Если честно, Скарамучча до сих пор не верил, что это все происходит взаправду. Сейчас он должен идти на собеседование, и, возможно, он таки будет бас-гитаристом в этой группе. И все это благодаря Казухе. Брюнету казалось, будто Каэдэхара решил так пошутить, но светловолосый был слишком добрым и невинным для шутки такого типа, поэтому, вероятно, это все же была его несбыточная мечта, которая воплотилась в реальность. За эти два дня красноглазый услышал от него столько «спасибо», «как мне тебя отблагодарить?» и все в таком роде, что даже сам друг, подаривший ему возможность исполнить свою мечту, начал волноваться о состоянии темноволосого. Скарамучча не был тем парнем, который раскидывает вежливости налево и направо, поэтому такое его благодарное состояние было… странным. Но все же, каждый раз Казуха отвечал «всегда пожалуйста» и «ты и так много для меня сделал», пытаясь ограничить благодарность друга. Что ж, он не думал, что новость о «Фатуи» так сильно обрадует голубоглазого.
И вот сейчас, стоя перед входными дверьми с гитарой, Скарамучча, снова сказал это:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — улыбнулся Каэдэхара, — Покажи там всем, какой ты классный.
Темноволосый на это только весело фыркнул.
— Я буду ждать тебя, приезжай быстрее.
— Хорошо, — кивнул Скарамучча.
Он был счастлив. Возможно, он попадёт в группу, о которой раньше и мечтать не смел, а потом вернётся домой, где его ждёт Казуха. Спустя годы
он наконец-то нужен кому-то.
Подняв голову, брюнет устремил взгляд на огненные глаза его друга, делая то, что было так давно — обнимая его, роняя голову на чужое плечо. Блондин вздрогнул от неожиданности, но все же обнял его в ответ, шепча:
— Давай, тебя ждут.
— Мгм.
Скарамучча отошел, поудобнее перехватывая чехол с гитарой, держась за дверную ручку.
— Пока.
— Хорошего вечера, — весело фыркнул Казуха, помахав ему.
Выйдя из дома, улыбка сама появилась на устах брюнета. Неужели все наконец-то налаживается? Его жизнь наконец приобретает краски…
На улице его ждали два парня — одним из них являлся Горо, который, как оказалось, принимал активную помощь по возможному попаданию Скарамуччи в эту команду, а вот второго он не знал. Незнакомый ему блондин протянул руку, тут же с улыбкой представляясь:
— Рад знакомству, меня зовут Тома!
Брюнет кивнул, коротко представившись:
— Скарамучча.
— Слышал о тебе, — тут же закивал молодой парень, — Так-с, ты садись в машину, а Горо… проведешь друга или нет?
— Он мне не очень друг, — фыркнул Горо, — Я лучше к Казухе заскочу.
Голубоглазый выгнул бровь. Чем же они там решили заниматься, пока его нет?
— Не смотри на меня так, ты его видел спустя год, а я нет, — фыркнул в ответ парень, игнорируя убийственный взгляд брюнета.
Тома, не понимая, что происходит, предположил:
— Казуха? Ваш друг?
Горо махнул рукой:
— Вам уже надо ехать.
Блондин согласно кивнул, приглашая темноволосого сесть в машину:
— Можешь садиться где угодно. Пока, Горо!
— До встречи, — улыбнулся парень в ответ.
Скарамучча же молча уселся на переднее сидение, ожидая водителя, который не заставил себя ждать. Плюхнувшись возле брюнета, Тома завел машину, тут же открывая рот:
— Я видел, как ты играешь, мне реально очень понравилось! Почему ты раньше не интересовался местом гитариста в каких-то группах?
Голубоглазый тупо молчал, обдумывая ответ. Он не особо знает, как реагировать на комплименты…
— Ты понравился нашим ребятам, думаю, Эи тебя примет и ты будешь нашим бас-гитаристом, — продолжал Тома, к счастью, не требуя ответа на свои вопросы, — Особенно ты понравился Тарталье, он так оживился при виде тебя, мне даже показалось, что он тебя знает. Вы знакомы?
— Нет.
Что уж говорить, он бы точно запомнил тот факт, что он знаком с солистом «Фатуи».
Блондин пожал плечами:
— Видимо, мне показалось.
— А ты кем работаешь?.. — поинтересовался Скарамучча. Вряд ли бы одного из участников пустили встречать его лично, поэтому, вероятно, он был каким-то приближенным лицом «Фатуи».
— А, да я так — там побегать, то поделать, делаю, что говорят.
— Понял.
— Слушай, расскажи что-то о себе, а то ты молчишь так, — предложил ему Тома.
— Мне не особо есть что рассказывать…
— Когда на гитаре начал играть?
— В двенадцать.
— Охренеть, да ты уже гитарист со стажем, — похвалил его блондин, — Замечательно, замечательно, у тебя и вправду все шансы…
Всю дорогу они разговаривали о музыке, а также возможности Скарамуччи попасть в группу. Тома оказался довольно интересным собеседником и темноволосый молча приписал ему ярлычок «хороший парень, можешь поговорить с ним, когда будет скучно». Время дороги прошло незаметно, и вот — перед ними большое здание «Фатуи». Что ж, видимо у этой группы и вправду жизнь — шоколад, если они позволяют себе такую роскошь…
Хотя, чему тут удивляться, в конце концов, одна из самых популярных групп…
— Что ж, — начал Тома, — Сейчас пойдем в кабинет к Эи. Ты не переживай, выглядит она строго, но на самом деле она милашка та ещё… Ты только не говори ей, что я так сказал, ха-ха.
Скарамучча улыбнулся, кивая, пока они поднимались на лифте наверх. Участников этой группы он не видел здесь, только одни рабочие. Удивляясь, голубоглазый спросил у Томы, где они.
— А, они, — улыбнулся он, — Они сидят в одной из комнат для отдыха, ожидая тебя. Если ты понравишься Эи, то ты увидишь их, а если нет — то всем придётся уйти разочарованными. Но, я думаю, все в курсе, что ты, вероятно, понравишься ей. Я сегодня видел, что они тащат алкоголь, поэтому, думаю, они рассчитывают на мини-тусу.
Темноволосый задумался. Если и предположить, что он и станет гитаристом здесь, то… его же ждёт Казуха… он не может задерживаться надолго…
Но выйти на какое-то конкретное решение, что делать в таком случае, он не успел, ибо дверь лифта открылась и блондин повел его в кабинет Эи.
— Удачи, — похлопал его по плечу Тома, а затем постукал в дверь, — Я привел Скарамуччу.
— Входи.
Дверь открылась, и он увидел перед собой брюнетку в строгом костюме, которая сидела за столом, ожидая его.
— Присаживайся, — махнула она рукой на стул перед ней, и голубоглазый послушался её, садясь напротив. — Тома, можешь идти.
Блондин кивнул и вышел, утешительно улыбаясь на прощание.
— Мне очень понравилась твоя игра, — после секундного молчания начала брюнетка, — Буду честна, ты меня заинтересовал и мне бы хотелось, чтобы ты присутствовал в «Фатуи» как бас-гитарист. Поэтому, надеюсь, ты не будешь против, если я попрошу тебя сыграть что-то?
Скарамучча кивнул, вытягивая гитару с чехла, пытаюсь успокоить свое сердце. Было слишком волнительно и…
— Не переживай, — вдруг сказала Эи, — Все в порядке, у тебя есть шансы, поэтому успокойся. Если хочешь, я могу попросить Сару… ах, неважно, но я могу попросить сделать для тебя чай с ромашкой.
Темноволосый удивился такому приёму и, возможно, это немного успокоило его.
— Откажусь, пожалуй.
Брюнетка кивнула, глядя, как парень перед ней ставит пальцы на струны.
«Давай, Скарамучча, хотя бы ради Казухи не опозорься» — вздохнул про себя голубоглазый.
Через несколько секунд в кабинете раздалась мелодичная игра.
Играя на любимом музыкальном инструменте, брюнет понял, что успокоился. Он любил это дело, поэтому оно и успокаивало его лучше чем любой ромашковый чай. Глаза прикрываются, пока пальцы перебирают струны, не обращая внимание на мозоли. Да,
возможно, от его чрезмерной игры последний год, ему было больно сейчас играть, но он продолжал это делать несмотря ни на что. Сейчас ему хотелось просто показать, на что он способен, что он умеет хоть что-то, что эти двадцать с хвостиком лет прошли не зря, что Казуха не ошибся, когда пытался помочь ему дать шанс на большое будущее, что он стоит хоть чего-то. Игра давалась удивительно легко, а время текло слишком быстро. Казалось, прошло всего несколько секунд, но вот он отыгрывает последние ноты, а глаза его открываются.
Эи улыбается. Не особо ярко, уголки её губ только чуть-чуть приподняты, но её глаза, её взгляд компенсирует все это.
— Молодец, ты хорошо постарался. Я в тебе не ошиблась, — кивает она, а затем достаёт какие-то бумаги и ручку, ставя предметы перед ним.
Скарамучча заторможенно переводит взгляд на бумаги и глаза его расширяются.
— Поздравляю, теперь ты новый бас-гитарист «Фатуи». — с улыбкой оповещает его Эи.
Брюнету кажется, что он только что вознёсся.
***
Тома открывает какие-то двери, и перед глазами Скарамуччи встаёт комната для отдыха с диванами, телевизором, огромным пушистым ковром и столом, напичканным алкоголем. А ещё одновременно такие знакомые и незнакомые лица, которые ранее он видел только в интернете — участники группы.
Несколько секунд все смотрят друг на друга, а затем на их лицах расцветают улыбки и один из парней, которого голубоглазый знает как Кэйа, вскрикивает:
— Боже правый, все-таки прошёл!
И после этого в комнате начинает происходить
что-то слишком активное. Все то-ли бегают, то-ли прыгают, говорят с кем-то, подбегают к нему, в общем — ничего не понятно, но брюнет таки сумел разглядеть их лица, узнавая каждого.
Тарталья — рыжеволосый парень, вокалист. По совместительству спонсор «Фатуи», человек, фанаток у которого больше, чем верующих в Бога. Говорят, парень довольно весёлый, развязный и глядя на то, как он с Кэйей начинает тушеваться, делая что-то, становится понятно, что это и вправду так.
Кэйа, верный друг вокалиста, человек с синими волосами, а также повязкой на глазу, славящийся как любитель экзотической одежды, по совместительству диджей.
Итто – барабанщик, который прямо сейчас наливает всем алкоголь, крича что-то вроде «Да здравствует наш новый бас-гитарист!». Говорят, раньше у него были проблемы с полицией, но правда ли это — вопрос все ещё открытый.
Венти — клавишник, который на глазах брюнета, выхватывает бутылку алкоголя у Итто и кричит: «Ты что, прими нового члена группы нормально, давай прямо с бутылки!». Кажется, он очень любит алкоголь?
И Синь Янь — гитарист, единственная девушка в группе, которая обожает рок и свою гитару.
А теперь здесь ещё и он. Бас-гитарист, Скарамучча.
— Чуваки, давайте праздновать! — кричит Итто, а затем подбегает к брюнету и хлопает его по спине, — Садись, чувак, щас напьёмся и будешь рассказывать что-то о себе. Тома, братан, ты тоже присоединяйся!
Скарамучча думает о том, что его ждёт Казуха. Если он сейчас будет пить с ребятами, не ясно ещё, когда он вернётся… но с другой стороны, важно ведь влиться в коллектив? Если он сейчас уйдёт, разве ребята не расстроятся? Важно найти общий язык с ними, ведь им ещё работать вместе целый год, как и указано в контракте…
— Я не пью, ты же знаешь, — улыбнулся Тома, — Я заскочу к вам потом и отвезу Скарамуччу домой, а вы пока развлекайтесь.
Блондин вышел. После этого началась настоящая вечеринка.
***
Каэдэхара сидел на подоконнике, когда дверь открылась. Блондин медленно перевел взгляд на коридор, а после не спеша вышел туда, глядя на Скарамуччу.
От парня несло алкоголем, а взгляд его был помутившийся, хотя стоял он более-менее нормально. Вероятно, его подвезли.
Красноглазый тупо смотрел на то, как брюнет раздевается, и вяло подходит к нему. Чужая темная макушка хлопается на плечо Казухи, а затем он пьяно спрашивает:
— Какой… час?
Блондин молчит, видя, что Скарамучче все-таки сложно стоять, поэтому помогает ему дойти до спальни, отвечая:
— Полвторого.
— Полвторого… — темноволосый послушно повторяет за ним, а затем его глаза расширяются, — Я вернулся слишком поздно, да?
Блондин, уставши, кивает, пока голубоглазый плюхается на кровать.
— Прости меня, кажется, у нас была пьянка в мою честь…
— Ты теперь участник «Фатуи»? — улыбнулся Казуха.
— Ага... Да, я теперь бас-гитарист на один год, — улыбнулся он в ответ, — Но прости, я должен был вернуться раньше.
— Меня больше расстраивает то, что ты не брал трубку, а не…
— Ты звонил мне? — удивился темноволосый, вытягивая телефон с кармана.
16 пропущенных от Казуха
— Блять, — выругался брюнет, а затем снова обнял блондина, — Прости, я не слышал, извини, я такой…
На его рот опустилась чужая рука, заставляя его замолчать. Скарамучча удивленно поднял глаза на Каэдэхару, на что тот сказал:
— Хорошо. Но, пожалуйста, больше так не делай. Я волновался.
Чужая ладонь покинула его губы. Брюнет чувствовал, что его сердце забилось с бешеной скоростью от понимания того, что
Казуха волнуется о нём. Лицо темноволосого, казалось, горело, но сейчас он чувствовал себя в таком эйфорическом состоянии, что он не думал ни о чем. Алкоголь, казалось, слишком сильно развязал ему язык, так как в следующую секунду он спросил:
— Год назад ты сказал, что влюблён в меня. А сейчас? Сейчас ты влюблен в меня? Любишь?
Казуха, казалось, превратился в статую. Вероятно, он даже не дышал. Скарамучча просто смотрел на него взглядом, в котором читалось одна мольба, хотя сам бы он никогда не поверил в то, что он может
так смотреть.
«Пожалуйста, скажи, что ты любишь меня. Скажи это. Мне кажется, я умру, если не услышу это».
— Давай поговорим об этом позже? — предложил Каэдэхара, надеясь, что трезвый брюнет просто постесняется так бесстыдно спрашивать об этом.
— Нет, — Скарамучча схватил друга за плечи, чуть ли не наваливаясь на него, — Сейчас. Я хочу слышать это сейчас.
Светловолосый вздохнул, опуская глаза на свои ноги. Он сидел на кровати брюнета, а сам голубоглазый сидел у него чуть ли не на коленях. Вероятно,
это довольно отвлекающее.
Казуха прикрыл глаза, тихо спрашивая:
— Если бы я ответил, что я все это время любил тебя и не прекращал, что ты сделаешь?
Казалось, даже теоретически невозможно испытать напор такого счастья, который только что испытал Скарамучча. Вероятно, если бы он стоял на ногах, он бы упал от переизбытка чувств. Эйфория заполонила его тело, сердце колотилось как ненормальное, а в голове было только одно желание:
поцеловать, поцеловать, поцеловать.
— Можно я…
пожалуйста, я хочу твои губы… поцелуй… один… — попросил темноволосый, путаясь в словах.
В темноте было не видно, что Казуха также сильно покраснел, слыша, о чем просит его голубоглазый. После признания целуются явно только тогда, когда чувства взаимны, ведь так? Значит…
— Можно? — чуть ли не плача спросил Скарамучча.
Ему нужен этот поцелуй, иначе он умрет.
Каэдэхара молчал, пока темноволосый чуть ли не молил богов, чтобы ему не отказали в этом, иначе он просто не перенесёт. Спустя несколько секунд на лице блондина расползлась улыбка, но вопреки ей он сказал:
— Я не хочу отдавать свой первый поцелуй пьяному человеку, который завтра все забудет.
«Первый? Это будет его первый поцелуй? Блять, Господи, блять, блять, блять». Казалось, даже от оргазма невозможно получить
такое наслаждение, какое сейчас получает Скарамучча.
— Я буду все помнить, пожалуйста… — протянул брюнет, хватаясь за чужую белую рубашку.
Господи, блять, Боже.
Его поцеловали. Он ощутил эти губы. Он целуется
с Казухой, это первый поцелуй
Казухи, о Боже-е-е. Слишком хорошо, слишком приятно, слишком
слишком.
Скарамучча кусает чужую нижнюю губу, а Каэдэхара уступает ему место доминирующего, так как сам он понятия не имеет, что делать. Было слишком приятно, а пытаться разобраться, что и как, он сейчас не особо в силах. Язык голубоглазого толкается в его рот, на что блондин послушно открывает его. Он и мечтать не смел о том, что человек, который когда-то говорил, что не переносит романтику и все, что с ней связано, будет сидеть чуть-ли не на его коленях, целуя вот
так. Осознание этого факта было слишком приятным. Скарамучча целуется жадно, будто он боится, что это их первый и последний раз, поэтому он должен сделать всего как можно больше. Изредка каждый из них отстраняется, чтобы вдохнуть воздуха, но губы тут же возвращаются на место, продолжая начатое. Слишком горячо. Хочется ещё.
Ещё, ещё, ещё, они готовы целоваться до последнего дыхания. Голубоглазый оттягивает нижнюю губу Каэдэхары, покусывает, запускает свой язык в чужой рот, а блондин начинает отвечать, считая, что он достаточно долго не принимал должного участия в поцелуе, и тогда он становится
по-настоящему страстным.
«Блять, я сейчас кончу от одного поцелуя» — простонал про себя Скарамучча. Этот поцелуй определённо самый лучший из тех, что у него были.
Черт, да он даже не годится для сравнения с ними.
— Тебе надо… спать, — уведомил его Казуха между поцелуями.
Брюнет был
вынужден согласиться с ним. На смену эйфории понемногу приходила сонность, а ещё у него было впечатление, что он и правду кончит от поцелуя, если продолжит. Он отстранился, расстроенно вздыхая.
Засыпая в кровати, он услышал тихое «спокойной ночи». После этого он заснул.
