Так (не)интересно

***

У Санзу продолжает вибрировать телефон, но он ни черта не слышит, потому что ненависть закипает в нём подобно старому чайнику, который вовремя не сняли с огня. Он не может себя контролировать, не может перестать злиться ни то на неё, ни то на самого себя, хотя какой-то здравой частью мозга он осознаёт, что даже малейшего повода для такого поведения попросту нет. — Харучие, прекрати психовать и возьми грёбаный телефон, — доносится до него недовольный голос Эми. Она тоже злится, но сдерживает себя, не давая нелицеприятному словесному потоку вырваться наружу. И Санзу это видит тоже, чувствует кожей её состояние, осознаёт, что даже она не сможет вечно держать маску доброжелательности и спокойствия. Он хмурится, но рука на автомате тянется в карман джинсов. — У меня ощущение, что та машина едет за нами, — говорит Эми, и страх липкой жидкостью растекается вдоль позвоночника. — Коко, говори внятно, я ни черта не слышу, блять, — недовольно шипит Санзу, сжимая кулаки, и через несколько секунд выражение на его лице меняется, и он инстинктивно тянется за Эми, чтобы схватить её за руку, но её не оказывается рядом, — да, я понял, мы уже уходим, — сбрасывает звонок и смотрит на Эми, которая стоит в паре метров от него и наблюдает за остановившейся машиной. — Коулман, что ты там себе под нос бубнишь? — Мне кажется, эта наводка дерьмо липовое, — подкуривая сигарету, говорит Риндо. — Предчувствие какое-то странное. Ран молча кивает, поправляя волосы, и шумно выдыхает. Вся сложившаяся ситуация с Саусом свалилась к ним на головы, как огромный снежный ком, который в буквальном смысле копился годами, чтобы в один день поглотить их полностью и без остатка. Однако на протяжении стольких лет рисковать им приходилось постоянно, каждый день мог стать последним, и, наверное, в этом была своя прелесть, тяга к опасности преследовала их чуть ли не с самого детства. — Да, мне тоже кажется, что ни черта нам это не даст, как крысы, прячутся по углам, и нападают не на тех, — имея в виду Эми, слегка раздражённо отвечает Ран. — Кстати, у Эм же через три дня день рождения, надо будет устроить что-то грандиозное, раз уж мы несколько лет не отмечали вместе с ней. На её пятнадцатилетие они закатили вечеринку в доме знакомых Хайтани, и их, пьяных, чуть не забрала полиция, когда они пошли за добавкой. Пришлось убегать дворами, и Эми ещё никогда в жизни так быстро не бегала. На шестнадцатилетие они втроём уехали в загородный домик и провели там целую неделю без связи за прочтением книг в компании горячего шоколада. На семнадцатилетие они напились так, что до сих пор не могут вспомнить, как прошёл этот день. Обстановка накаляется, и неприятный холодок пробегает по спине уже у Санзу, когда раздаётся громкий, оглушающий звук, в данный момент почему-то нещадно бьющий по барабанным перепонкам. Кажется, что время в этот момент замедляется или вообще прекращает свой ход, потому что у Санзу в голове сплошная каша вперемешку с гневом на эту девчонку, абсолютно беспочвенным, к слову, и странное волнение, от которого никак не получается избавиться. И Эми почему-то резко приближается к нему, оказываясь стоящей прямо перед Санзу, и машина, не до конца остановившаяся, возобновляет свой ход слишком быстро. — У тебя хорошая реакция, Эм, когда-нибудь тебе это пригодится в жизни, — вспоминаются слова Рана, сказанные давным-давно. — Моя школа. Ран хмурится, когда замечает сбавляющую ход машину, окно которой медленно открывается без возможности увидеть пассажира. Риндо туда не смотрит, погружённый в размышления о предстоящем дне рождении Эми, и начинает накидывать возможные варианты, как отметить этот праздник. — Блять, Риндо, в сторону! — кричит Ран и толкает брата в сторону, заставляя его упасть на землю. Тишину безлюдной улицы разряжает громкий шум, и Риндо даже не сразу понимает, что произошло, когда Ран, стоящий на ногах, медленно падает на колени, держась за грудь. Пассажир в машине что-то произносит, командуя убираться, и автомобиль стремительно уносится прочь. Пуля, предназначенная для Рана, рассекает лишь воздух, а пуля для Риндо находит другую цель. Санзу ловит Эми руками, когда она спиной упирается ему в грудь и держится руками ни то за живот, ни то за бок. Сердце Харучие начинает отбивать бешеный ритм, и ему кажется, что сейчас его грудная клетка просто разорвётся от этих скручивающих все органы разом ощущений. Его тело начинает пробирать мелкая дрожь, дыхание учащается, и Санзу кладёт руку на грудь Эми, и ему и в самом деле кажется, что он перестал дышать и весь ебаный мир разом перестал существовать, потому что на его пальцах появляется красная жидкость — Её кровь. — Блять, — шепчет он, наконец понимая, что произошло. Она закрыла его. Риндо подползает к брату уже через секунду, распахивая пиджак Рана, и сразу видит пропитанную кровью белую рубашку. — Блять, — ругается он и набирает номер скорой помощи, сообщая их место нахождения и громко кричит: — и быстрее, как можно быстрее! Машину они оставили на стоянке, решив купить кофе и прогуляться пешком, до неё идти как минимум пятнадцать минут. — Нахуя ты это сделал, блять, — шипит Риндо, снимая с себя пиджак и затыкая им кровоточащую рану на груди брата. Его привычный мир, вся его жизнь рушится на глазах, когда по голове бьёт похлеще арматуры или телескопки мысль, что он может потерять своего брата и больше никогда его не увидеть. Страшно до невозможного, до трясущихся коленей, кажется, будто сердце сейчас либо проломит рёбра, либо вовсе остановится. — Ну ты же мой младший братишка, я должен тебя защищать, — закашлившись, усмехается Ран. — Да расслабься ты, всего лишь царапина. Дерьмо, думает Риндо, потому что это нихуя не царапина, это глубокая рана, из которой слишком быстро вытекает кровь, пропитывая не только рубашку, но и пиджак Риндо. Он старается лишь думать о том, что скорая приедет быстро. Ему звонит Коко, но он даже не думает отвечать — сейчас не до этого. Реакция Эми оказывается молниеносной, она даже подумать не успевает, как тело движется само по себе, желая защитить дорогого ей человека. Живот пронизывает сильная боль, и пространство вокруг теряет чёткие очертания, и всё становится каким-то смазанным, а события словно происходят как в замедленной съёмке. — Блять, Коулман, ты что наделала, — придерживая рану на животе, едва слышимо вырывается из Санзу, он даже накричать не в состоянии, его бьёт мелкий озноб. Он смотрит по-настоящему испуганно, глаза широко раскрываются, и в каждую клеточку тела проникает неконтролируемый страх, который, кажется, начинает душить. — Какая же ты дура, господи. Харучие хватает Эми на руки и быстро идёт в сторону неподалёку стоящей машины, игнорируя тремор в руках и пелену перед глазами, пронизывающий каждую частичку тела страх он тоже всеми силами игнорирует. — Коулман, только попробуй сдохнуть, только, блять, попробуй, клянусь, я тебя с того света достану и лично придушу или перережу глотку, так что даже не вздумай подыхать, — укладывая Эми на переднее сиденье, прерывистым голосом возмущается Санзу, а самого трясёт от одной мысли, что с Ней действительно что-то случится. — Ха, ты волнуешься? — не может удержаться от смешка Эми, но сразу же сдавленно стонет и жмурится, когда боль накатывает с новой силой. — Заткнись, блять, просто заткнись, — шипит Санзу, усаживаясь на водительское сиденье. Ран переводит взгляд на брата, светящий прямо в лицо фонарь мешает сфокусироваться, поэтому он щурится и мотает головой. — Слушай, если что, то... — Не если что, не говори ничего, — прерывает возможный словесный поток Риндо и снова набирает номер скорой помощи. — Где вы едете, блять? С прошлого звонка прошло чуть больше пяти минут, и ему отвечают, что машина уже близко. Риндо со злостью сбрасывает вызов и проводит ладонью по волосам брата, наблюдая за проступающим потом на его лбу. Ран чувствует, как силы медленно покидают его тело, как дышать становится тяжелее с каждым последующим вздохом, и как адски болит грудная клетка, будто разрываемая на части — кажется, ему попали прямо в сердце. Он не хочет думать о том, что оставит брата одного, он и представить себе не может, как Риндо будет с этим жить. Он бы не смог. Разве что у них остался ещё один близкий человек. — Слушай, насчёт Эм, — прокашлявшись, шепчет Ран, — её бы увезти отсюда... Риндо бросает на брата строгий, серьёзный взгляд, снова прерывая поток его возможных слов, и смотрит на него осуждающе, хотя скрыть волнение и животный, сковывающий страх в глазах не получается. — Если хочешь — увезём, — отвечает он, — но сделаем это вместе, ясно? На губах Рана появляется измученная улыбка, и он приглушённо смеётся, держась окровавленными пальцами на руку брата. Риндо начинает пробивать мелкая дрожь, его руки трясутся, и никак не получается хотя бы немного успокоиться. Ему пиздецки страшно. Так, как никогда в жизни не было. Он не хочет принимать реальность, не хочет думать о несовместимом с жизнью ранении, он не хочет вообще о чём-то думать, весь ебаный мир плывёт перед глазами, и хочется просто громко закричать, выть от безнадёжности, он готов начать молиться и богу и дьяволу, лишь бы это помогло. Санзу буквально вдавливает педаль газа в пол, и автомобиль стремительно несётся в сторону ближайшей больницы. — Держи свою ебаную руку и не смей её убирать, поняла меня? — мельком кидая взгляд в сторону, шипит он, а у самого ладонь, сжимающая руль, трясётся, — и говори, блять, со мной, говори, не смей затыкаться, ты никогда не можешь заткнуться и сейчас не вздумай. Эми не может сдержаться от улыбки, и она едва заметно улыбается, поворачивая голову и не сводя внимательного взгляда с Санзу. Видит, как его брови сходятся у переносицы, как нижняя губа нервно подрагивает, как он сводит скулы и крепко стискивает челюсть. — Даже не знаю, ты больше злишься или волнуешься, — усмехается Эми. — О, завались, — огрызается Санзу. — Ты же сказал мне не молчать, — улыбается она, но тут же давится и начинает кашлять и нащупывает второй рукой телефон. Санзу снова смотрит на неё злобно, сощурившись, но эти эмоции сменяются на другие, когда он видит её бледные губы, которых касается обманчивая улыбка; измазанную в крови ладонь на животе и руку, которой она пытается что-то набрать в телефоне. К горлу снова подступает неприятный ком. — Что ты делаешь? — недовольно спрашивает Санзу. — Хочу Хайтани позвонить, — намного тише отвечает Эми и чувствует, как перед глазами начинает плыть, всё тело сковывает слабость, и держать рукой телефон представляется весьма сложной задачей. — Зачем? — сглотнув, спрашивает Санзу, и он уже знает ответ, но не хочет думать о нём. Попрощаться — слово, которое он всеми силами не пускает в свои мысли. Физическая боль уходит на второй план в сравнении с моральной, когда Ран думает, что оставит Риндо одного. Они всю жизнь шагали рука об руку, делили все радости и невзгоды, поддерживали и помогали друг другу, и мысль о том, что брат просто не сможет справиться без него — пугает и бьёт в самое сердце похлеще той самой пули. Но всё ещё есть Эми, ещё один близкий человек в их жизни, и Ран, уже чувствуя холод, медленно распространяющийся по всему телу, произносит. — Заботься об Эми, — шепчет он, серьёзно смотря в глаза Риндо, — а ещё лучше уезжайте в Англию и берегите друг друга там. Подальше от этого дерьма. Риндо впервые в жизни хочется ударить Рана по лицу, чтобы он заткнулся и прекратил нести эту чушь. — Эй, не говори глупостей, идиот, — рычит он, — мы будем вместе заботиться друг о друге, как делали это всю жизнь, понятно? — добавляет он и дёргается, когда звонит его телефон, — о, а вот и она звонит. На той стороне отвечают не сразу, Риндо слышит громкое дыхание и тихое хрипение, и у него холод вдоль позвоночника проходит, потому что в груди зарождается ещё одна порция тревоги и дурного предчувствия. — Эми? — торопит Риндо, и его глаза расширяются, когда он слышит какой-то слабый, тихий голос в трубке. — Риндо, Ран рядом? — спрашивает она приглушённо и, не дожидаясь ответа, говорит дальше: — Хайтани, вы даже представить себе не можете, как сильно я вас люблю... — шепчет она, и слышится всхлип, — Ран, Риндо, я так сильно люблю каждого из вас... — Что..? — кричит Риндо в телефон, — что ты, блять, несёшь? И он хочет взорвать весь грёбаный мир, когда Ран сдавленно хрипит, закрывая глаза: — Эм, я люблю тебя. — Пожалуйста, заботься о Риндо... —... заботьтесь друг о друге... Произносят Ран и Эми одновременно. — Да какого, блять, хрена, Эм, ты что несёшь? Где ты? Абонент завершил вызов. Эми сбрасывает вызов, когда в глазах скапливаются слёзы, думать о том, что она больше никогда не увидит самых дорогих и близких людей сводит с ума, и она лишь пытается не начать реветь навзрыд прямо здесь. — Что за сцена прощания, блять? — всё-таки не может сдержаться Санзу, смотря на Эми со злостью, и в данном случае повод действительно был. Полезла прямо на рожон, как конченая дура, как обычно никого не спросив и всё решив самостоятельно. Раздражает, бесит, выводит из себя и блядски злит. Эми его вопрос игнорирует и, вытирая сжимающей телефон рукой слёзы, серьёзно смотрит на него. — Слушай, а ты можешь честно ответить? Санзу закатывает глаза, проезжая на красный, под громкие возгласы пешеходов и сигналы водителей, и сквозь плотно стиснутые зубы произносит: — Спрашивай. — А ты просто позвал меня, чтобы увидеться, или ты хотел согласиться? — ей хотелось знать правду. Санзу готов взорваться снова от этого вопроса, но он на секунду сильно жмурится и шумно выдыхает, успокаиваясь. — Не говори, блять, в прошедшем времени, Коулман. Что значит хотел? Я и хочу, я сделаю всё что угодно, только не закрывай свои блядские глаза, — и тихо, почти неслышно добавляет: — Эми, не вздумай кинуть меня, ты обещала быть со мной. Ты. Обещала. На этот раз Эми улыбается широкой, искренней улыбкой, и тепло разливается по всему телу от этого «хочу» и её имени из его уст, но кончики пальцев всё равно холодеют. В нескольких метрах впереди виднеется больница, и Санзу облегчённо выдыхает, подъезжая и останавливая машину. Но Эми тихо выдыхает: — Поцелуй меня, пожалуйста. — Что? — удивляется Санзу, — нам сейчас не до этого... — Поцелуй меня, — требовательно говорит она, изо всех сил стараясь не закрыть глаза, которые против воли слипаются. Санзу спешно вылезает из машины, подходя с другой стороны и открывая дверь, смазано целует Эми в губы и подхватывает её на руки. Думать о том, что этот поцелуй станет последним, он не собирается. — Мне жаль, что мы не встретились раньше, Харучие, возможно, тогда бы я сказала это раньше... Но договорить она не успевает, глаза закрываются, тело расслабляется, и Эми откидывает голову на грудь Санзу, роняя телефон, который она всё это время держала, на землю.