Роза ветров

Весна прошла одним мгновением. Она была мимолетной, но по настоящему счастливой. Мы с ребятами и Эммой росли, открывали новые границы и возможности, радовались победам и грустили от поражений, перепробовали мороженое всех вкусов что смогли найти и просто были счастливы. Летние каникулы начались с рассвета на крыше. Обычно в это время я спал, но в этот раз проснулся раньше чем обычно и ну мне захотелось встретить рассвет. Да за многоэтажными зданиями его почти не было видно, но это не важно. Мне не нужно было видеть рассвет, я его чувствовал. Свежий воздух смешанный с уходящим запахом ночного города, тишину обычно шумных улиц и тихий гомон птиц, что не слышно днем, а так же нежное небо. Я и раньше видел рассветы, но этот казался мне самым нежным из всех виданных ранее. Сегодня у меня был выходной, не только потому что начались каникулы или Моро - сан уехал за Тэтсуо, нет. Сегодня я отдыхал от всех и всего, ребята, Эмма, мои должности старосты и просто обязанности. Сегодня я был свободен от всего, даже от себя самого. Я решил проехаться по районам недалеко от Шибуи. Мой план был прост как никогда. Деньги, что я по наставлению Мори откладывал на развлечься были взяты в пол отложенной суммы, то есть семь тысяч и я просто сел на ближайший поезд и поехал. Останавливался в разных местах, я просто гулял и наслаждался. Я увидел много красивого, но еще больше я увидел людей. Я даже забрел в один из свободных кварталов. Там было много всего, мини ресторанчики с едой со всего света, музыканты и артисты, что выступали прямо на улицах и художники, что могли сидеть по середине улицы с мольбертами и рисовать что - то одним им виданное. В одном из этих районов я встретил маму. На тот момент приближался вечер и солнце клонилось к горизонту. Бродячие музыканты играли какую - то мелодию, а люди вокруг танцевали. Мама тоже. Она одетая в юбку карандаш и простую белую рубашку, выделялась в этой яркой толпе, но выглядела она такой счастливой. Я не мог оторвать взгляд. Помню как она посмотрела на меня. Таким взглядом, которого я раньше не видел. Смотрела задорно, вызывающе словно звала к себе, забыть обо всем и жить мгновением. Это неправильно, но ведь немного можно? Этот день я закончил с мамой на пристани. Мы гуляли вдоль квартала по набережной. В реке отражался закат. Яркое солнце, что слепило глаза и яркое небо, что успокаивало. - Знаешь Рё, твои глаза они похоже на закатное солнце. Невероятно горячие, но не обжигающие, а согревающие. У твоего отца глаза были подобно пламени, лесному пожару, что невозможно остановить. Это была первая фраза мамы о моем отце, сказанная таким образом. Впервые я узнал, что - то о нем. Мы проговорили с мамой весь вечер и кажется мы никогда так много не разговаривали раньше. А дома нас ждала Мори с вкусным ужином. Это был хороший день. Дни лета были легкими наполненными радостью и детским ребячеством. Мы с Эммой ходили по секонд - хэндам и барахолкам, просто потому - что это было интересно? Возможно это было глупо и не имело какого - то смысла, но это было весело. Множество странных вещей за копейки, некоторые были забавные, а некоторые пугающими и большинство вещей здесь имело владельцев. Это было странно, но почему бы и нет? Мы так же с Эммой часто гуляли или были у Тэтсуо. Они с Эммой неплохо ладили, но почти всегда при встречах они дрались. Просто потому - что хотели проверить свои силы. Эмма не могла в додзе развернуться на полную, она стеснялась братьев и других ребят, к тому же оно имело уклон на карате и что - то еще, а она предпочитала кендо. Тэтсуо же просто нравилось тренироваться с тем кто разделял его увлечения, хотя в первую встречу с Эммой он вел себя как высокомерный засранец и весь его вид словно говорил ' фи, девчонка. Да что она может?' Но потом они провели спарринг и Тэтсуо пришел в восторг. Я так же продолжал тренировки с ним и Тэтсуо совершенствовал свой стиль. Теперь в простом бою он так же был хорош, но все еще регулярно проигрывал. На самом деле он меня ни разу не победил. Хотя это странно. Но даже янки и просто бандитам отпор стало давать легче. Конечно регулярно раз или два в месяц я все еще был избит, но это уже был успех как по мне. Хотя это и не спасало меня от многочисленных синяков. Я так же тренировался и совершенствовался. Мои еженедельные тренировки в учебный год ежедневные летом давали свои плоды. Я все еще был тощим и у меня было довольно хрупкое телосложения, но теперь под слоем кожи были не просто кости, а еще и мышцы. Хотя их не было видно и мой живот оставался плоским, а мышечная масса стала лишь чуть больше. Тэтсуо сказал, что так видимо устроен мой организм и качком, ну или просто красавчиком с прессом мне не быть. Эмма сказала, что Тэтсуо идиот и что я сильный и красивый и без пресса, в отличие от кое - кого, кто только на него и может полагаться. Тэтсуо принял это оскорбление и вызвал Эмму на бой. Это она зря конечно, Тэтсуо уже подросток и очень комплексует из - за своей внешности, но приятно что она хотела подбодрить и защитить меня. Хотя меня это не очень сильно волнует, ну не будет выраженных мышц и не будет, я никогда и не стремился к этому или статусу красавчика. С Какучо я виделся каждое воскресенье и иногда по средам. Мы так же больше не проводили вместе весь день. Лишь часа четыре максимум. Мы гуляли или болтали, но Какучо редко затрагивал тему его друга, я понимал его. Видимо он стал для него кем - то важным, кем - то о ком говорить с другими не хотелось. Но в те редкие моменты, когда он затрагивался, Какучо говорил с таким восторгом о нем.Я тоже редко говорил о Мори или маме. Не потому что стыдился или стеснялся, а потому что хотел что бы все наши воспоминания и моменты остались на троих. Лишь иногда я говорил о них с Эммой, но только лишь обрывками и определенными моментами. С Такемичи и Такуей мы гуляли или по субботам, или по вторникам. Не так много как раньше, но их общество и так же было приятным и давало мне это детскую атмосферу полную энергии и позитива. К тому же у этих двоих появился новый друг. Ацуши Сендо был милым парнем, добрый и оптимистичный он был храбрым, но рациональным. В общем, золотая середина между Такемичи и Такуей. Я виделся с ним пару раз и один мы даже вместе гуляли. В принципе он мне понравился, но я не чувствовал к нему той же привязанности, что и к другим. Возможно мы просто мало знакомы, а возможно что я вырос из той стадии где жаждал людей в своей жизни и так сильно привязывался к ним. Ну это только время покажет. Солнце нещадно палило и слепило глаза. Июль подходил к концу. Мы с Эммой сегодня были у нее дома. С нами так же был ее дедушка, но он был в другой части дома. Старшие братья Эммы куда - то уехали и по факту мы были одни. У нас была большая банка мороженого, газировка, радио, множество настольных игр и куча журналов. Что еще нужно для счастья? Обсуждать с Эммой модные журналы, одежду и косметику довольно интересно хотя немного и утомительно. Монополия была интересней как по мне, но все же вдвоем играть в нее скучновато. Мы так же слушали музыку и танцевали или просто подпевали. Под конец выбившись из сил мы лежали на теплом пледе, на полу среди подушек, игр и журналов тихо переговариваясь. Солнце отражалась на стенах. - Эмма? - Да? - Давай сделаем ловушку для солнца? - Что? - Ну это такая гирлянда, что ловит лучи солнца и отражает их. Очень красиво получается, меня Мори научила. - Звучит здорово. Давай попробуем. Мы взяли нитки, клей и множество блестяшек, что были у Эммы. К концу занятия в клее было все. Но у нас получилась отличная ловушка солнца и осталась подождать пока высохнет клей. Но он все не сох и не сох. Было тепло и очень уютно. Мягкий плед и пахло чем - то приятным. Рядом лежало что - то теплое и мирное дыхание теребило мне волосы. А, стоп. Что - то не так, но что? Вроде я был у Эммы мы делали ловушку для солнца, которой меня научила Мори, но клей все ни как не засыхал. И я видимо заснул. Да я уснул. Тело затекло и немного ныло, Эмма лежала рядом свернувшись клубочком. Глаза все еще слипались, так что я их протер. Мы лежали под нежно голубым пледом, которого раньше в комнате не было. Солнечной гирлянды в комнате тоже не было. А еще снизу слышались голоса. Кажется братья Эммы вернулись. Мне стало трудно дышать и я начал задыхаться, паника захлестнула меня. Обычно я реагировал более спокойно, но мне всегда было очень страшно когда приходилось знакомиться с чьими - то родителями или родственниками. Исключением был дед Сано, но все остальные вызывали во мне ужас. И я даже не знал из - за чего. - Тише, все хорошо. Все хорошо Рё - чан. Теплые руки обхватили меня за плечи и тихий голос Эммы был не очень разборчивый, но успокаивал. Она знала как мне тяжело. Я сам ей рассказал. Мне стало легче и я сделав несколько глубоких вдохов успокоился. Эмма осторожно вывела меня сначала в ванную, а после и на выход. К счастью мы ни разу ни с кем не пересеклись. Я скорее всего смог бы сохранить спокойствие, но проверять не хотелось. Я не успел попрощаться с Сано - сан, что было грубо, но я извинюсь перед ним в следующий раз. Майки не ожидал, что пока его нет Эмма приведет подружку. Нет такого предательства он ожидать не мог! И от кого? От Эммы! И ладно бы, но они ведь весь день веселились пока он был с Шиничиро и наблюдал за его никудышными подкатами. И сначала было весело, но после стало скучно. Я даже думал что умру от скуки. А эти двое уснули так словно ничего не сделали! Ну по крайней мере он смог увидеть эту Рё - чан о которой так много говорила Эмма. Девчонка и девчонка, ничего особенного. Ну зато он взял ту блестящию гирлянду в качестве компенсации. - Я дома! Дома скорее всего никого, но Мори вроде хотела задержаться сегодня. Дом был тих. В самом деле никого. Я потянулся что бы снять сумку, когда понял что забыл ее. - Вот черт! Теперь надо возвращаться? Или может завтра забрать. Уже вечер и я не хотел бы встретиться с братьями Эммы, так что подожду до завтра. Ступеньки лестницы негромко скрипят. Кажется кран капает, надо бы поправить, а то в последнее время он совсем плох. Дверь ванны открывается с легкостью, даже не скрипнув. Что это? Почему так много крови? - Мори? Сестра лежит на животе и не двигается, я не могу видеть ее лицо, но я прекрасно вижу, что она не дышит. Нет, нет нет нет нет нет, этого просто не может быть. Может дыхание просто слабое? Поэтому он его не видит. Может Мори просто стало плохо? Да, да так и есть и сейчас я должен помочь ей. Сделать пару шагов вперед, дотронуться до нее и позвать, она ведь жива и я просто должен помочь ей. Верно? Шаг вперед, всего один маленький шаг, но почему так тяжело. Что - то хлюпает под ногами. Лужи крови, весь пол покрыт кровью. Красная и густая она переливается в тусклом свете лампы. Почему так много крови? Она холодная и очень липкая, касается кожи с тихим чавканьем, что становится громче когда я иду до Мори. Склизкий, отвратительный комок становится в горле, не дает дышать все сильнее, пока я не останавливаюсь рядом с Мори. Тихо. Не слышно даже дыхания. - Мори? Ты чего? Тебе плохо? Мне стоит позвать на помощь? Мори, Мори! Что с тобой? Ее кожа твердая и холодная, словно мраморная и я просто трясу ее за плечи в надежде, что сейчас она очнется, что ей станет лучше, что все будет хорошо. Господи, пожалуйста пусть все будет хорошо. Я вижу ее лицо. Закатившиеся глаза, бледно - розовые, почти белые губы и абсолютно никакого дыхания. Она не дышит, не дышит, не дышит. Нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет нет. Этого просто не может быть, это сон, кошмар, иллюзия, наваждения что угодно лишь бы не правда. Лишь бы Мори была жива. Кто - то кричит, громко, оглушающе громко. На одной ноте, почти воет. Кажется это я. Больно как же больно. Во мне словно что - то рвется, рушится и на свободу, подобно цунами вырываются страх, боль, ужас, отчаяние. Всепоглощающий ужас и агония захлестывают с головой, топят в свои безжалостных водах. Тянут на дно. А я не могу даже сопротивляться, мне это и не нужно. Теперь нет, ведь если Мори нет, то какой смысл? Какой во всем этом смысл? Я не в силах выплыть из этих вод. Не в силах спасти, помочь, сделать хоть что - то черт возьми! Я не хочу! Не хочу, что бы это было правдой! Пожалуйста, пожалуйста умоляю пусть это не будет правдой. Но это так. Мори не дышит. Я ничего не смог сделать для нее, не смог ей помочь, это я, это все я. В том что Мори мертва только моя вина. Зачем я вообще родился? Странный, страшный холод разливается в его груди. Он обжигает внутренности, замораживает снаружи и я падаю на колени. Становлюсь словно статуей, памятником этому ужасу. Ужасу, что вырывает из груди все тепло и кое - что еще. Что - то невероятно ценное, что - то что было моей частью так долго и теперь это бесследно исчезает, не смотря на то какую боль причиняют. Такую невероятно сильную боль, оставляет наполненный агонией сосуд и исчезает. Забирает бесследно, то что раньше согревало и уходит. Не оборачивается на крик, на вытянутые в беспомощном отчаяние руки. Не уходи, пожалуйста не уходи. Давай еще вместе приготовим ужин, будем сидеть на крыше, петь и танцевать, расскажи свои невероятные истории или даже ругайся, кричи, плачь только пожалуйста не уходи. Я не смогу без тебя Мори. Не уходи . Я открываю глаза. Белый потолок, откуда - то рядом исходит жужжание. Мою руку сжимает другая рука, теплая и большая. Мори? Рыжие волосы раскиданы на больничной кровати. Глаза слезятся, она жива. - Мори. Тихий вдох и слабое шевеления. Подняв голову она смотрит на меня. Не Мори, мама. Ее губы поджаты, а глаза красные и мокрые. - Мне очень жаль малыш. Голос хриплый, надорванный. Мама плачет, тянет в меня свои объятия. Это ложь, неправда. Не может этого быть. Холодные мамины слезы падают на кожу. Она мертва. Мори мертва. Сознание покидает меня. Дни идут как в тумане. Мне трудно дышать, а реагировать на что - то я просто не могу. Смотрю на то как ко мне приходят врачи, мама, Моро - сан, Тэтсуо, Такемичи, Такуя, даже Какучо, дед Сано и не могу даже осознать это. Сам факт их прихода откладывается в сознание, но все остальное как в тумане. Эмма приходит часто, даже чаще чем мама или врачи. Сидит здесь часами и болтает. Я не знаю о чем. Приносит каждый раз цветы. Держит за руку все время, обнимает на прощание. И плачет, старается сделать это как можно тише и незаметнее, но я все равно вижу. Мне многое хочется ей сказать, но сил на это просто нет. И я просто слегка сжимаю ее руку в ответ. Эмма плачет и я кажется тоже. Мама стоит возле кровати, она осторожно собирает мои немногочисленные вещи. Сегодня день выписки. Мама старается не смотреть мне в глаза. Она исхудала и была очень бледной. Она ест? Я не уверен. Раньше ужин всегда готовила ..Мори, но сейчас. Ладно, хорошо. Я просто должен буду приготовить ужин или любую другую еду. Часы тикают на стене, за эти дни я слышал их все время, что был в сознание. Это раздражало, их тиканье было ужасным. Оно словно издевалось надо мной, такое громкое. Я мог ходить, но у меня не было на это сил. Каждый вдох давался мне с трудом, а остальные движения казались пыткой. Даже мыслить было тяжело и большую часть своего прибывания в больнице. Мы шли по коридорам больницы, они в основном были пустыми. Лишь иногда нам встречались врачи или пациенты. Что - то меня в этом напрягало, но что? На улице ездили машины и людей было гораздо больше. В первое мгновение это оглушило меня. Я не мог понять где я и что здесь делаю. Но мама потянула меня за руки мягко, но настойчиво. Мы сели в такси и чувство неправильности не покидало меня. Дом совершенно не изменился. Скрипучие двери и полы, паутина в углу на потолке, тихо играющие радио. Только на вешалки было две пары одежды, две пары обуви. Мама смотрела на меня непонятным взглядом, кусала губы и наверно хотела что - то сказать, но я не мог ничего слышать, ни сейчас. Я слишком устал и что - то все еще не так. Мы разошлись по комнатам, мама в свою, что было странно. Она предпочитала сидеть на кухне, а я остановился перед дверью в спальню. Нашу с Мори спальню. Тихо скрипнула дверь и в тишине дома этот звук казался оглушающим. Ничего не изменилось. Все наши вещи лежали точно так же, словно ничего не случилось. Гитара у стены рядом с кроватью, блокноты и тетрадки на маленьком столике. Вещи что осторожно скинуты на угол кровати. Словно мы оба просто вышли на пару секунд и сейчас вернемся. Но Мори не вернется. Дверь тихо скрипнув закрылась. Старый свитер Мори, что лежал на кровати привлек мое внимание. Мягкая ткань пахла сестрой. Йодом и солью, духами и едой. Словно она здесь, но ее нет. Вот что было неправильным, Мори исчезла, но ничего абсолютно ничего не изменилось. Словно только я понимал, что ее больше нет. Нет, ее больше нет. Моей сестры больше нет, моей Мори. Снова плачу уткнувшись в свитер и от этого становится легче и труднее одновременно. Я словно окунаю сам себя в иллюзию где Мори жива, но что в ней плохого? Я просто представлю, что это так. Всего раз, один раз. Представлю что она здесь, рядом и все хорошо.