Bound in gold

Шерлок ненавидел маску еще больше, чем этот непрерывно звенящий браслет. Она была сделана специально для него, и не было ни одного места, через которое могло бы пробиться хотя бы немного света — вокруг была одна темнота. Видеть то, что недоступно другим, было одной из его главных способностей, и сейчас он ненавидел свою слепоту. Это сделало его слабым. Шерлок бывал в церкви и раньше, но не знал, как она была оформлена сейчас. Поэтому пришлось целиком и полностью положиться на мамулю, направляющую его шаги. Скрипачи были первоклассными. Мамуля, конечно, не согласилась бы на меньшее. Несмотря на это, Шерлок думал, что смог бы сыграть эту часть лучше. А вот виолончелисты были превосходными. Он вслушивался во все, пока мамуля вела его к алтарю. Шерлок слышал ровное дыхание собравшихся и молчащих сейчас зрителей, мерный гул электроники, привезенной сюда съемочной группой, тихий шепот людей, обсуждающих его костюм, волосы и маску. И звон браслета. Его провели еще несколько шагов, прежде чем мамуля отошла, и Шерлок почувствовал тепло Джона Уотсона даже через одежду. Так или иначе, но оно было странно успокаивающим. Дыхание Джона было глубоким и ровным, и Шерлок понял, что его жених был ниже – может быть, на голову. Нет, скорее на полголовы. Это заставило Шерлока чувствовать себя лучше. Над ним не будет нависать внушительная фигура. Джон был невысокий, отчего Шерлоку казалось, что им будет легче управлять. Музыка смолкла, и он послушно повернулся на девяносто градусов, оказываясь лицом к лицу с Джоном. Шерлок сделал это много осторожнее обычного, будучи не уверенным в своем равновесии и лишенным всяческих визуальных подсказок из-за маски. Но он был перед алтарем несколько раз и помнил его габариты. Дыхание Джона дрогнуло и стало немного нервным. Слабый запах пота пробивался через заглушку дорогого дизайнерского одеколона и еще чего-то из арсенала мамули. Шерлок знал, что Джон нервничал. Очень нервничал. Викарий начал свой бессмысленный монолог, и Шерлок закатил глаза под маской. Со стороны Джона послышался почти бесшумный смешок. Должно быть, жест Шерлока выдали брови. Черт возьми. И все же… Ему стало смешно. Шерлок подавил улыбку, но уголки его губ дернулись вверх. А викарий все болтал, используя слово «союз» и его синонимы гораздо чаще, чем это было необходимо. Наконец, эстафета была передана им. Джон был первым, и Шерлок отметил, что его голос потерял ту небольшую хрипотцу, которую он слышал в тот день через дверь спальни, — почти мелодичный, обещающий утешение. Идеальный голос для врача. Затем настала очередь Шерлока. Он читал все слово в слово, без тех дополнений, в которых ему с яростью отказал Майкрофт. Видимо, честности не было место в свадебных клятвах, и женихи не должны были использовать слова «под принуждением» во время церемонии. Джон на миг задержал дыхание, когда Шерлок начал говорить. Он помнил голос своего жениха только по тому моменту, когда тот орал на своего брата. Поэтому Джон никогда не слышал его обычного голоса. И от этого в Шерлоке было какое-то чувство… самодовольства. Он слышал, как его голос сравнивают с темным шелком, растопленным шоколадом и теплым медом. И он подумал, что он делал сейчас с Джоном, на глазах у всех людей, когда говорил слова преданности, верности и любви. — Чтобы скрепить этот союз, пара теперь обменяется кольцами — символами их связи и бесконечности своих обязательств. Шерлок бы застонал в голос от лживости и неточности этого заявления, если бы его мозг не занимали другие мысли. Наконец-то! Джон ловко расстегнул застежку на браслете, и ненавистная вещица, покинув запястье Шерлока, была передана кому-то стоящему позади. Майкрофту, скорее всего. Мгновение спустя теплая рука мужа придержала его запястье, и Джон надел на палец Шерлока кольцо. Когда Джон отпустил его руку, Шерлок смог двигать ей без раздражающего звона браслета. Кольцо ощущалось непропорционально тяжелым, но ему не дали оценить это новое ощущение в полной мере, — Майкрофт сунул в руку брата второе кольцо. Шерлок облизал губы и протянул руки. Джон поймал их и помог надеть себе кольцо на нужный палец. Руки Джона были твердыми, а Шерлок чувствовал, как его била дрожь. Он не мог понять, почему его тело, которое всегда его слушалось, выбрало именно этот момент, чтобы вероломно предать его. Кольцо было надето, и Джон отпустил его руки. Шерлок растерялся, не зная, что нужно делать дальше. Он чувствовал необъяснимую неловкость, и его нервы были на пределе, и… проклятье, Джон Уотсон был совершенно неподвижен, и даже его дыхание было ровным и глубоким. — Во имя Англии и церкви, я объявляю ваш брак свершившимся. Теперь Вы можете подтвердить свои обязательства поцелуем. Рука скользнула на шею Шерлока, а другая задержалась у нижнего края маски. Он затаил дыхание. Это был тот самый момент — когда он первый раз увидит своего мужа. Шерлок чувствовал, как рука на его шее слегка надавила, заставляя наклонить голову. Маска начала подниматься, и Шерлок почувствовал, как гулко забилось его сердце. Маска исчезла, и Шерлок увидел загорелую кожу и тронутые сединой волосы, теплые губы прижались к его собственным и… ох. Он не был уверен, когда начал отвечать на поцелуй, все, что он знал — они двигались вместе, раздвигая и ловя губы друг друга, дыхание стало быстрым и поверхностным. Рука Джона лежала на его шее и мягко направляла, не давая отстраниться. Это длилось всего несколько секунд, но они чувствовались как часы, а затем им пришлось отстраниться друг от друга. Шерлок почувствовал холод на своей шее, когда Джон убрал руку. Он моргнул и опустил голову, пытаясь сосредоточиться на Джоне. Наконец-то. Джон действительно был невысоким. Он держался прямо, отчего выглядел внушительно. Но и было в нем что-то мягкое. Две противоречивые ауры, не отменяющие друг друга, но сосуществующие вместе. Его лицо было красивым, несмотря на преждевременные морщины, оставленные солнцем, песком и постоянным стрессом. Его волосы были тщательно уложены, и седых прядей среди них почти не было видно. В целом, Джон был компактным, эффектным и теплым. Его поза и прическа были военными, но лицо было открытым и тронутым румянцем. Хотя они только что целовались, так что это было закономерно. В целом, все могло оказаться намного хуже. И он чертовски хорошо целовался. Шерлок был так увлечен исследованием Джона, что едва слышал викария, говорившего: — Имею честь представить, лорды Шерлок и Джон Уотсон-Холмс. Дефис между их фамилиями наверняка был идеей Майкрофта. Шерлок поморщился. Он предпочел бы, чтобы они оставили свои имена такими, какими они были до свадьбы, но брат никогда не упускал возможность для укрепления своих позиций. Они с Джоном были на равных, даже имена теперь это подтверждали. Очаровательно. Оркестр что-то заиграл, и Джон с улыбкой предложил руку Шерлоку. Спустя миг краткого колебания, Шерлок принял ее, и они вместе пошли от алтаря. Люди аплодировали и вставали, когда они проходили мимо, создавая пародию на волну. Шерлок позволил себе насладиться отсутствием металлического звона при каждом движении, но затем отвлекся на чужеродное ощущение кольца на пальце. Он был искренне удивлен, как обнадеживало присутствие Джона рядом. Шерлок не чувствовал, что идет с кем-то чужим, наоборот его не покидало ощущение того, что он стоял перед врагом с товарищем по оружию. Джон выглядел таким же потерянным и нервным, и это странным образом успокаивало. Конечно, едва они вышли из церкви, как их забросали каким-то отвратительно традиционным птичьим кормом (очередной политический ход Майкрофта), а затем отстранили друг от друга и посадили в разные машины. Они были женаты две минуты и шестнадцать секунд. Шерлок возился с кольцом в течение всей поездки. Он вертел его на пальце, пытался снять, сжимал руку в кулак, запоминая ощущение на собственной коже. Майкрофт сидел напротив, читал Таймс и поглядывал на брата. — Ты будешь носить его и хранить, — прокомментировал он. — Заткнись, Майкрофт. Подождем, пока ты не женишься, и посмотрим, каково будет тебе. — Шерлок замолчал и закрыл глаза, откидывая голову на спинку сиденья. — О Боже. Я женат, — простонал он, когда на него накатило осознание случившегося. Он больше не был Шерлоком Холмсом. Он был Шерлоком Уотсоном-Холмсом, мужем Джона Уотсона-Холмса и братом-в-законе Гарриет Уотсон. Ох… о, Боже. — Расслабься, Шерлок. Ты привыкнешь к этому. Шерлок был вынужден держать собственное дыхание под контролем. Он был не из тех, кто впадает в панику, и ему совсем не хотелось, чтобы Майкрофт видел его таким. — Мне нужна сигарета, — пробормотал он. Майкрофт молча достал упаковку никотиновых пластырей и бросил их Шерлоку, не отрываясь от своих бумаг. Шерлок сердито посмотрел на него и вытащил два пластыря. Он ловко расстегнул манжеты на левом рукаве и обнажил руку, а затем прилепил пластыри с совершенно неуместной злостью. Никотин сделал свое дело, и Шерлок удобнее устроился на сиденье. — Скажи, когда мы приедем.