Домашний очаг

Юкио смотрит, как рабочие перед ним медленно возводят здание монастыря, в котором они с братом жили на протяжении всей своей жизни. - Что с Рином? - тихо спросил он у отца, тот посмотрел на него печальным взором, сжал губы и ответил, почти шепча слова, потому что, кажется, не мог вынести того, что произносил: - Демон.. - он запнулся, - убил его. Юкио опустил голову и сжал руку Фуджимото. - Это точно? - прошептал ребенок. - Да, - сдавленно ответил Фуджимото, - мы нашли несколько.. частей его тела, - он тут же прижал мальчика к себе. - Я с тобой, Юкио, обещаю, я не оставлю тебя. Ребенок уткнулся носом в робу священника и всхлипнул. Сейчас же он был в теперь уже только его одного комнате, в которой остановился, пока тоже теперь только его комнату не починят, сидел на подоконнике, уткнувшись лбом в стекло. Попал ли Рин на небеса - задавался он вопросом. *** Рин мягко, как-то болезненно улыбается, укрытый мягким слоем одеял, пытается уснуть, но не выходит. Его кулинария может спасти чью-то жизнь - это замечательно. Он сам должен был умереть, чтобы узнать это. Ребенок упирается лбом в сложенные руки, сидя в кровати, тяжело дышит, когда его накрывают воспоминания о глазах брата - прямой уверенный взор, ни капли сомнения, и звук спущенного курка. Жуткая боль в груди. На самом деле он хочет плакать - детям естественно плакать, но он не ребенок, пытается убедить себя и позволяет лишь вырываться прерывающимся вдохам и выдохам, но лицо остается чистым. Он пытается как-то успокоиться, но все его самообладание медленно рушится, превращаясь в паническую атаку, он хватается изо всех сил за ночную рубашку, тянет ее вниз, пытается позволить себе дышать, дыхание все прерывистее и прерывистее. Он взрослый - убеждает он себя. Во взрослой жизни случается всякое - твердит ребенок. Он должен был быть готов к этому, - тихий всхлип вырывается из его груди, но ни слезинки не падает. Кто-то, Рин знает кто, но предпочитает не задумываться об этом сейчас, присаживается на его кровать, прижимает к себе и с силой трет спину круговыми движениями, всовывает в руки стакан воды и заставляет медленно по глоточку пить, снова с силой трет спину и молчит. Большего Рину не надо. Больше он бы и не вынес. Когда-то так делал отец. Никогда не делал брат. Впрочем, они и в одной кровати никогда не спали... Младшего брата у него теперь нет. При мысли о том, что можно прийти к Фуджимото и Юкио, - который сейчас такой же мелкий, как он, и, наверное, только начал учиться на экзорциста, - всё внутри передёргивает. Внутри крепнет уверенность, что увидь он их сейчас, и не сможет сдержать пламя. А потом его застрелят. Потому что отродье Сатаны. Его перетягивают на чужие колени, обнимают, прижимая к большой и горячей груди, укачивая, как совсем маленького и несмышлёного. И всё, на что хватает сил - прижаться щекой к белой рубашке, пахнущей песками времени и свитками, вслушиваясь в мерный стук сильного сердца. А Мефисто может только молчать. Чтобы он сейчас ни сказал, знает - не поможет. Больно, когда предают те, кому веришь, но ещё больнее, когда предают близкие и родные. Однажды подобное обязано было случиться. Только не думал он, что из всех возможных вариантов из окружения Рина, стрелять будет именно Юкио. Это не странно - тот всегда был слишком человек, несмотря на кровь. Или даже благодаря ей. Слишком уж он боялся стать одним из них. *** Фуджимото ударил по столу Мефисто, звякнули мелкие безделушки на нем, и демон поморщился: такими темпами экзорцист вполне мог разбудить ребенка, который до сих пор не проснулся. - Он в Геенне? - гневно прорычал Широ. - Ему не должно было ничего угрожать! Пламя было запечатано! Где-то на краю сознания мужчины засмеялся Сатана, шипя что-то самодовольное о не по годам развитом сыне, и Широ сжал зубы, не зная, как заткнуть Бога демонов, нашептывающему ему на ухо. - Нет, - отрезал Мефисто, задумчиво откусывая кусок от сэндвича, приготовленного Рином, и чувствуя, как блаженная свежесть и покой распространяются по его телу, - на все вопросы. Широ отшатнулся от стола и принялся нервно расхаживать по кабинету, время от времени поглядывая на Феля, тот вздохнул, отложил пустое блюдо и пододвинул к себе чашку с ароматным чаем, с наслаждением вдохнул аромат и глянул из полуприкрытых век на Фуджимото. - Он не в Геенне, - наконец пояснил демон, - Нет, ему ничего не должно было угрожать, и пламя я запечатал, - Повелитель Времени сделал глоток. - Но он сын Сатаны, сильнее меня, - Фуджимото резко развернулся. - Я не могу предсказать до конца его временную линию, развилка и... - Фель развел руками, - все. Демон вздохнул и сложил руки перед собой, изучая экзорциста. - Я просто не знаю, представь себе, - он недовольно зашипел. - Это невероятно раздражает. *** - Здравствуй, брат! - радостный голос Самаэля вывел Люцифера из сна, навеянного обезболивающими и медикаментами, заставляя тяжело вздохнуть. - Брат... - Король Света приоткрыл глаза, всматриваясь в слишком довольное лицо родственника. Очень хотелось выругаться, уподобившись людям, работавшим на Иллюминатов. Спрашивать, что у его кровати делает Король Времени было бессмысленно и бесполезно. Мефистофеля никогда не смущали такие мелочи, как охрана и защита, а уж то, что он и знать не должен, где они находятся, и вовсе можно принять за незначительную мелочь. - Я к тебе с подарком! - Мефисто, как всегда раздражающе бодрый и не к месту радостный, театральным жестом извлёк из-под плаща яркую коробку для японских бенто, заставляя Люцифера зло прищуриться. - Ты прошел через всех... кто встретился тебе на пути, преодолел все заклинания и щиты... проник в самое защищённое сердце моей базы... чтобы принести мне еды? - он едва сдерживает в голосе булькающий кашель. - Это решение всех твоих проблем, - хитро добавляет младший брат. Люцифер хочет приподнять бровь, но из-за маски это вряд ли было бы видно, поэтому он только спокойно и холодно отвечает: - Неужели? - он задумчиво оглядывает японскую еду, разложенную аккуратно по небольшим отсекам, - эликсиры? Ты достиг успеха? - приходит ему на ум. - Ты чем-то накачал еду? Почему не инъекция? Мефисто только лукаво улыбается и пододвигает ему контейнер, доставая палочки, потом с сомнением смотрит на слабые руки брата, и палочки тут же превращаются в нож и вилку, он аккуратно передает их брату и говорит: - Попробуй, - демон внимательно смотрит, как Король Света оглядывает еду, - я бы не стал травить тебя, брат, это скучно! Люцифер усмехается. Это точно. Для Самаэля это было бы слишком... легко. Он с трудом поднимается, садясь на кровати. Двигаться больно, разлагающееся заживо тело протестует против каждого движения, он уже привык. Он умеет с этим справляться. Приборы верещат, но Самаэль вырубает их одним лишь взглядом, похоже все действительно серьёзно. Сняв маску, демон берется за приборы. Вкус... никакой на самом деле. Невозможно различать тонкости вкуса, когда все рецепторы сдохли в агонии умирающего тела, слишком давно, чтобы это было важным, но даже так... он хмурится, понимая, что с едой что-то не так. Для начала его от нее не выворачивает. Мефисто наблюдает за ним с довольной улыбкой, сидя в своем извечном кресле и это... почти не раздражает. Люцифер осторожно кладёт в рот последний кусочек отварной мидии и вопросительно смотрит на брата. - Я съел. Что теперь? - он пытается прислушиваться к своему телу, но всё-таки, это всё ещё слишком больно. - Подождем? - Фель усмехается и закидывает ногу на ногу. - Как говорится, еда должна усвоиться. Глава Иллюминатов раздражённо сужает глаза, но не комментирует. В конце концов, если результата не будет в течение часа, он спокойно выкинет брата вон. Демон раздражённо передёргивает плечами и морщится от пробежавшей по телу щекотки и внезапно замирает. Щекотки? Какая щекотка, если он давно не способен чувствовать ничего кроме боли?! Он закашлялся, но ни боли, ни крови не последовало, Люцифер вытянул руки перед собой, смотря, как медленно затягиваются раны, одна за другой, свежая кожа появляется вместо кусков сгнившей плоти. Облегчение нахлынуло на него, и он посмотрел на своего самодовольного брата, который не переставал наблюдать за ним. Король Света снял маску и провел рукой по чистому лицу без единой раны. - Что это? - прямо спросил он своим тихим мелодичным голосом, так отличающимся от булькающих хрипов. - То, что решит все твои проблемы, - повторил Самаэль, - дар от нашего самого младшего брата, - он пристально посмотрел на старшего, - что ты думаешь? Люцифер встал с кровати и подошел к иллюминатору дирижабля, посмотрел на плывущие облака, на занимающийся рассвет и прикрыл глаза, роняя: - Многообещающе.