Алекситимия

      Скарамучча нервно дёргал ногой, сидя на скамейке, ожидая, когда к ним выйдет доктор и вынесет вердикт того, насколько сильно пострадал Казуха.       После того, как Бэй Доу нашла труп матери молодого Каэдэхары и рассказала об этом Синьоре, к дому подростка прибыло подкрепление, которое тут же начало осмотр места жительства семьи, а также не побоялись увезли орущего отца жертвы оттуда. После этого Бэй Доу вызвалась отвезти блондина и Скарамуччу в больницу, так как количество синяков на теле Казухи было и в правду ужасно. Глядя на это, брюнету очень хотелось подойти к его ублюдку-отцу и хорошенько вмазать, чтобы его голова отлетела в другой конец Тейвата, но он не мог оставить друга, поэтому послушно направился за брюнеткой.       Все время он пытался как-то поддержать Каэдэхару, на что тот просто не реагировал, заставляя Скарамуччу волноваться и беситься одновременно. С одной стороны, он понимает — его чуть ли не изнасиловали, конечно, он не должен бросаться с объятиями на него, но с другой… Он попросту всех игнорировал все это время, а за него, как бы, волнуются! Сложно ли сказать хотя бы «Спасибо» или «У меня что-то там болит», попросить что-то… Да хоть что-нибудь?!       Но блондин все так же продолжал молчать, безжизненно глядя куда-то напротив, и так было до самого приезда в больницу. Там его забрал доктор, а Скарамуччу и Бэй Доу оставили в одиночестве.       — Не стоит так сильно переживать, — сказала ему брюнетка спустя некоторое время, глядя на молчаливые терзания парня, — Я не думаю, что у него что-то серьёзное.       — Ах, действительно, его чуть ли не изнасиловали, что же здесь серьёзного?! — вскипел темноволосый, а затем замолчал.       С самого начала этой… ситуации, Бэй Доу искренне пыталась помочь. Она действительно невзлюбила отца Казухи за то, что он сотворил, а также очень сожалела тому, что пришлось пережить подростку. По сути, она все это время помогала ему и сейчас хотела его успокоить, за что он не очень вежливо ответил ей.       — Прости, — исправился Скарамучча, осознавая свою ошибку.       — Все нормально, я понимаю, — кивнула Бэй Доу, а затем неожиданно сказала: — Твой друг очень сильный. Я не знаю, как он сумел пережить это. Я бы… не думаю, что я бы смогла.       Брюнет молчаливо согласился.       — Надеюсь, у него будет счастливая жизнь, — сказала брюнетка, вздохнув, — Ему и вправду нужно это. Немного счастья.       Ответить Скарамучче так и не удалось, потому что к ним вышел доктор, и они оба с Бэй Доу подорвались с места, направляясь к нему.       — С парнем все примерно в порядке, — оповестил его мужчина средних лет, который до этого осматривал блондина на наличие опасных ранений.       — Примерно? — недовольно отозвался голубоглазый, — Можно конкретнее?       — Синяки, царапины… ничего серьёзного нет, только обычные повреждения.       Скарамучча счастливо выдохнул и рядом с ним Бэй Доу тоже.       — Вот только… — продолжил доктор, заставляя вновь напрячься, — У мальчика есть множество шрамов на руках.       Брюнетка нахмурилась, думая, что это оставил ему тот урод, но вдруг темноволосый вздрогнул, вспоминая то, что раньше у Казухи было… небольшое хобби, когда он не мог справиться с паническими атаками.       — Ах, об этом я знаю, — ответил Скарамучча, чувствуя удивленный взгляд полицейской на себе.       — Вот как?.. Что ж, тогда на этом все.       Уже спустя несколько минут к ним явился растрепанный Казуха в новой одежде, которую Скарамучча купил по дороге в больницу. На руках висели новые бинты, а его красивое лицо было все в синяках. Избитое тело было прикрыто штанами и рубашкой с длинными рукавами. Выглядел он… лучше, чем до этого, но все ещё Казуха ходил с таким взглядом, будто его вообще не интересует, что происходит в этой жизни.       Брюнет не хотел этого показывать, но он и вправду начал сильнее волноваться.       — Что с ним? — спросил он, не уточняя, кому именно задан этот вопрос.       — Я не психолог, мое дело — физическое здоровье людей, — пожал плечами доктор и удалился.       — Психолог! Точно! — вспомнил голубоглазый, — У Казухи есть психолог, возможно, стоит его отвести?       — Сейчас? Я не думаю, что это хорошая идея… — ответила Бэй Доу, осматривая пострадавшего.       Они молчали, глядя на блондина, который без интереса смотрел сквозь них.       «Да блять, что за ебанная медитация у тебя?» — подумал Скарамучча, с нетерпением ожидая того момента, когда его друг вспомнит, что на Земле его, вообще-то, ждут люди, и перестанет ходить с таким лицом, будто он сейчас в другой вселенной находится.       — Хорошо, значит, я отвожу его к себе домой, — сделал он вывод.       — Но нам нужны показания…       — Не сейчас, сейчас ему надо отдохнуть. Давай лучше выберем время и встретимся в другой день.       Брюнетка помолчала, а затем кивнула.       — Ладно. Я вас подвезу.

***

      Уже через час Скарамучча лежал вместе с Казухой в кровати, наблюдая за ним.       Бэй Доу отвезла их, а затем дала ему свой номер и попросила позвонить ей завтра, и сказать, как будет чувствовать себя Каэдэхара. После этого она удалилась, перед этим пожелав блондину скорее прийти в себя. Тогда хозяин поместья предложил блондину перекусить, или, возможно, его гостю хотелось чего нибудь другого, но ему ответили только тихое «нет». Понаблюдав за подростком ещё немного, темноволосый вздохнул и, схватив красноглазого за руку, потянул к себе в спальню, уложив его, а затем пристроившись рядом.       — Казуха?       Молчание.       — Казуха, приди в себя.       — У меня все нормально, я ничего не хочу, — автоматически ответил блондин, и Скарамучча, не сдержавшись, закатил глаза.       Ну, зато ответил, ответил!       — Казуха, мне больно смотреть на тебя такого, ты выглядишь как безжизненная кукла. Я хочу увидеть твою улыбку.       Никакой улыбки, он, конечно же, не получил, но он не терял надежды вернуть нормального Каэдэхару, поэтому его мозг думал, что же ему сделать.       Когда они с Бэй Доу и Синьорой спасли его от изнасилования, он определённо видел эмоции на лице его сожителя. Нужно ли ему сделать что-то столь неожиданное, чтобы светловолосый наконец начал выходить из своего транса?       Ещё чуточку подумав, он взял подростка за руку и сжал её, продолжая разговор:       — Помнишь нашу первую встречу? Ты был похож на мокрого кота с улицы, — весело фыркнул Скарамучча, — Я не планировал тебя забирать, но так получилось, что я родился добряком. Я и не думал, что это мимолётное действие закончится так, я даже в шоке немного. Но тем не менее, я рад, что мы встретились. У меня нет друзей, поэтому… — он замолчал, глядя на лицо перед ним, и недовольно цыкнул, — И кому я это рассказываю? Ладно, с собой общаться тоже неплохо, привык. Так вот, с тобой было довольно интересно, особенно… Ох, у меня все еще хранится наша фотка. Если честно, я хотел её в рамочку поставить… на память. Ммм, мы могли бы ещё наделать фоток. Но ты вечно с Горо-о-о, как же он меня бесит. Почему ты с ним разговариваешь? Он жуткий прилипала. Никаких достоинств. Хотя, я тоже не подарок… Ладно, почему ты со мной дружишь, я тоже не понимаю.       Он вдруг замолчал, вспомнив о том, в чем ему признался Казуха, до того, как пропал. Сейчас было точно не время для этого, но как только он вспомнил об этом, то его лицо покрылось румянцем, и он закрыл глаза, хлопнув себя рукой по лбу. Он повернулся лицом к потолку, продолжая держать блондина за руку.       — Я хотел спросить… ты и вправду… ну?.. то есть, за что вообще меня можно… Ах, блять, ну что за пиздец, чувствую себя неловко. То есть, я и вправду человек такой себе, за что вообще меня любить можно. Ты, кстати… Я хотел кое-что тебе сказать, но ты исчез и оставил меня. Я переживал. Я серьёзно… В-возможно, я бы хотел поцеловать тебя. Я-я… и вправду, я бы хотел… но не… ты хороший, ты милый, ты интересный, ты лучший из всех, кого я встречал, но сейчас, вместо того, чтобы проводить время со мной, ты даже слушать меня не хочешь, ты поступаешь жестоко. Что мне сделать, чтобы ты меня услышал? Что мне сделать, чтобы ты увидел мои чувства?       Он резко повернул голову, устремляя взгляд на чужое лицо, ожидая увидеть то же самое безжизненное выражение. Но вместо этого он столкнулся с таким удивлением, что ему казалось, что настолько большого шока на чьем-то лице он вообще в жизни не видел.       — Я слышал тебя ещё в моем доме, — уведомил его Каэдэхара, тупо пялясь на него.       Что?       Что, блять?       — Ты же… у тебя же… — начал Скарамучча, ловя ртом воздух.       Он что, все слышал?       Все?!       — Я был в шоке… из-за мамы… я слышал, но не хотел отвечать из-за… я хотел обдумать все, но… — тут он замолчал, и на его лице появился румянец, пока одна его бровь удивленно приподнялась.       На лице Казухи читалось сплошное «Господи, блять, объясните, что происходит?».       «Мама, роди меня обратно» — подумал брюнет, вспоминая, что он все ещё держит его за руку.       Он тут же отлетел от него, кашлянув.       — Эм, я рад, что все нормально, поэтому спи, а я…       — Это твоя кровать. — напомнил ему Каэдэхара усталым голосом и закрыл свои глаза.       Глядя на него, голубоглазый почувствовал стыд за свое поведение.       «Казуху чуть не изнасиловали, он ужасно чувствует себя, его мать убили, а ты тут строишь клоунаду!»       Решительно кивнув самому себе, он лег обратно, интересуясь:       — Ты бы хотел чего-нибудь?       — Нет.       Сегодня он уже это слышал.       — Не смотри таким взглядом, ты выглядишь… это заставляет меня переживать за тебя.       В отличии от предыдущих просьб, в этот раз его взгляд немного потеплел, и хоть он все ещё выглядел так, будто его лишили смысла жизни и переехали трактором раз десять, а взгляд был все так же безучастный, теперь хотя бы было видно, что он все ещё живой, а не полумертвый с горем пополам.       — Он и вправду её убил? — тихо поинтересовался Каэдэхара.       Его мать.       — Да, — также тихо послышался ответ.       Казуха прикрыл глаза, а затем попросил:       — Обними меня, пожалуйста.       Скарамучча аккуратно приблизился, обняв его, чувствуя, как в груди потеплело от этого действия.       — Со мной все будет хорошо, я обещаю. Только пожалуйста, не оставляй меня, — попросил его блондин, обнимая в ответ.       Мимолётная тишина, а затем:       — Я не оставлю тебя. Обещаю.