Мечтатель

Изуку всегда казался Даби странным. Он не рассказывал о себе, уходил куда-то при любом удобном случае и был слишком, слишком переменчивым. Если в какой-то момент он доказывал ценность человеческой жизни, то ровно через пять минут мог беспроблемно отнимать эту жизнь с улыбкой на лице. Это отталкивало, заставляло странно коситься и разжигало любопытство одновременно. Личность Изуку была настолько многогранна, что рождались сомнения, а одна ли она вообще. Он постоянно говорил о чьём-то счастье и неком Бакуго Кацуки, редко говоря на эти темы по отдельности, совмещая их. Превращая в заговорческий шёпот, мантру, которую он повторял раз за разом, когда оставался один. Будто исповедывался перед богом. Но для злодеев не существует бога. Они преступники, изгои общества, и нечто высшее для них всегда будет лишь глупой выдумкой. Даби понял это уже давно. Тойя понял это ещё раньше. И всё же, для этого подростка нечто божественное было: возможно, этот самый Бакуго или тот некто, про чью улыбку он так верующе шептался. Даби не спрашивал. Ему не было дела до того, какие исповеди он придумывает на досуге и ради чего он вообще это делает, пока он может исправно выполнять работу. Если Изуку может вывести очередного должника на чистую воду или вывести его из игры, то Даби вполне готов стать глухим, слепым и немым в угоду младшему. И «младший», кажется, прекрасно понимал это, с каждым разом работая всё усердней и усердней, поддерживая негласный союз. Даби не спрашивал Изуку о его прошлом, а Изуку упорно делал вид, что не имел никаких догадок насчёт Даби. Не было трещин в сея идеальном контракте. Жаль, что идиллия процветала недолго.