5:27
Отдыхающие уже зашли на самолет и заняли места. —Уважаемые пассажиры, все по старому, состав не менялся. Правила безопасности тоже, только вот спаивать Вас теперь насильно никто не будет, но если захотите выпить… или порисовать, — специально уточнил Пак, глядя на подавленного Мина, — то Я к вашим услугам. А Юн даже взгляда от иллюминатора не отвел. И вот, прошло примерно восемь часов от всего полета. Но.. дикая тряска, турбулентность и качка. А Юну плевать, Он слишком загружен. Только вот Его организм не выдерживает и отключается. И сон у Него неспокойный. В разуме многое рисуется, страшные образы, и невозможно не бояться этого. А проснуться не может. Хочет. Но просто не может. Из пучины кошмара Его вытаскивает Чимин. Весь салон спит после бурной ночи, за окном слабые лучи солнца, лишь приносящие дискомфорт прикосновениями к коже светловолосого, но к Нему приходит и успокоение. Он вряд ли узнает, что оно пришло оттого, что рядом с тяжело дышащим устроился Чим. Просыпается Он, кстати от подобной теплоты и уюта: совсем тихо через сон слышит шепот. —Неужели Ты ни капли не беспокоишься ни о Себе, ни о других. Неужто Тебе не страшно за Себя.. за тех, кому Ты так дорог..? Что бы Ты сказал, узнав, что Я солгал об отсутствии влюбленности во время диалога о вине.. Я просто так хочу иметь возможность помочь Тебе. Всегда помогать... —Чимин.. — окончательно просыпается Юн. —Ох, прости, Я разбудил Тебя? —Нет. Я просто.. плохо Себя чувствую.., — проговаривает, вновь окидывая голову: чувствует, как сильно ноют Его мышцы и душа. —Как Мне помочь? Я же могу? — совсем не думает о том, что старший мог услышать Его фразы ранее. — Ты, главное, дыши, ладно? Сильного строишь.. Да нет, Ты сильный, но и выдохнуть Себе не позволяешь.. Юнги приходит в себя. Он слегка приоткрывает глаза, видит готового заплакать Чимина, всматривается и произносит, помедлив: «Мне нужно небо». —Что? Небо? Верно, Твое успокоение.. — Чимин покидает Его на несколько минут, возвращаясь с листом и ручкой, а Сам присаживается рядом, явно давая понять, что не уйдет. Юн же уходит в размышления: почти плачущий Чимин, чуть ли не в панике пытающийся спасти Того, кого, по мнению Юнги, спасать нужно меньше всего, и Сам Юнги, терзающийся в сомнениях. Мин берет ручку и ставит первую звезду на листке. Боговым зрением видит внимательный взгляд сбоку. Смотрит на Его реакцию. Парень плачет, неясно отчего, будто Он что-то знает, будто знает всего Юна. С глаз Мина срывается одинокая слезинка; та самая слеза чувства несправедливости. Еще одна звезда. Еще. Постепенно лист заполнился, а Мин вернул свою сдержанность и хладность. Снова поднял взгляд на Чимина. Тот явно подуспокоиля и уснул на столике, очевидно, Сам уставший от работы, переживаний и прочего человеческого. Юнги Мягко скользнул глазами по Его лицу, перешел на руку. Не удержался и нарисовал небольшую звездочку на кисти.Конец четырнадцатой главы