Одна беременность на двоих

Наша традиционная уборка с субботы перенеслась на пятницу. Вместе с полотенцами и наволочками в барабане крутилась плюшевая собака. Я боялась, что Аманда остановит свой выбор на пупсе — пеленать и закутывать в слинг куклу слишком реалистично, и этого вполне хватает на занятиях с Вандой, а так хотелось ещё пожить в сказке, не близкой к реальности. К тому же, куклу нельзя засунуть в стиральную машину, а тут через час мы получили почти что новую чистую собачку. В слинг-карман она поместилась замечательно, а вот со слингом-шарфом пришлось изрядно повозиться прежде, чем мы разобрались с крестами и узлами. И всё равно, даже когда собака наконец распласталась на животе Аманды, я не могла понять, как можно привязать к себе ребёнка самостоятельно. Логан прислал фотографии с праздника и океана. Аманда прилипла к экрану, а я наоборот усердно принялась драить кухню, чтобы не подходить к её ноутбуку. Хотелось поскорее покончить с уборкой и вернуться к календарю. Преподаватель заявил, что мы должны сказать спасибо за то, что он не требует распечатки и переплёта календаря. Благодарность меня действительно переполняла, как и страх, что в самый последний момент у меня сдвинутся с таким трудом приведённые в визуальный порядок столбцы цифр. Я отложила скребок и смыла с раковины белый осадок. — Хочешь посмотреть? — Руки грязные, — отмахнулась я от приглашения и принялась освобождать дверцу холодильника, обнаружив утром налипшее масло. — Посмотри в телефоне. Да что за спешка! Я стащила с холодильника телефон. Аманда впервые опубликовала в интернете беременную фотографию. И на ней она была со мной. На фоне огромного живота я казалась совсем миниатюрной, если не вспоминать разрезанное платье. Вчера мы явно переели риса, которого в кубинских блюдах оказалось больше, чем в китайских. Преподаватель сказал, чтобы мы не стеснялись с выбором, и я заказала морское ассорти, которое долго откапывала в горе риса, изначально увидев лишь края двух ракушек. А Аманда дополнительно к тушёной говядине заказала жареных плантанов и печёных — на десерт к мороженому. Теперь мне не только риса не хотелось, но и плантанов, которые входили в состав всех блюд. После такого количества еды от принесённого десерта уже хотелось отказаться всем. Я впервые пересчитала класс — нас с трудом набралось два десятка. Курс действительно оказался слишком насыщенным для трёх недель, и многие сдались. Аманда понуро ковыряла вилкой карамельные кусочки плантана. Мороженое таяло. — Оставь. Я думала, что она просто объелась, но в отсутствии улыбки был виноват вовсе не рис. — Это мой последний курс. Аманда подцепила кусочек плантана с мороженым, но не понесла ко рту. — И мне не верилось, что мы доживём до этого дня. Впрочем, до него оставалось ещё дожить — пока файл не отослан на почту преподавателя, курс не завершён. — Ты не понимаешь. Мне кажется, это вообще последний мой курс. И снова эта неподдельная обречённость в голосе. Аманда вдруг в одночасье растеряла всю веру в себя. Должно быть, мать сказала ей намного больше, чем Аманда пожелала поделиться со мной. Известие о Майкле добьёт её, и я должна молчать — хотя бы до фотосессии. Со временем всё утрясётся само собой, а фальшивую улыбку с фотографии не уберёшь. Я замяла разговор обсуждением возвращения к прогулкам с Лесси. Аманда успела позвонить хозяйке, и пятница должна была начаться в парке. Я ещё раз внимательно взглянула на свой втянутый живот на фотографии и затем на то, что пряталось под футболкой. Конечно, одна пробежка ничего не даёт, но всё же. Я два раза пробежала дорожку туда-обратно, пока Аманда сидела на скамейке, наблюдая за резвящимися собаками. Только выгул Лесси вместо улыбки принёс грусть. Я встретила Аманду уже за оградой собачьей площадки. Лесси радостно натянула поводок в мою сторону. — Помнишь Мишу? — начала Аманда. — Ну, его в честь танцора русского назвали. Он умер. — Танцор? — я едва переводила дух. Нельзя за одну пробежку пытаться уменьшить талию на два размера. — Собака! Хозяин ещё тогда вторую хаски завёл, щенка. Господи, чего только она не помнит! — Там объявление, что завтра в полдень он устраивает в парке поминки. — Мы же не пойдём?! — поспешила я опередить развитие её мысли. — Конечно, у нас ведь театр. Неужели пошла бы иначе? Но я не стала уточнять. Слишком грустной Аманда возвращалась домой. Хорошо, что Логан прислал фотографии. Но зря Аманда кинула этот снимок в Фейсбук. Я заметила лайк от Стива. Скор же! И минуты не прошло. Вот как следит за обновлениями от Аманды. Только бы не комментировал. Лишь на фотографии я заметила глубину выреза на платье Аманды. Или грудь в размерах решила соперничать с животом? Вчера на занятии Ванда как раз говорила о росте груди и о том, что не стоит ещё покупать бюстгальтер для кормления. После родов грудь может увеличиться ещё больше. — Ну как фотография? — не могла успокоиться Аманда, а я уже впялилась в высветившийся комментарий. — Классная фотка. До встречи, подружки, — прочитала я. — Чего? — Аманда наконец отвернулась от ноутбука. — Это Стив написал, не я, — откинула я телефон, словно какую-то заразу. — Напиши, до встречи. — Сама пиши! Я вновь схватилась за щётку и направилась к замасленной дверце холодильника. — Кейти, ты за старое? Я решила промолчать и даже не повернула в сторону стола головы, но всё равно услышала скрип отъезжающего стула. Зачем она идёт на кухню? Только не надо начинать про дверь! — Слушай, — от голоса Аманды у меня внутри всё сжалось. — Я всё ещё от истребителя не могу отойти. А если действительно землетрясение, у нас же ни черта в кладовке нет… Я открыла кладовку — не так плохо. Немного банок с тунцом, кукурузой, зелёным горошком. Даже пару супов-чили осталось. — Воды нет, — совсем уж серьёзно высказалась Аманда, и я успела пожалеть, что она заговорила о землетрясении, а не о Стиве. Он может стать большей катастрофой, чем извержение любого вулкана в океане. — В Калифорнии ведь главное иметь воду, разве не так? Ведь именно водопровод не выдержит. — Тапочки у кровати важнее и пижама, — я попыталась отшутиться, но лицо Аманды оставалось непроницаемой маской. — Ладно, у нас есть шесть галлонов. Если тебе мало, после театра заедем в магазин. — Говорят, что надо иметь запас на три недели… — Аманда, у нас кладовка маленькая! — я не могла говорить серьёзно. К тому же, размахивать намыленной щёткой было глупо. Я и так чуть не попала химией в глаз. — И можно пить мало. Ну, тем, кто не беременный. Я опустила руку и готовилась выдохнуть. Аманда не уходила. — Ты почему фотки не хочешь посмотреть? Я выдохнула. — Аманда, я мою кухню! И мне, чёрт возьми, надо доделать календарь! — А у нас в кладовке есть томатный соус с базиликом? Я хочу пасту на ужин. — Есть! Я впервые с радостью села за ноутбук, молясь, чтобы меня не отвлекали хотя бы часа два. Я уже ненавидела всё семейство Дарлингов. Хотелось закрыть окно, чтобы Питер Пен не прилетал. — Аманда, а может ты вместо меня возьмёшь в театр Бьянку? Она ведь приедет с Логаном. Аманда опустила вилку, не донеся спагетти до рта. — Почему? — Я должна делать календарь. — У тебя будет воскресенье и понедельник. Что ты там ваяешь? И почему ты хочешь отправить меня куда-то одну? — Я никуда тебя не отправляю, — поразилась я непонятной обиде в голосе. — Я всё равно буду думать о своём проекте. Оставь меня дома. Пожалуйста. — А как я поеду одна за водой? Я вжала спагетти в соус. Она что, серьёзно готовится к землетрясению? — Съездим вечером, — согласилась я осторожно. — Ты пялилась в экран весь вечер. Так нельзя. Ты только всё испортишь. Завтра мы идём в театр и точка, — и добавила немного мягче: — Пожалуйста. Я не хочу идти туда с Бьянкой. И Логан… Что он-то будет полтора часа делать? Я уткнулась в спагетти. Календарь камнем висел на сердце. Никакая звёздная пыль уже не поднимет мои крылья. И всё же я пошла, потому что взяла на себя роль вешалки. С утра я одна выгуливала собаку и безумно замёрзла во флисовой кофте. Горы сливались с серостью неба, и плотный туман, лежавший на вершинах, я поначалу даже приняла за снег, хотя дождя ночью не было. Выбранный Амандой сарафан не соответствовал нынешней погоде. Ей радовался лишь Логан, а я с надеждой глядела на небеса, но ни один луч так и не прорезал плотные серые облака. Аманда сделала дома лёгкий макияж, но Бьянка забраковала его. Она усадила Аманду на скамейку, разложила рядком косметику и принялась ваять Аманде лицо. Я и не знала, что Бьянка умеет делать профессиональный макияж — одних кистей у неё набралось с десяток. Оказалось, портреты на дому — это их с Логаном подработка. — Ну, на каникулы в Европе мы себе зарабатываем. В прошлом году в Англию ездили, в этом в Грецию на острова поедем в гости к девочке с курса Логана. Пока она колдовала над лицом Аманды, я топтала дорожки, чтобы согреться. Сейчас я бы не отказалась и от шапки. Казалось, Бьянка никогда не отпустит Аманду, но вот я услышала её громкий протест: — Только не накладные ресницы! Бьянка что, с ума сошла. У Аманды природные опахала на глазах! Но пока я дошла до скамейки, чтобы поддержать протест, Бьянка уже отпустила Аманду, и я поспешила за ней, чтобы держать кофту во время снимка — я даже радовалась возможности погреть руки, но от волнения Аманда так разгорячилась, что отправила меня с кофтой прочь. Я вышла за ограду ботанического сада и села на скамейку напротив вазы, которую так и не сумела нарисовать. Лучше бы захватила ноутбук. Целый час можно было работать над календарём. — Хочешь я тебе макияж пока сделаю? Бьянка подошла так бесшумно, что я чуть не подпрыгнула от её вопроса. Она бегала за Логоном, меняя объективы, и сейчас её послали подальше, как и меня. — Только без ресниц! — добавила я к согласию на всякий случай, и Бьянка раскрыла свой драгоценный ларец. — А хочешь моделью побыть в субботу? То есть в следующую. Короче, ту, что в феврале. — Что? — если бы Бьянка не прижала мне веко кисточкой, я бы распахнула от удивления глаза. — Какая из меня модель. Я ростом не вышла. — Да не важно. Там любительское шоу. Больше арт, чем мода. Наоборот приветствуются самые обыкновенные модели. Ну? Платье классное, с лампочками, как у феи. Согласна? В понедельник крайний срок, чтобы моделей заявить, а у дизайнера никого нет. Платье пропадёт! И… Ну, платить, конечно, ничего не платят, но это прекрасная возможность бесплатно арт-шоу посмотреть. И да, они кормят… То есть там до ночи всё это. Ну? — Я даже не знаю… Я действительно не знала, хочу ли, чтобы на меня смотрели сотни глаз, но Бьянка не отступала, и я согласилась за секунду до того, как перед скамейкой выросла Аманда. — Какая ты классная! Только комплимент не заставил меня улыбнуться. Я больше напряглась, потому что ещё не видела себя в зеркало, и, кажется, Бьянка не собиралась мне его протягивать, она уже закрыла ларчик. — Жаль, что до среды макияж не продержится. — А что в среду? — оживилась Бьянка. — Если надо, могу сделать. Мне не трудно. Я задрожала даже в кофте, боясь следующей фразы Аманды. — Да так, ничего… — как-то слишком неуклюже замяла Аманда брошенную некстати фразу. — Вы не хотите на «Питера Пена»? Может, билеты остались? — Нет, — ответил Логан слишком быстро, видно испугавшись возможного согласия Бьянки. — Мы сфотографировались в Лондоне в парке подле его статуи, достаточно. — Мы ещё и с Робин Гудом сфотографировались, настоящим, — совсем гордо заявила Бьянка. — Он экскурсии в Ноттингаме водит. Классный дядька. Говорит, что будь Робин Губ американским национальным героем, то мы бы давно растиражировали его на кружки и значки, а у них только дуб тысячелетний в Шервудском лесу и он сам. А по мне Питер Пен лучше. — Пошли! — не выдержал Логан, и мы распрощались. В театре оказалось много взрослых, пришедших без детей, а я боялась, что мы будем единственными самостоятельными великовозрастными зрителями, но сказка живёт и в сердцах взрослых. Маленькую сцену задекорировали под детскую — и спектакль оказался построенным на перевоплощениях. Всего три актёра — Венди с братьями решила скоротать время и сочинить историю. Они то и дело вытаскивали из сундука новые костюмы, чтобы изображать очередного героя — от собственных родителей до капитана Крюка. Питера вывели вымышленным другом, и это чуть меня разочаровало — хотелось верить, что где-то действительно живёт такой мальчик. Я повернулась к Аманде и замерла — по её лицу текли слёзы, и она стирала их, забыв про косметику. — Ты чего? — шепнула я, но Аманда осталась немой и не отвела взгляда от сцены. Потом уже, когда я потащила её к туалету, она сказала, что только сейчас поняла, какие жестокие дети и как им плевать на родителей. Я протянула Аманде смоченные водой бумажные полотенца. — Чёрт, как лицо дерут! Ещё бы! Хотя всё-таки это слёзы оставили под глазами красные пятна. Я попыталась не развивать родительскую тему и рассказала про предложение Бьянки. — Здорово! — неожиданно положительно приняла известие Аманда и окончательно смазала с губ помаду. — Хоть какое-то для тебя развлечение. А я голову сломаю, ища занятие на эти два месяца. — Ты же собиралась заняться акварелью. — Да я больше трёх часов не смогу рисовать. Надоест. — Будем ходить вместе на лекции. В чём проблема?! — Потребуют оформление вольнослушателем, а я не хочу заикаться матери про деньги. Даже такие небольшие. — Да ладно, все тебя знают, никто не выгонит… Почему любой разговор у нас скатывается к теме денег! Почему? — О, по Скайпу больше со своими ученицами будешь разговаривать, ну? И деньги, и не скучно. — А мне уже разонравилось чужие ошибки исправлять. Мы вернулись к машине, включили музыку для перерыва в общении и отправились в магазин. К счастью, сегодня я могла спокойно тягать бутылки с водой! Когда я уже направилась с тележкой к магазину, чтобы вернуть пустую на место, Аманда остановила меня: — Может, в строительный зайдём? Полиэтилен купим. Нам же наматрасник всё равно на диван не натянуть… Ванда поделилась с нами практической находкой. Раз воды обычно отходят ночью и выливаются горным потоком, который напрочь испортит матрас, его надо обезопасить. И самое верное средство — строительный полиэтилен. Именно такой я использовала для валяния шарфиков, но остатка не хватило, чтобы укрыть весь диван. Решили купить новый. — Надеюсь, мы не будем стелить его прямо сейчас, — с надеждой спросила я, когда дома Аманда швырнула рулон на диван. — У нас ещё февраль точно в запасе! Аманда молча прошла с рулоном на кухню и положила в кладовке на полку, куда я перенесла уже всю воду. Я поднималась по лестнице, будто с двумя гантелями, и после пятого подъёма чувствовала себя так же паршиво, как и после пробежки. — Кейти, — голос Аманды не предвещал ничего хорошего. Я выпрямилась и потёрла поясницу. — Сделай мне массаж. Я вытерла вспотевшие руки о джинсы и кивнула: — Ага, неси крем. — Ты не поняла, — Аманда даже отступила на шаг. — Не тот массаж. Другой. Она опустила глаза, я тоже, как и тогда в зале, когда Ванда вновь напомнила, про расслабление мышц влагалища. — У меня самой не получается. Это как, знаешь… Ну… — Хорошо, — ответила я и не узнала собственный голос. — Но у меня может и не получиться… Я вообще с трудом понимала, что должно произойти. Я просто села на диван, потому что коленки дрожали, как и руки. Хотелось списать всё на тяжёлые бутылки. — Зачем ты выключила свет? — спросила я испуганным детским голосом, когда Аманда повернула колёсико на торшере. — А на что ты смотреть собралась? — в её голосе звучала дрожь. — Там трогать надо. На вот, руки помой. Из темноты она ткнула мне в ладонь пимпочкой санитайзера. Холод растёкся по рукам. Язык стал неприятно горьким. К счастью, глаза попривыкли к сумраку, и не пришлось тыкаться в пустоту. — Там выделений только очень много. Ну, ты знаешь, я говорила… Слова доносились издалека, будто Аманда стояла у двери, а здесь на диване лежало только её тело. Да, именно так я и должна воспринимать происходящее — просто тело, ничем не отличающееся от предлагаемого Вандой пупса. Футболка прилипла к подмышкам. Я попыталась проглотить заполнившую рот горькую слюну и теперь мечтала открыть одну из купленных бутылок и радовалась, что темно и руки мои под одеялом. Стеснительностью Аманда не отличалась, а сейчас и подавно спешила после аквайоги стянуть мокрый купальник, и потому я прекрасно представляла себе то, что сейчас трогала, но лишь по синюшному цвету — на ощупь губы оказались большими и каменными — неестественно большими, словно хлопающие уши слона. Именно на них находились складки, грозящие разрывами, если верить Ванде. Если я вообще что-то понимаю… — Ты что-нибудь чувствуешь? — попыталась я отыскать поддержку своим действиям у самой Аманды, но та лишь зло процедила, отрывая голову от подушки: — А что я должна почувствовать? Именно такого вопроса я и боялась, именно потому и открещивалась от массажа… Изначально мне не было противно касаться её, мне было страшно, что меня снова не так поймут. Я обрадовалась, что темно, и новая палитра на щеках осталась незамеченной. Жар лица передался в руки, и даже пальцы потеплели. — Что ты расслабилась, — постаралась я выдохнуть ответ как можно ровнее. — А я не могу расслабиться, неужто не понимаешь? Я тут же убрала руку, и Аманда подтянула ноги к животу. — Больше тогда не буду делать, — будто в оправдание прошептала я, чувствуя, как воздух вокруг лица пропитался женским запахом, от которого стало противно — теперь я могла согласиться с давним сравнением Аманды — запах свежей рыбы. Хотелось перебить его мылом, но я не двигалась с места, боясь показаться брезгливой. — Нет, делай, только не спрашивай, что я чувствую, — уже в голос протараторила Аманда. — Я же рассказывала тебе про руку. Ты же понимаешь, чем у других этот массаж заканчивается… Опять пауза. Надо быстрее её убрать. — Не у всех, — уже отчеканила я. — Некоторым нельзя дальше. И я не трогала тебя внутри. Я будто фантик комкала. Дурацкое сравнение заставило меня замолчать. Зато я нашла возможность ретироваться. — Я что-то есть хочу. Принести тебе авокадо? Аманда отказалась, но я всё равно получила возможность вымыть руки.