Праведник

Прошло четыре месяца.

Закрыть глаза и отправиться в императорский сад, ступить на мокрую траву, которую покрывает утренняя роса. Пройтись и попинать камешки из-за чего можно получить выговор от смотрителя. Вдохнуть и пропитать через себя так вкусно и изящно посаженные цветы. Они растут целой семьёй, они не увядают, потому что вместе. Садовник бережно срывает ненужные листочки и орошает их (цветы) потоком воды, чтобы те дышали. Льды сошли — наладилась поставка ресурсов, множество кораблей теперь стоят на верфях, люди торгуют привезённым товаром из других страх, на них увеличивается спрос, повышая не только материальное положения торговца, но и деньги казны. Который день стоит ясное и чисто небо, словно говорит, что мрак и тьма должны отступить, теперь свет является людскому взору, теперь он красит их дни. Мысль о предстоящей войне не страшит народ, потому что те верят в силу и могущество своего императора, что сможет одолеть неверных и вернуться с победой. В стране полное затишье и покой, никто не пытается спровоцировать Чона на ужасные поступки, город пробуждается от зимней спячки уже несколько недель. Ничто не омрачает лик людей, потому что и жаловаться не на что: прекрасные всходы урожая, солнечная погода, весна началась без дождей, поставки налажены, император пошёл на уступки и разрешил проходить большему числу кораблей, оставляя пошлины теми же. Его главная забота — разбить войска, он уже несколько месяцев не появляется во дворце, почти там не ночует. Всё время рядом со своими воинами, всё время в рутине. Много войн переживал народ Урука, всегда их император выходил победителем, несмотря ни на принесённый ущерб хозяйству или себе, но он всегда вырывал победу. То ли утешить свою Гордыню, то ли принести пользу стране. Дано ли третье? Возможно, ибо войну можно начать и из-за зова сердца. Чонгук уверен, что если с его омегой будет что-то не так, если его враги смогут забрать его чёрта в свои грязные руки, то не только земля пропитается кровью, а весь мир погрязнет в ней. А Чон Чонгук слов на ветер не бросает, как и лишних средств. Чёткого плана иметь в войне сложно, потому что всё может нарушиться в один момент, выпадет одно звено, и план станет не годен, поэтому нужно быть внимательнее и всё тщательнее просматривать. Они дождались таяния снега, чтобы было проще вести бой, но сколько времени уже прошло. Предыдущий план рушится, поэтому нужно думать новый, зато точно остаётся идея с туннелем. Чонгук уже разработал их маршрут. Но дойти до Инуи, сначала пройдя другие земли, которые точно не сдадутся без боя. Пешки его не интересуют, главное до главной фигуры дойти. Чонгук с детства пристрастился к шахматам, что позволило развивать не только расчётливость, но и терпение, потому что играя с самим собой, ну или иногда с Баджи, он временами проигрывал, поэтому загорался постоянным желанием идти до конца и только к победе. Весну Чонгук не любил, потому что не видел всей красоты природы, что показана чужому глазу. Для него дерево — дерево, куст — куст, но единственное, чем он дорожил и из года в год ухаживал за этим местом — собственный сад. Там он находил покой и умиротворение. А сейчас его в основном дарит Чимин, который специально с альфой не разговаривает, на его приказы прийти к нему не отвечает и постоянно сидит либо в своих покоях, либо гуляет с омегами. Понять его можно, потому что Чонгук не много времени проводит с ним, а по-другому не выходит, да и знал омега, что его альфа господин мира. Увидеть чёрта можно украдкой, либо когда тот спит. Чонгук обычно подходит к нему, бережно целует в макушку и, посидев пару минут, возвращается к делам государства. Пройдя мрачные коридоры, зайдя в свой кабинет, он стелет карту и расставляет фишки и до глубокой ночи думает, а утром уже советуется. Братья не оставляют его, но сейчас у них другим заняты головы, а особенно у Хосока, который скоро станет отцом. Эта новость, сказанная Чимином, повергла Чонгука в шок, потому что он думал, что потеряет брата таким образом, но тот выполнял свои обязанности надлежащим образом, но не мог не светиться приятной новостью. Чонгук не понимал его радости, потому что для него дети это не то, что заставит улыбаться. Ему они были омерзительны, и мысль о племяннике не могла не вызвать у него отвращение. Чонгуку плевать, что не будет наследника, он не заставит омегу страдать и мучаться от непонятного желания обзавестись ребёнком. Ему была непонятна та страсть и огонь, с которой Хосок рассказывал ему о детях. На этих моментах Чон просто переводил тему. Даже Чимину он запретил поднимать этот вопрос. Не Гордыня не даёт Чону думать о подобном, а личное убеждение и опыт. Стоит ли говорить о эмоциях Змея, когда ему начали объяснять, что Юнги заговорил метафорой, чтобы сообщить счастливую новость? Он воспринял сначала её настороженно, постепенно перерабатывая в голове сказанные Юнги слова, он несколько раз переспрашивал о их правдивости, что в сотый раз не уставал подтверждать омега. И уже тогда, когда полностью осознав, что всего лишь через несколько месяцев он станет отцом, душа в пятки ушла, а неистовая забота так и хлынула по отношению к Юнги, который уже не рад был, что сообщил о своей беременности. Надо было сказать, когда их ребёнок заговорил бы и ходить начал. Вот тогда Чон Хосок был бы уже сдержаннее. Но вместе с радостью родился и новый страх. Отчего-то его не было после известия о первом ребёнке. Хосока стал пугать его статус. Он никогда не сидит больше года в империи, постоянно бывает в походах и много пропадает. Но нежеланная пуля или стрела в один миг могут разорвать его жизнь и связь с омегой. А лишившись Хосока, тот и свою жизнь в скором времени потеряет. Поэтому сейчас нужно быть как можно осторожнее и присматриваться к тому, кто тебя окружает. Уход за Юнги будет строжайший, любой кусочек пищи будут проверять сразу несколько слуг, любое лекарство будет просмотрено самыми лучшими лекарями. На этот раз альфа не допустит ошибки. Теперь больше он наскучивает омеге, нежели брату, который от него не отстаёт, но при этом свои обязанности он выполняет идеально. Юнги просит немного личного пространства, свободы, а то от такой опеки и умереть можно. Но спорить с Хосоком, это как говорить с дубом. Его ни за что не уговоришь, поэтому омега и терпит. Благо друзья иногда помогают отвлечься и выводят на прогулки. Чимин, который обижен на Чонгука, уже сколько дней сидит с Юнги и болтает без умолку. Омега успевает нападать на ссоры и с Хосоком, который не желает частых встреч с его омегой, на что Юнги заявил, что следующий раз альфа будет лично рожать. Несколько месяцев проходят относительно спокойно, крупных конфликтов во дворце не намечается. Но недавно его потрясла новость, что Тэхён несколько месяцев назад просто пропал. Когда Чонгук поинтересовался, что с омегой, то ему ответили немым молчанием. Было самоубийством с их стороны умалчивать о побеге омеги, за что те и поплатились. Чонгук приказал немедленно доставить Тэхёна обратно, но результатов поиски не принесли. И тогда альфа понял, что омега либо сгинул, потому что не захотел мириться со своей судьбой, либо предал его. Про второй вариант и думать не хочется. Всё-таки Чонгук надеется, что Тэхён не пошёл против него и уже прочитал за него молитву. Но не давал покоя этот омега, что-то всё равно скрыто, а Чонгук не может истину выведать, потому что уже непонятно, что на уме у Тэхёна, если тот пошёл на такой шаг. Предательство жёстко наказывается, а пытку придумывает лично Чон. Если его омега, которому тот доверял, смог ступить на этот шаг, то нежным он не будет. Прошло буквально несколько дней, после известия о пропаже Тэхёна, а позже была найдена его одежда и украшения. Вещи были запачканы кровью, рядом был водоём, возле которого были обнаружены явные следы драки. Значит, всё-таки умер, но как омега мог кому-то насолить и беду на себя навести, кто решится пойти на него, если знают, что он омега Чона. Видимо, какой-то очень глупый и безумный разум так поступил, потому что по-другому это нельзя объяснить. Чонгуку было жаль Тэхёна, потому что тот был рядом много лет и горести и печали вместе разделял. Но мы, увы, не властны над той, которая решает, чью жизнь сегодня забрать. У каждого заготовлена своя судьба. Потерять такое сокровище обидно, тем более терять грех, но Чонгук надеялся, что ещё заполучит другой и превзойдёт остальных. Сейчас их очень мало, ибо грех развивается, а после угасает, если его постоянно не подпитывать. Все мы грешны, но каково проявление наших сущностей? Сегодня у Чонгука есть немного свободного времени, которое он хочет провести со своим омегой, который снова не пришёл. Если прошлые разы он ему это прощал, потому что сильно уставал, то сейчас это не спустит с рук, ибо соскучился. В этот раз он сам идёт за ним, чтобы показать свои намерения. Все расступаются перед императором, который твёрдым шагом направляется к своему чёрту. У всех у них в глазах читается зависть, ибо не к ним направляется Чонгук, не им подарит свою любовь, не им дарует свой плод вечного счастья. Но они привыкли видеть только эту сторону, но никто не хочет разглядеть другую, где Чимин страдал от пыток, постоянных оскорблений и унижений. Они привыкли видеть только прекрасное в этом альфе, но Чимин знает точно, что тот такое, что из себя представляет на самом деле. Редко Чонгук проходит свой гарем, никогда не всматривался в его жизнь, не интересовался, что там творится. Кажется, что он видит то, что раньше не замечал. Оказывается, дворец полон прекрасного. Его омеги также украшают его, мастеровые трудятся на славу. Внутри возведены красивые фонтаны, необычайная мозаика, со вкусом расставленные украшения. Разноцветные камешки, напоминающие слезу рубина, изумруда, сапфира, топаза. Море переливающихся стекл украшают окна, играющее солнце проникает внутрь, оставляя на полу разноцветные лучи, словно они находятся в церкви других народов. Чонгук видит яснее это теперь, понимает, что это воссоздано его руками. Здесь есть трофеи из завоёванных стран, добытые кровью тысячи воинов, здесь самая лучшая и качественная отделка, этот дворец сделан так, как пожелал император, но всё равно не вырвать из него того, что осталось от детства. Чонгук специально и возвёл несколько пристроек ко дворцу, чтобы избавиться от горького вкуса прошлого, постоянно присутствующего и никуда не уходящего из разума Чона. Кидая взоры на своих прекрасных созданий, он невольно улыбается. А ведь он забыл других, променял эти тысячи лиц на одно небесное и чистое. Променял на искреннюю улыбку. Ясный взгляд и изумрудные глаза. На злое личико во время порыва ярости. На забавную мину в минуты ревности. Он променял каждого ради него, ради своего любимого и личного чёрта. Он воистину стал им зависимым. А зависимость вызывает привыкание. Чонгук доходит до покоев Чимина и останавливается, так и не раскрыв дверей. Он слышит прекрасную музыку, которая завораживает, заставляет остолбенеть. Его омега настоящий искуситель, такую музыку играть подвластно только ему. Нет ни фальши и неточности. Звук чистый и приятный. Он оттягивает его и рекзо возвышает. Он словно дышит музыкой, пропуская каждую ноту через себя, даруя, таким образом, чудесное звучание. Чимин меняется, превращаясь в безумца, который погряз в тонких струнах. Каждый слышит в этом звучание своё. Лично для Чонгука — это боль, которая не оставляет омегу. Он выражает её долгой, протяжной нотой, демонстрируя, что его муки не угасли, что пожар ещё бушует. И он плачет, скрипка плачет, мелодия плачет. И он вместе с ним разделяет эту горесть. Звук становится резким и бешенным. Борьба. Вот, что обозначает такое изменение. Личная борьба его чёрта с Чоном, а вернее с темнотой, что покоится в нём. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Что-то удаётся сделать с этой мглой, но все попытки терпят крах и разбиваются о камни, покоящиеся на дне Чонгука. Почти невозможно найти покой, но он наступает. Весна расцветает в груди каждого. Райское, сладкое чувство разливается внутри. Чонгук прикрывает глаза и утопает в этой ангельской игре. Перед глазами предстоит образ: любимый сад Чона с его растущими цветами и так искусно сохраняющие свою красоту. Чимин в любимом цвете Чонгука перебирает его непослушные волосы и заливается смехом, поднося его руку к губам и нежно целуя. Чонгук с закрытыми глазами лежит на его коленях, но он ясно видит перед собой его облик. Тонкие черты лица, сладкие губы, неописуемые ни одним словом глаза, маленькое и хрупкое тельце, покоящие в себе страшного воина. Чимин продолжает рассказывать историю, а альфа приоткрывает глаза и вслушивается в мягкий, бархатистый голосок. Он касается рукой к щеке омеги и тянет на себя. Чонгук привстаёт и, обхватив лицо Чимина, касается его губ. Прикрыв в наслаждении глаза, Чимин отвечает на поцелуй и погружается в море страсти. Чонгук настырен, но не груб, он только больше и больше берёт от сахарного сока. Но вдруг омега отпрял и оставил на щеке альфы лёгкий поцелуй. Он спрыгивает с каменного подоконника и утягивает Чонгука за собой. Далеко, в глубь райского сада, где остаются только они вдвоём. Этот чудесный, чарующий звук Чонгуку напоминает одно: следует быть осторожнее, потому что у каждой высоты есть свой спуск. Лёд, по которому ты ходишь, настолько тонок, что если треснет, то ты упадёшь в самую глубину океана. Ещё один неверный шаг, и Чонгук провалиться под лёд. Следует быть осторожным и не увеличивать звук. И альфа старается не превышать и не переходить предел. Неожиданно мелодия замолкает, и слышится негромкий крик. Чонгук срабатывает незамедлительно, он вбегает в покои и видит, что омега держит своё запястье и корчится от боли. — Что ты..? — Чонгук видит перед собой смычок, который покрыт небольшим количеством крови. Видимо, Чимин так перестарался, что тот соскочил. Альфа сразу же прикладывает к руке платок и ищет то, чем можно перевязать рану. Он находит всё необходимое и садится на пол, чтобы рану перевязать. Он смачивает и собирает кровь, а после аккуратно перевязывает, чтобы не навредить. После завершения процедуры он целует омегу в руку и остаётся в том же положении. — Зачем пришёл? — с недовольством в голосе спрашивает Чимин и руку выдирает. Конечно, он обижен на альфу, который его не навещает, поэтому столько времени и не приходил, в своих покоях сидел или с друзьями, но игнорировал любезные приглашения. А сейчас альфа явился и сидит пред ним на коленях. — Я знаю, что ты злишься, — Чонгук утыкается в колени Чимина и начинает поглаживать его бёдра. — Но пойми меня, что я император такой большой империи, у меня на носу война. — Он ведёт руками, поднимает свой взор и впивается своим взглядом в гордо поднятый носик и равнодушные глаза. Чонгук полностью встаёт, нависая над хрупким тельцем. — И я не могу по-другому поступить, пойми, что я, — его губы находятся на уровне чиминовых, — и это государство — одно целое. — Чимин поджимает губы, чтобы не дать себя поцеловать. Чонгук касается его макушки и отходит. — Молчишь, значит, не простишь? — выгнув бровь, интересуется Чонгук, пробуя найти реакцию во взгляде омеги. — Нет, — твёрдо отвечает тот и встаёт. Он направляется к дверям и раскрывает их. — Уходи, я не хочу тебя видеть. Чонгук стоит и пару минут смотрит на своего храброго омегу. Тот даже не дрожит. Он выказывает максимум смелости и минимум страха. Его рука указывает на выход, полный решимости взгляд говорит, что омега на разговор не настроен. Альфа смеётся и подходит к раскрытым дверям. Он поворачивает голову на Чимина, который не смотрит на него и слёзы сдерживает, не опуская руки. Чонгук только переступает порог, как за ним резко закрывается дверь. Он не хочет его видеть. Ладно, тогда он позволит ему насладиться одиночеством. После того, как дверь закрылась, Чимин осел на пол и поджал под себя ноги. Он очень скучает, он хочет, чтобы альфа сегодня остался с ним, но и простить ему его проступки не желает. Уже столько месяцев он ночует у себя, обнимает холодную подушку и иногда вытирает горькие слёзы обиды и за свою ничтожность, и за альфу. Он надеялся, что, когда перестанет отвечать на его приглашения, Чонгук лично придёт к нему, но реакции не последовало. Омега тоскует и постоянно на дверь смотрит в надежде, что за ней окажется Чонгук. Но этот правитель очень занят государством и на его омегу наплевать. Чимин хоть и пытается скрыть свою грусть, но выходит это плохо. Юнги его постоянно ругает, что тот перестал есть и теперь его лицо преобразилось, он изрядно похудел и ослаб. Несколько раз Намджун совершал с ним прогулку и рассказывал истории из детства, которые помнил, он несколько раз даже ездил с ним верхом, потому что Чимин жаловался, что его конь скучает по нему. Альфа согласился, потому что не выносит грустного выражения лица дикаря. Даже Хосок сдерживал себя, чтобы не начать перепалку с омегой. Каждый старался по-своему поддержать омегу, но тот ничто без своего альфы, который ему жизнь дарит. Но Чимин просит не расстраиваться из-за такого пустяка. Они в первую очередь должны думать и беспокоиться о своей семье, нежели об каком-то омеге своего брата. Ему было приятно, что о нём заботится каждый, но не Чонгук. Если тот уходит в работу, то полностью в неё погружается и забывает обо всём. Ему важно получить тот результат, который он хочет, направить свои силы для заполучения цели, поэтому всё тщательно и проверяет. Чимин ещё пару минут сидит у двери, пока кто-то не пытается выбить её силой. Омега ругается на входящего и спешно поднимается. В проёме показывается голова Каина, который радостно осветил мрачное помещение. Он подбежал к Чимину и легонько ударил его по плечу. — Ты зачем его доводишь? — кричит бета и снова посылает на него свои удары, но уже по макушке. Чимин пытается убежать от него, но попадает в лапы злостного Каина. — Ты не представляешь, как он устаёт, сколько он работает, но ты, — бета тыкает пальцем в грудь Чимину, — но ты добавляешь ему ещё большей боли. Он пришёл к тебе, чтобы отдохнуть, чтобы ты своим теплом поделился, а ты выставил его за дверь! — Каин, хватит, — останавливает его Чимин и прикладывает свой палец к губам. — Я не собственник, но иногда он тоже требуется мне. Я взываю к нему, а он сидит там и придумывает планы по уничтожению врагов! — Ты знал, что станешь омегой императора, а это большой груз. Ты должен разделять эту тяжесть с ним. — Откуда я знал?! Я жил себе спокойно, пока не притащили сюда. А ещё я ни за что не пойму его боль, почему я должен разделять её с ним, когда он мне её дарует? Каин, если ты хочешь почитать мне нотации, то уходи. А если у тебя другая причина, то говори сейчас же. — Каин видит, что у омеги настроение нет, поэтому надо его успокоить, и всё по порядку рассказать. — Ладно, прости меня, цыплёнок, — бета тянет того на себя и приобнимает за плечи. — Я просто шёл к тебе с вестью, а тут увидел его. Я впервые видел господина в таком состоянии, он был настолько понурым и уставшим, что не казался собой. Тебе не понять эту перемену, потому что ты не жил под крышей этого дворца вместе с ним, но я помню и видел другого Чонгука. Ему впервые так тяжело даётся война, впервые он выглядит таким поникшем. Но я пришёл не за этим: Юнги хочет с тобой прогуляться, поэтому… — Нет, у меня нет желания. Скажи, чтобы не обижался, но у меня нет настроения. Прости, Каин, но я ухожу. — Чимин набрасывает на плечи накидку и выходит. Ему необходимо убраться из душащих его стен. Да, сейчас он поступил грубо и по отношению к другу, и к Каину, но сейчас у него нет настроения, чтобы выказывать кому-то уважение. Чимин расталкивает столпившихся, которых привлекло до этого звучание, исходившее из покоев Чимина. А сейчас они воочию видят его довольно злого. Он быстро спускается по ступеням, заворачивает за угол и теряется, как в первый день своего приезда. Он вновь находится в райском саду. Теперь весна постигла и их. Дивное создание природы растут, распускаются и цветут. Чимин останавливается и питается нужной ему энергией. Он не понимает, почему слёзы льются из его глаз. Но что точно, так это слёзы спокойствия. Здесь так тихо и тепло. Здесь не бывает мрачных дней, постоянно светит солнце, вдали шумит вода, жужжание пчелы над ухом говорит, что жизнь здесь существует. Бесконечное небо тянется над прозрачным потолком, единственное окно приносит шумы. Чимин подходит к лозе и берёт его в руки. Сможет ли снова забраться на ней и сесть на окно? Омега не трус, поэтому, набравшись смелости, он крепко держится и карабкается наверх. В этот раз он не свалился, смог удержаться. Чимин удобнее сел и, расправив свои одеяния, начинает вглядывается в бескрайний простор синего великана и его земных, и небесных братьев. Там свобода. Там ты можешь расправить свои крылья. Но Чимин оковы железные носит, поэтому свободы ему не видать, как и своей семьи, по которой он очень скучает. Так хочется окунуться в нежные объятия папы, дразнить и выводить своих братьев из себя и идти с отцом к реке, чтобы потренироваться на мечах, а после прийти на вкусный завтрак и дальше весь день проводить в своё удовольствие. Чонгук столько недель обещает, что обязательно позволит Чимину навестить родных, но всё сходится на нет. Но омега не перестаёт верить в возможную встречу и воссоединение семьи. В этом дворце он уже почти год, а что вынес за это время? Боль? Гонения? Душевые страдания? Есть и вторая сторона. Здесь Чимин нашёл верных друзей, которые не бросают его в беде. Нашёл свою первую любовь, о которой только читал. Пусть она и странная, но она существует. Здесь он стал взрослее. Сильнее. Стойче. Этим он обязан этому дворцу с его императором. Здесь он познал и настоящую сущность грехов, которая не всегда была отрицательной. Он смог развеять те легенды, переходящие из уст в уста. Сколько разного можно было здесь увидеть. Этот дворец теперь его новый дом, здесь его новая семья. Но здесь душно и слишком тяжело. Тут жизнь искусственна, каждый зажат в тисках правил. Все проживают также, как и другие года другие. В этих людях, если их так можно назвать, нет света и проживающий вместе с ними обречён стать таким же. И это самое страшное для невинной души, но Чимин давно её потерял. Как только смог полюбить, попробовать на вкус весь сок. Оказывается, что не только от оружия можно получить ранение. Это место заставляет быстро повзрослеть. Это факт, потому что прошлый Чимин давно покоится в могиле. Если бы на него посмотрели родители, то не узнали бы сына, потому что не только цвет волос поменялся, но и характер. Обстановка подействовала на Чимина радикально. Он перенял и пороки, и грехи на себя. Но что не давало ему полностью в них захлебнуться? Либо своя стойкость и терпение, либо сущность, что проявляется. Можно сказать спасибо этому месту, потому что ему удалось закалить и уничтожить всё человечное в человеке. Чимин задумался и не услышал, как кто-то вошёл. Он всё продолжает грустно вглядываться и скучать. Он повесил одну ногу, слегка ею покачивая, а другой уперся о камень. Он прикрывает глаза, когда солнце решает ослепить его и показать своё могущество. Даже оно в бой вступает. Но с ним бороться Чимин не может, слишком серьёзный соперник. Хоть вечность можно тут сидеть и опускаться в сон, но голос Монстра возвращает его из вакуума своих мыслей. Он и здесь смог найти его, всегда находит, ибо от него не спрячешься и не убежишь.

Смерть ходит за мной по пятам.

В сердце, в груди, в голове — всё она там.

Ты становишься спасением мне,

Пишешь ноты свои обо мне.

Ты жесток и нрав твой суров,

Но твой злостный настрой и тяжёлые руки

Помогают вернуться, воскреснуть и перенять твои муки.

Ты красив, но душою уж сгнил,

Твой червяк пожирает тебя,

Лишает моего личного чёрта.

О тот, чьё имя и тело вознёс над землёй.

О пусть об этом каждый говорит,

И лик твой лучезарный во снах преподносит.

О тот, в кого я влюбился без памяти,

Услышь. Унеси. Исцели.

— Красиво, а кто автор? — Чонгук подходит ближе и поднимает свою голову. Омега даже на него не глядит. — Один кровавый император, который постоянно заставляет своего омегу страдать и печалиться. — Надо же, я с таким знаком. Представляешь, вы так похожи. Тоже клянётся в любви, а потом разбивает надежды. Обещает, что будет постоянно рядом, но снова нарушает своё слово. Говорит, что никогда не уйдёт, а сам пропадает на несколько месяцев. Хочет, чтобы я его тепло встретил, в свои объятия принял и ласку даровал, но зачем она тому, кто подобное не желает дарить? — Чонгук резко дёргает Чимина за ногу, тот опешил и запаниковал. Он закрывает глаза руками, надеясь, что это спасёт его. Но настоящее спасение — сильные руки альфы. Он так, как и в первую их встречу, держит его, и Чимин в бездне пропадает. Нога немного побаливает, но боль приглушается этими бездонными глазами. Каждый испугается её, если больше минуты посмотрит, но не омега. Он в ней давно то ли плавает, то ли тонет. — Обижаешься, мне нет оправдания. Но я хочу, чтобы ты сегодня встретил со мной, как мой омега, одного интересного человека, — слова заставляют омегу встрепенуться. Он обхватил шею альфы руками и сидит на его руках. — Что за человек? — Лэй. Он должен тебе понравиться, потому что даже мне он симпатичен. — Ого, чтобы угодить Чон Чонгуку, это каким нужно быть человеком? А что такое, собственно говоря, Лэй? — Что он такое? — улыбаясь уголком губ, повторяет за Чимином Чон. — Он любит говорить правду, не взирая на твой статус, то есть он свободно может выказать мне своё недовольство и прямо указать на ошибки. Прямо, как ты, чёрт. — А ещё? Чем он славится? Что представляет из себя, он красив? — Ага, — Чонгук ставит омегу на землю и целует в лоб, — для чего тебе последний вопрос? — Чимин сощуривает глаза и в сторону отходит. — Ладно, Лэй очень красив, он умеет ухаживать за собой, иногда его могут спутать с омегой. Как правитель он проявляет себя достаточно приемлемо. Я знаю цель его приезда, — Чон выводит Чимина из сада, и теперь они идут плечо к плечу. — Его империя находится рядом с границей Инуи, поэтому он едет ко мне за помощью, которую я пока не намерен давать. — Ты его огорчишь, ведь помощь просит, — выдохнув отвечает Чимин и под руку альфу берёт, чтобы все видели, что только он удостоен этой чести. Чонгук знает, что его чёрт хочет выделиться, поэтому позволяет. — Хорошенько подумай и ответь лучше, — Чимин на пару минут замолкает и продумывает свой ответ. — Тебе невыгодно помогать ему, потому что все твои ресурсы уходят на войну. Тем более у него маленькая империя, которая не представляет для тебя никакой опасности. Но что, если он сговорится с Инуей после твоего отказа? Ведь у того армия сильнее, империя… — Думай, — требует Чонгук, а Чимин из себя уже выходит. Что он ещё может сказать. — Ладно, у тебя три союзника, но что, если Инуя… — Чёрт, — кричит на него Чонгук, и Чимин отступает, повесив голову. — Запомни, что история не терпит слова «если». Есть факт, который не оспорить. Ты понял? — Да, — раздражённо бросает Чимин и снова примыкает к Чонгуку. Тот с радостью берёт его под руку. Ему приятно видеть, что омега не стал кричать после сказанных слов, он абсолютно нормально воспринял их. В некоторых ситуациях он умеет уступать. Почти дойдя до покоев Чонгука, Чимин вскрикивает и начинает визжать что-то несвязное. — Чонгук, я забыл тебе показать свою катану, — Чонгук немного отходит от шока. Его омега — ходячее чудо. Он подхватывает Чимина на руки и заносит в комнату, как бы Чимин не вырывался, но напору альфы не может подчиниться. Он виснет на его плече и выжидает конца. Альфа сажает его на свой стол и ставит руки по разные стороны, свысока смотря на омегу. Тот губы дует и нос воротит. Чонгук наклоняется, чтобы оставить на тонкой шее свой поцелуй, но Чимин не позволяет ему это сделать. — Ну, не упрямься. Ладно, если ты так хочешь, — убрав прядь за ухо Чимина, он поворачивает голову и зовёт стражу. Чимин уже успел подумать, что его хотят кинуть в темницу или казнить. Но слова альфы удивляют: — Принесите катану моего чёрта, она у него в покоях, — стражники кланяются и выходят, а Чонгук возвращается к своему омеге. — Ну, теперь ты дашь себя поцел… — Чимин кладёт руки на его плечи и шире рот раскрывает. Он окольцовывает ногами торс альфы, и вжимает в себя. Чонгук наваливается на омегу и прижимает того к столу. Напор становится сильнее с обеих сторон. Чонгук врывается в его рот, вырывая сладкие ушам стоны. Омега под ним такой горячий и доступный. Так смешно морщится, когда язык Чона касается шеи и начинает лизать её, когда ладонь пробирается в штаны Чимина и сильно сжимает ягодицы, снова и снова наслаждаясь кряхтением. Чонгук подносит один палец с истекающей смазкой дырочке и слегка надавливает, пробираясь внутрь. Чимин выгибается, и глаза щурит от новой боли. Только войдя во вкус и достаточно растянув омегу, Чонгук подхватывает его под ягодицы и несёт на кровать, когда в комнату входит стражник, который чудом не попадает в опалу. Чонгук и забыл, что послал его за оружием чёрта. Чимин от стыда за альфу прячется и сыплет проклятия. Чонгук просит немедленно выйти и по дороге отрубить себе руку и выколоть глаза, потому что такое узрел только что. Чонгук внимательнее рассматривает оружие и вынимает то из ножен. Он прикладывает кончик острия к разгорячённому омеге, который всё так и продолжал лежать. Чимин даже не пугается внезапного поступка. Он лишь ехидно улыбается и выбирается из-под лезвия, встав на колени. Он приподнимает край своей туники и, не отводя взгляда от Чонгука, начинает приподнимать её. Он специально дразнит внутреннего зверя альфы. А Чонгук себя за внутреннюю сторону щеки кусает и любуется ловкими пальчиками. Давление в комнате возрастает, азарт достиг своей точки, ещё одно движение и либо омега набросится на напоённого пошлостью альфу, либо тот не выдержит и раскромсает Чимина. Но Чонгук ждать не любит, потому резко хватает омегу и переворачивает на живот, больно скрутив руки. Холод прошёлся по спине, прополз, словно змея. Шум рвущейся ткани заполняет помещение, Чонгук приподнимает острие и рвёт одежду своего омеги. Чимин недовольно скулит, потому что руки слишком больно тот держит. И в мыслях не было причинить ему боль, но уж слишком чёрт непослушен. Это наказание за его неприходы. Чонгук будет долго им наслаждаться, выбивать стоны и ловить их губами. Разделавшись с верхом, он опускает свои губы на поясницу, задерживает свой поцелуй более, чем на тридцать секунд. Чимин сильнее выгибается и зубами вгрызается в подушку. Чонгук пробирается дальше, легонько касаясь воздушного и хрупкого тела. Альфа заносит руки над головой, чтобы Чимину было не так больно, и продолжает свои махинации. Его дыхание щекочет кожу, горячие прикосновения плавят, а хриплый голос над ухом заставляет забыться. Чимин щурится и руки в кулаках держит, когда на его метку обрушиваются клыки альфы. Тот что, решил повторить процедуру ещё раз? Чимин чувствует, что плоть рвётся и клыки смыкаются. Его как будто едят, заживо сжирают, а он сам себя преподнёс в жертву. Альфа, видимо, вошёл во вкус, потому что буквально высасывает кровавые бусинки из своего чёрта. Он разворачивает к себе заплаканное лицо и вгрызается в губы, даря Чимину вкус его же крови. Неприятный железный привкус остаётся после, но омега терпит и вылизывает кровавые клыки своего альфы. — Я хочу тебя, — шепчет над самым ухом альфа и поглаживает стройные, омежьи ноги. — Так чего ты терпишь? Я жду твоего извинения, — это зелёный свет для Чонгука. Он убирает подальше оружие, чтобы никто не поранился. Раздвигает, как можно шире, ноги и вновь примыкает губами. Он выцеловывает внутреннею сторону бедра и ухмыляется, пропуская через себя новую порцию стонов. Чонгук удобнее располагает ноги омеги на себе, а сам языком касается нежной дырочки. Чимин мгновенно сжимается и пытается альфу остановить, но тот бьёт его по рукам и продолжает. Он проникает языком вглубь, а руками пытается расширять, помочь себе. Хлюпанье разносится по комнате, а крики омеги сходят на мычания. Альфа лижет его в таком интимном месте и никак не остановится. Чимин чует щекочущие чувство прямо внизу живота. Чонгуку нисколько не стыдно, потому что он приносит удовольствие своему чёрту, который краской покрылся и в судороге глаза прикрывает после протяжного оргазма. Когда к тому возвращаются силу, то он за волосы отдирает от себя Чонгука, с вязкой смазкой на губах. Он пошло облизывается и дёргает на себя Чимина, нависая над ним и облизвая мокрые губы. На ощупь найдя недавно отброшенное оружие, Чонгук кладёт его на шею и приподнимает уголок рта. Омега начинает тяжело душать, хочет убрать мешающее острие, но Чонгук подносит палец к своим губам и отрицательно качает головой. Он просит терпеть. Чимин громко сглатывает и шевелиться забывает как, потому что одна рука Чона держит эту самую катану у горла. Тот нашёл способ, как усмирить пыл чёрта, хотя в постели он всегда был послушен. Чонгук припускает свои штаны и пристраивает головку к хорошо растянутой и вылизанной дырочке. Но Чимину и шевелиться нельзя, потому что лишнее движение принесёт вред его шее. Чонгук давит свободной рукой на живот и резко входит. Больно. Грубо. До конца. Чимин даже не шелохнулся. Чонгук делает вывод, что чёрту нравится его жизнь и что он не намерен с ней расстаться. Если Чон приносит ему дискомфорт, то и Чимин насолит ему. Тот не дождётся от него хоть прерывистого стона. Молчание омеги убивало, хотелось слушать его срывающийся голос, надрывистое дыхание. Но тот упрям и молчит, специально, за грубость мстит. Но игру он заканчивать не собирается, поэтому активнее бёдрами вперёд поддаётся, видя, что Чимин еле сдерживается, чтобы не заорать в такт его толчкам. Непослушная рука чёрта скользит своими руками по бедру, сам всё выше и выше голову задирает. Чонгук хмыкает и наклоняется к губам, начиная те мять и посасывать, как вдруг к его горлу был приставлен кинжал. Чонгук замирает и смотрит на эти изумрудные глаза, который ничуть не страшатся, которые готовы идти до конца. Решительность и чёрт вещи совместимые. Он смог достать кинжал Чона и теперь сам угрожает ему, сильнее на шею надавливает. Одна капля. Вторая. Третья. Он смог пустить ему кровь. Этот омега бессмертный, раз пошёл на такое и ранил самого императора. Но Чонгук ничего не предпринимает, а только наблюдает. Если его чертёнок хочет напитаться кровью, то он ему поможет. Чонгук убирает своё оружие и подносит к своей ладони, сильнее надавливая. Чимин ойкает, но вырваться не удаётся, ибо член альфы ещё в нём и тот вновь наращивает свои движения. Кровавой ладонью Чонгук касается лица омеги и обмазывает его. — Хотел попить моей крови? Давай, чертёнок, она вся твоя, — Чимин уже не рад, что затеял такую игру. Он и подумать не мог, что альфа настолько сумасшедший. И он упивается, ему нравится эта безумная идея кровавого секса. Его лицо, бёдра, бока - всё покрыто кровью Чона. Постель вся измазана, как и омега. Чонгук сажает его к себе спиной. Чонгук обхватывает ягодицы омеги и разводит их в стороны. Из растраханной дырочки сочится смазка, капая на стоящий член альфы и стекая ниже, на простыни. Он сильнее разводит их в стороны, заставляя Чимина голову откинуть и привстать. Чонгук пристраивается и опускает омегу резким движением на себя. Чимин вскрикивает, но двигаться начинает, опуская до упора, громко мыча от сказочного удовольствия. Он задаёт темп сам, ему не мешает. Горячая плоть проникает в него и задевает стенки, вынуждая содрогнуться от нового оргазма. Но Чонгук не останавливается. Если омега устал, то он немного поможет ему взбодриться новым толчком. Вот, что значит соскучиться по любимому телу и не слезать с него. Он терзает медленно и верно. За что отдельная любовь к Чимину, так это за его энергию, потому что с каждым разом, когда тот кончал, всё новая порция энергию возбуждалась в нём, и он также набрасывался на альфу и неистово целовал его губы, продолжая активно двигаться бёдрами. Сумасшествие. Вот, что они такое. Так их можно охарактеризовать. Ибо ни один альфа, подобный Чону, не стал бы терпеть выходки Чимина. И ни один омега не вынес столько мук и боли, что пережил Чимин, просто не смог бы простить, а этот справился, так ещё и постоянно влюблялся. Глупая. Странная. Нездоровая любовь, которую понять сложно. А это вообще возможно? Чимин сам выбрал этот путь, ибо с первой встречи понял, кто такой его альфа, но из-за дурости решил попробовать. Итогом стала его прогнившая душа и абсолютно новый облик. Грехи меняют. Но тот, кто с ними живёт, даже не заметит изменений. Грехи меняют. Иногда это даже выходит на руку. Грехи меняют. Они живут в каждом и червем пробираются в разум, туманя его. Сильный примет этот дар, станет жить с ним и овладеет. Слабый же откажется и будет обречён. Невозможна жизнь без праведного и грешного. Но праведность далеко не правдива и чиста. У этого слово есть и другое значение. Чонгук надевает на себя чистую рубашку и, повернувшись, смачно ударяет омегу по вытаращенной попке. Чимин зло шипит и кидает в альфу подушку, за что Чонгук наваливается на него сверху и кусает за плечо. — Чонгук, — омега отбивается и отвечает укусом в руку. — А ты ненасытный. Посмотри, — альфа указывает рукой на разворошённую постель, — тут же всё в моей крови. Ещё не насытился? — Чимин пожимает плечами и, обхватив Чонгука руками и ногами, сидит на его руках. — У меня впервые такое, — беря руку и целуя её, рассказывает Чимин. — Впервые мы сделали это настолько безумным образом. И твоя рука, — Чимин раскрывает ладонь и прикладывает свой язык, начиная лизать. — Твоя шея, — он рыщет носом и находит ранку, также облизнув её. — С тобой всё безумно, чёрт, — бурчит Чон и сажает омегу на кровать. Он куда-то уходит, а Чимин, нацепив на себя шёлковый халат, сползает с кровати и плетётся к балкону. Раскрыв его массивные двери, Чимин вдыхает прохладный ветерок и свежесть моря. Пройдя дальше и уперевшись об перила, он устремляет свой взор на эту империю. А ведь такой территорией управляет один человек. Ох, не человек, а грех. Его власть огромна, как и его империя. Тяжело, наверное, нести такое бремя, когда у тебя с одной стороны человек, уповающий на милосердие, а с другой — Монстр, который ничего, кроме жестокости не ведает. Ветер тёплый, омега подставляет своё лицо яркому светилу и наслаждается. На его талию бережно ложится рука, а другая поднимается и указывает на бескрайние простора. Те персти, что покоятся на его руке, блестят на солнце и играет со стёклами, полом, стенами. Альфа утыкается в шею и тихо произносит: — Это всё принадлежит тебе, чертёнок. Начиная от этого дворца и заканчивая границами моей империи. — Даже не нам, даже не Чонгуку, а ему, Чимину, это всё принадлежит. Он радуется, что Чонгук сказал эти слова, но не из-за того, что все эти богатства созданы и принадлежат омеге. Нет, в этим словах есть главное. Он делится. Он дарует свои владения, хоть и на словах, но он их преподнёс ему. Чимин разворачивается и целует Чонгука в губы, мгновенно отпрянув. Виляя бёдрами, он заходит внутрь, затаскивая за собой альфу. — Ну, постой, мне нужно тебе кое-что преподнести, — он сажает омегу на подушки на полу, а сам подходит к столу, взяв оттуда коробочку. Он присаживается напротив Чимина и протягивает вещь ему. Тот пару минут смотрит на внезапный подарок, а после поднимает свой взор на Чонгука. Тот спокойно кивает, это заставляет его почувствовать уверенность и открыть футляр. — Чонгук, — не веря своим глазам, еле выговаривает слова Чимин. Он трясущимися руками подносит подарок и ближе его рассматривает. — Я знаю, что ты любитель оружия, поэтому приказал сделать тебе кинжал. Это индивидуальный заказ, такой только у членов нашей династии. Тот, которым ты пустил мне кровь, принадлежал моему отцу, а сейчас он мой. Эта вещь передаётся от отца к старшему сыну. Теперь у нас одинаковые кинжалы, но только вместо привычных алмазов, у тебя на рукояти изумруд. Твои глаза, — он смотрит на возбуждённого Чимина, в глазах которого огонёк играет. — Твои глаза такого же цвета. — Мне ещё никто не делал таких драгоценных подарков. Это восхитительная работа. Теперь буду пускать тебе кровь только этим кинжалом, — радостно добавляет омега, за что Чонгук одаривает его недовольным взглядом. — Но я, — привстав и развязав пояс своего халата, — очень и очень, — он полностью его скидывает, оставаясь нагишом, — тебе признателен. — Чимин садится на его колени и, обхватив лицо, страстно целует Чонгука. — Какова вероятность того, что брат велит казнить нас за то, что мы видели да и видим его омегу голым? — Чимину кажется, что ему уже голоса слышатся. Он отпрял от Чонгука, взгляд которого ничего хорошего не несёт. — Стопроцентная, Намджун. Если вы сейчас же не уберёте свои смрадные взгляды, то я велю казнить вас на месте. Да и вообще: пошли вон! — братья переглядываются и усмехаются. — Да мы бы ушли, но тут есть одна… — Лэй уже у ворот, ты нужен своему государству, — перебивает брата Хосок. Чимин вжался в тело Чонгука и сильно сжимает его одежду. Теперь он понимает, что чувствовал Юнги. Две пары глаз смотрят на его голую спину, да и не только. Чонгук прикрывает своего омегу, чтобы тому хоть немного комфортнее стало и пунцовая краска сошла. — Отлично, тогда вы: пошли вон, а мы, — он показывает на жавшийся комочек на его руках, — скоро придём. Лэй не тот человек, из-за которого я стану всё бросать и мчаться на встречу. В конце концов он сам изъявил желание приехать, — объясняет Чон и встаёт на ноги, прикрывая собой Чимина. Он просит своих братьев убраться. Как только дверь за ними затворилась, Чимин завопил: — Дьявол, на какой минуте они зашли? Сколько они видели? Чёрт, Намджун постоянно будет мне это припоминать, а Хосок зло усмехаться, — чуть ли не плачет омега, но Чон его по спине поглаживает и успокаивает. — Надо будет, то я и братьев велю казнить, чтобы только твоя мордочка была всегда весёлой. — Казнить не надо, пожалуйста. Просто поругай их и всё. — Чонгук начинает смеяться. — Эй, что я такого сказал? — Иногда ты поражаешь меня. Когда-то твои высказывания кажутся философией, разумной. А иногда — это речь ребёнка. Поругать братьев? Ладно, я запрещу им есть сладкое. — Чон Чонгук, я обиделся, — омега подорвался с места и потянулся к принесённой одежде. Новая и красивая. Наверное, для этого Лэй, чтобы впечатление произвести. Зло напяливая на себя тонкую блузу, Чимин чувствует, что его грубо хватают и поворачивают на себя. — Чёрт, я люблю тебя всего. Я люблю тебя всего, Чонгук. Переодевшись, первым выходит Чонгук, оставляя омегу одного краснеть и бояться выйти из-за косых взглядов братьев. И это тот человек, который несколько часов назад чуть не зарезал Чонгука. Чимин остаётся стоять пару минут, нервно кусая губы и все не решившись выйти. Ладно, если бы это был Намджун, но Хосок… Омега надеется, что Юнги не позволит издеваться над другом. Поэтому, тяжело выдохнув, омега выходит из покоев и предвкушает скорую встречу с неизвестным Лэем. Сегодня у него необычно мрачный и холодный костюм. Короткая чёрная блуза тонко и легко лежит на нем. Широкие штаны с вырезом по бокам такого же цвета, но ещё выделены на местах, где вырезы, серебристой нитью. Волосы небрежно уложены, в уши вдеты серьги, которые, по словам Чонгука, дополняют его глаза. Альфе определённо нравятся они, потому что тот постоянно делает на них акцент. Чимин не забывал и об осторожности. Он прицепил к талии только подаренный Чонгуком кинжал, чтобы никто не видел. Как говорил альфа? Всегда имей при себе второе оружие. Омега просто следует его указаниям, в планах нет убить этого Лэя. Ну это пока, сейчас надо посмотреть, что он из себя представляет. Добравшись до главного зала, Чимин замечает большое скопление людей, шум и много красивых и незнакомых лиц. Он легко находит Чонгука и его братьев, те стояли и разговаривали с другим, видимо, это был тот самый Лэй, про которого ему рассказали. Он среднего роста. С каштановыми волосами, которые падают на чёрные глаза, которые каким-то образом светились своей непонятной энергией. Тот постоянно излучает её, он светится, но отчего-то Чимину кажется, что тот не прост, как кажется на самом деле. Он так красиво одет, что его наряд также, как и он сам, ослепляет. Есть дёготь в этом мёде. Для чего тот привёз столько омег и почти полуголых — загадка для Чимина. Острое чувство бьёт по нему, и он останавливается. Неужели так и выглядит ревность? Но ведь она была и раньше, когда Тэхен крутился возле Чонгука, но сразу сошла на нет, когда тот убрался и Чонгук принадлежал только ему. Теперь эти крашенные появились. Каждый из них точно прибыл сюда, чтобы только побывать в постели Чона. Сглотнув и набравшись храбрости, Чимин подходит ближе и берёт своего альфу за руку, потрясая окружающих своим внезапным приходом. Лэй рот шире раскрывает и глазами улыбается. Он видит перед собой того, о котором столько слышал, сейчас воочию зрит этот прекрасный лик. Очаровательный омега, он бы хотел бы его в свою коллекцию, даже отнёс бы к особенным, потому что таких, как Чимин, уже нет, таких называют Королями. Чонгуку выпала большая удача, потому что это редкость найти Праведника, когда тех повсеместно истребляли. Но вот этого малыша пропустили. Лэй учтиво кланяется, не отводя взгляда. Ему хочется подольше смотреть на это создание, но под прицелом Чонгука, вынужден отступить. — Лэй, прошу, познакомься с моим омегой. это Чимин. — Чимин поворачивает голову к альфе и снова ликует. Тот называет его своим омегой и другим демонстрирует. Лэй ни один кусочек не упускает из виду, видит этот влюблённый взгляд. Но знал бы он, что в нём кроется не только это. Альфа подходит ближе и берёт руку омеги в свою, неспеша поднося к губам и еле ими касаясь. Чимину не нравятся такие приветствия, он бы давно вырвал руку, но чтобы показать максимум учтивости и норм приличия, он будет терпеть такие махинации. Тем самым можно и уколоть Чонгука, для которого Чимин так старается, а тот на несколько месяцев пропадает. — Правду про тебя говорят, — молвит Лэй и полностью выпрямляется. Он обращается к Чимину, но ощущает на себе убийственный ответ глазами от Чонгука. — Да, и что же про меня говорят? — изумляется Чимин, ведь ему интересно послушать про себя, ибо не каждый день про тебя рассказывают истории. Забавно послушать, что Лэй слышал. — Что очень красив Праведник, в его зеленых глазах можно утонуть, а любой, кто притронется к нему, готов умертвить себя, потому что до этого не встречал такой ангельской кожи. — А вы льстец, как вам ещё язык не отрубили, но если так и продолжите твердить во все стороны о моей красоте, то не только без языка, но и рук, что касались меня, можно лишиться, — вот оно — время, прожитое вместе с Чонгуком. Оно даёт о себе знать и предстаёт не в лучшем виде. — Да, и про твою очаровательную манеру мне также говорили. Ты такой… — Лэй, — обрубает его Чонгук, будто те позабыли, что не одни. Он заводит Чимина за себя, а сам выступает вперёд, не позволяя Лэю вновь узреть его омегу. — Не забывай, кто рядом с тобой и кто его омега. — Прости, Чонгук. Просто твой омега такой… — Я понял, что вкусы у нас похожи, но не стоить путать уродливое с прекрасным. Ты не можешь увидеть всей красоты моего омеги, поэтому я не позволю, чтобы твой поганый рот упоминал его имя и черты, — растягивая, чётко произнося каждое слово, говорит Чонгук и отходит назад. Повисло минутное молчание, которое было прервано смехом всё того же Лэя. — Ну, Чонгук, у меня множество омег, поэтому твоему ничего не угрожает. Я переключусь на моего любимого Юнги. А где он? — Лэй смотрит на Хосока, который мрачнее тучи. — Только попробуй, иначе я тебе пальцы перерубаю, а потом их же скормлю, — это действует моментально. Лэй отпрял и сразу же сменил тему. Он уже продемонстрировал Чонгуку свой подарок, который, естественно, не понравился Чимину, ибо тот состоял из омег. Но Лэй предупредил, что лучше их можно изучить, если просто взглянуть на них в действии. Компания прошла в зал, в котором был накрыт длинный стол, на скатерте которого покоились разного рода яства. Повсюду доносилась приятная и тихая музыка. Чонгук сел во главе стола, посадив по левую руку от себя Чимина, который был бы не прочь сесть ему на колени. Чуть поодаль, справа сидит Лэй и пытается донести какую-то информацию до Чона. Сбоку слева сел злой и хмурый Хосок, потому что Юнги не смог выйти из-за своего самочувствия, поэтому он переживает. Но надеется, что это всё ненадолго и уже скоро он сможет прийти к своему мужу. Напротив него сел Намджун и Джин. Последний выглядел очень напряжённым и постоянно уводил взгляд, постоянно смотрел на свои руки и не смел головы поднять. Это не напоминало прошлого Джина, сейчас он зажат, и вся ситуация будто душит его. Он нервно дышит и словно сдерживает поток слёз. Чимин поговорит с другом позже, когда весь этот спектакль с приездом закончится. Он не вникает в разговор альф, а только смотрит на своё любимое лакомство, с таким вкусным и нежным кремом и сверху покрытый фисташками. Сегодня эти вкусности имеют свой обычный вид, а не зелёный. Омега кладёт руку на бедро альфы и начинает пальчиком водить, чтобы внимание привлечь. Чонгук сразу же прерывает диалог и поворачивает голову к своему омеге, который льнёт ближе и наклоняется к уху. — Я хочу зелёную штучку, — Чонгук смотрит на стол и не сразу понимает, что имеет ввиду омега. Рука альфа тянется к тарелке с тулумбой и подносит её прямо к Чимину, который радостно принимает угощения. Чонгук усмехается и ловит довольный взгляд Лэя, который тот спешно убирает, чтобы Чону стало спокойнее. — Я же говорил тебе, Чонгук, что на моих омег лучше смотреть в действии, — он указывает пальцем на толпу привезённых им омег и просит подождать. Чимин, который сел поудобнее и поставил на свои колени вкусности. Вдруг в зале заиграла активная музыка, из-за чего Чимин чуть не подавился, он поднимает голову и видит перед собой этих полуголых ряженых. Те встали в определённые последовательности и позы. Все заинтересовались предстоящим выступлением, даже Хосок отставил свой кубок с вином и поднял голову. Лэй решил порадовать Чонгука очень утончённым подарком. Тем альфа и славится — самыми лучшими танцами омег. И это действительно так, потому что те будто без костей. Извиваются как змеи, их тела покрыты маслами, чтобы блестели и выделялась их худощавость. Лица омега покрыты тонкой тканью, но не глаза, которые умеют заигрывать с каждым присутствующим. Руки резко поднимаются вверх и скользят медленно вниз, показывая каждый свой изгиб. Один из этих нахалов, как считал возмущённый Чимин, даже подмигнул им, продолжая активно двигать бёдрами и надвигаться. Казалось, что ещё секунда и вся это группа окажется танцующей на столе. Трое из парней подходят к братьям и снятой тканью проводят по щеке. Отличился Хосок, который чуть омеге руку не сломал, отодвигая от себя. Он не намерен чувствовать чужое касание, пока Юнги лежит там в полном одиночестве. Чонгук же заинтересован в подобным играх он спокойно принимает дар от танцора и кладёт рядом, вызывая у Чимина шок. Тот избавится от этой нелепости, но позже. Сожжёт прямо на глазах Чона, если понадобится. Намджун просто молча принял подношение и положил рядом, не предавая этому особого внимания, да и Джин никак не отреагировал. Намджун накрывает руки того своими, ибо отчего-то омега был обеспокоен. Он начал успокаивающе его поглаживать, продолжая наблюдать за танцами. Они были прекрасны, Лэй отменно выдрессировал своих омег. Те выполняли всё без единого изъяна. Один из всех отличался. Он был активнее остальных, чем и выделялся. Он остался один стоять посредине, ибо все остальные сели вокруг него, вертя кистями. У того парня явный контакт глазами с одним из всех сидящих. Он не сводит взгляда с Чонгука, даже когда становится ко всем спиной, начиная двигать бёдрами из стороны в сторону, медленно опускаясь. Он демонстрирует всем свою гибкость, худые ноги, что раскрываются под тонкой тканью. Парень сменяет плавные движения на резкие и быстрые. Его золотые волосы накрыли янтарные глаза, но он раскрывает их одной рукой, продолжая смотреть на того, кто явно не равнодушен этим действиям. Он внимательно смотрит за любым движением тела, за слабо приоткрытым ртом и ловкими пальцами, что показывают своё тело. Чонгук неторопливо отпивает вино и смотрит. Давно ему не устраивали представлений, так ещё с такими красивыми омегами. Танцы бы продолжились, если на счастье Чимину не пришёл Юнги, который был слегка напуган увиденным. Все сразу расступились перед ним и пропустили в центр. Омега, который, казалось, только проснулся, не совсем осознавал происходящее. Он завидел Хосока и поплёлся к нему, окинув стоящих омег пренебрежительным взглядом. Но этого ему показалось мало, поэтому, подняв рядом лежащую на подушке ткань, он даёт одному из них и просит прикрыть то, что лучше не являть чужим. Тут даже не ревность говорит в нём, потому что он знает, что Хосок ни за что не посмотрит на других, просто эти парни не знают, куда ещё попали и кому уже строят свои очаровательные глазки. Омега подходит ближе, как на него обрушиваются комплименты со стороны Лэя. — Ба, Юнги, какой ты стал очаровательный. Беременность только украшает, — Юнги сел рядом с мужем, руки которого сразу легли на живот и сомкнулись в замке. Да, Юнги не чуть не стал уродливее, как он этого боялся. Лицо ожило, краски заиграли на нём, появился аппетит и активность. Но всё равно было боязно, ибо первый опыт показал, что счастье может оборваться в один момент. — Ты льстец, Лэй, — улыбаясь отвечает Юнги, разрушая и неловкость, и глупость ситуации. Его улыбка спасла миллионы. — Всегда угождаешь и ждёт такого же ответа. Ладно, ты тоже прекрасен, и года тебя не старят. — Ай, вот за что я люблю тебя, Юнги-я. Ты можешь говорить мне всё, — расставив руки в сторону, говорит Лэй и разваливается на месте. — Да, ты прав, а сейчас я хочу сказать, что привезённый тобою подарок довольно тощ, чтобы хоть кому-то понравится. Только представь, что эти кости скоро рассыпятся. — Ну ты же собираешь их за своим альфой. — Запомни, что мой муж не теряет, а рубит кости, в основном чужие, в основном это кости тех, у кого язык подвешен, — намёк был понят. Теперь понятно, за что Хосок так любит его. Тот уже не страшится никого, потому что раскрепостился с таким альфой. Возможно, страх блуждает, но никогда рядом Хосок. Альфа одобряюще целует его в макушку. Его малыш может так ответить и не побояться последствий. Конечноо, когда за тобой Змей стоит, то ты обретаешь уверенность. Атмосфера с приходом Юнги меняется. Но Чимина даже приход друга не радует. Он сидит грустный и смотрит на сладости перед собой. Он держался, старался быть вежливым, но эти крашеные всё испортили своими танцами. Чонгуку понравилось, это и дураку понятно. А омегу распирает чувство обиды, потому что тот с таким воодушевлением смотрел и взгляда не уводил. Зачем он тогда его позвал, чтобы тот смотрел, как красиво танцуют другие, как взгляд он не сводит. Чимин уже не понимает, что делает не так, из-за чего его альфа так рассматривает посторенние тела. Лэй добился своей миссии, он уничтожил настроение омеги окончательно. — Ты стал каким-то грустным, Чимин-а, теперь вы с Джином оба невесёлые, — непонятно из-за чего дёргается Джин, но слова альфы действуют на него. Намджун вопросительно смотрит на него, на что Джин только кивает и молча ковыряет в своей тарелке. Что с ним могло произойти за день, что так резко сменился облик. — Ещё чего, — Чимин как можно увереннее произносит каждое слово и гордо голову поднимает. Нужно звучать твёрже, чтобы не показать, насколько ты разбит. — Если вы думаете, что ваши глупые танцы с бубном, смогут подействовать на меня, то вы глубоко ошибаетесь, — омега встаёт и резко одёргивает свою руку, когда Чонгук потянул его обратно. — Поверьте, если бы я был бы зациклен на этих, — Чимин указал на ухмыляющихся омег, — то каждый из вас горел бы в аду. Хорошего вечера, мой господин, — он кланяется Чонгуку и идёт прочь, при этом нарочно задев того золотоволосого. Он не станет терпеть такого скотского отношения к себе. Чимин уверен, что через пару минут к нему завалится Чонгук и станет объясняться. Надо всего лишь подождать. Зачем он так с ним поступил? Если хотел вывести на ревность, то у него это получилось, сердце Чимина кровоточит и ноет. Омега уткнулся в подушку и начал тихо плакать. В этом дворце может пройти хоть день без слёз и мук? Можно просто порадоваться прекрасному дню, подарку от альфы, который уже валяется на полу и который омега не в силах поднять. Но он нехотя встаёт и убирает кинжал в коробочку, а затем возвращается в своё исходное положение. Неужели Чонгук сделал это в наказание? Даже если и так, то за какое. Весь день они провели прекрасно с друг другом, была фантастическая ночь. Альфа успел порадовать его подарком. Теперь Лэй — официально вестник неприятностей. Приехал и всё испортил. А ведь Чимин был вежлив и старался не выдавать своего раздражения, да и вряд ли альфа его за это наказал бы. Обида жжёт грудь, из-за чего Чимин сдирает с себя ненавистную блузу и остаётся в одних штанах, орошать свою подушку новым и новым потоком слёз. Встаёт вопрос: а зачем так убиваться? Омега приподнимается, берёт подушку под руки и молча смотрит в окно. А зачем так убиваться из-за того, кто никогда ещё не страдал. Вот если омега покажет, что он не сломлен, то это и будет наказанием для того. Да, пусть знает, что ему абсолютно всё равно, кто перед ним танцует, кто с кем спит. Следует показать свою гордость и величие. Несмотря на то, что альфа пытается обрушивать на него камни, омега ловко вылезает из-под обвала. Да, так он и сделает. Покажет, что ему всё безразлично, но когда наступит час, покажет, что он может. Проходит часа два, но к омеге никто не приходит. Становится дьявольски скучно, поэтому встав и немного размяв кости, Чимин подходит к окну, взяв скрипку и сев вместе с ней на подоконник. На столицу опускается ночь. Замечательный момент, чтобы сыграть свою грустную мелодию. В неё Чимин вкладывает только что перенесённое унижение и взлёт. Осознание того, что альфа не может так запросто им управлять. Ветер обдает его своим тёплым дыханием, заставляя пряди спутаться, а пальцы сильнее сжать смычок. Красивая волна звука разносится по дворцу, по улицам, проникает в каждую душу. Нет того, кто не слышит игры омеги, каждый внемлет устам скрипки. Природа будто помогает ему — начинается дождь и сильный ветер. Из-за этого игра становится более активной и громкой. Чимин даже не замечает, что на глазах выступили слёзы. Он полностью отдался игре. Всё-таки это прекрасное увлечение. Подставив макушку начавшемуся дождю, Чимин расслабляется, пытается с этим дождём грусть свою притупить. Он даже не сразу замечает, что его плеча касается чья-то заботливая рука. Мокрый омега оборачивается и видит перед собой Каина и нескольких слуг, в руках которых подносы с едой. — Каин, что происходит? — Чимин закрывает окно и откладывает инструмент. Он подходит к подносам и смотрит на Каина. — Господин повелел это принести тебе, потому что ты толком не ел, поэтому… Но договорить бете не удаётся, потому что Чимин его перебивает. — Передай своему господину, что я и крошки в рот с его стола не возьму. Пусть сам ест и своих омег кормит, — Чимин возращает подносы слугам, а сам садится на кровать, снова взяв скрипку в руки. Как начал день, так он его и закончит. С этим инструментом. — Цыплёнок мой, зачем ты так делаешь, — Каин садится рядом и поглаживает Чимина по волосам, убирая пряди назад. — Зачем я?! — Чимин резко встаёт с кровати и начинает кричать на бету. — То есть ему можно так по-свински поступать со мной, а мне нельзя? Каин, да в этом дворце все с ума посходили, что его чуть ли не святым считают. Почему вам жалко его, но не меня. Конечно, мне ваша жалость ни к чему, потому что это слабость, но всё-таки. Вы это делаете, потому что он ваш император? Так вот, Каин, это не лишает его ответственности, все его поступки ужасны. Да и он сам ужасен, он самый ужасный, жестокий, уродливый душой альфа. Я даже не могу представить, как смог полюбить такого монстра. Мне противно от его любви. — Чимин, — еле произносит Каин и встаёт совершенно белый с кровати. — Да что?! — Каин показывает ему головой, чтобы тот обернулся. Не Чонгук. Не Чонгук. Не Чонгук. Не Чонгук... А это уже и не Чонгук, это настоящий Монстр в его глазах. — Значит, противно? — сухо и без эмоций спрашивает альфа и не двигается с места. Как и Чимин, ибо тот вжался в землю и отойти не может. — Я думал, что пуля, меч могут сделать мне больно, но кто знал, что настоящую боль мне принесут твои слова, чертёнок. У Чимина получилось. Он смог ранить непробиваемого и железного. — Чонгук, я… — тот делает знак рукой, чтобы омега молчал. Чонгук начинает приближаться. Чимину кажется, что он сейчас такой большой, такой грозный. А он сам маленький и хрупкий, которого в один миг могут растоптать. Он не может поднять взгляда, ибо точно в этой бездне утонет и не выплывет. Чонгук молчит. Он ничего не говорит, что давит, это убивает. Чимин будто задыхается под этим напором. Он переборщил со словами, потому сейчас и расплатится. — Молодец, ты победил. Он проиграл.