—Где моё небо?

*** —Ты сейчас напровоцируешься… —Так давай же, Мин Юнги, оттрахай Меня так же, как и Моего брата. Знаешь, как Я завидовал Ему, когда узнал, что у Него была ночь с Тобой? — спустив голос на несколько тонов ниже, говоря уже только томным шепотом. —Хаа, — терпение Мина истекало, а возбуждение росло. Этот Чимин, так пошло сидящий на Его коленях и водящий руками по торсу Юнги, эти пошлые речи, что Он шептал практически альфе в губы, эти красивые ляжки, что так «правильно» лежали под ладонями старшего. — Ты сейчас пьян.. Несешь какую-то чушь. Совершишь это, поддавшись моменту, и будешь сожалеть об этом еще долгое время.. И больше не посмотришь на Меня.. —Мать твою, Юнги. Я засмотрелся на Тебя еще тогда, в самолете. Я влюбился в Твой внутренний мир тогда на пляже! Я полюбил Твое тайное нутро в клубе, Твои проблемы в подворотне! Я полюбил всего Тебя за эти пару месяцев! Полюбил Тебя до такой степени, что когда разошелся с тобой, как гитарист и его замена, когда ехал на рейс домой, Я молился за тебя, надеясь, что ты забудешь про мать: «Пусть лучше умрут Все, но Он останется в живых». А когда Ты нарисовал звезду на Моей руке, завершив лист? Я полюбил эту Твою странность в надежде, что в один момент Я смогу заменить эти листочки и Тебе станет лучше! И когда Ты уходил от Меня.. «Жаль, что Я не заплатил за вино тогда», так? Я полюбил все это! Сейчас, да, пускай Я пьян, но Я тот еще алкаш, и все, что Я говорю тебе сейчас, оно настолько осознанно! Просто попробуй. Сделай хоть шаг в ответ на мой марафон.       Юнги целует Его. Поцелуй нежный, под стать розовым ушам пассива. Их языки мягко сплетаются, Юн слегка покусывает губы Чима, следом зализывая ранки. Они не закрывают глаза. Они сейчас хотят видеть Того человека, в котором так долго нуждались, даже не осознавая, насколько. С ресниц Юнги срывается слезинка. Первая и последняя. Она падает на скулу Чимина и скатывается с Его щеки так, словно это Он ее пустил. Это была слеза, полная чувств. Чувство, что Тебя кто-то любит, чувство, что Ты кому-то нужен, что кто-то хочет Тебе помочь, и обратные, что Ты можешь кого-то любить, нуждаться в ком-то и пытаться помочь, бояться, что Этот человек исчезнет, заботиться о Нем, переживать.       Юнги начал плавно спускаться по шее Чимина, оставляя багровые отметины. Аккуратная шея, ярко выраженные ключицы, мягкие плечи, небольшие руки. Худое подтянутое тело, слегка прорисовывающийся пресс, тонкая талия, округлые бедра, длинные подкаченные ножки. Казалось, Юн не пропускал ничего. Он словно желал запомнить все в этом теле: каждый изгиб, каждый шрамик и каждую родинку. —Помнишь, Я сказал, что у Тебя хорошенькое тело? — говорит Юнги в полные смущения глаза омеги. — Я очень сильно промахнулся. Оно настолько шикарно..       Альфа продолжил сладкие ублажения. Чим выгибался чуть ли не от каждого прикосновения Юна. Его холодные пальцы возбуждали еще больше. Обоим было трудно сдерживаться, но так же оба не хотели никуда торопиться. Они хотели насладиться друг другом целиком и полностью, в софт-атмосфере, никуда не торопясь.       Юнги коснулся боксеров омеги – единственного, что на Нем осталось, и поднял взгляд, желая еще раз удостовериться, что это не только Его прихоти. Чимин дал согласие.       Альфа моментально снял с омеги нижнее белье, заставив Того издать короткий стон. Такой небольшой, но такой значимый первый стон предвкушения.              Юнги взял Чима на руки и понес в комнату. —Куда.. Ты? — Чимин обвил Юна ногами. —Ты не уточнял локацию нашего сношения, Чимми, а так как Я хочу не просто выдрать Тебя, как последнюю сучку, а доставить удовольствие, то, поверь, Я сделаю для этого максимум. А все необходимое для этого максимума.. — Он открыл дверь спальни, — здесь.       Аккуратно положив предвкушающего омегу на кровать, Юн снял рубашку и потянулся к тумбочке. Чимин заинтересованно посмотрел на содержимое ящика. —Выбирай)       Несколько видов смазки, различные презервативы разного качества, атрибутика. Разум Пака и так был затуманен, но эта атмосфера затмила его полностью.

Конец тридцать первой главы