Тарантал

***

      С того момента, как эльфы уехали, бубновый король очень долго раздумывал над одной интересной и дельной идеей — вмешаться в отношения своего друга с тем парнишей. Из-за неё он не спал прошлой ночью, восседая на краю своей разодранной кровати и пробуя ссутулиться настолько, что с позвоночником можно было прощаться уже на следующей заре.       При всём при этом настроение было такое, что… Хотелось выпить в компании какого-нибудь паренька с манерами — такие никогда не пытаются дать непрошеный совет, залезть в душу и что-то там потыкать. К сожалению, на выпивку у него не было валет забрал последнее, оставив без гроша. Данте не обижался, он понимал чьи это деньги и каким "трудом" заработаны. Наверное, было бы куда хуже, если бы он абсолютно случайно взял всё ценное и по пути к самой любимой таверне угостил бы все попавшиеся под руку пивнушки, оставив уже Гэба без гроша. Но нет, размышления были не об этом, а о переменах, которые могут случиться, если он ничего не предпримет… Конечно в любом случае ему бы ничего с этого не было, Данте знал своё место в жизни тёмного эльфа. Знал прекрасно, что место это займут ещё нескоро, до тех пор, пока он не умрёт, воскреснет, снова умрёт и из-за многочисленных повторов в итоге не просвистит крышу здравого рассудка. Многим потерять такую вещь являлось самым лёгким делом, потому эти самые «многие» и запиваются, лишь бы защитить свои нервы от глупых, бесячих, нарывающихся или ещё каких других существ, будь то без конца лающая собака или присосавшийся из-за «подозрительного вида» стражник. Хотелось верить, что не одному ему они так часто попадаются. Хотелось верить, что умереть придется только раз.       С чего бы начать повествования его косвенных откровений с третьим лицом? Наверное, с того, что бубновый король всегда поступал по-человечески, когда был трезв. Это было чем-то особым, но не настолько, чтобы уверенно заявить, что он хороший человек. Хотя никакого смысла в этом не было: ни то, ни это к Гэбу никак не относилось, вообще никак. Эльф плевал, харкал, ссал на это с высокой башни и не понимал, что «по-человечески» значит достойно. Данте это «исправил», как минимум, если этому злобному духу сказать, что какой-то продавец сёмги не стал предлагать людям её под предлогом «свежая, борзая, ела-давилась, ещё вчера бегала, оха-какая!», его друг мог бы сказать, что мужик поступил по-человечески. Конечно, маловероятно, что он бы так сказал, но значение слова он запомнил именно таким образом. Зато когда Гэб говорил, что кто-то поступил по-эльфийски, значит нужно было скорее-скорее бежать, спотыкаясь, клюя носом землю и съев пару мух по дороге и во все блюдца смотреть на того, на кого смотрел он. Это значило, что и Данте плохо понимал что значит «по-эльфийски». По-эльфийски значило не просто хорошо, а идеально. Со стороны морали, положения, ситуации, заповедей. Самым ярким примером можно было назвать очищение проклятых скал. В одиночку, без урона и усилий. Или подчинение проклятья. Тогда становилось в разы интереснее. Но не для Данте. Сам-то он никогда не чувствовал соблазн власти над кем-то, а вот его валет… Был падок на такую вещь. К счастью, «был».       И третий знал из-за чего. Ему было смешно видеть своего друга возле грудастой колдуньи в шляпке и вперять с каким громадным нежеланием тот плёлся за ней, помогая в любом самом тяжёлом и нет деле. Первый месяц Дан не мог не улыбаться: трефовая дама умело держала того у себя под ручкой и не упускала ни единой возможности пойти в самые роскошные и людные места, где на износ пользовалась силой и умениями низкорослого эльфа. Её красоту буквально подчёркивало наличие этого своенравного, едкого на словечки и умелого в деле духа, она любила красоваться им перед своими ведьмо-подружками, как самой красивой и прочной статуэткой-совой из всех, что у неё были. Даже Дану было любопытно в тихую следовать, сливаясь с толпами, и смотреть, как именно она «красуется» тем, когда он не мог попросить того даже стул принести, конечно, сейчас другое время, но тогда… Тогда он не мог ей не восхититься, не попробовать уговорить побеседовать и не узнать зачем ей это. Ответ был. Звучал подобно нежной мелодии на тонких струнах, но её потайные желания так и остались нераскрытыми, но кое-что Дан понял и без разжовывания: они просто давно были знакомы и то, что она делала, являлось мщением, из-за которого Гэб возненавидел колдунью ещё больше, несмотря на это Клеопатра, держа первого у себя в замке, получала лишь удовольствие. Самое разнообразное, тайное и закулисное… Бесспорно колоссальное во многих планах.       Но что же сейчас? У бубнового валета назрели планы и никто, кроме того парниши, ему вроде и не нужен. Да, есть вероятность, что Фара уже распяли на стене, но шестое чувство до сих пор держалось на спокойной мысли чужого благополучия. Которое могло в миг раствориться. И третий хотел бы уберечь себя от последствий такого неблагоприятного исхода.

***

      Габриэль зачастую сидел в тишине и одиночестве, когда оставался лечиться в лесах, окружённый природой и всеобщим молчанием. Лечил психику. Обычно это длилось пару дней, после которых он вновь возвращался в крестьянские деревни, бароновские города и императорские королевства, где самыми разнообразными методами и способами становился частью общественных масс. Это происходило довольно легко и просто благодаря нажитому опыту: обходить воюющие места с людьми, не нарушать законы, всегда быть нейтральным ко всем, но добрым к тем, к кому тянется душа: девушки с приятным личиком, старики с блестящими украшениями, юнцы с огнями в сердце, правда, на первом месте всегда были мужчины постарше, с опытом покруче и рукой потяжелее его самого. У таких и работы полно, и историй, и чему научиться есть. Габриэль редко брал во внимание кого-то кроме этой небольшой, но обширной категории, но, опять же, по опыту зная, что ничего путного из этого не выйдет. А правда, зачем ему общаться с пузатыми офицерами, заносчивыми солдатами и подозрительными типами, которые только и могут, что подчиняться и приносить нескончаемые беды на ничего не подозревающих прохожих? А королевские особы? Пф, да сдался он им?       Но что касается исключений: они же везде. Сам Фарллос и есть исключение: приходит, работает, расспрашивает, получает деньги и уходит. Он — разнорабочий, а таких в некоторых местах хватают за руки-ноги и несут к себе для продвижения абсолютно любого вида производства продукции, транспорта, текстиля да и не только. Оглянуться не успеешь, как станешь рабом какого-нибудь маркиза, оттого он нигде и не задерживался.       Однако сейчас он читает книжку уже какой день и какой раз задумывается: где он, что тут делает, зачем здесь, что для него с этого всего будет. Но хруст яблока разносит любые недоумения и он вновь вчитывается. Выучивает заклинания, как скороговорки, проговаривает прочитанное несколькими страницами ранее и снова откусывает спелый фрукт.       Ему абсолютно всё равно, где он, что он тут делает и зачем он читает эту книжку. От стула жопа не болит, носом не хлюпает, яблоко вкусное, книжка интересная, а всё остальное его не колышет.       Не_Габриэля, не выходящего из спальни третий день, это тоже не колышет.       А Данте, находящегося за десятки километров от них, колышет. Он не боится, не страдает мысленной лихорадкой, не хватает себя за волосы в бесконечных сомнениях. Он просто идёт к ним с небольшим желанием обезопаситься, ведь первого, кого бубновый валет будет долбить в уши с разными жалобами на состояние — он. Это его заставят бросить пить, выйти из состояния безмятежности, пойти за тридевять земель в болота, мёрзнуть или жариться под любыми погодными условиями простым и кратким «не жалуйся, бывает и хуже», пока они оба отбиваются от одичавших монстров. Битвы — круто, но-о-о-о… Э-э-эх… Мда. Уж пусть этим кем-то станет Фонарь, чем несчастный король бубен с его любовью к комфорту и возрастом за сорок. Он староват и для пути до дома остроухого, какие там путешествия ради медитации на бутылке из чистого-пречистого песочного мрамора горы под названием «Надарвись-паскуда» на языке каких-то там богом забытых геров.       Гэб конечно же пошёл б туда не ради медитации, ради браконьерства и разбойничества скорее. Больно любил он сидеть на ветке и становиться местным призраком-убийцей, за которым посылаю по несколько десяток странников-помощников, наподобие длинноухого, чтобы уничтожить кошмарную пакость, заманивающую юных дев и юнцов голосом. Обычно он заканчивал такие игры, когда к нему посылали его короля, до которого все же доходили слухи об этом «невероятном» и «безбожном» чудище. Многие монстры посвящали свою жизнь ради охраны своей особой территории и эльфы также входили в этот круг, потому Данте не удивлялся, когда Гэб пробовал что-то такое ради развлечения, спокойствия или одиночества, которое являлось чем-то приятным только если король мог дойти до эльфа и вломить за всё, что тот успел натворить. Не больно, но достаточно, чтобы заставить прекратить влекующе голосить, слово сирена, и вприпрыжку разносить чужие внутренности по полям, кустам, веткам, заборам и тому подобном, вызывая тем самым страх с негодованием людей и притягивая с лесов безобразных бестий.       …И тут до колдуна доходит: кто будет останавливать маленького духа делать подобные, неописуемые в своем кровопролитии и жестокости, вещи? На Фара? Да может он и сам присоединиться против не будет. С другой стороны: им обоим вломит кто-то другой конечно не так, как умеет делать это колдун, но хоть как-нибудь, только бы не насмерть… Красноволосый отнекивается от этого с пренебрежительным прищуром. В наполненную кашей с самыми разнообразными предположениями и воспоминаниями голову нужно только добавить чего-нибудь горячительного и будет легче не только думать, но и собираться приступать к задуманному — так третий решает и так поступает. Думать ни о чём можно бесконечно, только пользы отнюдь будет немного.       Светлый эльф крупно вздрагивает, когда привычное спокойствие с тишиной нарушается громким стуком в дверь одновременно с тем, как освещающий руки шар возле плеча пропадает. На улице ночь, идёт лёгкий снегопад и посвистывает ветер — гостей здесь не ждут, но он всё равно встаёт с дивана, на котором оставляет кубик-рубик, и, проходя коридор, подходит к источнику звука: мужчина за дверью громко хрипит и что-то недовольно бормочет. Габриэль узнаёт знакомый голос, удивляется неожиданной встрече и через дверь неуверенно произносит: —Здравствуйте! —Фонарь, открой дверь, а.—Как можно громче бурчит тот, оперевшись о преграду и поставив одну руку на бок. —Я не могу, у меня нет ключей, а ваш друг уснул и не просыпается.—Габ немного сжался, смотря на запертую дверь так и не изученной до конца комнаты, такой теперь отталкивающей и жуткой, и ещё раз усомнился в том, что сказал: эльфёнка там и быть-то не могло. —Ты его вырубил что ли? —Нет, он просто не выходит из комнаты! Уже…—Габ отворачивается в сторону, считает на пальцах, поднимая одну бровь в неуверенном предложении, и снова поворачивается.—День третий-четвёртый! —Неужто он опять за своё? —Данте всё ещё подвергается сомнениям, но сразу же находит в них обоснованную причину своих последующих действий.—Ладно, отойди от двери, а то задену! —Ладно?       Данте прислушивается к отдаляющимся шагам, в какой-то момент кивает и отходит от входа сам.       Дверь вылетела с петель, хлопнув по полу, с такой силой, будто бы с той стороны по ней шибанул трёхтонный таран, что слегка пугает Геба, но сразу же отходит на второй план, когда длинноухий, приблизившись к отряхивающему руки колдуну, появившемуся в довольно потрёпанных, на краях с подожженными дырами, и тряпошных одеждах до колен с верёвкой вместо пояса и такими же по цвету с грязью, но целыми штанами. Шляпы на нём не было. —Ух, темно то как.—Комментирует вошедший. —Здравствуйте! —Взволнованно повторил эльф, спрятав руки за спину, потом опомнился, и, выставив одну перед собой, создал светящийся шар для освещения. —Ты теперь точно фонарик…—Посмотрев на то, как магическое освещение поползло по потолку, Дан перевёл внимание на парня.—Рад меня видеть хоть? —Да, а то еда почти закончилась! —Хм, ну, подождёт, а Гэб где? Там? —Указав на дверь, которую Габриэль не смог взломать созданными из ничего отмычками, Данте носком ботинка подкинул другую, входную, и с характерной громкостью прибил, как крышку люка, на место. Габриэль глядел на это с восхищением, позабыв вопрос.—Ну-с, чуйка говорит: там.—Мужчина ставит руки в боки и подходит к ней ближе.—Будем вламываться, как обычно. —Подождите! В той комнате должны быть ножи-охранники, а вы…—Предупреждает Габ, перебирая пальцы и волнуясь о чём-то другом. Он на долю секунды отводит взгляд полный неприязни на дверцу, после сразу же возвращает к бубну.—Разве вы хотите быть там? Я бы не хотел, не открывайте дверь.—Данте смотрит на него немного странно, не понимая почему данная фраза звучит как-то не так, но только пожимает плечами, решая не оставлять того одного. —Запуганный ты какой-то… Иди ко мне тогда.—Габриэля явочным порядком ухватили за руку и прижали к груди лицом.       Шар света резко пропал, окунув коридор на первые минуты в непроглядную тьму. Данте выставил перед собой руку в указательном жесте скрещивая пальцы и тем же заклинанием распахнул струящуюся по краям чем-то неосязаемым дверь в спальню. Та по сравнению с предыдущей приняла на себя удар в разы устойчивее и каким-то образом осталась на петлях, хоть и выглядела слабенько. Резко стало холодно и светло-синее мерцание упало на ноги ворвавшихся. Многочисленные кинжалы из самых разных металлов, освещённые со стороны подбадривающим светом колесницы ночи, одной буйной волной полетели в сторону ворвавшихся, внезапно ударяясь о еле видимую преграду красного чародея, он держал вокруг себя барьер и довольно медленно проходил внутрь из-за мешающего парня, который ни в какую не желал двигаться, до боли жмурясь от резких звуков над ушами — чувствовал, как пропитанная за всё это время чем-то жутко сильным и противно вязким, комната кричала, срывая связки, чтобы те убирались прочь и не тревожили её хрупкий покой. Данте чувствовал это не хуже, но продолжал уверенной черепахой проходить дальше.       Пока враги шаг за шагом приближались, над темным эльфом интенсивно скапливалось множество оружий, переплетаясь ровными несокрушимыми крестами, превращаясь тем самым в сплочённый щит, пока другие продолжали неистово хлестать и колоть барьер колдуна, что на первый взгляд выглядело тщетно. Звуки стального лязга, глухих ударов об магию и противоестественного эха с каждого угла становились громче. Габриэль почем зря прижимаясь к мужчине и сквозь горькое состояние слабости перед ситуацией заметил, что клинки с их последней встречи стали в разы плунжерней, увеличились в длине и сильно заострились в краях и изгибах, становясь с каждой каплей времени упрямее. Дан придерживал эльфа одной рукой и смахивал летающий повсюду оружие, как стою пчёл, второй, пробуя как можно лучше оглядеть сквозь мельтешащее железо позабытую им комнату. Его здорово расстроил тот факт, что кроме постели и трёх-стёкольного окна ничего из старого не осталось. Наконец рука колдуна поднялась для финальной попытки добраться до вальта под неживой эгидой.       К всеобщему разочарованию через щиты пробиться не удавалось, как клинкам, так и колдуну, потому тот мог только взять себя за лоб и тяжело повести головой в непонимании того, как именно нужно поступить. Эльфёнок в самом деле спал непробудным сном, тем самым, который Данте называл «палой спячкой» или «сном белоснежки», поскольку хватало лишь одного прикосновения, чтобы пробудить спящего, губы это будут или матерый щелчок в лоб не имело никакого значения.       Габриэлю хватило одного раза посмотреть на эту ситуацию, чтобы попробовать помочь подсказкой, поскольку чародей никаким заклинанием не мог лазогнать рой над холодной кровлей. —Вы умеете делать клонов?!—Приглушённый крик эльфа сквозь чуть ли не громовую шумиху снаружи звучал словно одна длинная помеха. —Чего?! —Клонов, клонов умеете делать?!—Ещё громче спросил тот чуть ли не в ухо и чужую идею уловили. —А, понял!—Дан несильно усмехнулся и поводил по воздуху рукой. За барьером из пола начало расти чёрное нечто, совсем непохожее на что-то живое или хоть немного зловещее, но это не помешало некоторой части щита видеть в нём невероятную опасность. На «нечто» напали многие, но не все, третий сделал таких больше и не успевали непонятные создания появляться, как их тут же разрезали на куски или скорее развеевали, то и дело врезаясь в пол или друг в друга, насколько их выбесило могущество нарушителя в тряпках.       Щит из множества орудий всё же ослаб и тогда мужчина собрал силу в кулак и произвёл перед собой монументальную атаку. Те разлетелись на пару секунд в стороны одним огромным зонтом, открыв эльфёнка, и Данте на свой страх и риск вытащил уязвимую руку из барьера, схватил за одежду и… Выронил тело, выдернув атакованную конечность, когда у него её чуть не лишили, от неожиданности как того, что руку в некоторых местах успели глубоко так цапнуть, так и от того, что со стороны ладони её схватили. Повторять пройденное не пришлось. —Он проснулся.—Негромко предупредил причину отступления чародей и вылетел с лучником на руках за открытую дверь, почти впечатываясь в стену — барьер в миг лопнул и скорлупкой распался от бесконечного мочилова защитников в прошлом спящей красавицы.       Еле-поднявшееся на постели существо с опущенной головой не отличалось активными действиями. Темно-синее освещение со стороны окна очень тонко обливало захудалого и сжатого в огромной и печальной в своих тонах спальне эльфёнка. Клинки не осмелились заходить за пределы пустотной комнаты и аккуратно начали выстраиваться в нестройный ряд по стене, наставляя свои лезвия в сторону бубнового короля, открытая вид на хозяина, но и пуская на него тени. —Гэб, что ж ты дрыхнешь, вставай давай!—Бережливо прижимая к себе Габриэля, Данте крепко зажимал кровоточащую рану на предплечье. Габриэль, что растерянно перемещал голову с одного бубна на другого, не мог придумать подходящий вопрос. Казалось, прошла самая медленная минута того, как он созерцал созданную из ничего картину со своим собратом в центре и только голос мужчины стал причиной вспомнить где он.—Не выспался ещё? —Не будите.—Неслышно прошептал тот не своим голосом. —Гэб, вставай, ты ж уже несколько дней спишь!—В тот же миг Дан заметил в углу перчатки с бронькой эльфа и сумку с бутыльком. Мозг хотел было заострить на них своё внимание, но не стал.—Ты ж не суслик какой-нибудь, чтоб в спячку к зиме заваливаться, просыпайся.       Тёмный эльф поднял на них голову. Чёлка совсем немного была помята, скрывая ярые при блеклом освещении серые глаза, цвет щёк его был, как у мертвеца, одежда при этом лежала слегка мягче и легче, чем раньше. Падающие тени выразительно демонстрировали каждую складку на постели. Такой странный и такой завораживающий одновременно этюд комнаты мог здорово заморочить голову, даже начать завлекать, но и успевать отталкивать наличием огромного множества идеально заточенных лезвий. —Пусть ко мне подойдёт… Габриэль. —Чего?—Растерялся эльф. —Иди-иди, не бойся.—Подталкивали его сзади, стараясь не думать о летящих чучелах, которые со странной издёвкой показывали на себе кровь чародея.—(Я тебя прикрою, не волнуйся.) —Ну… Ладно.—Встав с пола, Габ сначала помедлил, а потом торопливо пошёл к эльфёнку.       Как оказалось, барьер чародея защищал не только физически. В комнате, пропитанной чужой магией, словно насыщенными и едкими духами, можно было задохнуться. Густая атмосфера сильно давила на плечи, спину и голову, но ноги довольно быстро переместили его к источнику появления сей неприятной среды. Не по своей воле упав на колени, лучник оперся руками на край постели и снизу вверх посмотрел в пустые глаза эльфёнка на середине.       Все старались не двигаться, дышать тем более. Гэб почему-то не торопился приходить в сознание и только и делал, что механически шатался на месте, придерживая гудящую от слишком резкого пробуждения голову, позабыв всё, что происходило в снах и наяву за последние недели. Светлый незаметно дёрнулся и отчего-то потянул к лицу эльфёнка руки. Это было бы последним, что сделал перед смертью длинноухий, если бы не чародей с протянутой вперёд рукой. Барьер успел отбить ринувшихся псов и те, звонко ударившись, начали поочередно резать магию колдуна, злобно скребя и сверкая, но почему-то стараясь больше не шуметь. Ладони эльфа, что стоял на коленях, засветились лимонным, тёплым свечением с белыми крупинками, находясь по бокам головы.       Он пробовал облегчить страдания эльфёнка, пока сотни кинжалов за спиной пытались проткнуть постороннего, упиваясь своей беспомощностью перед небезграничным волшебством красноглазого. Когда тёмный эльф поднял руку в приказном жесте остановиться нападать в доме постепенно снова стало тихо. Габриэль убрал руки и увидел в серых глазах не только благодатную осознанность, но и неизгладимое впечатление. —Магия, она...—Проговорил тот поражённо. Со стороны кто-то приближался.—Поддалась тебе…?—Во взгляде и голосе чувствовалось изнеможение. Габриэль почувствовал гордую радость и ничего не успел ответить, так как Данте неожиданно схватил его за подмышки и приподнял, заставив сесть рядом с тем. —Та-а-а-ак…—Скривился третий при виде двух поднятых пар глаз.—Я собирался с вами поговорить хорошенько, но, думаю, вам нужно ещё… Выспаться. Нормально.—Смотря на всё равно не проснувшегося Гэба, Данте немного пожалел его сородича, на которого в будущем решил возложить свои обязанности, и отложил все вопросы с предложениями на завтра. Он ведь и сам вообще-то уставший.—Кхм, всё, спите, с дверьми и прочим я разберусь. —А-—Габриэль вспоминает какое-то неотложное дело и тянется к колдуну, когда тот плюёт на жутко агрящееся оружее, поворачиваясь к выходу. —Спи!—Заключает Дан, хлопая дверью, и Габ садится на место.       Мрачный эльфёнок не обращает ни на что внимание, смотрит в пол. Габриэль не знает что ему делать, те невыносимые ощущения ослабли, витающие в воздухе ножи притихли. Стало теплее. —Ты… Ты правда всё это время спал? —Да, и я хочу спать дальше.—Без эмоций сказал тот, бессильно падая на спину. Матрас даже не качнулся. —Много спать — здорово, наверное…—Габ переводит подозрительный взгляд на того.—Ты любишь спать? —Нет. —Им…—Габриэль сглатывает ком сомнений о любом действии и с опаской ложится рядом, оставляя ноги на полу. Нетронутая подушка, так и остаётся нетронута.—…Я думал, что тебя не было дома. Ты ни о чём не предупредил.       Не_Габриэль тяжело вздохнул. —Почему ты не ушёл?       Габриэль вскинул бровями и сразу ответил. —У меня не было ключей. —У меня их тоже не было, но я нашёл способ тебя вытащить, у Данте не было ключей, но он всё же пробрался сюда. —Я… Не хотел выбивать двери, ты мог разозлиться. —Это здорово, что ты стараешься не давить на нервы, но пообещай мне одну вещь, хорошо? —Какую? —Не думай, что закрытая дверь — преграда.—Он отвернулся от эльфа, забываясь, но продолжая держаться.—Твоя преграда это не дверь, а ты, который не решается её убрать. —Я… Запомню? —Габ молча поглядывает на потолок, где плавают настораживающие силуэты, словно плоские рыбы в глубинах, и резко прикрывает глаза, поскольку те смотрят в ответ. Хуже монстров под кроватью.—…А я могу попросить у тебя кое-что?       Гэб затяжно вздохнул и прижался щекой к одеялу плотнее. От смены позы почувствовалось приятная слабость и он подтянул к себе ноги, полностью положившись на своё оружее, что очень осторожно прикладывалось рядышком, чтобы просто быть ближе к груди источника их жизни, такой беззащитной и тёплой. Возможно завтра ему покажется это слишком откровенной позой, но сейчас просто хотелось верить, что увертливый эльф позади не развеет его невесомую апатию с этой сладкой истомой в теле и не попробует его обеспокоить. —Проси.—Наконец шепчет Гэб. —Можешь-—Габриэль на секунду открывает глаза и снова закрывает, пугаясь того, как близко к его носу одно из лезвий. Кажется, будто принял его нахождение далеко не каждый из полу-живых присутствующих.—Не спать здесь? Мне кажется здесь небезопасно. —Кому как…—Гэб открыл и поднял глаза на окно, за которым во всей красе висела луна и падали крохи снега, застилая собой подоконник и частично решётку. Казалось, что положения лучше того, что сейчас, может стать лучше только если никого не будет.—Здесь здорово, если никого сюда не впускать, с чем мои крошки… Не справились.       То, как ластились и подрагивали металлические рыбки, оказывается показывало их сожаление. Клинки сожалеют, что не справились. Они опускают свои носики и скорее всего весёлыми казаться больше не будут.       Остроухий прикрыл глаза и расслабился, слушая взволнованное дыхание длинноухого за спиной: тому хотелось спросить столько всего, ведь за это время было придумано такое количество вопросов, что хватило бы на пять свитков, и многие из них имели смысл узнать на себя ответ, но из уст вылетали с каждой попыткой только ещё одни содрогающиеся под чем-то непонятным вздохи. —Я извинюсь за сегодня завтра…—Последнее, что произносит на сегодня тёмный эльф.

***

      В постели Габриэль очнулся один-одинёшенек. На удивление, он лежал вот прям от а до я в ней правильно: голова на подушке, руки на животе, тело под одеялом и без обуви, привычно сидящей на нём круглые сутки, не считая времени, когда приспичивает сполоснуться. Смотря в окно, он пытался вспомнить как именно уснул, но в голове некоторые очень важные кадры казались размазанным или разобранными на пазлы и только нетронутые краюшки говорили о хоть каком-то взаимодействии с эльфёнком, кроме речи и именно вчера.       С коридора из кухни впервые раздавался звук жизни: два узнаваемых голоса, грозное шипение и скворчание масла на плите, война с посудой под медным краном. Габри прижал уголок одеяла к лицу и почувствовал себя, как дома. Зная, что место это с пыточной, с оружием, без родных, без штор и домом назвать нельзя, он приглушённо пискнул умозаключению: дядя Данте остался на подольше. Если остаётся он, то и это знакомое тепло исходит от его присутствия.       Под странную мысль встав с постели, Габ резко её оборвал, видя неподалёку стул со стопкой вещей и запиской-просьбой примерить. Почерк был красив, но грубоват и крупен, потому адресатором вероятнее был красноволосый. Стопка одежды до боли походила на то, в чём он встретился с бубнами впервые.

«Она… Новая.»

…

      Переодевшись, светлый эльф стоял за стеной возле входа в помещение, скрываясь, где бубновые о чём-то довольно долго говорили, и не решался войти, как от любопытного характера, так и нейтрального самоощущения лишности. Чародей с закатанными рукавами активно перемещался по поверхностям гарнитур, где были разложены частично нарезанные и нет овощи: занимался готовкой чего-то похожего на салат с обжарками; мечник же сидел в одних штанах на стуле, выглядя чересчур озлобленным, но в то же время спокойным, чего Габриэль под своим застенным градусом не видел. —…Я его ненавижу.—Длинноухий тихо присел на пол, оперевшись о стену и начав подслушивать своего сородича.—Я тебя уверяю, что не смогу и больше минуты находится перед этим куском человеческого говна, если вокруг не будут лежать трупы его свинюшных жополизов. —Ну дак не иди туда, у тебя ж к нему столько неприязни, к королю то.—С опущенной головой на разделочную доску, Данте зазвучал как-то незаинтересованно, скорее всего просто сосредоточившись на нарезке капусты. —Ты не понимаешь: он должен ответить за всё то, что сделал с эльфийским народом! Пятый год, а этот петух ещё на троне! —Не только перед ними же. —Какая мне разница до других? —Возмутился тот.—Он уничтожил больше половины деревень, где эльфы хотели жить мирной жизнью, они даже в города не лезли, а этот человечешка взял и натравил на них целую стаю монстров! Там не было ни одного, кто мог дать им отпор, ни одного! Да будь я там, я бы хуй кому дал до них добраться! —Ну-ну, а- —Ты просто не представляешь какие лужи крови там были. Одни разодранные трупы, одни слёзы и ужас! Омерзительно. —Ну. —И там были одни чистокровки…—Опустил уши бубен.—Я такую возможность упустил, ты бы знал, как я себе уши тогда драл из-за этого, что не успел до них добраться…—И те вздрогнули, будто бы помня какую боль им причинили ни за что. —Хм… Повезло тогда твоим чистокровкам. —Да какой повезло? Их зверски убили! —Ну-с, не знаю, может ты бы их и защитил, но потом… Сам бы их затерроризировал. Ты же так и сделал с прошлой деревней, в которой был дом суккубочек? —Это другое, там было столько людей и разврата, что… И не убивал я там никого! И тиран из меня никакой. —Потому что одна девчушка была похожа на эльфийку? —Нет, и это никак к этому не относится.—Не_Габ оскорблённо отвернулся и слегка изменился в лице, говоря тем самым, что доля правды произнесена была и он хоть и капельку, да жалел. —Ага, конечно.—Данте усмехнулся, тряся сковородкой над огнём.—Может ты и не убивал, но после тебя это явно кто-то учудил. —Тварюги, а. —А ты кто? —Да тоже. —Пф, до сих пор не могу понять когда именно ты так быстро успеваешь меняться.—Водя в воздухе ножом, изумился чародей. —А нехрен сидеть на пятой точке круглые сутки, лучше бы со мной путешествовал.—Занедовольствовал мечник, отвернувшись от вида чужой спины.—И пользы было бы больше и умения какие-нибудь прокачал. —Да надо мне это? Напутешествовался я, суставы ноют, голова не работает, магия еле поддаётся. Знаешь как я вчера глупил, пока пытался тебя расшатать? Там всё так просто было, а я чуть руки не лишился! —Данте провёл по забинтованому предплечью и вернулся к прежнему делу, чувствуя радость от незамудрённой готовки.—Хотя скорее устал просто… По темноте шёл, думал: потеряюсь, спать под лавочкой буду. —Так быстрее доделывай своё зелье вечной силы (или чо там у тебя) и пошли со мной!—Заискрился чем-то горячим эльфёнок, заставив даже глянуть на себя.—Уверяю, как только пойдёшь — получишь всё, что хочешь! (И спать под лавочками не прийдётся.) —Гэб, со мной такое уже не пройдет. —Да где я вру? Бесконечные драгоценности, неимоверная сила, ценнейшие знания, власть, уважение и удовольствие от всего, что тебя ненавидят! Разве не это так любят люди?—Габриэль за стеной как будто потерял связь между тем, что слышал и тем, что представлял из себя мрачный эльфёнок.

"Перебор."

—Ну-у-у…—Данте сомнительно покачал головой, как бы говоря, что всё перечисленное не комильфо. —Огромная бочка пива, в которой тебя будут ждать девы самых твоих любимых рас, море бухла! —Теперь ты меня уж слишком соблазняешь, прекрати.—Засмущался тот, стеснительно подвигивая плечами, как кокетка перед денюшками. —Да мне фантазии не хватит, чтобы представить насколько хороши будут как девушки, так и алкоголь! —Старался не смеяться эльф, продолжая двигать руками по настроению тона и очень правдоподобно лгать.—Ты сам можешь стать королём, но сбросить всю власть мне.—Словно одолжение опустил голову эльф, показывав на себя и прикрыв глаза.—Представляешь как долго ты сможешь наслаждаться всем, чем захочешь? Никаких бумаг — никаких страданий.—Заключил тот. —Конечно, пока всё государство не появится в ногах одного озлобленного патриарха. —Я не патриарх.—Неодобрительно прищурился тот. —Ещё какой…—Лопатка в сковороде ненадолго приостановилась и эльф был одарен вниманием алых глаз.—Если ты бросишь все бумаги и пойдёшь воевать с королями с глазу на глаз, думаешь, в твоих руках ничего не просыпится? —В моих руках будут изумруды, а не песок и я не буду жалеть, если пару из них упадёт на всю ту гору, на которой я буду сидеть, если ты решишься пойти со мной.—Уверенно ответил тот, задернув нос. —Руки свободны должны быть. —Они и будут, если будешь рядом. —Пф, что ты мне уши так старательно закладываешь?—Улыбнулся бубен, развеяв манимые ощущения заинтересованности.—Контрактным демоном стать хочешь? Или мир захватить? —Ладно-ладно, что-то я совсем заврался…—Гэб посмотрел куда-то в сторону и подтянул ноги, складывая их бабочкой на стуле. Габриэль же вернул все представления о эльфёнке обратно: для него их беседа казалась правдой, причем чистой.—…В общем, если не станешь бессмертным или чё там, то хотя бы оставь мне кого-нибудь. Не оставишь — заставлю стать вампиром и сосать кровь. —Ага, только бы найти возможность, а то ты каждый раз туда-сюда бегаешь и вот уже вся романтика пропадает. До деток, как до пустыни пешком. —А нечего делать это в своей вонючей харчевне! —Возмутился Габ, вспомнив некоторые неловкие моменты.—Там не то, что романтики найти, там дышать нечем! —Простые люди любят простую обстановку. —Тоже мне обстановка… У девушки и делай свои дела, а не там, где я с отрезанными руками бегаю. —Кстати, насчёт этого, прекращай таскать ко мне трупы.—Сменил тему с интонацией бубен, стараясь не грубить при тушёных овощах.—А то знаешь как я "удивился", когда понял, что весь мой подвал ими заполнен, тем более наполовину живыми. Это ещё мягко сказано, на тот момент мне жутко хотелось тебя придушить. —Так что же ты не пошёл и не придушил? Я вообще-то не так уж и далеко от тебя был. —Ближе скала матерь была, та меня и успокоила. —Орал? —Орал, да ещё как. —Не слышал, нужно было громче.—Сьязвил тот. —Проказник, а…—Посмеялся колдун, последний раз провёл по дну сковородки деревянной лопаткой и приступил к перемешиванию с остальным.—Есть хоть будешь? На тебе мяса нет. —А нечего на меня смотреть, может я драугром стать хочу.—Выпирающие рёбра тёмного эльфа и мешком сидящие узкие штаны начали играть на боковом зрении короля громче. —Те побольше будут, да и подходящего храма тебе не найти. Склеп нужен. —Надеюсь по соседству будет твоя могила без камня.—Улыбнулся тот, проведя пальцем по столу. —Надейся-надейся, хрен я с тобой рядом лягу, потому что по ночам горланить будешь. —И буду, а то делать нечего, кроме как молча гнить в камнях…—Он тихо проговорил последнее и откинулся на спинку стула, закинув руки за голову. И с каких пор он стал пустозвонить? —Может всё же позовём этого.—Кивнув в сторону дверного проема, бубен поставил тару с салатом на плиту и опёрся о стол руками.—А то он не как ты, воздухом не питается. —И им я тоже не питаюсь. —А чем тогда? —Аурой, маной… И водой. И ещё чем-то. —Потому и не растёт у тебя ничего.—Выпрямился Дан. —Вот найду чистокровного и ты всё поймёшь…—Гэб резко открыл глаза и выпрямил ноги, спустив на пол.—Кстати, совсем забыл. —Чего такого? —Я бесконечно тебе благодарен.—Тёмный эльф встал со стула и, слегка поклонившись, сел обратно. Третий был поощрен таким редким жестом, но всё ещё недоумевал с каких дел он их заслужил. —С чего? —Помнишь ты мне недавний ритуал испортил? Ну, когда я того к стулу прибил и пентаграмму со свечами нахреначил…—Он нарисовал круг в воздухе и получил кивок.—Я чуть не связал свою жизнь с его и, если бы не ты, убил бы несчастного. —Фара же? —Ага…—Он расстроенно выдохнул.—Я был ослеплён тем, что нашёл настолько подходящего для- кхм, (слияния), эльфа. —Не представляю зачем тебе это, и, пожалуй, спрашивать не буду. —Для идеального «одухотворения», ничего такого.—Исправился эльф. —Да, только знать бы ещё что это такое. —Куда лучше всего того, что ты можешь представить.—С горчинкой отрезал тот.—Я так ждал, а тут… Ладно, забей. —Как знаешь.—Дан присел за стол, положив на него руку, и тяжело вздохнул.—Что с парнем делать будешь? —Убивать и вешать. Что ещё мне с ним делать?—Неудачно пошутил тот, вызвав внутреннее беспокойство лучника и своего короля. —Ты повремени с этим пока, у меня ж предложение одно есть…—Гэб незаинтересованно склонил голову в бок, но послушать не отказался.—Я ж уже старенький для… В общем, хочу предложить, чтобы моё зашарканное место в твоих… Ну, допустим «небольших злодеяниях» занял кое-кто другой. —Вот это ты размечтался конечно. —Сразу же уловил подтекст эльф, возмущённо убрав от себя руки и отодвинувшись. —Тоесть тебе ещё не надоели мои бурчания? —Так ты не бурчи и всё прекрасно будет.—Гэб глянул на пустой коридор и слепо прищурился. —Щас прям, у меня это одна из самых сильных способностей против тебя.—Смотря в противоположную сторону от остроухого и выхода, усмехнулся тот. —Какая несмешная шутка. —Ну ладно-ладно… Фар! —Крикнул резко третий, дёрнув головой в сторону спальни и заставив хозяйна клички дрогнуть.—Выходи давай, здесь и для тебя место найдется! —Дружелюбно и громко позвали того. —А-а… Здравствуйте? —Фарллос неуверенно показался на пороге и пожал руками от волнения, что ему могут указать на то, что стоял и подслушивал, после такого легко потерять доверие.—Вы решили остаться на подольше? —Мужик, ты старше меня на сотню лет, что за сте-… Гэб?—Чародей покрутил головой, но тёмного эльфа нигде не увидел, тот будто испарился, лучник тоже округлил глаза, ни разу не увидев за сегодня эльфёнка, хотя явно слышав. Сзади Габриэля, точнее со стороны коридора, послышался хлопок двери и стало понятно одно — остроухий решил остаться наедине в своей рабочей комнате. Проходить мимо невидимкой, наверное, считается ещё одной его способностью.—Кхм, ну… Не хочешь поесть? Я приготовил неплохой салатик, а под свеженький сок зайдёт, как медовуха.       Почувствовав жуткий голод и нетерпение попробовать насколько хорошо готовит чародей, эльф ни от одного предложения не отказался, потому уже через пару минут болтал с тем с набитым ртом. —А что это у тебя за рисунки на руках? Раньше я их не видел.—Заметил наконец Дан, смотря на чужие руки, одна из которых лежала на столе, а другая держала ложку. Те были бледными и отдавали нездоровой синевой. —Не знаю, но мне они нравятся.—Смотря на запястье, продолжал опустошать тарелку Габ.—А почему вы так-…—Прожёвывая тушёные огурцы, сделал небольшую паузу голодец.—Поздно пришли вчера? —Да у меня несколько проблемок возникло, но добрался я до вас вполне целым, так что думать об этом не стоит…—Дан поправил на коленях одеяние, оперся локтём о стол и улыбнулся, по-доброму смотря на Габриэля, что с огромным аппетитом ел обычный салат, запивая яблочным соком. Продуктами без разрешения успел закупиться сам бубен. Когда тот попросил добавки, Данте уж слишком заухмылялся, поставив перед тем сразу всю тару.       И тот съел всё, что тот наготовил, сразу же отважившись помыть всю посуду самостоятельно. —Благодарю, это было очень вкусно.—Запив свою благодарность последним глотком сока, начал ополаскивать железную кружку Габ. Настроение Данте прям подпрыгивало, уж больно многое ему теперь казалось слишком простым и ясным в эльфе, тем более самые важные вопросы о нём со своим другом он уже обсудил, каким-то образом дойдя до темы аж о короле Ветхого Мира. —И лыбится и лыбится.       Дан поворачивает голову в сторону низкого голоса и улыбается уже с хитринкой. —Снова в свой панцирь залез? Да ещё и причесался.—Не_Габриэль стоял во всём том же, что и вчера, но с маленьким изменением: с другим клинком, вероятнее одним из тех, что находятся в спальне.—Я то думал ты наконец успокоился. —Думай об этом меньше.       Проигнорированный Фарллос позади тех, возле раковины, молча пялился со спины на вернувшегося эльфёнка и заметил ещё одно отличие: на ремне у того висело заметное по своим габаритам зелье молочно-белого цвета. В стекле над жидкостью что-то дымились и переливалось, подманивая к себе, как видом, так и красивыми пряжками, на которых висело. —Габриэля накормил? —Естественно, в него весь тазик влез. —Замечательно, продукты переводиться не будут, а теперь…—Гэб повернулся к Фару и тот наконец поднял взгляд.—Пора получать… Извинения. —За что?—Вскинул бровями тот. —За три вещи. Если не знаешь ни одной из них, значит извинений не будет.—Гэб грозно скрестил руки, когда король захотел вмешаться, открыв и закрыв рот, как рыба, и снова повернулся к эльфу. —Я… Не думаю, что мне они нужны, но…—Занервничал эльф, видя в чужих глазах вопросительное недовольство, словно его спросили что-то несложное и ждут безукоризненно правильный ответ.—Причин и правда три? —А как иначе. —Я могу предложить только одну, когда ты…—Он сжал край раковины и отвёл взгляд.—Хотел меня убить. —Мимо.—Дан вскинул бровями и невзначай начал разглядывать окно, как бы не находясь здесь, но явно зная всю суть будущего. —Что? —Я не хотел тебя убивать.—Габриэль смутился, со сжатыми губами смотря на пожимающего плечами Данте.—Значит ты не помнишь всего того, что произошло? Может это и к лучшему…—Он призадумался, смотря на собрата и махнул рукой.—Ладно, думаю, в этом нет ничего плохо, может ты просто не злопамятный или необидчивый.—Гэб вновь обратился к королю. Тот сделал вид, что его потревожили от самых благих деяний, на какие способен, но никаких недовольств не испытал.—Мне нужно, чтобы ты сходил куда-нибудь на подольше, пока я буду мучить его. —Мучить? Я думал извиняться будешь. —Начнём с плохо, потом на хорошее перейдём.       Габриэль склонил голову в бок, прислонив палец к губам, когда услышал последнее, резко что-то вспомнил и выбежал из помещения, как ошпаренный. Данте с такой реакции потерялся, приподымаясь со стула, будто собираясь бежать за ним, а Гэб с довольной лыбой, указал ему на выход…

***

—Я не знаю как это читать…—Заскулил эльф, нависая над старой, пахучей книжкой и отодвигая непослушные волосы в сторону. —Лийский знаешь? —Лийский все знают, а это совсем не на лийском! —Потому что это полу-лийский, он на старческом.—Одним предложением объяснил тот, проводя по строчке и останавливаясь на определенном слове.—Читай, как можешь, я тебя поправлю. —Ну… Деlше’r? —Дэл’шеr, перевод. —Содрогающийся под самим собой? —Ага, а вот это? —Указав на другое выделенное слово, он поднял взгляд на Габа и вернул в книгу. —Ки…—Габриэль прищурился, смотря в странный набор букв и продолжил.—Киrеrgер? —Кuruжэr, знак ригний должен звучать не до конца ясно. —Как… Кurug’er? —Ага, переводится как самосожжение на раскалённых углях.—И Габриэль начал понимать чуть больше. —Вот это ты мучений ему наготовил.—В комнату вошёл чародей в своих привычных лахмотьях, смотря с явным удивлением на эльфов за столом. Пока светлый сидел, как положено, на стуле, остроухий занял место на столе, держа одну ногу на её поверхности, а вторую свесив с неё.—Я боялся услышать жуткие крики и вопли от боли, а ты тут в учителях сидишь.—На него раздражённо повернули голову. —Я просил тебя прийти позже.—Сквозь сжатые зубы проговорил Гэб.       Пока «учитель» отвлёкся, Габриэль тайно заглядывался на бёдра в грубых штанах неподалёку, не оборачиваясь на Данте, просто чтобы поразглядывать чарующие складочки и ремешки. Те держали, казалось, что-то довольно сочное, а когда это ещё и так близко... —Кхм, может вам чем-нибудь помочь?—Ощущая себя в точности, как тогда, когда в его хижине мутили ритуал, Дан смутился и позабыл зачем зашёл. —Иди займись чем-нибудь, только оставь нас!—Рявкнул остроухий, скалясь, но не повышая тон до уж слишком тошного. —Ладно-ладно, может я зря волновался, что вы…—Прикрывая дверь, неторопливо прощался тот.—Не поладите. —Поладим, иди!

...

      Эльфёнок подозрительно долго и тихо смотрел в сторону ушедшего. Когда где-то вдалеке хлопнула уже входная дверь, Габриэль вернул внимание с чужой обуви к книге по кратким заклинаниям ведьмачьей школы и стал перечитывать всю страницу целиком. —Кхм…—Гэб наконец повернулся к эльфу и оценил упорство длинноухого по достоинству, думая немного о другом.—Подождите… Если ему уже надоело где-то шастать, то… Сколько времени мы здесь сидим? Часа два-три? —А что такое, ты куда-то опаздываешь? —Нет, но заниматься этим будет муторно, если мы не подышим свежим воздухом.—Гэб посмотрел в окно, за которым была чудесная погода для пьянских гулянок и лишний раз задумался о том, почему Данте всё ещё с ними, почему он так упорно пытается навязать помощь и что раньше такого не наблюдалось. —Но окно уже открыто.—Кивая в сторону клетки со стеклом, повременил с выводами тот. —Нет, я хочу, чтобы ты попрактиковался в магии на улице. —Улица?—Потихонечку начал сиять эльф. —Да, пойдём.—Гэб спрыгнул со стола и прихватил своё оружее на полу.—Ты покажешь мне все свои возможности и дальше пойдёт самое интересное. Если основы ты выучил более-менее, то пару заклятий должен знать прекрасно. —Но как же генератор? У меня же нет источника, чтобы колдовать…—Выходя из комнаты за эльфёнок, поинтересовался тот. —Я создал тебе заменитель. —Ух-ты, это вот эта белая вещица? —Указывая на белый футляр, решил уточнить Габ, но ответа не услышал.       Когда входная дверь была отворена одним нажатием руки сероглазого, светлый эльф изумился тому, что та была так доверчиво и простодушно открыта. Казалось, что держать, как заложника, его будут в четырёх стенах как минимум год, безконечно теряя и набирая доверие, а тут... Или это Данте просто забыл запереть? А у него есть ключи? Да какая разница, это же...       Парочкой воздушных шагов спустившись по ступенькам, светлый эльф развёл руками и восторженно покружился, вдыхая полной грудью морозец и оглядывая тонкий слой снега на траве с голыми кустами в неге. Железный забор за всё это время стал одной огромной, но красивой клеткой, держа свои концы выше крыши и трубы кирпичного здания.

«Ещё одно неживое, что кажется живым... Интересно железо здесь правда может расти из ничего? Сталь увеличиваться, а неживые предметы вести себя словно живые? Прямо как в сказке или...»

      Следы обуви старшего бубна проходили сквозь запертые ворота, и исчезали из виду где-то вдалеке.       Не_Габриэль очень строго смотрел за реакцией эльфа на улице. В момент когда тот перешёл через порог, его сердце забилось в страхе и ему инстинктивно захотелось ударить того в спину, но… Когда длинноухий стал восхищённо оглядываться по сторонам... Привычное желание навредить и снова заковать в цепи пропало, что вызвало его облегченный выдох, обласкавший под носом стужей. —Уже зима?—Резко спросил тот. —Уже конец ноября.—Прикрывая за собой дверь, уточнил Гэб. —Ух-ты, вот-вот будет новый год! —Сильнее оживился тот, но подозрительно резко поубавил бодрости.—О, видя какая ты мрачная персона…—Опуская осторожный взгляд, он вновь его поднял.—Ты отмечаешь такие праздники? —Сон кажется мне приятнее, чем застолье с ёлкой.       Габриэль впивается в остроухого взглядом, вызывая смущение от воспоминаний, что "спать он не любит и нэ-нэ-нэ", и улыбается ещё ярче. —Так значит я прав! А твой друг отмечает праздники? —По-своему, но отмечает…—Не глядя отвечают ему, садясь на ступеньки и после кладя локти на колени.—А ты? —Я — нет.—Габ складывает руки за спиной и причудливыми движениеми ходит по сторонам, спиной к эльфёнку, словно тигр, только-только попавший в заповедник, осматривается, пробуя разглядеть хоть намёк на существование других существ. —И почему? —Я никогда не замечаю, что праздник настал.—Притрагивась к решётке ограждения голыми руками, он странно играется с ней, как со струнами, и ищет пульс.—У меня очень плохо с нахождением во времени. —То есть ты просто пропускаешь их мимо себя? Необычно. —Хм, но ты делаешь это специально.—Наклоняясь всем туловищем в бок, куксится в сожалении Габ.—А это куда страннее, неужели тебе уже всё надоело? —Не считаю пропуски праздников какой-то проблемой. —Тоесть ты знаешь, что есть что-то лучше праздников?—Он переводит всё внимание на эльфёнка.—Что это? —Хм-м-м…—Габ прикрывает глаза и серъёзно задумывается.—Воссоединение? —С кем? —С тем, с кем ты не хотел прощаться. —О, это правда приятно!       Габриэль искренне смеётся, постепенно уходя из виду, и уже находясь не под наблюдением, задумывается о вопросе глубже. Гэб хмуро отворачивает от того голову, сосредоточенно прислушивается и успокаивается, понимая, что тот просто обходит его кровлю, собираясь с задержкой на чём-то выходить с противоположной стороны. —Домик такой красивый! В одних местах есть лозы, а в некоторых ещё листья и цветы не завяли.—Подходя с оранжевым лепестком перед собой, светлый эльф раскручивает его меж пальцев и показывает тёмному. Тот молча поднимает руку и листик беспричинно сгорает.—А? —Я не убирал сад от опавших листьев…—Придумал кое-что интересное Гэб, совсем не подавая признаков причастности исчезновения того, что так ретиво искал под ногами и возле себя лучник.—Может хочешь использовать магию разрушения на них? Огонь сейчас страшен не будет. —А если я сожгу не только листья, но и весь сад? Что ты сделаешь? —Прибью тебя, но, чтобы этого не случилось, попробую не считать мух.—Он встаёт со ступеняк и, отряхнувшись, идёт туда, откуда и притащил кусочек растения Габриэль — в сад за зданием.

…

      Находясь перед несколькими полуголыми деревьями и целыми зарослями лысых кустов, низкорослый эльф снимает с себя белый футляр и притягивает к тонким губам. Габриэль с подозрительной увлеченностью смотрит на то, как заманчиво выглядывает тонкая шея из высокого ворота плотных одежд и не двигается.       Отпив пару плавных глотков, эльфёнок вешает бутыль обратно на пояс. Пару раз потянувшись, ставит руки примерно на уровне плеч перед собой и прикрывает глаза, начиная что-то шептать. Габриэль несомненно прислушивается и понимает, что тот очень видно сомневается в своём зелье, называя его сладкой парашей и комментируя это тем, что давно не делал чего-то подобного.       Опавшие листья в саду понемногу поднимаются и начинают приближаться. Габриэль переводит взгляд с них и короткой травы на высокие деревья и видит, что те тоже притягиваются к склонившему голову эльфёнку. Плавно поднимая руки, Гэб глядит на появившийся табун листьев над собой, хмурится и те сразу же опадают перед ним одной громадной горой. Габ только-только собирается похлопать, как вспоминает, что это не представление фокусов. —Вот это тебе и надо сжечь…—Снова отпивая зелье, он передаёт бутыль Габриэлю и не успевает спросить насчёт брезганья, видит, как тот наобум халкает отданное. —Душистое и…—Облизнув губы, делает ещё один глоток Габ.—Сладкое...—Вскоре пустая бутылка вновь оказывается на поясе мрачного эльфа.—Не удивительно, что ты ничего не ешь… Наверное, ты так часто проверяешь свои зелья на себе, что они заменяют тебе пищу. —Ага, какая же вкуснота пить бурду с гнилыми лишайниками и вороньими мозгами. —В зелье это было? —Нет, но тебе ещё попадется такое. —Гэб подталкнул того ближе к листьям, оставляя примерно в одном метре от них, и пока Габриэль замер на южной стороне кучи, эльфёнок встал на западную.—Хотя-, нет, скорее всего не попадется... Что-нибудь в животе чувствуешь? —Вроде... Странно, но... Да? —Отлично, возьми лист и скажи: «агний» в уме, думая о том, с какой скоростью он сгорит, именно скоростью.—Что "ученик" и пробует сделать, немного помедлив от такой быстрой смены тем.       Следуя точно инструкции, Габ сжигает свой первый лист, распахивая руку, и от приятного удивления подскакивает. —Я пытался сделать это раньше, но у меня совершенно не получалось! А сейчас…—На эмоциях он быстро опустился, подобрал из кучи, что попалось, да зацепилось, и поднявшись властно сжал. Руки слегка вспыхнули и листья исчезли подобно оранжевому лепестку.—Сделать это так просто. Ты прекрасный зельедел! —Рад, что тебе нравится…—Гэб присел на корточки, сунул руки глубоко под листья и взмахнул их вверх. Те сгорели прямо в воздухе, крохотным пеплом развиваясь по ветру.—Тебе стоит попробовать сделать это, не прикасаясь ко всем листьям. —Как только что сделал это ты? —Можешь и так, здесь есть одна особенность: если прикоснёшься к одному, а тот будет одной огромной сетью соединён с остальными, касаясь, то ты сможешь сжечь все одновременно, но если какой-то будет слишком далеко или совсем не соприкасаться с остальными, то сжечь всё и сразу не получится. —То есть каждый листочек имеет связь с остальными? —Всё имеет связь, нужно только видеть какую именно…—Уходил за спину эльфа Гэб.—Разве ты сам этого не знаешь? —Возможно знал, но уже забыл…       Когда шаги сзади стихли, Габриэль самонадеянно нагнулся над охапкой фибров здешних растений и сосредоточено посмотрел по краям всей оравы листьев. Мрачный эльф смог сжечь принесённый лепесток через связь с землёй на которую он опирал подошву и на которой стоял светлый, Габриэль же, пробуя сделать тоже самое сейчас, подобного показать пока что способен не был. Прикасаясь к одному изуродованному листку пальцем, он прикрывает глаза, выдыхая клуб воздуха, и… Всё вспыхивает одним огромным огнём.       Мечник соскакивает с места, когда видит эльфа наполовину в огне, но сразу же одёргивает себя, отходя назад — светлый эльф, словно камень, стынет и дымится от только-только изученной магии, но продолжает держать руку в центре пламени.       Каждую секунду листочек пропадает один за другим сверху вниз, пока Габриэль за этим внимательно следит. Вспотевшее лицо его серьёзно держится до тех пор, пока магия не выполняет свою задачу до конца, после чего он с надеждой на похвалу поворачивается на насторожившегося остроухого. Дым исчезает подчистую, немногочисленные разнесённые ветром листья боязливо прячутся под кустами или остаются на новообретенном месте. —…Почему ты отошёл от меня?—Спустя молчание спросил Габриэль с теперь уже плоским лицом и мутной интонацией.—Я сделал что-то не то? —Ты сделал всё правильно.—Помедлив, уверенно ответили тому. Длинноухий сразу же повеселел.—Так и надо колдовать: с ярким и видным огнём, чтобы было как можно страшнее подойти. —Я рад, что тебе понравилось! Кстати, у меня появилась одна интересная идея.—Вставая на ноги, Габриэль начинает подходить к напуганному предчувствием эльфёнку и замечает, что тот отходит с каждым его приближающимся шагом, сразу же увеличивая скорость. Тот отходит ещё быстрее, берясь за ручку кинжала.—Нет-нет, подожди, не отходи, так не-       Габриэль не успел ничего сделать, как эльф уже вытащил оружие, ставя перед собой.

"Что же не так, эльфёнок?"

—У тебя в глазах радость ребёнка с коробком спичек.—Терпеливо пригрозил тот. —Я не собираюсь тебя обижать, правда.—Убедительностью этот голос не блистал. —Прекрати, я вижу о чём ты думаешь.—Габриэль всё же останавливается и аккуратно опускается перед тем на колени. —Но ты же знаешь как себя защитить, правда?       Не_Габриэль где-то слышал эту интонацию и видел такой хищно-нацеленный по его душеньку взгляд. О да, именно это он видел, когда лучник пытался пристрелить его из лука, и именно это слышал, когда тот ещё не смирился со своей участью подчинённого. —…Да, можно сделать так.—Кидая обнажённое оружее тому в ноги, тёмный эльф отворачивается и начинает покидать сад.       Габриэль не видит в этом чего-то страшного, потому неловко подымается, чтобы пойти вслед и задать какой-нибудь вопрос. К его удивлению, не успевая и шагу ступить, как неожиданно валится всем телом обратно на землю, широко раскрывая глаза от шока, когда до конца начинает ощущать и осознавать, как оживший клинок дырявит колено, окрашивая тонкими брызгами клубки снега с каждым грубым толчком и проворотом. О да, именно толчком, понемногу выходя и протискиваясь меж твёрдых хрящей. —Б-бль-, боль… Но.—Шипит тот, приподымаясь на четвереньках и подрагивающей рукой пробуя ухватиться за увеличившуюся ручку, но та сразу же входит в него глубже, вырывая обрывистый крик. Габриэль резко валится на бок, сгинается и не может ничего более сделать как держать подрагивающие руки над стальным псом и издавать мольбные звуки.       С лёгкостью вороны ходя возле того по кругу, тёмный эльф водит в воздухе пальцем и кинжал в эльфе начинает крутиться с тем же темпом, что у движения хозяйна, разрывая мясо, скребя лезвием по костям и проливая кровь. Светлый вновь бросает попытку вытащить из себя оружие, но оно успевает не только оставить на его руке глубокую царапину, так и найти ещё более чувственное место. Первые секунды эльф немеет и слабо подрагивает, после изнывает в мучениях, краснея и роняя слёзы. Всё это длится до тех пор, пока мясорубка в ноге не прекращается. —Как я и думал, вы всё же не сможете поладить.       Остроухий вздрагивает от голоса и сразу же подскакивает к эльфу, грубо вырывая своё оружие. Габриэль болезненно долго простанывает прямо в землю, подгибая ноги и неслышно плачет. Облегченние от того, что из него вышли, было уж слишком коротким. —Эх, а мне он нравился…—Выдохнул чародей, сожалеюще смотря на сотрясающееся в муках тело на посыревшей земле. —Не прощайся, мы всё ещё ладим, но по-своему.—Гэб стрясывает с лезвия кровь и стирает остатки перчаткой. —Правда? А он на это что скажет?       Всё ещё прижимаясь лицом к мокрости, светлый эльф роняет слёзы с трудом дыша и бредит. —П-(помоги)-ть-(те)… Мкрх-х-хъ...—Подрагивающие конечности не слушаются, каждое движение приносит боль и он бессильно остаётся ждать отступления пока что самой сильной в эти секунды и в этой жизни боли. Данте смотрит на эльфа с жалостью, но помогать не намеревается. Вместо него это делает рассерженный чужим неожиданным появлением и теперешним присутствием эльфёнок, переворачивая того на спину и хватая за испачканные сырой землёй щёки. —Ты знаешь магию лечения — лечи себя, помогай себе, защищай себя и делай это как можно быстрее, понял?!—Приоткрытые, покрасневшие глаза светлого, полные слёз, давят на сочувствие бубнового короля ещё сильнее, но он в какой-то степени радуется, надеясь, что Фар выдержит такие издевательства и станет сильнее. Хотя... Как минимум, будет осмотрительнее.       Гэб на пару шагов отходит от раненого с очень недовольным лицом. Опускаясь сидалищем рядом с тем, он зло хмурится на короля, намекая, чтобы тот вновь их оставил, и поворачивает голову к хлюпающему эльфу. Ему не противоречат, хмыкая и покидая сад.

***

—Я с-сейчас умру-у-у…—В какой раз приподнимаясь, падает на спину длинноухий и держится за напряжённую голову. —Хилься давай.—Строго отрезает Гэб, сидя в позе бабочки на том же месте. Тому не хватает сил, чтобы просто поднять руку, не то, что пробовать себя вылечить. Начавшийся снегопад мог бы быть чей-то радостью, если бы не грубая ошибка с нечаянной угрозой со стороны глупого эльфа.—Ещё немного и кровь остановится, а это уже неплохо. —Я н-не могу, пожалуйста, я правда уже не могу, мне не хватает магии, я щ-щас... —Я могу тебя хоть с головой зельями облить, но тебе это не поможет…—Разочарование какой раз скребёт где-то внутри низкорослого эльфа и он цокает, поднимаясь с места.—Ладно, ты уже час так лежишь, здесь всё в твоей кровище, да и заразы ты понабрался достаточно…—Пока эльфёнок делает небольшой анализ, продолжая что-то говорить, Габ уставше растягивается по земле насколько может и пробует отдышаться. Его голова переполнена гудением, как со стороны голоса, так и тела, сам он готов на всё, лишь бы это прекратилось, но его ж совсем не слушают, да и уж точно не жалеют.—...Не будем рисковать и приступим.       Когда чужая окровавленная конечность совсем не на что не реагирует, Гэб на удивление бережно берёт её сам и резко сгинает, с громким хрустом до самого предела прижимая к чужому бедру, почти пиная чужой пяткой самого эльфа. Габриэль вскрикивает и инстинктивно сопротивляется, но ничего не выходит — тёмный эльф зажимает ногу до конца, чтобы рана открылась как можно шире, своими бёдрами, присаживаясь, и ставит руки над раной, плавно водя на расстоянии нескольких сантиметров, как пробовал делать это Габ.       Тёмная магия очень медленно и долго затягивает разрывы и трещины, потому Габриэль не сразу понимает что происходит, но всё же кроме жуткой боли и бессилия потихоньку начинает чувствовать тепло. От того, чем именно оно появлялось и для чего, он начал вновь краснеть.

—Ты ещё в сознании?—Поглядывает на того эльфёнок. —Угу. —Вот и хорошо…—Эльфёнок опускает уши и приближается к ране губами.—Сейчас может быть очень неприятно. Закрой глаза.—Габриэль угукнул и исполнил просьбу, готовясь к чему-то жутко неприятному.       Ощущения чужого языка меж мяса и потрескавшихся хрящей физически являлось чем-то правда неприятным, многие места сжались и зарядели, но вот ментально… Габриэль неожиданно вспомнил то, как получил узоры на своих запястьях и щиколотках. Тогда, в пыточной, он много раз просыпался и терял сознание, не понимая реальности и не запоминая ничего, что видел, но сейчас... Только что он вспомнил эльфёнка меж своих ног, заботливо оглаживающего его лицо, вспомнил, с какой жалостью тот смотрел на ожоги, говоря что-то успокаивающее. Он вспомнил необычный цвет язычка на запястьи и горящие при свечах светло-серые глаза... Чем именно были нарисованы узоры вспомнить не удалось, но... О боже, чужие прикосновения были такими трепетными, когда он валялся, как побитая груша... Но он же знал, что Габ не чистокровный, почему тогда всё происходило так... Мягко?       Смотря на эльфёнка под медленным снегопадом, уткнувшегося в его разорванный сустав, Габриэль совсем забыл про боль, ощущая, как по телу начало растекаться тёмно-бурая магия и воздушная лёгкость. Когда бубен вытащил язык и выплюнул смешанную со снегом и землёй кровь, Габриэль заметил, как у того светятся глаза и совсем забыл про просьбу не смотреть. —Мне легче лечить именно так.—Строго отрезал собственным ощущениям неправильности эльфёнок.—Не думай, что в этом есть что-то особенное.—Пригрозил тот, снова входя языком в колено и прикрывая глаза. Габриэль сглотнул, чувствуя как тает сознание и закатил слезящиеся глаза, прикрывая губы. То, что стекало с языка тёмно-пурпурного цвета чудом превращалось во что-то лечащее и каким-то образом взаимодействовало с разорванными канальцами. Проходя через них, магия оказывала обезболивающий и лечащий эффект, воспалённые нервы успокаивались, но продолжали пульсировать в голове раненного эльфа. Тот краснел всё ярче и чуть-чуть повизгивал.       В последний раз вытянув язык из чистой раны, Гэб провёл запястьем по рту и от неожиданности сглотнул, видя как зачарованно смотрят не так на процесс, как на него самого. Он и сам смутился, понимая, что тот видел последнее движение, весьма специфичное, в мельчайших подробностях, но виду не подал. —Осталось обработать и забинтовать. Если появятся силы не только сменить одежду, практиковаться в лечебной магии ты будешь ещё долго. —Спасибо.—Приподнимаясь на руках, Габриэль начал внимательно разглядывать колено. В нём было жуткое ярко-красное углубление, внутри которого таяли падающие снежинки. Каждая из них совсем не чувствовалась.—Ты… Ты вылизал мне коленку?       Гэб не стал отвечать, смотря на лужу полусырой крови под собой, что испачкала и его одежду. Вкус эльфийской крови на языке заиграл игривыми нотками и он сглотнул остатки ещё раз. —…Будь благодарен тому, что родился на этом свете эльфом.—Вставая, Гэб взял того за руку и потянул, заставляя встать на здоровую ногу.—Кхм... Я могу попробовать поискать Данте, если не сможешь идти по стенке. —Не надо, я попробую сам.       Держа эльфёнка за руку, помогающему дойти до стены здания, Габри ойкает и скорей-скорей переносит себя с ноги на ногу. Изредка слышится хруст и поплескивание крови, которое звенит в чьих-то перепонках довольно аппетитно.

«Надо поесть. Мне срочно нужно что-то сожрать.»

…

      Весь грязный и выжатый Габриэль, добравшись до ванны, начал снимать с себя ещё не так давно чистый и целый костюм. Сзади с тряпочкой, бывшей накидкой Габриэля, шёл остроухий, чтобы стирать следы на полу. Он не сердился и не был доволен, потому, когда высокий эльф с громким грохотом свалился в ванну, громко чем-то стукнувшись, решил не оставлять все проблемы на одного недобитка. —Попробуй для начала снять одежду. Я пока поищу осталось ли у меня что-нибудь для твоих размеров…—Бросил тряпку тот и вышел.       Сквозь кровь, боль, слёзы и пользуясь одними только руками, Габриэль откинулся на противоположный от крана край ванны и попробовал в таком положении снять с себя штаны. Те от прорванного кровостока почти почернели и плотно прилипли к коже. Обувь чистой не осталась, как рубашка, так и весь он в целом, хотя в некоторых местах можно было просто хорошенько отряхнуться. Выглядел парень убого, но отрицательно-живо, потому посоревноваться с приклеившейся одеждой в упорности не отказался.

…

      Ровно в момент того, как Габриэль скидывал с себя последнюю часть нижней одежды, оставшись совсем без ничего, в помещение вошли. Даже стало как-то неловко, потому как скидывал он её резко и со злобой, из-за отсутствия терпения желая избавиться от тряпок как можно скорее и тогда было не важно, что вещи он скинул в довольно грубую и некрасивую кучу, да и что выданы они были не за труды, а от... Можно сказать сердца. —…И-извини? —Поджал губы Габ. Эльфёнок вздохнул и пошёл к тому, что после себя оставил длинноухий. —Не думай об этом.—Беря в руки ком тканей в грязи и крови, который занимает по своим размерам почти треть самого эльфёнка, перекинул их в корзину неподалёку и отошёл к табуретке. Используя её, он вытащил с одной немного высокой полки бинты, которые выглядели старыми, но ещё пригодными для использования, и стал искать там же что-то ещё. Когда Гэб заметил, что за ним пристально наблюдают, он решил кое-чего пояснить.—Помойся просто. Как именно тебя лечить, я знаю и где я хочу это сделать тоже…—Добравшись до баночки с мазью и ещё каких-то перевязочных материалов, продолжил.—Поскольку тебя всего совсем скоро обдаст волнами боли нужно поторопиться. Ты вряд-ли встанешь с постели вообще, может будешь хромать первые парочку дней. Первая выгулка, считай, прошла успешно: ты остался жив…—Заметив швейные нитки, он глянул на зашитое плечо лучника, оценивая то, насколько успело зажить, обязательно подумав о том, что раны тот получает незаслуженно, и спустился на пол, положив всё первонадобное на поверхность небольшого комода, в котором была пустота.—И всё равно калеки мне не нужны. Поторопись. Чем быстрее закончишь, тем лучше для тебя же.

***

      Высокий эльф чувствовал себя довольно необычно, когда мечник, успев снова куда-то запропаститься, пришёл в ванную со снятыми с себя частями брони и с небольшой оравой летающих кинжалов за спиной. Он их как будто не замечал, стоя со сложенной стопкой какой-то лёгкой одежды на руках возле вылезающего из использованной ванны эльфа. Хотелось указать тому на спину и понять: он ли их "позвал" или они сами решили взять да полетать где не попадя. —Наверное, лучше бы я тебя в ответ сам поджёг…—Посматривая на то, как бесстыдно расселся на полу эльф, надевающий огромную тёмно-бежевую блузку, что была ему до середины лях, и как страшно выглядела кровоточащая рана с отвислыми кусками кожи, поджал губы остроухий.—У меня для тебя больше ничего нет. Диван на ближайший час, может неделю, занял Данте, потому спать ты будешь там же, где сегодня проснулся. —А ты? —А я с тобой больше в одну постель не лягу.—Габ склонил голову, как знак того, что хотел бы уточнения или не помнит ничего странного со своей стороны, но этого никто не увидел, Гэб только присел с чем-то в руках на пол перед тем, разглядывая свежее увечье. Уши тёмного эльфа опустились, а сам он покраснел, случайно заглянув дальше колен, но сразу же взял себя в руки, начиная обрабатывать схваченной мазью и вскоре перевязывать чужой сустав.       Габриэль, опираясь в основном на свои руки по бокам и немного спиной о ванну, чуть приподымался от ну уж слишком острых ощущений и вместе с ним приподымались, под отпределенным наклоном даже съезжали краюшки блузки. На несколько секунд отвлёкшись, Гэб одернул их вниз и продолжил. —А что будет… Когда я научусь всему, чему по-твоему мнению мне надо научиться?—Проговорил Габ, когда боль притихла. —Не любишь ждать?—Хотел было пожадничать с ответом Гэб, но посмотрел на свои работящие руки и… Призадумался.—Впрочем… Я уже придумал какую пользу из тебя выжму. Что за польза? Я тебе скажу такой фразой, чтобы ты понял: граната до последнего должна не знать, что она — граната. —Я — граната?—Как тугодум, протянул эльф. —А у тебя в жопе чека есть? —Нету вроде. —Значит? —О, я понял! Ты не скажешь мне зачем я тебе нужен, но мной ты сделаешь что-то большое, словно взрыв, что приведет к большому количеству смертей? —Молодец, всё верно.—Эльфёнок улыбается слишком по-доброму, чтобы Габ начал вдумываться в произнесенное, и они начинают продолжительное время сидеть в компании друг друга в спокойствии и неком подобии дружелюбия.       Габриэль чувствует себя слишком хорошо в одной рубахе с эльфёнком рядом и это кажется странным. Кажется, будто с тем куда безопаснее, чем без, и спокойнее. Ему явно не хотят навредить, даже наоборот, помочь, но… В то же время Гэб считается самой большой опасностью, хотя бо́льшая часть светлого так не считает, вон, смотри, это кинжалы наготове тебя покрамсать, а не это. Габриэль не умеет доверять или опасаться, только делать то, что требует инстинкты или набранный опыт общения с живыми созданиями. У эльфёнка есть полностью индивидуальный характер, а это значит, что и отношение к нему можно сделать особенным. Таким, чтобы они оба могли чувствовать себя хорошо, но вот что любит и что ценит это недружелюбное существо? Неоспоримое подчинение и возвышение над кем-либо кажется лучшим из того, что можно предположить. —-...ты что, спишь? А, нет.—Убирая руку от лица вышедшего из раздумий Габриэля, эльфёнок изогнул бровь и склонил голову в бок.—Я могу оставить тебя наедине с собой, когда ты скажешь мне сможешь ли самостоятельно перемещаться. —А?—Смотря на перевязанное колено, Габриэль удивлённо выпучил губы и помотал ногой из стороны в сторону, как бы проверяя: не оторвётся ли она.—Спасибо.—Он схватил сзади край ванны и натужно потянулся вверх.       Гэб, оставаясь на месте, и смотря тому чуть ли не под юбку, сидел уже в собственных раздумьях. И все они связаны в большей степени с планировкой завтрашнего дня. —Могу.—Отходя от ванны, но всё равно за неё придерживаясь, оповестил Габ. —Отлично, а теперь скажи: в какой комнате тебя оставить. —А куда ты пойдешь? —Здесь пока и останусь: вымою ванну, потом поговорю с Данте и начну делать зелья, может быть завтра я уйду отсюда на пару недель и смотреть за тобой будет он. —Почему ты так торопишься куда-то уйти? —Я иду туда, где мне интереснее, а не туда, где я должен быть. —Лес? —В этом мире полно других мест.—Гэб приподнялся с колен и положил мазь с бинтами на видное место комода.—Вероятнее всего завтра я дам тебе ещё пару книг и ты продолжишь изучать их всех без меня. —А как же твои охранники в спальне? Они, кстати, за твоей спиной. —Они?—Он глянул через плечо и те начали ластиться к волосам хозяйна, словно животные. Гэб невзначай погладил их, на секунду забыв про Фара, и указал им на выход. Тех как не бывало.—...Они продолжат охранять дом. Мне не нужны незваные гости, а Данте считается именно незваным. —И как же он будет? —Ничего страшного не произойдет, ему просто нельзя будет входить в спальню. Может он тебя к себе заберёт, если вам здесь будет слишком некомфортно…—Габриэль глянул на уши эльфёнка, держащего глаза на полу, но те ничего не показывали.—Мне уже на самом деле всё равно.—Габриэль изумлённо заметил в голосе что-то необычно тёплое, но готовое вот-вот расплакаться. Самопоеданием Габ никогда не страдал, но стало грустно и совестно от того, что маленький эльф не мог поднять взгляд из-за чего-то подобного.—Ты кажешься мне безобидным, когда ничего не имеешь в руках.—Эта фраза смыла горький привкус безысходности и Габ перевёл поток мыслей в свою спорную на наличие счастливой жизни позицию. —А что будет, если я сбегу? Просто возьму и пропаду. —Умрёшь. —Почему? —Я оторву тебе ноги и ты сдохнешь.—Как поговорку проговорил тот. —Но разве тебе не всё равно? —О, мне всё равно только на то, где ты будешь: здесь, там, у Дана или у себя. Главное, чтобы я точно знал где ты. —Я думал ты разочаровался в своих ожиданиях или решил сменить планы... А можешь сказать за что я должен был просить извинения? —Я… Скажу тебе, но сначала ты должен добраться до постели, хорошо? —А поесть? —О, так ты захотел всё же навестить кухню? К сожалению, ничего съедобного там не осталось. —И что ты ешь тогда? —Я питаюсь кровью врагов и повтарюшь.—Габри скорчил полное непонимание, даже отвращение, от чего Гэб закатил глаза. Шутить явно не его стезя.—Ты же слышал наш с ним разговор, так? Зачем спрашиваешь одно и то же? —Не уверен, что правильно понял хотя бы половину. —А, ну... Я п-, тоесть-, нет...—Эльфёнок смутился, не зная как правильно объяснить весь процесс своего заряда, и совсем отказался отвечать.—Это не важно, твоей кормежкой завтра займётся Дан, у меня ничего на этот счёт не спрашивай. —Тогда пойдём к тебе? —Пойдём. Я помогу, если понадобится.