Роза ветров

Я не считал себя идиотом, да, не самый умный парень, не всегда адекватный. Но не идиот. Я видел, как Рë себя ведёт, как сидит у себя в комнате с кучей бумаг, как что-то выписывает, изучает. И хотя я не знаю, что там, но я мог понять, что там есть то, что заставляет Рë нервничать, то, из-за чего он не спит ночами, а так же смотрит на меня пустым взглядом. Но я не собирался лезть в это. Даже если это касалось меня, хотя бы потому, что это был Рë. Я не собирался, но вышло немного иначе. Рë снова заработался, каждый день он засиживался допоздна. А я хотел спросить его совета. Разобраться с тем, что мне делать дальше. Но когда я зашёл в его комнату, Рë спал. Заснул сидя за столом, откинувшись на спинку стула. Мне стоило просто уйти или разбудить его. Но те бумаги были разбросанны, и мне стало интересно. Там могла быть информация, которая помогла бы мне определить, что делать дальше. Проклятое любопытство. И всё - таки это хорошо, что все обернулось именно так. Но я не мог понять, что написанное на листах. Разные символы и закорючки, какие-то графики, таблицы и вычисления. Ничего не было понятно. Мне стоило остановиться хотя бы тут, но я все же продолжал осматривать бумаги. Все они выглядели достаточно старыми и потрепаными. Но на столе так же была тетрадь, которая выглядела достаточно новой на вид. По крайней мере, по сравнению с другими бумагами. Она была открыта на середине, а рядом лежала ручка. Вероятно, Рë писал в ней до того, как заснул. Это трудно было назвать обычными записями: обрывки предложений, какие-то фразы, вычисления. Но там так же были записи Рë, его мысли и предположения. И мне если честно этого хватило. Всего одна страница, пара фраз и одно предположение Рë, но я был в ужасе, я не хотел верить, я сбежал. Рë, вероятно, ничего не узнал и не понял, ведь на следующей день вел себя как обычно, и во все оставшиеся дни тоже. И хорошо. Так даже лучше. А я...я не хотел верить. Отрицал подобное, отказывался верить, ведь доказательств не было. Но был Рë, который вряд ли бы стал так мучиться из-за ерунды и выдумки. А еще были Баджи и Ханма. И был даже уебок Кисаки, который на самом деле был тем, кто это задумал. Они были. Были Такемичи и Чифую, которые вели какое-то дерьмовое расследование. Но ведь это могло быть совпадением? Могло ли просто так совпасть...? А если нет..значит.. А значит...а значит и трагедия на хэллоуин тоже будет. Там не было написано о том, кто погибнет. Но это было и не обязательно. Я мог предположить. Либо я, либо Баджи. Я не хотел умирать, но Баджи, он просто, блядь, не мог умереть. Ему только пятнадцать, в ноябре должно исполнится шестнадцать, он должен жить. У Баджи улыбка - оскал на пол-лица, и глаза сияют от жизни и энергии. У Баджи вместо крови адреналин течет по венам. И его смех можно услышать даже в другом конце улицы. У Баджи кожа горячая и грубая на руках от постоянных драк. Но его прикосновения мягкие. Баджи обнимает, смеётся, говорит, что все будет хорошо. И я так хочу ему верить. Баджи должен жить, ведь у него есть...как же говорил Рë? Ах да, у Баджи есть будущее прекрасное далеко. А у меня... Вряд ли. Ханма из раза в раз говорит, что Баджи предатель, что беспокоиться, что я должен быть настороже. И мне хочется смеяться. Может Баджи и предатель, но так похуй. Пускай предаст, пускай бросит. Но только пускай он будет жив. Мне было страшно. Я не хотел верить. Надеялся, что все обойдется. Кошмары вернулись, но теперь мне снился Баджи. Он лежал на темном полу, и вокруг разливалась кровь. Где-то вдалеке хохотал Ханма. Кровь все лилась и лилась. Я не мог сделать ни шага. Баджи продолжал смотреть на меня, но его глаза были пусты. Этот отвратительный металлический запах, он вновь вернулся. Я чувствовал его и знал, от чего он. Я не мог дышать, и меня часто тошнило. Когда Баджи слышит, что у меня кошмары, он хмурит брови. Дергает так резко, что я не успеваю среагировать. Утыкаюсь лицом куда-то между грудью и плечом. В тишине я слышу, как бьётся его сердце. И это действует лучше любого успокоительного. Потому-что это прямое подтверждение, того, что Баджи жив, что его кровь не растекается на темном полу, а тело не коченеет. Баджи смотрит на меня, и я ловлю его взгляд в ответ. И его глаза, может и сонные, но совершенно точно живые, яркие и до невозможности горячие, словно тлеющие угли. И это действует, штырит сильнее любого наркотика, что можно было найти у Каиро, круче адреналина в крови, это действует сильнее, чем любое снотворное. Я не успеваю понять, когда засыпаю. Но я навечно запомню момент, когда просыпаюсь. Баджи спит, и я чувствую его дыхание на своем лице, чувствую его теплые руки на спине. Растрепанные волосы и умиротворенный вид, несколько прядей упали на лицо. Тихий стук сердца. Как жаль, как жаль, что этот момент был недолговечен, как жаль, как жаль, что моя вечность тоже будет недолгой. Но, в общем-то, сейчас уже похуй. Доктор выписал мне специальные таблетки, но на приёме не настаивал. Сказал принимать, только если станет совсем невыносимо. Но я злоупотреблял ими. Хах, напоминает, как прошлой зимой я так же подсел на лсд, отошёл от этого с трудом, хотя вроде бы старался и не злоупотреблять. Просто с ними получалось думать легче, словно я находился в постоянном спокойствии. Именно поэтому я и попросил Рë забрать их и не давать мне. Но отход был тяжелым. Я чувствовал, что энергии было слишком много, много мыслей, чувств, эмоций. Именно поэтому я потащил Баджи в наши аркады. Он даже сначала не узнал их! Как только мог?! Ахаах, надо было бы взять себя в руки. Баджи улыбается, у Баджи глаза - раскаленные угли. И, возможно, я был не совсем в себе. Просто....в тот момент руки Баджи были такими чертовски притягательными. Широкие ладони, длинные пальцы, выступающие костяшки. Несколько мелких шрамов. Я знал, что кожа у Баджи была грубой и очень теплой. Но хотелось убедиться. А кофе так удачно растеклось. И, возможно, это чувство было сродни наваждению, нечто, чему я не мог сопротивляться, хотя на навящее чувство, которое приходило с безумными идеями, вроде убить Майки, Рë, Акане, оно соперничать не могло. Баджи заслуживал мир. И человеком, который мог бы целовать его руки, вряд ли был я. Я знал, что он меня оттолкнет, знал, что пути назад уже нет. Но мне так хотелось, хотя бы в последний раз прикоснуться к нему, позволить себе чуточку больше. Была ли возможность перевести все в шутку? Нет. Но я мог по крайней мере попытаться. Да и надо было сказать хоть что-то. Кто же знал, что Баджи не оттолкнет? У Баджи дыхание теплое, а губы так вообще почти горячие. И я не могу перестать думать. О том как же это блять, потрясно. О том что Кейске целуется, как бог. О том какие у него губы. Слегка шершавые и горячие. О его плечах, о том, как ткань скользит под пальцами. О том, как пряди чужих волос падают мне на лицо, пахнет животной шерстью и каким-то кормом. Совсем не противный металлический запах. Восхитительно. Кейске тянет на себя, и я практически переползаю на его колени. И его руки в моих волосах. Ох черт... Я резко открываю глаза. И не могу оторвать взгляд от лица Баджи, от покрасневших щёк, от мягкого выражения его лица. От этих восхитительных глаз. Баджи говорит что не предаст. Говорит что всегда будет рядом. И мои глаза слезятся, и я рад что Баджи не замечает этого. Рад. Потому что это приятно, это важно. Но даже окажись Баджи предателем, это ничего бы не изменило. Абсолютно ничего. Ведь мои чувства к Баджи, это то чем я дорожу, мое бесценное сокровище, то что дает силы жить. И мне плевать предаст Баджи или нет. И чувств так много. Баджи поджимает губы. И этот прилив нежности в груди. Практически пламя, что вырывается наружи кучей маленьких, коротких и быстрых поцелует по всюду, куда получается дотянуться. Начинается дождь. Тяжёлые холодное капли. Ливень быстро набирает оборот и это уже не дождь, а стена из воды. Но так плевать. Потому что...что может быть важнее Баджи и горячего дыхания на губах. Нашего дыхания? Я горю, сгораю в пламени чувств. Как жаль, как жаль. Плакать хочется. Эти чувства лучшие, что могли быть у меня. И этот момент я тоже запомню навсегда. Интересно, может ли всегда длится дольше жизни? Рë волнуется и я прекрасно понимаю его чувства. Я прошу поверить мне, довериться. Я обманываю его, зная что он пойдет на это. Потому что Рë, правда верит, правда доверяет. Потому что Рë считает меня членом семьи. И именно поэтому я не хочу ввязывать его в это. Он сделал итак слишком много для меня. Я не хочу, чтобы он еще сильнее впутывал себя в это. По крайней мере сильнее, чем сейчас. Тридцатого я провожу с Баджи целый день, а следом и ночь. Мы засыпаем на балконе, пока несколько кошек, мурчат вокруг нас. И эта картина такая родная и уютная. Но я чувствую страх, чувствую напряжение. Глаза слипаются и я засыпаю. Мне снится, как Майки и Баджи предают меня, как я убиваю их обоих. И это почти одержимая идея, повторяется из раза в раз. Но я помню. Помню красно - оранжевые глаза напротив, мягкую улыбку и готовность рискнуть всем. Помню стены кабинета и распахнутые настеж створки окна, раскиданные бумаги. Помню музыку и текучие движения. Я помню поцелуи и дождь. Когда я просыпаюсь, осознаю где-то на подсознательном уровне, что что-то изменилось. На той странице было всего пара строк про некую одержимость и следованию судьбе. Это было странно и я просто проигнорировал это. Но сейчас, когда Баджи просыпается, смотрит, а следом улыбается. Я понимаю о чем были эти строки. Ведь это не тот Баджи с которым я заснул. Больше нет. Ахаххаа. Наивный дурак. Я до конца надеялся что это что-то изменит, что в конце нас может ждать хороший финал. Но Баджи смотрит на меня и его глаза п у с т ы. Я не дам тебе умереть. Все дальнейшие события сливаются в туман. Меня не отпускает постоянное, навязчивое желание мести. Обида и боль. Мой разум вновь напоминает спутанный комок. И невероятных усилий требует не только удержания себя в сознание. Контроль над телом. Резкие движения, которые я не всегда контролирую. И единственное что меня радует, это тот факт что Тэтсуо забрал у меня все что можно использовать, как оружие . Да тут много острого и травмоопасного мусора, и возможно я мог бы взять эту трубу..и бить бить, бить ей, Майки, пока его голова не треснет, как арбуз, пока кровь не покроет все его лицо, слепит волосы, окрасив их в опасный, красный цвет. Нет, нет, нет. Я переступаю через трубу, стараюсь скрыться в толпе. Что бы не провоцировать еще сильнее. Но главное не упускать Баджи...иначе...иначе не будет. Это страшно. Это больно. Но я ни о чем не жалею. Потому что Баджи жив. И пусть со стороны это кажется не так, но у него нет никаких ран. Он не умрет. И когда кулак Майки вновь и вновь поднимается для удара, когда на свалке восстанавливает ебейшая тишина, и только шум сирен вдали, да голос Такемичи, который просит Майки остановиться. Черные глаза, пустые и словно вышедшие из кошмаров, но я не боюсь. Я не хочу чтобы Майки брал на себя грех убийства, но видимо выбора нет. Кто-то должен умереть и уж лучше это буду я. Потому что и Майки, и Баджи заслуживают жить, они должны жить. У них впереди наверняка столько возможностей, столько счастливых моментов. Я ни о чем не жалею. Но это пустота в груди и глаза слезятся, совсем не от физической боли. Когда я больше не могу открыть глаза, а тьма становится такой тяжёлой. Когда грудную клетку сдавливает болью и я не могу больше дышать. Когда перестаю чувствовать тело, ощущать окружающий мир, но почему то продолжаю оставаться в сознание. Я все-таки должен признать, что мне страшно, что я хочу жить. Господи, как я хочу жить...как бы я хотел увидеть Тосву, улыбку Майки, заботливые глаза Дракена, услышать острые речи Мицуи, и прогуляться с Па. Как сильно я хочу увидеть Баджи, как сияют его глаза, услышать его смех, как сильно я хотел бы поцеловать его, хотя бы еще один раз. Как хотел бы сдержать все данные обещания. Хотел бы не подвести Рë, сходить по магазинам с Эммой и Тэтсуо, и спеть вместе с Акане, как и обещал. Как сильно....как сильно, я оказывается хочу жить. Как жаль, что я ничего из этого не смогу сделать. Как жаль, как жаль, что я не выживу. Что же, по крайней мере, надеюсь у меня будет возможность вымолить прощения у Шиничиро. Тихий звон колокольчика. Интересно откуда он?