Одна беременность на двоих

Моя ненависть к Стиву росла в геометрической прогрессии относительно моих падений. Горка была совсем небольшой, дети катались с неё на санках, и мы выбрали склон чуть в стороне. Для начала я совершенно не могла подняться на ноги. Доска сразу начинала ехать, и я падала. Стив сидел рядом на корточках и что-то втолковывал, а я хоть и пыталась слушать, ничего не слышала. Мысли мои были о нём и Аманде. Я вспоминала наш разговор о том, что она опасается ехать в Рино, чтобы тот парень не догадался, что она носит его ребёнка. Так что же случилось, что она решила приехать к нему сама? Я нервно дёргала ресницами за стёклами очков, стараясь не расплакаться от сознания того, что Аманда даже словом не обмолвилась о своих планах, хотя мне казалось, что, несмотря на её взрывное поведение во время беременности, мы с ней сблизились. Но, наверное, лишь настолько, чтобы делиться со мной, где и что у неё болит, но не настолько, чтобы говорить о решениях, от которых зависит её будущее. И этот засранец тоже хорош. Раз он понял, что я догадалась об их отношениях с Амандой, зачем устроил эту комедию в машине? И ещё… И ещё, зачем он меня тогда поцеловал? Это что, изощрённый способ сказать мне, что я дура. — Кейти, ты будешь меня слушать? Рука Стива легла на мои очки и рванула их вверх. Я тут же зажмурилась от яркого солнца, которому в тот момент была благодарна, иначе пришлось бы объяснять этому козлу, почему я плачу. Он отпустил руку, и резинка очков вновь впилась в затылок. — Прости, не думал, что твои глаза настолько чувствительны к солнцу. Просто я хотел увидеть в них хоть чуть-чуть понимания. Я за два занятия ставил на сноуборд людей, впервые видевших снег, а тебе я уже битый час втолковываю, что ты должна поворачивать только тело, а не ноги. Поверь, ты уже едешь с горы, только неправильно управляешь телом. Уверен, тебе не надо, как ребёнку, на одной ноге по глади кататься. Тебе просто надо прекратить постоянно думать, что ты сейчас упадёшь. Ты ведь не боишься скорости, раз на лыжах каталась… — Мне страшно, — сказала я правду. Вернее полуправду, а вторая половина правды была такой, что мне было до безумия противно находиться с ним почти что наедине на вершине горы, когда Аманда сидела на очищенном заборчике внизу горы и что-то там карябала в альбоме. — Конечно, тебе страшно. Любой экстремальный спорт страшен. Мы и катаемся именно для того, чтобы почувствовать в крови адреналин. Тебе что, никогда не хочется на девяноста милях в час по трассе промчаться, гадая, будет дорожный патруль за поворотом или пронесёт? — Нет, мне экстрима в жизни совершенно не хочется, — ответила я и попыталась встать самостоятельно. Мне даже это удалось на какой-то короткий момент. Я почти что выпрямила спину, но вот доска поехала, и я повернулась всем телом в бок и уже готова была пропахать носом снег, когда Стив ловко перехватил меня за талию и затащил обратно на относительно ровную поверхность. Только рук не убрал, а поднял меня вверх, чтобы раскрутить доску, и она, должно быть, довольно больно прошлась по его ногам, но он не отступил и на шаг. — Поставь меня, пожалуйста, на землю, — сказала я, когда поняла, что он специально для чего-то продолжает держать меня в воздухе. — Нет, пока ты не поклянёшься, что будешь падать только на спину. Поверь, уж лучше полностью отбить задницу, чем сломать нос и разодрать лицо торчащими из снега ветками. Да пойми ты, что не обязательно падать, чтобы остановиться. Я ведь вижу, что ты боишься уехать далеко, поэтому стараешься упасть, как можно раньше. Это ведь даже не склон, тут и на санках-то кататься плохо. Ты просто скажи себе, что сейчас повернёшь доску и остановишься. Ты ведь даже разогнаться не успеваешь. Он наконец опустил меня на землю, но я инстинктивно ухватилась за его руку. — Слушай, Стив, я больше не могу и не хочу. К тому же, Аманда там замёрзла внизу, так что поехали куда-нибудь погреемся. — Если ты так переживаешь за свою подружку, то начни нормально кататься, и тогда пойдём, куда захочешь, а сейчас, — опять на его лице, скрытом очками, была эта жутко гадкая улыбочка. — Я тебя с горы спущу. Как я сумела выпрямиться и не завалиться сразу, когда он толкнул меня вниз по склону, я не знала. Я изо всех сил пыталась смотреть вперёд и не мешать себе руками. И ещё, я с ужасом увидела направленный на меня объектив фотоаппарата Аманды. Я уже проскочила то место, где обычно падала, и теперь мне надо было как-то развернуть доску, чтобы остановиться. Рука моя пошла вправо, и, о неужели, доска повернулась в сторону. Я поскользила ещё пару метров, качнулась назад, но удержалась на ногах. Я схватила руками коленки и стала дышать чуть ли не как собачка, так бешено колотилось сердце. — Кейти! Я видео сняла! — кричала Аманда, прыгая ко мне через снег. Я обернулась к ней, подняла на лоб очки и улыбнулась. Лицо Аманды в тот момент настолько светилось счастьем, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно. К тому же, мой испуг прошёл, и я по-детски радовалась первому сносному спуску на сноуборде. — Молодец! Я же сказала, что он классный инструктор! Я обернулась к горе. Стив продолжал стоять наверху — куда ему деться, он же без доски — и махал рукой. Однако я была уверена, что губы его искривлены всё той же противной усмешкой. Да, он классный, раз ты выбрала его… Я быстро рванула на глаза очки, потому что глаза увлажнились против моего желания. Стив махал мне рукой, чтобы я поднималась. Я покрутила головой в ответ, но Аманда подтолкнула меня в плечо: — У тебя только начало получаться! Иди ещё полчаса покатайся, а потом поднимемся в горы. В этом парке так красиво, мы со Стивом часто там гуляли… Я кивнула. Ну вот, Аманда, ты и проговорилась. Или просто решила, что не нужно больше ничего скрывать. Ладно, пойду к твоему Стиву, чтобы черти его взяли. Я нагнулась отстегнуть доску. Аманда присела напротив и вновь навела на меня объектив. — Раз лица твоего не видно, то хоть улыбнись, — сказала она весело. И я улыбнулась, радуясь, что Аманда не догадывается, что это улыбка сквозь слёзы. Сердце сжималось так, как обычно замирало при прохождении мёртвой петли на аттракционах. С поцелуя в машине в моей душе была пустота с царапающими крошками боли, словно в коробке из-под чипсов, и эта боль то и дело колола меня там, под рёбрами. Доска вдруг стала до ужаса тяжёлой, и такие же тяжёлые ботинки оттягивали ноги. Я очень медленно поднималась по склону, пока не почувствовала на локте руку. Подняв глаза, я увидела Стива, лицо которого выглядело до безобразия счастливым. — Ты молодец, — сказал он, забирая у меня из рук сноуборд и беря свободной рукой за руку. Его очки были сдвинуты на лоб, но в прищуренных от солнца глазах невозможно было что-либо прочесть. — Давай теперь попробуем подняться чуть выше, чтобы ты смогла хоть немного разогнаться. — Не надо, — отрезала я, отстраняясь от него и недоуменно следя через очки за его взглядом, который покоился на моих губах. Я даже непроизвольно облизала их, но тут же пожалела об этом, потому что Стив сразу перестал щуриться. — Послушай, у тебя наконец-то начало получаться. Мы просто обязаны закрепить навык… — Что значит — мы? — с вызовом спросила я, в который раз радуясь, что мои глаза скрывают очки. — Знаешь, когда учишь кого-то, становишься с ним одним целым и радуешься его удачам, как своим. Я бы с удовольствием забрал тебя завтра в горы, чтобы ты постоянно не оборачивалась на Аманду, а сосредоточилась на себе. Он выдержал паузу, будто ожидая, что я сейчас начну городить чушь в оправдание, но я просто сказала, что у меня колит в боку, и я действительно не хочу больше кататься. Я не совсем лгала, у меня действительно кололо, только в голове от мысли, что Стив издевается надо мной, словно насквозь видит боль, которая жгла моё тело от сознания того, что Аманда предала меня своим недоверием. — Ты знаешь, что такое энтропья? — Стив наступил на сноуборд, чтобы тот не скатился с горы. — Тьфу, ты… энтропия? Просто наш профессор из Квебека, поэтому любит на французский манер все термины переделывать. В общем, не важно. Это что-то типа того, что каждая новая связь понижает степень свободы. В общем-то в жизни немного иначе, чем в физике, потому что первая женщина у нас богиня, а от второй мы уже типа знаем, что ожидать, а с третьей вообще намного проще, потому что уже знаком со всеми вашими уловками… — Что ты хочешь сказать? — нетерпеливо перебила я. — Не знаю, — сказал он, как мне показалось, как-то даже потерянно, и вдруг положил мне на плечо руку. — Ты просто ведёшь себя наоборот, как электрон в физике. Когда передаёшь системе энергию, связь между электронами становится меньше, и движение становится хаотичным. — Стив! — В общем, фиговый я лектор, но… Чем больше ты восхищаешься человеком, то есть чем больше энергии ты ему передаёшь, тем дальше он от тебя удаляется, и тем больше усилий тебе надо приложить, чтобы вновь сблизиться с ним. Прекрати смотреть Аманде в рот. На самом деле, уж поверь мне, она не настолько классная, чтобы ты так перед ней пресмыкалась. — Аманда беременна, если ты вдруг забыл, — сказала я зло, до безумия задетая его словами об этой чертовой «Энтропье». Действительно, раньше, до беременности, я не слышала от неё в свой адрес столько грубостей. — Я понимаю, что возможно ей нужна твоя забота сейчас, — уже обе его руки легли мне на плечи. — Знаешь, когда я думал, что вы с Амандой, ну в общем ты меня поняла, тогда я мог предположить, что это страсть, которая надевает на глаза пелену, но… Чёрт, Кейти, в дружбе не должно быть такого неравноправия, хотя… Очень часто мы ищем кого-то слабого, чтобы потешить себя мыслью о своём превосходстве. Понимаешь, ты вот такой идеальный друг для неё. Ты сейчас пресмыкаешься перед ней, забывая о своих собственных желаниях, и чем больше её причуд ты будешь выполнять, тем больше она начнёт от тебя требовать. А родится ребёнок, ей станет не до тебя, понимаешь? Так что давай катайся и получай удовольствие от своих успехов. — Да пошёл ты, придурок! — я не закричала, а, увы, пропищала, потому что копившиеся внутри эмоции вдруг вырвались наружу, и если бы я ещё хоть минуту пробыла с ним на горе, то начала бы реветь в голос. Я молча вырвала из-под его ноги доску, плюхнулась с ней на снег, затянула крепления и, проклиная того, кто изобрёл сноуборд, поехала вниз, поставив себе целью не упасть. Я даже повернула ноги, но в последний момент потеряла равновесие и завалилась на спину, подняв доской ворох снега. Удар оказался не особо сильным, потому что там, куда я свернула, было по щиколотку свежевыпавшего снега. Однако падение оказалось последней каплей, и я почувствовала, что у меня затряслись губы. Я пыталась закусить их и не заплакать, но в груди слишком тянуло, и слёзы брызнули сами собой. Не знаю, как долго я пролежала на спине, не поднимаясь, но вдруг увидела сквозь слёзы и стекло очков склонившегося надо мной Стива. — Чем ударилась? Я попыталась подняться, но он с силой надавил мне на грудь, не дав шевельнуться. — Что с ней? — рядом с ним сидела Аманда, расставив ноги, чтобы фотоаппарат опустился между коленями и не бил по животу. — Ноги целы. Сейчас руки проверю. Но руку я уже вырвала, лишь он тронул меня за локоть, и села, подкинув вверх доску, чтобы поставить на ребро. — Со мной всё в порядке. — Какого чёрта ты тогда не вставала?! Синим небом любовалась?! Стив поднялся на ноги и пошёл в сторону парковки. Аманда тоже поднялась и протянула мне руку. — Видела бы, как он летел к тебе с горы! Я даже обзавидовалась, — сказала она, улыбаясь, и протянула мне руку. — Вставай. Мы сейчас вернём обратно его обиженное величество. Она улыбалась, и всё равно в её глазах я видела затаённую боль. И тут ко мне пришло осознание своей миссии — проверка Стива на вшивость, и проверку он явно не прошёл. Зачем он поцеловал меня? Да потому что он просто кобель. Бедная Аманда… — Кейти, тебе больно? Почему ты плачешь? Только тут я заметила, что машинально стащила с лица очки и протирала уголки глаз. — Нет, обидно, что я такая дура и не могу нормально с детской горки съехать, — соврала я, хотя этот факт тоже добавлял лепту к моему самобичеванию. Я отстегнула крепления, прошлась перчаткой по доске, чтобы скинуть налипший снег, и уже решила подняться, как почувствовала на локте сильную хватку Стива. Он рванул меня вверх так сильно, что для того, чтобы удержаться на ногах, мне пришлось схватить его за куртку, и я оказалась полностью прижатой к его груди. — Ты сейчас пойдёшь кататься, — было ощущение, что он рычит мне в лицо. — И я отпущу тебя только тогда, когда ты начнёшь нормально съезжать… — Стив! Окрик был очень громким. Таким голосом Аманда обычно кричала мне — ты дура! Парень тотчас отпустил мою руку, и я отошла от него к Аманде, и тут же почувствовала её руку на своей талии. — Слушайте, — сказал Стив совсем непримирительным тоном. — Мне ваши тут девчачьи истерики не нужны. Ты попросила меня научить свою подружку кататься. Какого чёрта я потратил на неё час, когда она даже не пытается научиться. Да лучше бы я с ребятами поехал сам кататься. — Стив, — Аманда убрала с меня руку и своей всё ещё кошачьей грациозной походкой подошла вплотную к Стиву и сказала елейным голосом. — Ты ведь со мной хотел пообщаться, так что пойдём по старым тропам… Я думала, он обнимет её, а он наоборот отступил в сторону, как-то совсем странно смотря на её куртку, полностью скрывавшую живот. — Какие горы, с ума сошла?! Там ведь подъёмы большие, пусть и дорожки расчистили. Тебе ж нельзя. А я с тобой и вечером дома пообщаюсь, если тебе вдруг Фэйсбука стало мало… Он отвёл от неё взгляд и смотрел теперь прямо на сноуборд, который я уже вертикально держала в руках. — Мне можно в горы, я не калека. Пройдём сколько сможем. Там такая красота ведь зимой! Я хочу фоток сделать, а потом нарисовать. Тебе ведь понравилась открытка, которую я послала к этому Рождеству? Это моя отсканированная акварель. — Аманда… Давай не будем начинать… Я ни черта в вашем искусстве не понимаю и, признаться, не хочу понимать. Мне бы так же было приятно, если бы ты просто Холмарковскую открытку прислала с дедом в колпаке… — Какой же ты приземлённый, — отмахнулась Аманда, а он парировал как-то даже грубо: — Тебе б тоже, красотка, не мешало на землю с небес спуститься, а то поздно будет… Стив сделал ко мне два больших шага, вырвал из рук сноуборд и понёс в машину. Аманда тяжело вздохнула и, отступив назад, взяла меня под руку. — Скажи честно, Кейти, тебе бы хотелось с ним переспать? Хорошо, что в тот момент я смотрела на его удаляющуюся фигуру, и Аманда не видела моего взгляда. Глаза у меня, наверное, были огромные, как в аниме. В голове сразу загудел рой возможных ответов, но я не знала, что она хочет от меня услышать. Быть может, она ищет для себя оправдание, почему переспала с этим придурком, да ещё с такими последствиями. Поэтому я просто пожала плечами и ответила, что вообще о сексе не задумываюсь. — Слушай, ну ведь это ненормально. Её хватка на моей руке стала сильнее, и она вся вжалась в меня, словно заговорщица, и зашептала в самое ухо, как будто лежащий вокруг нас снег мог подслушать. Мы стояли в стороне от горки с визжащими от восторга детьми и от Стива, который сейчас очищал сноуборд, чтобы зашвырнуть в багажник своего джипа. — Кейти, женщине в почти двадцать один год должно хотеться. Как помнится, последний раз ты спала неизвестно с кем аж два года назад. А ты уверена, что у тебя всё нормально с этим делом? Ну с гормонами и всё такое? Или у тебя какая-то психологическая травма, о которой ты молчишь? Я скинула её руку и отступила на шаг. Они что, сговорились со Стивом довести меня? — Знаешь, Аманда, есть люди, которым важны чувства… Вот, у меня ни к кому нет чувств, поэтому мне не хочется. — Но ведь и два года назад не было никаких чувств, но ты… — Аманда! Прекрати… Что ты хочешь? — Ничего, — пожала она плечами. — Неужели ты не видишь, как он на тебя смотрит? Тогда я открою тебе глаза — окей? В общем, если тебе вдруг всё же хочется, то Стив не самый плохой для этого вариант. — Аманда! — мне казалось, что у меня перед глазами начинает темнеть, меня охватила паника, и я решила сказать то, что не должна была говорить ни при каких обстоятельствах. — Меня пересып на одну ночь, в отличие от некоторых, не интересует в принципе. — Ну и дура! — пожала плечами Аманда и направилась к парковке, потому что Стив так и не вернулся. А я действительно чувствовала себя дурой, причём полной, причём несчастной… Ну что же я такого сделала, чтобы меня подкидывали вместо монетки? Ну как же она может вот так топтать меня ногами лишь для того, чтобы проверить этого чертового Стива? Неужели ей настолько наплевать на мои чувства, что можно без зазрения совести пинать меня ногами? За что, Аманда? За что? Я уже собралась вновь разреветься, как увидела, что они возвращаются от машины, держа в руках одноразовые стаканы с кофе, ведь мы бросили недопитую канистру в машину. Интересно, успели они обсудить меня, или же я не стою того, чтобы тратить на меня свои драгоценные минуты? — Прости меня, Кейти, — вдруг выдал Стив, протягивая мне стакан. — Едва тёплый, поэтому пей быстрее. Мне просто очень хотелось научить тебя кататься. Это, это перфекционизм… Я, я совершенно не могу проигрывать… Ещё в детстве я жутко ревел, когда кто-то обыгрывал мне в «Уно». Может, мы сейчас погуляем, потом пообедаем и вернёмся хотя бы на час на гору, а? — Мне хватит экстрима! Хватит! Я, кажется, сорвалась на крик, но тут же запила его ещё тёплой бурдой. Стив не сводил взгляда с моего лица, и я радовалась, что щёки мои зарозовели от морозца и катания. Аманда взяла его под руку, и они обошли меня, чтобы пойти дальше по дорожке в заснеженный парк. Дорога сначала была пологой, потом стала чуть-чуть подниматься в горы, виляя плавно то вправо, то влево. Многочисленные собачники утрамбовали снег. Мы то и дело останавливались, чтобы быть обнюханными лабрадорами да овчарками. Аманда так мило улыбалась животным и даже просила у хозяев разрешения их погладить, что я не могла поверить, что ещё четверть часа назад она предлагала мне переспать с отцом своего ребёнка просто так, наверное, на спор с самой собой или даже с ним. Она держала его под руку, их плечи соприкасались, и я чувствовала себя абсолютно лишней. Я не могла понять, как эти двое могут так спокойно идти рядом и говорить о каких-то глупостях, когда непонятно что происходит с их ребёнком, вернее с его будущим. Вдруг мне подумалось, что я мешаю им поговорить, ведь со вчерашнего дня они не оставались наедине и на минуту, если не считать какого-то там краткого разговора на озере. Или же Аманда боится продолжения разговора, поэтому держит меня рядом, как мешающий элемент? Сам Стив то и дело бросал на меня странные взгляды, и я в итоге решила отстать от них шагов на десять. Я и так отключила свой мозг от подслушивания их разговоров, а теперь вообще не слышала ничего, пока моё сознание не подпрыгнуло как резиновый мячик от громкого окрика Стива. Они стояли, разжав руки, обернувшись назад, и ждали, когда же я к ним подойду. — Кейти, дай мне руку, если тебе тяжело идти в гору, — он так уверенно протянул мне руку, что я тут же вложила свою ладонь в его, хотя внутренний голос жутко сопротивлялся этому. — Послушай, а ты всегда молчишь? Может, расскажешь что-нибудь интересное? — А я не знаю ничего интересного, — отозвалась я, машинально беря второй рукой руку Аманды. Я с непонятной двойственной радостью почувствовала её крепкое пожатие, такое, каким она одаривала меня во время токсикоза, когда в университете мы постоянно ходили, взявшись за руки. Каким далёким мне казалось это время, хотя прошло-то чуть больше трёх месяцев. — Тогда я расскажу, — ответил Стив. — Решили мы тут с ребятами в Солт-Лэйк Сити смотаться на викенд у мормонов на лыжах покататься. Приехали посреди дня, в горы не сунешься, клубы ещё закрыты… Пошли гулять по городу, забрели к Капитолию, а напротив было информационное бюро. Решили зайти к ним, может что туристам посоветуют… А у них к двери с той стороны листик из тетрадки школьной вырван и написано: «Закрыто из-за непогоды». Ступеньки, типа, замело… — Что, смеяться надо? — съязвила Аманда. — Мне ничего не надо, а вы как пожелаете, — грубо ответил Стив. — На обратном пути, одурев от мелькающих в пустыне гор, тормозим около припаркованной на обочине машины. В ней парень лет шестнадцати с собачкой-таксой. Говорит — бензин закончился, ни одной у вас тут заправки не было. Спрашиваем — а чем помочь-то можем? Отвечает — у него канистра есть, подбросить до первой заправки сможете? А до неё миль десять, не меньше. В дороге рассказал, что едет из Колорадо в Калифорнию к своей девушке на выходные… Кейти, ты в географии сечёшь? — Да, — буркнула я, понимая, что ехать не меньше суток, а то и дольше. — Мы хотели его обратно отвезти, но он сказал, что пешком пойдёт, и там уж кто-нибудь его подбросит. Вот, что в вас, калифорнийских девчонках, такого, чтобы ради вас столько рулить, да ещё и таксу в машине мучить? Я молчала, плотно стиснув зубы, проклиная себя за то, что вообще приехала сюда. Сидела бы сейчас с папой и паковала подарки, сделала бы на них красивые банты, а может быть сходила бы в дом престарелых и нарисовала бы старикам быстрые портреты в подарок. — Да ты ж сам в Калифорнии учишься, — неискренне рассмеялась Аманда. — Ещё не разобрался в девчонках? Ну так рискни… Я почувствовала, как Стив сжал мне руку, а я по инерции, как в детской игре, передала пожатие Аманде, пытаясь выбросить выработанное моими нервами электричество. — Меня теоретический вопрос интересует, — парировал Стив, будто играл в игру, правила которой были известны только ему и Аманде. Вдруг он начал насвистывать какую-то мелодию, которую я совершенно не знала. Я скосила глаза на Аманду, но та смотрела вперёд, и лицо её ничего не выражало. Вскоре Стив запел: Well East coast girls are hip I really dig those styles they wear And the Southern girls with the way they talk They knock me out when Iʼm down there The Mid-West farmerʼs daughters really make you feel alright And the Northern girls with the way they kiss They keep their boyfriends warm at night I wish they all could be California I wish they all could be California I wish they all could be California girls The West coast has the sunshine And the girls all get so tanned I dig a french bikini on Hawaii island Dolls by a palm tree in the sand I been all around this great big world And I seen all kinds of girls Yeah, but I couldnʼt wait to get back in the states Back to the cutest girls in the world I wish they all could be California I wish they all could be California I wish they all could be California girls С середины песни мне хотелось взять и закрыть ему рот лыжной перчаткой, потому что глаза мои вновь защипало от подступивших слёз, и я опустила на нос спасительные очки. Не знаю, заметил ли Стив мою реакцию, но он прекратил петь, отпустил мою руку и отпрыгнул в сторону в глубокий снег с криком «давайте лепить снеговика!» Лицо Аманды тут же озарилось каким-то детским счастьем, и она сама принялась катать снежный ком. Когда тот стал слишком большим и тяжёлым, Стив забрал его. Я отошла в сторону и принялась искать ветки пихты и шишки. Я старалась начать улыбаться, ведь не имело смысла портить себе настроение ещё больше, но находиться рядом с этими двумя, которые решили со мной поиграть, было выше моих сил. Вскоре снеговик был готов. Мы вставили ему маленькие тёмные веточки вместо глаз, сделали из шишки нос, а из лохматых веток пихты — прелестный парик. — А теперь давайте петь про бубенцы! — закричала Аманда и схватила за одну руку меня, а за другую Стива. К счастью, снеговик получился огромным, и мне не пришлось держать Стива за руку. Впрочем, у рождественских детских песенок есть одно волшебное качество — в каком бы настроении ты не начинаешь их петь, заканчиваешь всегда с улыбкой. Психологи вообще говорят, что у улыбки есть обратная связь — улыбнёшься и станет весело, даже если до того было грустно. У меня действительно отлегло от сердца. Я смотрела на улыбающуюся Аманду, на ставшего добрым Стива, и мне вдруг стало всё равно — я перестала на них злиться, понимая, что их проблема в виде ребёнка намного важнее моего подпорченного самолюбия. Вернусь домой и тогда начну зализывать раны. Поеду к отцу на выходные и поучусь у собаки, как правильно делать это по-собачьи. Или вообще залезу к ней на подстилку, обниму и обману себя, что не одинока. — Кейти, хочешь пить? Я подняла глаза на Аманду. Та наклонила ветку пихты и слизывала с длинных иголок снег. — Что ты делаешь? — закричала я. — Заболеешь! И в тот же момент я почувствовала на плечах руки Стива и услышала его голос прямо подле уха: — Я же тебе сказал — прекрати её опекать. Я кивнула и отошла в сторону. Отлично, только начни опекать её для начала сам! Но что я могла сказать вслух? Я всё ещё должна была играть в кошки-мышки, делая вид, что ничего не понимаю, не вижу и главное — не хочу знать. Только когда мы стали возвращаться назад, я смогла абстрагироваться от этой сладкой парочки и насладиться зимними красотами. Я смотрела на ослепительно-голубое небо, уносящиеся к нему заиндевелые деревья и огромные девственно-белые шапки снега. Когда мы проходили мимо валунов, приваленных друг к другу будто рукой какого-то великана, Стив начал рассказывать, как они с Амандой залезали на них в детстве и как им потом доставалось от родителей. Аманда улыбалась его словам, и по выражению её лица, я могла уверенно сказать, что воспоминания были приятными, и я тут же почувствовала укол ревности, с которым совершенно не могла справиться. Я попыталась сосредоточиться на пустом желудке, ведь кекс с голубикой так и остался лежать на столешнице в кухне. Однако есть не очень хотелось, потому что другие чувства были намного сильнее, и всё же я сказала: — Аманда, тебе ведь нельзя так долго не есть? — Ты опять? — только в этот раз сказала это сама Аманда, не Стив. — Когда ты прекратишь говорить о еде! Но я решила не опустить глаз и не стушеваться, а чётко сказать: — Просто я тоже хочу есть. — Поехали к китайцам, — предложил тут же Стив. — Здесь отличный ресторан есть. Я выжидающе посмотрела на Аманду, которая должна была сейчас высказать своё отношение к китайскому общепиту. Но она смолчала, и мне стало обидно, и я согласилась мысленно со Стивом, что сексизм никто не отменял и не будет этого делать в ближайшем будущем. — А я всё оставила дома: и телефон, и кредитку, — вспомнила я, но Аманда тут же сказала, что у неё есть в кармане наличные. — У меня тоже только наличные, — тут же вставил Стив. — Родители заблокировали мою кредитку, потому что я по дурости расплатился ей за спиртное. — Тебе же можно, — удивлённо сказала Аманда. — Ты же у нас был самым старшим на параллели. — Ну, покупал-то я для несовершеннолетних и потом… Мы забор сломали. Честно, не знаю как и кто… Но я с трудом вымолил эти каникулы у родителей. Похоже, последние. — А что, вы уже успели что-то сломать до нашего приезда? — Нет, родители решили продать дом… Сдача его не покрывает расходов на содержание — это раз, а два — Абби уверена, что поступит в Пасадену. — Откуда у неё такая уверенность? — Да у неё она всегда была… В общем, родителям нужны деньги, чтобы оплатить её обучение, и, быть может, я со второй степенью примажусь… — В «Беркли» всё-таки? — Да это при хорошем раскладе, не в Стэнфорд же… — А почему нет? Там же есть какие-то вообще грантовые невостребованные программы. Чёрт, да кто будет смотреть, что именно ты закончил, если просто в резюме будет стоять Стэнфорд. Они же, рекрутеры, по ключевым словам резюме отсеивают. — Аманда, я знаю свои возможности и вообще… Я работать хочу пойти. Я уже почти договорился на летнюю практику в Гугле, так что… — Ко мне поближе, да? Кейти, слышишь, или к тебе? Я промолчала и хотела ускорить шаг, но Стив схватил меня за руку. — У меня вообще к вам непристойное предложение. Давайте напишем какую-нибудь игру. Ну, вы нарисуйте, а я скрипт напишу, а? — А что рисовать-то? Напишет каждый дурак, идея нужна… — Да чем тупее, тем лучше. Давайте лягушек будем на время препарировать. Излюбленная тема Терри… Или, слушай, Аманда, ну ведь у вас у беременных там гормоны зашкаливают, вам всякие глупости интересны… — Типа? — Я вот тебя и спрашиваю… Что вам там интересно? Может, пустышки как тетрис раскладывать или найди пару из подгузников с разными картинками? — Стив, — Аманда даже остановилась. — Беременные — не тупые, чтобы вы, мужики, не думали. Пошли, Кейти. Она взяла меня за руку и потащила вперёд. Я лишь успела услышать тяжёлый вздох Стива, и он был музыкой для моей израненной души. В ресторанчике мы тоже как-то всё молчали. Оказалось, что мы достаточно долго гуляли, уже было два часа дня. Аманда заказала себе жареный бамбук с говядиной, а мы со Стивом, конечно же, курицу в кисло-сладком соусе. Аманда сидела насупившаяся. Если бы я не понимала, что происходит между этими двумя, то подумала бы, что она злится на предложение сделать вместе игру для беременных. Стив пытался разрядить обстановку логическими задачами, к которым я вообще не знала, с какой стороны подойти. Но такой беспредметный разговор был намного лучше молчания Аманды. Мне уже, честно, хотелось поехать домой и лечь в кровать, потому что только сейчас я почувствовала, как у меня стали ныть ноги от неимоверного напряжения на этом чертовом сноуборде. Светофоры починили, поэтому можно было спокойно заварить какао и почитать что-нибудь на телефоне или поискать книжку в небольшой библиотеке, которую родители Стива держат для постояльцев. — Девчонки, может, останетесь до двадцать второго? — вдруг спросил Стив. — Жильцы заезжают в сочельник, так что у меня будет время научить Кейти кататься. Он смотрел не на меня, а на Аманду, и я поняла, что я была лишь предлогом. Что же они решили про своё будущее? Мне было до безумия интересно узнать, что будет делать Аманда. Останется в Рино у матери или же будет ждать, когда Стив приедет в Гугл на лето? И неужели он пропустит роды первенца? Это же глупо! Или… Или он вообще не собирается принимать участие в жизни своего ребёнка?.. Этот вариант только сейчас пришёл мне на ум, и я ужаснулась ему. — Нет, я хочу всё-таки побыть немного с матерью, потому что сразу после Нового Года у нас с Кейти зимний интенсив начинается. Да и вообще, развлекайся, что тебе с нами возиться. А вообще я благодарна, что ты нас пригласил. — Мне в сто раз приятней, что ты согласилась. Я, конечно, был в шоке и, признаться, в шоке до сих пор, но… Думаю, твоя мать будет в ещё большем… — Не надо про мою мать… Не надо… Вообще пошли домой. — Погоди, а булочки? Стив взял с подноса одну и протянул Аманде. Та с улыбкой разломила хрустящую корочку и прочла вслух китайское пророчество: — Время покажет, кто тебе друг, а кто нет… Бред, как всегда… Она засунула в рот обе половинки булочки, а я так и не разломила свою, а просто сунула в карман. До дома было близко — три блока, и когда мы миновали две жилых улицы, Стив притормозил. — Я что-то не понял, а что они там всё ещё чинят? Через улицу стояли две ремонтные машины. — Ой, только не говорите, что электричества до сих пор нет, — простонала Аманда. Стив тронул машину. Рождественская иллюминация, которая у некоторых горит даже днём, была погашена, что начало настораживать. И не зря, потому что дом оказался темён и холоден. — Может, погулять пойдём, — предложил Стив, но Аманда отрицательно мотнула головой. — У меня ноги отваливаются. Просто не будем снимать куртки, а ты разведёшь огонь. Через час, максимум два, всё починят, ведь потом стемнеет… — Ну, будем надеяться… Они ж и с фонарями работают… Мы вошли в дом, и Стив сразу направился к камину, подле которого уже немного просохли принесённые утром дрова. Парень положил их на решётку, сунул бумагу и зажёг спичку. — Кейти, пойдём принесём ещё дров. Так на всякий случай. Я вышла с ним во двор. Стив был очень серьёзным. Он нагрузил мне в руки, похоже, целую вязанку, но я сделала вид, что мне не тяжело. — Послушай, я совсем не хотел обидеть Аманду. Ты там разрули как-нибудь. Ну, чтобы она не дулась. — А сам? — я старалась сделать голос как можно тверже. — Я не умею. Мы с ней в детстве могли неделями дуться… Просто сейчас при ребятах мне эти надутые губки не нужны. Кстати, надо позвонить им и сказать, чтобы не спешили. Он скинул снег со второго ряда дров, и с двумя охапками мы вернулись в гостиную, чтобы разложить рядком перед камином для просушки. Аманда сидела на диване и зябко ёжилась. — Слушай, у меня есть всё же красное вино. Хочешь, как в старину, над огнём согреем, а? Стив совсем умоляюще смотрел на Аманду, но та лишь поджала губы и сказала: — Я беременная, забыл? Мне нельзя. — Извини. Он вернулся к камину и стал ворошить дрова, чтобы те лучше занялись. Стало тепло. Во всяком случае у дивана. — Никто не будет против, если я прилягу? — спросила Аманда. Мы оба кивнули. Я видела, как она тяжело легла на бок, поправляя в районе поясницы диванную подушку. Я хотела спросить, как помочь, но потом поняла, что помочь нечем. Не стану же я при Стиве делать ей массаж, а он как-то даже не заметил её скуксившуюся физиономию. Он сидел на полу у камина и грел руки. Я села в отдалении, но он поманил меня к себе, и я чуть-чуть подвинулась. — Чувствуешь первобытную магию огня? Я вздрогнула от его вопроса, который дежавю отозвался в моем мозгу. Аманда тоже говорила про первобытную силу. Значит, эти двое не такие уж и разные, как могут показаться на первый взгляд. — Ты опять меня рассматриваешь? Стив отвернул лицо от огня, и теперь зарево отражалось в серых глазах. — Извини, привычка, — сказала я и обернулась к дивану, чтобы найти поддержку у Аманды, но чуть не ахнула. Глаза её были закрыты, она спала. Ещё бы! После стольких часов на улице! Мало того, что и так в городе воздух в сто раз чище того, к которому мы привыкли, так ещё мы столько времени провели среди ёлок в парке. И потом, она же беременна, а беременным сонливость свойственна. — Знаешь, куртки мало, — сказал Стив. — Принеси-ка одеяло. Я прошла к нам в спальню и, свернув одеяло в четыре раза, вернулась с ним в гостиную. Стив уже расшнуровал Аманде ботинки и, проверив, что носки не мокрые, закинул её ноги обратно на диван. Я укрыла Аманду одеялом, а он заботливо подоткнул его со всех сторон. — Тебе не холодно? Я пожала плечами. У камина было тепло, но за минуту в спальне я успела замёрзнуть. Стив между тем набирал на телефоне чей-то номер. — Абби, слушай, электричество не починили. У нас дубак, но я растопил камин. Вы там не особо спешите домой. Пусть ремонтники закончат работать и… У нас Аманда спит, поэтому не надо шумной толпой вваливаться хотя бы ещё часа два… Он вопросительно посмотрел на меня. Откуда я могла знать, сколько проспит Аманда, но всё равно утвердительно кивнула. Стив отключил телефон и сказал: — Пойдём принесём сверху одеяла, что ли. Вижу, что дрожишь. Мы присели на нижнюю ступеньку и стали расшнуровывать ботинки. Со своими Стив справился быстро, а вот я развязать завязанные им узлы не смогла. Он усмехнулся, и я вновь увидела эту гадкую противную улыбку, с которой он развязал мне шнурки утром. — Ну… Пошли… Я размяла пальцы в носках и стала подниматься за ним на второй этаж. Окна здесь были небольшие, поэтому несмотря на то, что солнце даже не начало садиться, в комнате, которую делил Стив непонятно с кем из ребят, было темновато, словно в сумерки. Странно так, они все в паре, только Стив… Вернее и Стив был с парой, но его пара спала по непонятной мне причине внизу со мной… Пока я думала непонятно о чем, Стив прикрыл дверь, и её тихий щелчок откликнулся громовым раскатом в моем мозгу. Его руки легли мне на плечи, и мне показалось, что он положил на них два кирпича. Я с ужасом смотрела в его приближающиеся к моим глаза, но отстраниться от поцелуя не смогла. Он был кратким, подобно тому утреннему. Только губы его остались близко к моим, но я всё равно с трудом разобрала его шёпот: — Позволишь согреть тебя немного иначе? Он скинул куртку и стянул с меня мою. Пальцы его скользнули под водолазку и замерли на моей голой груди — впопыхах я забыла надеть бюстгальтер. Я вздрогнула, но не от холода, ведь Стив отогрел руки над огнём, а потому, что не могла ему сопротивляться. Этот разговор с Амандой. Потом они вдвоём ушли к машине и там скорее всего о чём-то договорились… Зачем им обоим это нужно? Зачем? Меня пробила мелкая дрожь. — Сейчас будет теплее, — прошептал Стив и, стащив полностью водолазку, толкнул меня к кровати. Накинул на меня одеяло и лишь потом принялся стаскивать с меня комбинезон. Казалось, прошла лишь секунда, а он уже полностью голый был со мной под одеялом. — Стив… Я не успела задать вопрос, потому что его губы закрыли мне рот, но ответом стал звук рвущегося пластика и жуткий запах резины, который ни в каком роде не мог быть клубничным. Он дал свободу моим губам и прошептал, а вернее сказал и очень даже резко: — Ты видно не такая дура, как твоя подружка. Я почувствовала костяшки его пальцев на лобке, когда он принялся расправлять резинку. «Подружка, — стучало тысячей молоточков в моей голове. — Да какая она мне подружка после этого, и какая подружка ей теперь я…»