и теперь возвращался в свою резиденцию. В прошлую их встречу австриец долго извинялся за исчезновение и пообещал больше не пропадать вот так. Свое обещание он пока что сдерживал. К сожалению, эрцгерцог не предложил решение, которое устроило бы Австро-Венгрию, но это было неважно. Австриец просто наслаждался их общением. Ему становилось лучше. Босния, наоборот, в последнее время был обеспокоен. Даже сейчас Австро-Венгрия застал его в собственном кабинете с газетой, в которой говорилось о недавних сражениях. — Что бы ни случилось, я найду способ защитить нас. — постарался успокоить юношу австриец, приобняв его со спины. — Я верю тебе. — вздохнул Босния, чуть запрокинув голову назад, чтобы посмотреть Австро-Венгрии в глаза. — Но если выиграет Антанта, нас точно разлучат. — несмотря на всю серьезность разговора, австриец не удержался от полуулыбки, услышав грусть в этой фразе. Хорошо, что босниец тоже не хочет расставаться с ним. — Но что будет, если выиграет Германская Империя? К тому же меня пугает его интерес ко мне. — Он говорит, что ты часть его очередного плана. Вряд ли он подумает навредить тебе. — Австро-Венгрия тоже волновался из-за этого «плана», и все заверения немца в его безвредности для БиГ его не успокаивали. — В любом случае, я защищу тебя. — он крепче прижал боснийца к себе и ласково поцеловал в макушку. — Спасибо. — Босния тепло улыбнулся ему и решил сменить тему. — Как прошла твоя встреча с эрцгерцогом? Австро-Венгрия был более чем счастлив рассказать юноше о ней. Во время рассказа он любовался безмятежно отдыхающим в его объятиях Боснией. Тот смотрел на австрийца в ответ. Но не так, как обычно. Сегодня что-то изменилось. Босния сегодня был… Особенным. Австро-Венгрия не мог объяснить своего хорошего предчувствия. — Хочешь, я сделаю нам какао? — предложил босниец, выслушав восторженный пересказ австрийца. Австро-Венгрия не стал отказываться, и юноша скрылся за дверью. Но почти сразу же снова заглянул обратно. — К слову, я хотел кое-что тебе сказать. — Босния переминался с ноги на ногу, и австриец невольно забеспокоился. Но… У него было слишком хорошее предчувствие для плохих новостей. — В чем дело, kincsem? — подбодрил его Австро-Венгрия. Босниец до побелевших пальцев сжал дверную ручку. Австриец не торопил его. Пускай юноша соберётся с силами. — Я люблю тебя. — почти спокойно произнёс Босния и титаническими усилиями удержался от побега на первый этаж. Австро-Венгрия замер. Босниец точно сказал именно это? — Szeretlek. — добавил Босния для пущей убедительности. Австриец восторженно улыбнулся. Неужели? После стольких лет? Австро-Венгрия, наверное, никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас. — Volim i ja tebe. — наконец ответил австриец. Он был на седьмом небе от счастья. Наконец-то. Босния нежно улыбнулся и, залившись краской, все же убежал вниз. Австро-Венгрия рассмеялся от радости. Ничего, юноша все равно через несколько минут вернётся с какао. Им точно будет, о чем поговорить.