Так (не)интересно

***

Эми сочла сказанные Санзу слова за неудачную шутку, однако дыхание от волнения перехватило, и какое-то странное ощущение, неприятное, мерзкое и скользкое прилипло к обратной стороне позвоночника, вызывая мелкую дрожь во всём теле. — Ты меня разыгрываешь? — повернув голову к нему, спросила Эми и невольно поёжилась. Нет от холода или страха, от какого-то другого чувства, которое она пока не могла разобрать. — Я похож на клоуна? — спокойно спросил Санзу, подходя вплотную и касаясь рукой предплечья Эми, закатывая рукава её рубашки повыше. Пистолет она так и не взяла, стояла неподвижным болванчиком всё это время, лишь головой нервно двигала, почти незаметно, нервно. Внутри что-то замерло от вида этой девушки, которая выглядела самым паршивым образом. И Санзу, продолжающий пихать в руку Эми пистолет, лишь нагонял жути в этой ситуации. – Тогда что за шоу ты решил устроить? – тихо и недовольно прошипела она, наконец сумев вернуть своего телу подвижность и разворачиваясь боком. Санзу поймал себя на мысли, что такая ни то несообразительность, ни то глупость его попросту раздражает и может вывести из себя, поэтому он сердито зажмурил глаза, втягивая щёки и прикусывая их, чтобы успокоиться, и шумно выдохнул. Эми ощутила это тяжелое дыхание ей в макушку, от которого она вздрогнула, но вида не подала, лишь плечами повела. – Коулман, ты только притворяешься дурой или в самом деле такой являешься? – усмехнулся Санзу, и, несмотря на напускную улыбку, в его голосе отчётливо слышалось раздражение. – Я что-то непонятно говорю? Эми ни черта, блять, не понимала и на самом деле чувствовала себя полнейшей дурой, потому что надеялась, что у Санзу Харучие просто плохое чувство юмора, точнее его полное отсутствие, потому что воспринимать его слова всерьёз она отказывалась. Санзу, блять, тоже ни черта не понимал, и это непонимание его бесило до дрожи в коленях и нервно сжимающихся кулаков. Эми развернулась к нему всем корпусом, настойчиво пихая пистолет обратно, и посмотрела на Санзу таким недовольным и даже… злым взглядом? В глазах промелькнул какой-то опасный проблеск, и Харучие это даже удивило. Он вздохнул и забрал пистолет, засовывая его в задний карман джинсов, и положил руки на плечи Эми. – Ты же помнишь, кто это? – на всякий случай спросил он, недоверчиво смотря в глаза напротив. Кто знает, как её мозг сработал, возможно, после того, как её пырнули, из головы вылетел образ виновницы этого события. – Что? Конечно, помню, что за глупости? – тихо прошипела она. – Тогда, – также тихо прошептал Санзу и, заметив на руке Эми резинку, быстро снял её, удерживая двумя пальцами, – ты помнишь, что она пыталась тебя убить? – о, он сказал это специально, потому все знали, что порез был сделан поистине ювелирно – так, чтобы вызвать боль, обилие крови, но не задеть внутренние органы. – Как тебя разрывало от боли, как ты лежала на асфальте? Или это всё стёрлось из твоей памяти, Коулман? Эми нахмурилась. Молчала с минуту, продолжая сверлить Санзу этим своим недовольным и осуждающим взглядом, который Харучие уже знал наизусть. Сейчас ещё подбородок приподнимет, посмотрит вниз и резко на него, выражая таким образом крайнюю степень недовольства. Бинго, так она и сделала, и Санзу стало почти смешно от этого, потому что он не мог вспомнить, в какой момент начал не просто подмечать все эти детали, но ещё и запоминать их – кажется, он окончательно погряз в болоте, имя которому Амелия, чёрт бы её побрал, Коулман. – И что ты мне предлагаешь, Харучие? – ещё и по имени назвала, да таким недовольным и обвиняющим тоном, что любой человек почувствовал бы себя нашкодившим котёнком и опустил уши, принимая словесное наказание. Словесное – потому что Амелия Коулман могла сделать такой осуждающий и почти что устрашающий взгляд, что до применения силы бы и никогда не дошло. Санзу своими взглядами мог бы убивать, будь у него такая возможность, многие из тех, кого он когда-либо пытал, готовы были выложить всё только от этого взгляда. – Хочешь, чтобы я её убила, потому что она чуть не убила меня? Санзу склонил голову набок, слегка приоткрыв губы, и почти незаметно улыбнулся. Взгляд – глаза в глаза, словно игра, кто первым решит сдаться. И смотрел он серьёзно, однозначно никаких шуток, поэтому Эми, широко раскрыв глаза, уверенно выдала: – Я не буду этого делать! Санзу поджал губы и протянул руку вперёд, касаясь её волос кончиками пальцев, и в начале Эми даже не поняла, что он делает, но ощущение от его рук были приятными, он никогда раньше не трогал вот так её волосы, и она даже успела немного расслабиться. – Так удобнее, – сказал он, когда сформировал из волос Эми бесформенную шишку и завязал её резинкой, которую снял с её руки несколькими минутами ранее. – Удобнее что? – в конце концов она перешла на повышенный тон, и лицо, секундой ранее расслабленное и даже немного довольное, снова стало хмурым. Тогда Санзу приблизился к ней, выдыхая слова почти в самые губы: – Прекрати уже строить из себя всепрощающую святошу, – коснулся лбом её лба, и до носа Эми снова добрался его запах. На этот раз он пахнул сигаретами и чем-то лесным, земляным, как будто он полдня провёл в лесу, и аромат травы и деревьев перебрался на него. Ещё она чувствовала запах крепкого кофе, а от волос – что-то похожее на запах ореха. Эми даже не заметила, как уже с минуту стояла с закрытыми глазами, принюхиваясь и почти сама коснулась его губ своими, но Санзу не позволил. Тогда она поняла, что вопрос, адресованный ей, остался без ответа. Но отвечать она не спешила, потому что не понимала, о чём он говорил. – Я же вижу, что иногда мелькает в твоём взгляде, – совсем-совсем тихо прошептал он, продолжая стоять так близко и дышать Эми куда-то в скулу. – Я это заметил тогда, когда ты пришла в мою квартиру, вся такая деловая и правильная, сказать, что уезжаешь, а сама планировала с Хайтани эту подлянку… – его голос звучал приглушённо, с хрипотцой, и так тихо, что Эми приходилось напрягать слух, чтобы разобрать все слова, – и кто ты после этого, а? – с придыханием спросил он, пройдясь губами по её уху и оставив лёгкий поцелуй на мочке. – Умеешь манипулировать, Коулман, сука ты ещё та. Эми, всё это время слушающая Санзу с закрытыми глазами, от последних слов резко очнулась и с укором посмотрела в лицо напротив. – Ты привёл меня сюда, чтобы в очередной раз осыпать оскорблениями? – а голос у самой стал звучать ниже и грубее. Санзу это откровенно начало заёбывать. Поэтому он, развернув Эми спиной к себе, торопливо повёл её вперёд, останавливая в паре метров от Наоми, которая всё это время смотрела на них с нескрываемой злобой. Возможно, обязательно сказала бы что-то, если бы не кляп. Он снова взял пистолет и, предварительно обхватив руки Эми своими, засунул его ей в ладонь, удерживая. Она хотела заговорить, но Санзу, вплотную вставая к её спине, второй рукой в уже привычном для них жесте обхватил шею Эми, однако не сдавливая, а лишь направляя, заставляя смотреть на девушку напротив. – Что ж, нет желания отомстить за себя? Ладно, – вкрадчиво начал он, опаляя своим мерным дыханием её подбородок. И когда Эми уже хотела снова развернуться и посмотреть этим своим осуждающим взглядом, Санзу добавил: – А что насчёт Риндо? И от этого она снова замерла на месте. – Что? – голос звучал совсем тихо и неуверенно, а рука непроизвольно обхватила пистолет. Это вызвало удовлетворительный вздох со стороны Санзу. – Ты забыла, как подстрелили Риндо? Она бы никогда в жизни не забыла про это. Тот страх, который она испытала из-за переживаний за жизнь одного из двух самых близких людей, она, к сожалению, уже никогда не сможет забыть, даже если очень сильно постарается. Страх, что Риндо мог серьёзно пострадать, что он мог даже умереть – они бы с Раном сошли с ума от этого, они бы, наверное, закрылись в себе, в своём коконе, и больше бы никогда не выбрались наружу. Что бы они чувствовали в этот момент – Эми не хотела и думать. Ей даже кошмары снились после того случая. Однажды в одном из снов она стояла над кровавыми и безжизненными телами двух Хайтани и смотрела на их бледные лица, на глаза, которые больше никогда не откроются, на плотно сомкнутые губы, которые больше никогда не откроются, чтобы сказать что-то совершенно не смешное и глупое. И это чувство всепоглощающей тоски, такого непосильного груза на сердце заставило Эми проснуться посреди ночи и проплакать пару часов. Было по-настоящему страшно. – Это сделала она? – спустя пару минут, во время которых Санзу её не трогал и молчал сам, спросила Эми, и взгляд её перестал быть даже немного похожим на доброжелательный. Санзу ответил не сразу, забрал пистолет, снимая с предохранителя и отдавая обратно. Эми сжала его в своей ладони, но поднимать дуло не торопилась. – Скорее всего кто-то из её подчинённых, – пожав плечами, буднично произнёс Санзу, и ему показалось, что пистолет она начала опускать. – Возможно, и она сама, мы точно этого не знаем. Но факт остаётся фактом – вина полностью лежит на ней при любом варианте. Колени у Эми грозились подкоситься, но она стоически держалась, и пистолет подняла выше, с отвращением, неприязнью и злобой смотря на Наоми. Ей хотелось, чтобы она сполна поплатилась за свой поступок, даже за призрачную попытку лишить её близкого человека. Перед глазами возник какой-то туман, и Эми замотала головой, в ушах стоял шум, но Санзу, прижимающийся к ней сзади и всё ещё держащий её за шею одной рукой, немного успокаивал. И вещи он говорил правильные, потому что застрелить эту девчонку за Риндо – справедливо и вполне оправдано. – Ты, наверное, сильно переживала? Я помню, как ты отпихнула меня и наорала, – усмехнулся Санзу, проводя по её запястью ногтем. – Разве не этого ты хотела? Не хотела отомстить тогда, когда порывалась пойти с нами, куда бы мы там не надумали идти. Разве не хотела ты лично разобраться с тем, кто навредил Хайтани, а, Коулман, не хотела? – Хотела! – привычный низкий голос приобрёл высокие ноты, почти сорвался на фальцет. И Эми дуло пистолета направила на неё, когда в очередной раз подумала о том, что ей бы и Рану пришлось переживать из-за такой потери, и на курок она почти нажала, но пальцы нервно подрагивали. В ушах – всё ещё шум, перед глазами – всё ещё пелена. Внутри – клокочет ярость, да такая, что во рту пересохло от постоянной попытки сглотнуть противный ком в горле, а вместо сердца – барабанная дробь, отбивающая такой быстрый ритм, что Санзу слышал и чувствовал его стук. На курок она нажать хочет, отомстить, сделать больно, и даже сама делает шаг вперёд, и Харучие следует за ней незримой тенью. Руки у Эми начали подрагивать, но пистолет, который сейчас ей казался таким тяжёлым, непосильной ношей, она держала крепко. Санзу сейчас не видел её взгляда, но очень бы хотел, поэтому ему приходилось довольствоваться лишь короткими прикосновениями. – О чём думаешь? – снова этот шёпот, едва различимый, коснулся слуха Эми, когда Санзу оставил поцелуй на её шее. О чём я думаю? Эми пыталась думать о многих вещах, но сейчас, кроме желания всадить пулю между глаз или в живот этой девушке, ничего не было. И когда она надавила на курок, Санзу вкрадчиво произнёс: – Вот видишь, в каждом из нас есть плохие стороны, и даже ты не исключение. И в этот момент у Эми глаза словно открылись, потому что с чего Санзу вообще взял, что у неё нет плохих качеств? Но стать убийцей – явно не должно входить в их число. Думать о чём-то плохом – нормально, идти и делать что-то – нет. Пока твои мысли находятся в рамках, пока ты их контролируешь – ситуация не является критичной. Тёмные помыслы есть у каждого в душе. Снова – пелена перед глазами, и шум, кажется, стих, но Эми продолжала держать направленный на Наоми пистолет, пока… – Стреляй! И она стреляет. Потому что голос Санзу звучит громко, оглушительно и крайне неожиданно, что палец Эми срывается и жмёт на курок. Осознание приходит не сразу. Через минуту не приходит тоже, потому что Наоми, вздрогнув, обмякла на этом стуле. – Нет, нет, нет, нет, – судорожно воскликнула Эми, роняя пистолет на пол и бросаясь к девушке. – Эй, эй, ты жива? – пуля, кажется, попала куда-то в район живота. Эми, словно неумелая мать с новорождённым ребёнком, пыталась что-то сделать, но в ушах стоял шум, и она хотела проверить пульс, потому что это первое, что необходимо сделать, а ещё лучше позвонить в скорую, конечно, но она вообще не понимала происходящее вокруг, и ей хотелось кричать и кричать, громко и навзрыд, но она лишь продолжала суетиться рядом с Наоми, думая о том, как она сейчас коснётся её шеи и проверит пульс. Она что-то тихо шептала, было не разобрать. – Санзу, отвезём её в больницу! – наконец смогла она найти в себе силы, чтобы развернуться и окрикнуть. И в этот момент Санзу осознал, как сильно он проебался. Потому что то, что он увидел в её глазах, какой страх, какой неподдельный ужас, какая паника и, главное, сожаление, заставило его самого испытать точно такие же чувства, как будто сейчас они были одним целым, и он ощутил всё сполна на собственной шкуре. И это было… Он даже не мог описать это каким-то определённым словом, потому что ничего подобного он ещё не чувствовал. Санзу не нужно было ехать в больницу или проверять пульс, потому что он уже точно знал, что девушка – мертва, но Эми этого, кажется, понять не успела. Санзу думал, действительно был уверен, что отомстить человеку, который навредил Риндо, она захочет. И она хотела. Он это ясно видел по её глазам в тот момент, когда он заговорил о Хайтани. Но разницу между «хочу» и «сделаю» он явно не учёл. И сейчас мог наблюдать за жалкими попытками Эми проверить пульс. – Эй, ты меня слышишь? – улыбаясь, спросила Эми, коснувшись волос Наоми своими пальцами. – Сейчас поедем в больницу. Но девушка уже никогда не сможет её услышать. Санзу предполагал, что вскоре Эми может накрыть паническая атака, а что делать с этим — он так до конца и не понял, и он думал, бесконечно много думал. И придумал. – Эй, ты жива? Выстрел. Звонкий, оглушающий, заставляющий Эми, которая отошла в сторону, чтобы посмотреть, не приехала ли скорая, которую она, конечно же вызвала, * вздрогнуть. И несколько капель крови попали на лицо, волосы и одежду Эми, которая не успела далеко уйти. – Теперь нет, – беспечно заявил Санзу, подойдя ближе и хватая Эми за руку. Он выстрелил ей прямо в голову, поэтому кровь и на него попала тоже. – От твоего жалкого выстрела она только отключилась, – ещё более беспечно сказал Санзу. А внутри него творился настоящий пиздец. Потому что взгляд Эми не изменился. Она медленно протянула руку к лицу, собирая кровь, и после посмотрела на раскрытую ладонь. Эми успела лишь широко распахнуть рот, когда паника накрыла её с головой, а тело начало подрагивать. Она тихо всхлипнула, задыхаясь, пытаясь кричать, но никаких звуков она не издавала как бы ни старалась. Внутри было что-то непонятное, совсем уж странное, в голове что-то щёлкнуло. Санзу обхватил её за плечи, вынуждая смотреть на себя, коснулся подбородка, поднимая, и она смотрела, но взгляд был не таким. – Коулман, её убил я, не ты, слышишь? – и голос его почти мягкий, немного строгий, чтобы понимала. Но она не понимала. Она не понимала ничего абсолютно и дрожала, смотря этим стеклянным взглядом. Санзу шумно выдохнул, стараясь справиться с собственными эмоциями, и обхватил щёки Эми двумя руками, касаясь губами её лба. Но она не слышала и по-прежнему ни черта не понимала, а задыхаться продолжала, издавая кашель, и Санзу успел испугаться, поэтому в отчаянии крикнул: – Эми, блять! И она вздрогнула ещё раз и дыхание задержала, кажется, и сама посмотрела на Санзу, потому что пелена с глаз спала. Он впервые назвал её по имени.