Двумя словами

Годжо Сатору — целая вселенная. Это ему не раз говорили. Для того самовлюбленного мудака, которым его считают многие — и не без оснований, — странно так ярко реагировать на банальные комплименты. Но Годжо ничего не может с собой поделать. Ему будто все время не хватает любви. Ему не хватает любви Фушигуро Мегуми, если быть точным. Годжо считает себя хреновым воспитателем, хреновым опекуном и хреновым сэнсэем. Его любимый педагогический прием — бросить ученика в воду и смотреть, как тот выплывает, отплевываясь и задыхаясь. Правда, обычно Годжо успевает вовремя подстраховать. И все же то, что его ученики в большинстве своем хорошие маги, — больше их заслуга. Значит, им хватило ума найти в болтовне Годжо что-то ценное. Разумеется, он никогда не позволит Мегуми выплывать самостоятельно. Но тот и без него умудряется находить себе приключения на задницу. Вот о заднице Мегуми на полутемном балконе квартиры Нанами думать не стоило, понимает Годжо. Они давно не виделись. Годжо избегает расспросов, а значит, ему приходится избегать и Мегуми. Яга в редкие появления Годжо в колледже смотрит на него очень неодобрительно, но вопросов пока не задает. Как ни странно, он верит Годжо. Как ни странно, ему многие верят. Хотя он не давал повода. Мегуми вот скоро перестанет. Как только узнает про Юджи. «Ме-гуми», — сладкой судорогой тянет в животе. Пальцы колет фантомной возможностью прикоснуться к волосам, обнять за плечи, тронуть щеку мимоходом. Повязка просто спасение: Годжо уверен, что его взгляд — как светящиеся рекламные иероглифы: «Я хочу Фушигуро Мегуми». Годжо рассматривает перспективу повыть на луну без ущерба для репутации Нанами среди соседей. — Ты опять без приглашения? — О, а вот и он сам. — Куда дел Итадори? — интересуется Годжо, возвращаясь в гостиную. Нанами вешает в шкаф пиджак. — Остался в парикмахерской через дорогу. Сказал, хочет освежить цвет. — Как он тебе? — Неорганизован. Не умеет пользоваться своей силой. Слишком порывист. — Он тебе нравится, — расплывается Годжо в улыбке. — Почему ты так решил? — Нанами не сбить с толку. — Ты перечисляешь его недостатки так, будто это достоинства. Жалеешь, что сам утратил все это? Нанами качает головой. — У меня никогда этого не было. Он нравится мне, потому что другой. Не из моего мира. Как огонь. — Жарко, да? — Бывает. — Нанами стягивает галстук. Годжо смотрит на него, и смутная цепочка ассоциаций приводит его к новой мысли. — Воспользуемся тем, что Юджи занят самосовершенствованием? Надеюсь, кстати, он делает это, чтобы понравиться тебе. — Сомневаюсь. Но воспользоваться его отсутствием не против. Только давай в душ. Не хочется потом спешно наводить порядок. — Отлично, — Годжо не возражает. Они ведь не любовью собираются заняться, а всего лишь трахнуться. С ними иногда бывает. У них дружба с привилегиями. А вообще у Годжо Мегуми. А у Нанами теперь, кажется, Юджи. Как же все глупо. Нанами вешает галстук в специальный держатель, брюки тоже. Рубашку, трусы и носки бросает в ванной в корзину для белья. Он охуенно педантичен. Может, поэтому у них так и не получилось влюбиться по-настоящему. Или не поэтому. Мегуми тоже зануда, но член Годжо оживает от одной лишь мысли о нем. И ладно бы только член… Они целуются под теплыми струями, трогают, гладят друг друга. Нанами без очков, Годжо без повязки, не похожи на себя обычных. Годжо трется носом о щеку Нанами и обхватывает ладонью оба члена. Нанами кладет руку поверх. В целом это мало отличается от обычной дрочки, но все же немного приятнее. Гораздо приятнее. Вскоре Годжо заводится по-настоящему, откидывает голову, открывая светлую крепкую шею. Нанами ведет по ней языком, чувствуя лишь тепловатую воду, целует, лижет, прикусывает. — Сле-ды-ы-ы… — стонет Годжо. — А то тебе не похуй, — прерывисто отвечает Нанами. Вообще-то похуй, да. До Мегуми как до следующего года — вечность. Если сильно разозлится — две. Десяток переломов срастись успеет, не то что один несчастный укус. Хорошо, два. Годжо тащится от прикосновений, поднимает голову повыше, подставляя под губы Нанами больше чувствительной кожи. Думает, как отключились бы мозги, будь это другие руки, другие губы. С Нанами хорошо, но никогда ничего не отключается. Он кончает с удовольствием, помогает Нанами, дожидается его резкого выдоха и лаконичного финиша, легко целует в губы. Вода смывает с их тел следы недолгой близости. — Я могу сделать зонтик из бесконечности, — задумчиво говорит Годжо, глядя на бегущие из лейки струи. — Мыться под зонтиком — да, это в твоем духе. — Но ведь забавно! Нанами не одобряет забавы. Как они с Юджи уживаются? Что он вообще мог найти в этом неуправляемом подростке? Годжо вспоминает Мегуми и фыркает. Что вообще люди находят друг в друге? Так, чтоб тянуло и не отпускало, чтобы вспоминать и хотеть заботиться, сгорать от случайных касаний и сиять от пары слов. Вот как так получается? Годжо не знает и никто не знает, но Годжо считает, что это куда круче магии. Он встречает Юджи на лестнице — оба игнорируют лифты — и треплет его свежепокрашенные волосы, думая, что Нанами наверняка приятно, когда для него так стараются. Может, и самому Годжо обновить имидж к моменту встречи с Мегуми? Даже если Мегуми захочет его убить за вранье, он все равно оценит стильную укладку, верно?