***
— Ты убила меня! — закричала Наоми, чьё лицо было искривлено гримасой боли и ненависти. Изо рта тоненькой струйкой стекала кровь, капилляры в глазах лопнули, во лбу зияла огромная дыра, а вся одежда была пропитана кровью. Она была не просто недовольной, она была злой, ярость пылала в её глазах вместе с таким гневом и жестокостью, желанием убивать, что становилась по-настоящему страшно и жутко. Она смотрела на Эми озлобленно, с подрагивающими губами и нахмуренными бровями, дыра во лбу будто бы расширялась с каждой последующей секундой, делая её лицо безобразным, будто она только что выбралась из Преисподней. Мурашки проходили вдоль позвоночника от одного взгляда на эту девушку, от которой не осталось ничего от самой себя. Холод пронизывал каждую клетку тела. — Ты убила, убила, убила меня! — продолжала, словно заученную мантру, говорить она, срываясь на крик. И чем шире она открывала рот, тем больше крови вытекало, пачкая белую одежду и грязный пол. — Убила! Наоми потянула свои покрытые грязью и алой жидкостью руки к Эми, и на её мёртвом бледном лице появилась жуткая, безумная улыбка. Кажется, она жаждала мести, крови, хотела причинить боль и страдания, хотела, чтобы Эми Коулман ощутила все муки на своей собственной шкуре. — Убийца, — прошипела она не своим, совершенно чужим и страшным голосом, будто не принадлежащим этому миру. Эми громко закричала, сжимая в руках подушку, и подскочила с кровати, едва не упав на пол. Дыхание спёрло, руки тряслись, на лбу выступило несколько капель пота, по щекам текли слёзы, и Эми истошно закричала, сразу же зажимая рот рукой, утыкаясь лицом в колени. Было страшно, до дрожи во всём теле страшно, и Эми принялась невнятно шептать: — Я не убивала, не убивала, не убивала... Она хотела закричать снова, но в горле встал противный комок, не позволяя ни одному звуку выбраться наружу, и Эми откинулась назад, укрывая себя одеялом с головой, и беззвучно заплакала. Мне точно стоит обратиться к специалисту, — подумала она, крепко зажмурившись, — не хватало ещё птср*, — она пыталась успокоить саму себя, но выходило паршиво.***
Санзу не дал никакого определённого ответа на слова Эми, и она действительно не собиралась торопить его с решением, планируя за это время хотя бы попытаться разобраться в самой себе. Она, эгоистично признавать, не хотела отпускать его от себя, только рядом с этим человеком она могла почувствовать весь спектр эмоций, которые, ей казалось, она просто не была способна ощущать. Именно Санзу Харучие был тем самым недостающим звеном в её жизни, которого не хватало на протяжении всех прожитых лет, и Эми не хотела расставаться с ним, хотя понимала, что такие отношения не приведут ни к чему хорошему и не закончатся банальным «долго и счастливо». Она знала. И была готова к этому. Харучие устал. Устал от накатывающих на него чувств, связанных с этой девчонкой, желания послать её куда подальше и жить той обычной жизнью, к которой он привык, но одновременно с этим желание защитить её ото всех давило на его сознание, хотя, по сути, защищать её нужно было в первую очередь от себя самого. Ему казалось, что он окончательно сломал её после того поступка, что-то переключил в её мозгах, то, что уже не сможет встать на место. Он ощущал это каждой частичкой собственного разума, что он проебался так, как не проёбывался ещё ни разу в своей никчёмной жизни. Она была нужна ему, до трясущихся коленей, до сводящего сердца от боли, до зубного скрежета — нужна. Её голос, её тело, её мысли, её характер, вся она сама без остатка — нужна. Он хотел поглотить её, сделать частью себя, привязать к себе и никогда не отпускать, он хотел только её, целиком и полностью, чтобы она принадлежала только ему, но приступы злости и агрессии, которые он порой не мог контролировать, особенно в её, блять, присутствии — удручали, пугали и сводили с ума. Вот такой ебаный парадокс. Хочешь любить и ненавидишь одновременно и себя и её за это. Потому что Санзу больно, тяжело, он не привык испытывать такие чувства, он теряется, он не знает, что с ними делать, они пугают и разрушают его сознание, их так много, так много грёбаной Коулман в его мыслях, она поселилась там, живёт, дышит, существует, она залезла к нему глубоко под кожу. Он не понимает, его трясёт от одной мысли, что её не будет в его жизни, но одновременно с этим он хочет кричать на неё, душить, бить головой о стену за то, что она с ним сделала. И продолжала делать. Её было блядски много в жизни Санзу, но он хотел ещё и ещё, не желал отпускать, как бы эгоистично это ни звучало, но и дать всего ей в полной мере он не мог. У них не будет нормальных, в привычном понимании людей, отношений. Он думал, бесконечно много думал о её последних сказанных словах, хотя прошёл лишь один день, который Санзу проводил в раздумьях, не спал и снова возвращался к мыслям о ней. Смог бы он отказаться от наркотиков? Учитывая, что в последнее время он думал не о том, как бы закинуть в себя очередную дрянь, а о совершенно другой дряни, которая медленно разъедала его мозг. Наверное, мог. Мог ли? Обсудить эту тему с их личными врачами не составляло никакого труда, поэтому избавиться от зависимости — вопрос собственного желания и силы воли. И если попытаться отказаться от наркотиков Санзу мог, то идти к мозгоправу у него не было никакого желания, мысль о том, что кто-то будет копаться в его голове, кто-то, кого она сама найдёт — не внушала ему доверия. Но он уже доверился ей. Поделился тем, что скрывал, о чём не говорил другим, лишь Майки знал эту информацию о нём. И это пугало. Тот факт, что он смог поделиться чем-то столь сокровенным, застал его врасплох. Он подпустил эту девчонку настолько близко к себе, что обратного пути, кажется, уже не было. Он уже смог переступить через себя, сделал невозможное, но его не покидала мысль, что что-то в ней сломалось. Он сломал её. И этот пустой взгляд, полное неосознание реальности и безразличие, с которым она смотрела — это въелось в его память и будет всплывать постоянно. Амелия Коулман была сильной, сильнее него в стократ, нашла в себе силы простить и поговорить с ним, не ушла, не бросила после той порции дерьма, что он вываливал на неё на протяжении нескольких месяцев, и даже согласилась помочь. Так не должно было быть. Как же мерзко и противно. От самого себя. Назначать ей встречу и говорить окончательное решение Санзу не спешил, поэтому он написал ей сообщение, и целый день они просто общались на отвлечённые темы. Харучие немного узнал о её прошлом, как они с Хайтани познакомились и сблизились, как она изучала японский и одновременно с этим заставляла Рана и Риндо заниматься английским. Узнавать что-то столь комичное и странное о Хайтани, не вписывающееся в его представления о них, было действительно забавно. Ран и Риндо были огромной частью её жизни, и он пытался это понять. Что-то рассказывать о себе он не спешил, хотя пару раз случайно упомянул, что с Майки он знаком с самого детства, вскользь сказал о прежней группировке, но больше узнавал о самой Эми, удивляясь, как много вещей он о ней не знал. И его пугало это и вместе с этим притягивало — он хотел узнать о ней как можно больше, стать частью её жизни, погрузиться в её мысли, голову, как она вцепилась в его сознание своими блядскими ручонками. Она не стеснялась рассказывать что-то о себе, и Санзу хотел научиться говорить так же. Он не видел её всего два дня, а уже испытывал почти болезненную опустошённость от невозможности увидеть её и почувствовать её запах, коснуться, и поэтому он предложил ей встречу. Не хочешь увидеться? Эми хотела, поэтому без промедления согласилась на это предложение.***
Он ждал её внизу на своей машине, и Эми шустро села внутрь, поймав на себе внимательный взгляд Харучие; Санзу словно хотел приблизиться, но не решался. Это даже выглядело забавно. Тогда Эми сама потянулась к нему, оставляя лёгкий поцелуй в уголке его губ, и сразу же уселась на место, довольно улыбаясь. Внутри разливалось приятное тепло от одного мельком брошенного взгляда на этого человека, и беспокойные мысли будто бы сходили на нет. Рядом с Санзу Эми почему-то ощущала странное спокойствие и покой, которых, по правде говоря, она не должна была чувствовать. Страшно быть зависимым от кого-то. — Смотрю, ты в хорошем настроении, — не сдержался от комментария Санзу, заводя автомобиль. — Конечно, я же увидела тебя, — честно ответила Эми, пожав плечами. — Как мало тебе надо для хорошего настроения, — тихо сказал Санзу, на что получил осуждающий взгляд и лёгкий толчок в бок. — Ладно, я... тоже, м-м, рад тебя видеть, — избегая взгляда, ещё тише добавил он. Они долгое время ехали в полнейшей тишине, Эми лишь негромко подпевала некоторым песням, которые крутили по радио и почти не сводила взгляда с Санзу, который, кажется, слишком крепко сжимал руль, как будто бы... волновался? — Коулман, если ты думаешь, что я не замечаю твоих огромных глазёнок, смотрящих на меня, то ты глубоко заблуждаешься, — прошипел Санзу, посмотрев на Эми, которая выглядела как маленький ребёнок, который увидел что-то поистине завораживающее. Она сразу же оживилась, усаживаясь поудобнее, и взгляд, кажется, стал ещё более заинтересованным. — Хочешь узнать, откуда у меня шрамы, да? — заметив внимательный взгляд, сказал Санзу, как-то неопределённо улыбнувшись. — Возможно, когда-то я расскажу тебе об этом. Разумеется, у людей этот момент вызывал вопросы, и не было здесь чего-то удивительного, и Эми обращала внимание на эти шрамы, но делала это крайне редко и не задавала никаких вопросов, за что Санзу был благодарен. Он не любил ворошить прошлое, вспоминать те неприятные события, которые на протяжении всей жизни преследовали его, но почему-то именно Ей он хотел рассказать. И чувствовал, что — ещё немного, и, возможно, он сможет открыться ей, посвятить в какие-то свои переживания, тревожные мысли, которые он прятал глубоко внутри себя, скрываясь ото всех под маской беспощадного убийцы и законченного наркомана. Амелия Коулман была грёбаной занозой в заднице, и почему-то Санзу не торопился избавляться от неё.***
Они вышли из машины и неспешно просто пошли вперёд, практически ничего не говоря. Эми была уверена, что решение Санзу однозначно не принял, но в её присутствии рядом нуждался, хотя и ничего не говорил об этом прямо, но в силу своей эмпатии и большого опыта сделать такой очевидный вывод было совсем не сложно. И она не собиралась отрицать собственную, возможно, болезненную привязанность или даже зависимость от этого человека, которая, кажется, с каждым днём только укреплялась, особенно после того случая с Наоми. Она хотела узнать Санзу получше, залезть в его голову, чтобы понять ход его мыслей, чтобы быть ближе к нему, и от этого снова становилось не по себе. — Мы идём в какое-то конкретное место? — спустя несколько минут тишины спросила всё-таки Эми, ненавязчиво касаясь запястья Санзу кончиками пальцев. Вопреки собственным мыслям, он не отстранился, лишь невесомо провёл рукой по её раскрытой ладони. Остановился на месте, заглядывая ей в глаза, но сразу же отвёл взгляд в сторону. — У меня здесь встреча с одним информатором, связанная с... теми людьми, — подбирая слова, произнёс он. — Хайтани сейчас должны выслеживать одного по наводке, но эти твари могли перехватить информацию, поэтому я сегодня встречаюсь с другим человеком. — И ты приведёшь на встречу меня? Это не вызовет вопросы? — почему-то у Эми появилось дурное предчувствие, и она попыталась отогнать от себя эти мысли. Внутри что-то неприятно мерзким голосом твердило о том, что происходило что-то странное, даже сердце забилось быстрее, но Эми встряхнула головой и старалась не думать ни о чём. — Ты посидишь в кафе или прогуляешься, это не займёт много времени, — ответил Санзу, шумно выдыхая. — Просто... просто хотел увидеть тебя... Поскорее. Санзу запинался, и Эми готова была поклясться — краснел, и от такого Санзу голова шла кругом. Она старалась скрыть широкую улыбку, поэтому улыбалась едва заметно, сдержанно, и сжала руку Санзу в своей руке. Они некоторое время просто молча стояли, смотря друг другу глаза, пока каждый думал о чём-то своём. Хотелось остаться вдвоём, где-то подальше отсюда, в каком-нибудь тихом месте, хотя сейчас на улице почти не было людей, и это самую малость успокаивало. Эми вдруг захотелось сказать, что через пару дней у неё день рождения, и она бы хотела устроить что-то вроде вечеринки по этому поводу, но не решилась произнести этого вслух. Слишком интимным был этот момент между ними, хотелось немного растянуть его. Но воцарившуюся на несколько минут тишину прервал посторонний звук. Эми достала из кармана телефон, когда она услышала оповещение о пришедшем сообщении. Санзу, который так до конца и не понял, что такое личное пространство, сразу же заглянул в дисплей её телефона следом. И настроение изменилось на совершенно другое в ту же секунду. Он сжал кулаки, нахмурившись, и желание довериться Ей пропало в одно мгновение, будто ветром сдуло те мысли, что были в его голове эти дни. — Блять, — злобно процедил он и выхватил телефон прямо из руки Эми. — Ну и сука же ты всё-таки, — не стесняясь в выражениях, ядовито выплюнул он. Эмоции на его лице резко сменились на негодование, раздражение и сильную злость, которая медленно растекалась по венам, вызывая отвращение, ярость и гнев, которые комом встали в горле. Санзу был откровенно взбешён, и лишь последняя капля здравого смысла удерживала его от непреодолимого желания послать ебаную Коулман к чёрту и не вцепиться ей в глотку. Было так мерзко и так паршиво на душе, будто его предали. Да, мы можем с вами созвониться и обсудить подробности... — Санзу... Санзу, блять, окончательно готов был сорваться, когда услышал этот спокойный, понимающий тон, которым она часто говорила с ним, и он с силой оттолкнул Эми от себя, поджимая губы. Его потряхивало от злости, от разрывающих всё нутро эмоций, и он не мог сдержаться от потока слов, которые хотел высказать ей. — Ты сказала, что дашь мне столько времени, сколько потребуется! А сама уже ищешь мне мозгоправа и договариваешься о встрече? Я, блять, тебе не сказал, что соглашусь! А ты поступаешь, как конченая сука, всё решаешь за меня, да кто ты, блять, такая, Коулман!? Эми чувствовала, как на неё накатывала волна раздражения и недовольства тоже, и она сжимала руки в кулаки, сдерживаясь, чтобы успокоиться от этого потока вопиющей несправедливости, от недопонимания, и это злило. — Санзу, прекрати так себя вести и дай мне сказать! — цокнув языком, пробормотала она. — Во-первых, чтобы найти хорошего специалиста, нужно потратить много времени, что лучше делать заранее... — Я ещё раз говорю, я не сказал, даже намёка не дал, что я согласен на твои условия! — схватив её за ворот пальто, приближаясь к лицу, выплюнул Санзу. — А я и не ищу тебе никого, — игнорируя этот тон, тихо ответила Эми. — А что это тогда, м? — с силой впихнув телефон в руки Эми, воскликнул Санзу. Она положила мобильный в карман и посмотрела на Санзу исподлобья, толкнув его в грудь — терпение сошло на нет. — Да боже мой, я решила найти психотерапевта себе, ясно?! — прокричала она громко, не стесняясь, что их кто-то услышит, хотя поблизости никого не было. — Себе, блять, Санзу, себе! Хватит всё сводить в этом мире к своей персоне! Прекрати уже делать поспешные выводы, даже не думая хотя бы попытаться разобраться в ситуации! На этот раз она действительно разозлилась и даже была немного удивлена от повышенного тона, потому что не знала, как ещё донести до него информацию. Внутри бушевала настоящая буря подавленных эмоций, которые она держала в себе, хотелось кричать навзрыд, лишь бы донести до чёртового Санзу Харучие свои слова и мысли, которые он пропускал мимо ушей. На телефон Санзу звонили несколько раз подряд, но он не обращал на это никакого внимания, продолжая ругаться с Эми, смотреть на неё так озлобленно, будто она враг номер один для него. Между тем ему звонили ещё и ещё, пока не пришло сообщение от Коконоя, которое он также игнорировал, сосредоточив всё внимание на конфликте, который он придумал сам себе. Санзу, какого хрена ты не берёшь трубку, почему я не могу дозвониться до Хайтани тоже? Нас предали, быстро уходи оттуда!