—Где моё небо?

***       Он отложил холст, отложил кисти, лег на нос судна и заплакал.       Вначале Он просто безэмоционально лил слезы, потом – улыбаясь Своей боли. Плакал и смотрел на звезды. Попытавшись дотянуться до одной из них, увидел, как сильно дрожали Его руки. И вот здесь Он начал поистине плакать. С Его лица сошла улыбка, Его зрение словно было направлено на небо из-под океана, посреди которого Он сейчас лежал. Его легкие словно заполняла та же соленая вода, что и глаза. Его слух пропал из-за жидкости в ушах, и Он не мог встать, словно Его тянуло на дно слишком большой силой притяжения.       Он словно тонул. Тонул то ли в воде, то ли в Своей боли.       Большая волна ударилась о борт яхты. Юн подорвался. Осмотрелся: шкипер спит, вода легонько колышется от ветра, звезды светят, холст лежит…       Все так спокойно. Нет ни души. Плавные звуки природы. И в этой тишине посреди океана в одиночестве страдает от истерики Мин Юнги. —Мне нужно небо!.. — задыхаясь от слез и немых криков, жалобно и разбито прошептал Мин.       Он хотел рисовать пятиконечные звездочки на тонкой бумаге, но мог только творить пейзаж.       Новый прилив боли. Боли от того, что Он не может сейчас банально делать то, что хочет. Как не может делать этого и в общем, никогда не мог и не сможет. Выдержанный и обученный сдержанности теперь умирает от своего спокойствия.       И полный этих переживаний, полный отчаяния и потерянный, с полными глазами слез, что срывались с Его век и катились по уже заплаканному лицу вниз, Он писал. Писал звезды. Без линии горизонта, без переднего плана, без всего. Он снова писал их совершенно непонятным Ему сочетанием цветов, по совершенно непонятной технике. Но Он писал их от души сейчас. Он писал их ровно так, как чувствовал. Ровно так, как видели перед собой небо Его мокрые глаза. Ровно так, как говорило Ему сердце.       Так Он успокоился. Теперь Он не плакал. Он просто выгорел. Он просто опустел. —Шкипер?.. Верните Меня на берег. Только не туда, откуда отплывали, — «Не хочу сегодня в знакомые места и к знакомым лицам, маскам, душам.», — думал Юнги. —Куда же тогда, Сир? —Куда-нибудь поближе к Джорджии. —Хорошо.       Завелся мотор. А Юн взял последний холст. Звезды? Нет. Теперь вода.       Такое было у него прикрытие. Он действительно рисовал океан, виднеющийся где-то берег с разными фонариками, но главные огни были не там. Они отражались в воде. Более легкая в ментальном плане работа помогла Мину слегка наполниться чувствами. Остальное накопится потом. Сейчас же..       Причал, бронь на два номера, оплата картой, картины с красками на тумбочке и Юнги, допивающий напитки в кромешной темноте.

Конец девятой главы