***
Официант ставит тарелку с десертом на стол и быстро удаляется, не смея быть свидетелем разговора двух людей. — Для начала я хотел бы Вас попросить, чтобы о нашей встрече никто не знал. — Хорошо, я никому не скажу, — Ланская отрицательно машет головой, улыбаясь, — просто мы как в шпионском фильме. — Ну что Вы?! Никаких шпионов. Просто окружающие могут как-то не так истолковать, и потом доказывай, что ты не верблюд… — А Вы работаете с Лаурой? — Да. Она заведующая нашего отделения, — мужчина кивает, обдумывая, как преподнести девушке информацию. — А что, у неё неприятности? — Нет! Нет, нет… Просто есть некоторые проблемы. Дело в том, что Лаура хороший врач, но… — Но не знает местной специфики, — Ланская пускает смешок, отламывая ложкой кусочек бисквита. — Не совсем так. Она вынуждена заниматься разной ерундой: носы старикам подтирать, алкоголиков после драки зашивать. Эта женщина зарывает свой талант. — Ну, это её решение. — Но решения могут быть и ошибочными? — Я тоже не поддерживаю её с этой затеей, но, понимаете, с другой стороны, это хороший опыт. Она почувствует себя более уверенной, что ли… И пойдёт дальше. — Ну, возможно, потом уже будет поздно, — мужчина пожимает плечами, поглядывая в полную чашечку кофе. — Что значит «поздно»? Я не понимаю, о чём Вы говорите. — У меня есть свои резоны. Дело в том, что на её месте должен быть я. — Ах вот как… Ну, если Вы хотите на её место… — Да, хочу, — быстро перебивает Вячеслав. — А Вы хотите, чтобы она вернулась к Вам. Быть может, нам объединить усилия? Лаура может навсегда застрять в нашем болоте. А я вырос в этом болоте, я люблю это болото… — Не застрянет, — девушка усмехается. — Вы думаете? У неё намечается роман на работе, и, если мы не вмешаемся сейчас, потом может быть поздно, — Слава выкладывает свои тузы на стол, делая глоток ароматного напитка. — Роман? С кем? — девушка хихикает, представляя, как***
Лукина устало заваливается в квартиру, закидывая сумку куда подальше. Усмехается себе под нос, ведь утром будет судорожно бегать и искать её. Но сейчас это как-то не особо волнует. Скидывает с ног каблуки, а с шеи стягивается платок, оголяя участок кожи, который был под полной властью Третьяковой пару дней назад. Женщина проводит языком по губам, поправляя тёмные волосы. — Лаур, ты пришла, — из комнаты выскакивает Ланская, и Лукина закатывает глаза, на секунду представляя, как девушка прыгнет так ещё раз и переломает себе кости. — Да, я пришла к себе домой, — сухо бросает женщина, уходя на кухню. — И я хочу есть и спать. Можешь меня не тревожить? — Нет, подожди, я хочу поговорить с тобой. Обсудить, как прошёл твой день, — Лана плетётся следом, тихо хмыкая. — Ладно, — брюнетка выдыхает и упирается бёдрами о гарнитур, протягивая руку к банке с кофе. — Как успехи? — Мы сегодня принимали роды, — лениво бросает Лаура и закидывает в кружку три ложки растворимого. — Роды? — Женщину беременную привезли на скорой с травмой верхней конечности. Пока я ей руку вправляла, у неё воды отошли, — Лукина улыбается, вспоминая, как держала маленького ребёнка у себя на руках. Но через мгновение она начинает думать о Третьяковой, в чьей компании принимались роды. Лаура непроизвольно закусывает нижнюю губу. Целый день Мария обходила женщину стороной, меняя моментально свой маршрут и ныряя в палаты, в которых лежали совершенно не её пациенты. Обижало? Конечно. Заслужила? Наверное, да. Пока пациентка мучилась, рожая ребёнка, Мария Владимировна старательно избегала взглядов Лауры: она, ссылаясь на усталость, отходила от коллеги, если та вставала рядом, а через некоторое время вновь возвращалась, правда уже по другую сторону от начальницы. — Ты сейчас рассыпешь сахар. — Ой, — Лаура опускает глаза, видя, как огромная белая горка скрывает большую часть тёмных зёрен. — Кстати, я отлично справилась. Без единой ошибки. — Я в тебе не сомневалась. Разве у вас в медицинском не было гинекологии? — Была только теория, но это совершенно другое. Когда держишь живого ребёнка у себя на руках… Я справилась. Можешь своему отцу так и передать! — женщина с особой злостью закидывает ложку в чашку, пододвигая к себе чайник. — Ты отличный врач, и твоё место не в этой дыре, а в нормальной московской клинике! — Лана чуть ли не подскакивает со стула. — Лана, мы всё это уже обсуждали! Не нужно мне никакого блата. Я хочу добиться всего сама. — Папа просто может тебе помочь встать на ноги. — Но за протекцию нужно платить. — А за глупость платят вдвойне. — Это не глупость, а принципиальность. — Слушай, ну что тебя здесь держит? — девушка тяжело вздыхает, складывая руки на груди. — У тебя роман? Колись. — Да какой роман?! Я целыми днями на работе, — заливает кипяток, нервно крутя ложку по часовой стрелке. — У тебя служебный роман? — забирает из рук женщины кружку и отодвигает её в сторону. — И вы придаётесь страсти в операционной, на столе, под лампами? — щурит глаза, ехидно улыбаясь. — Какие у тебя фантазии… — Лукина выдыхает, собираясь покинуть кухню, так и не сделав глоток кофе. — У меня ещё и не такие фантазии. Иди сюда, — хватает женщину за запястье, притягивая в свои объятия, пока Лаура закатывает глаза.***
Наталья Козелкова верно стоит на посту, перебирая бумаги. По коридору ходят пациенты: кто-то с перевязанной рукой бросает недовольные взгляды, кто-то пыхтит, пытаясь устоять на костылях, а кто-то только и может, что поглядывать в окно, пока через катетер с помощью капельницы поступает какая-то замудренная штука. Меж тем в кабинете зав.отделения бодрая Лукина рассматривала снимок, поднимая его к лучам солнца, пока Лана Ланская перебирала её тёмные коротковатые волосы. — Лаур, ты скоро? Ты тогда ночь отдежурила и сейчас сидишь работаешь в свой законный выходной. Я за тобой пришла. — А я не просила тебя за мной приходить. Сама увязалась. Зачем ты сорвалась? — Я по тебе скучаю, — дует губы, на что Лаура лишь вымученно вздыхает, откладывая на стол рентген. — Твои дежурства — это сплошное волнение. Я ночую одна. В чужом городе! — Ты сама этого захотела. Я тебя сюда не тащила, — выхватывает из рук девушки медицинскую карту, которую та бесцеремонно крутила на протяжении нескольких минут. — А ещё ты тут не одна. — А с кем? С больными? — С нянечками, медсёстрами! Они вон у вас какие хорошенькие! — взмахивает головой, легонько ударяя ладонью по столу. — Кстати, ты помнишь, что мы собирались к моему отцу на юбилей? На выходные. — Помню. Помню, но так не хочется, — морщит нос и сдвигает брови к переносице, вставая со стула. — Тебе нужен отдых! Тем более одна я там просто не справлюсь. — Сидеть с профессорами и их жёнами? Тот ещё отдых… — Лукину прерывает резко зазвонивший телефон. Женщина быстро отвечает на входящий вызов. — Хорошо, иду. Там сложный пациент. Я ушла. Хватает со стола пару бумажек и, не оборачиваясь, выходит из кабинета. Искренне надеется, что навязчивая девушка в скором времени покинет кабинет, а то и больницу. — Ужас… — Лана вздыхает и, захватывая свою сумку со стола, выходит следом за Лукиной. Ланская подбегает к стойке, за которой так и осталась стоять Козелкова, заполняющая какие-то бумажки. — А Вы не знаете, куда Лаура Альбертовна могла пойти? — Ну, она либо в смотровой, либо в процедурной. Больных после аварии много привезли, — Козелкова поправляет волосы. — Ага, понятно. Кажется, она собиралась домой, ведь у неё дежурство было, — блондинка перевешивает сумку с одного плеча на другое, каблуком отбивая ритм по полу. — Ну, знаете… Если бы на её месте был кто-то другой, то он бы уже давно сбежал. Но это же Лаура Альбертовна! Она своих не бросает в трудную минуту. Ланская пускает смешок: — Да, у неё гиперответственность к работе. Наверное, всех вас замучила? — Да нет… — Наталья хмурится, — мы уже привыкли. И нам с ней повезло. Это же хорошо, когда начальник вникает во все проблемы и незамедлительно их решает. — Правда? Ну, знаете, придёт новый, и придётся снова привыкать… И, так сказать, каждая метла метёт по-своему. — В смысле к новому? — резко отрывает свой взор от бумаг, растерянно смотря на Ланскую. — А Лаура Альбертовна куда? — Как куда? В Москву, конечно же. Не вечно же ей тут сидеть. — И когда вы собираетесь?.. В вашу Москву? — Прям завтра и едем, — оголяет верхний ряд зубов, обходя стойку, за которой до сих пор стоит Наталья. — А почему же она нам ничего не сказала? — Ну почему она должна Вам что-то говорить? — блондинка закатывает глаза, проводя пальцами по обложкам медицинских карт. — У неё законный выходной. А знаете что, Наталья, Вы ей скажите, что я буду ждать её дома. Я поехала, — девушка на прощание небрежно взмахивает рукой и направляется к выходу. Вячеслав выходит из палаты, ощущая хруст суставов. Смотрит вслед уходящей блондинке, сразу же занимая место около Козелковой. — Вячеслав Александрович, а Вы знали, что Лаура Альбертовна от нас уходит? — опускает взгляд в стол, стараясь не подать вида. — Она уже завтра уезжает в Москву! Бросает нас… — Уже завтра?! — мужчина мечется глазами по отделению, сдерживая улыбку. — Это… Лана сказала? — Вячеслав указывает в сторону ушедшей девушки. — Да! Вот только что… Может, Лаура нам не говорила, чтобы нас не расстраивать? — Да… Да, конечно! — растерянно отвечает мужчина. Некоторое время стоит неподвижно, думая, куда направиться дальше: за девушкой или к Лукиной в кабинет?***
— Жень, давай быстренько! — Буше заталкивает мужчину в подсобку и закрывает за собой дверь. — Мари, что ты хочешь от меня? — Баев пыхтит, снимая с себя куртку под напором женщины. — Я тут в магазин забежала, увидела костюм. Померь! — всучивает в руки Евгения одежду. — А нельзя дома, что ли? — морщится, но всё-таки расстёгивает рубашку. — Надо сейчас, чтобы я, если что, после работы успела сдать обратно или взять новый размер. — Зачем мне костюм, если у меня есть одежда… — У тебя или свитера, или рабочая форма! Хоть что-то приличное должно быть! Давай быстрее одевайся, — Буше помогает мужчине снять и надеть на него вещь. — Вот красота! Ширинку застегни! — Мари тихо хихикает, прикрывая рот рукой. — Мари, в двадцать четвёртую нужно… — Третьякова без стука распахивает дверь, но когда понимает, что та не открывается до конца, заглядывает за неё. Она от неожиданности охает, пока мужчина судорожно застёгивает ширинку на штанах, а Буше прикрывает лицо руками. — Нужно поставить капельницу… — Мария вздыхает и покидает помещении, хлопая дверью. Баев выбегает следом, придерживая штаны, которые так и норовят упасть. Бежит за женщиной, практически успевшей завернуть за угол. Успевает ухватить её за локоть, разворачивая к себе. — Маш, это не то, что ты подумала! — Евгений выравнивает дыхание после небольшого бега. — Конечно, это не то, что я подумала. Я не собираюсь в этом разбираться, — Третьякова отмахивается, пытаясь выбраться из хватки мужчины. — Маша, она купила мне костюм. Нужно проверить, как он на мне сидит, — Баев отпускает практически бывшую жену и отходит назад на два шага. — Вот, смотри. Как тебе? — Отлично! Тебе очень идёт, — сдерживает порыв закатить глаза, окидывая мужа взглядом. — Маш, я серьёзно. — И я серьёзно. Классно смотрится, оставляйте, — блондинка хлопает мужчину по плечу, быстро переводя взгляд на дверь кабинета зав.отделения. — Да? Спасибо. Я же вообще не люблю всё это, но Буше… Она… — Евгений запинается, стараясь не смотреть в глаза. — Я сегодня приду за некоторыми вещами, хорошо? — Да, конечно, — Мария быстро моргает, начиная нервно теребить край футболки медицинской пижамы. — Я вечером буду дома. — Третьякова слышит хлопок двери за своей спиной, оборачивается и видит Лукину, вышедшую из смотровой. Лаура делает пару шагов и прислоняется к стене, потирая руки друг об друга и наблюдая за парой со стороны. — Ну, я побежала. Классно смотрится. Серьёзно, — ускоренно перебирает ногами, сбегая от мужчины и молясь, дабы Лаура не решила её догнать. Скрывается за углом, расслабленно выдыхая.***
Мария Владимировна разбирает документы, раскладывая бумажки по «башням» и лишь изредка делая пометки на листике, пока в ординаторскую так же, как и утром, не влетает Козелкова. — Здравствуйте, Мария Владимировна, — женщина мило улыбается. — Вот Вам ещё макулатура, — на стол летят листки, а Наталья тем временем приземляется на стул. — Фух, как я устала. — Иди поспи, пока начальства нет, — блондинка кивает в сторону диванчика, откладывая шариковую ручку в сторону. — Да какое там… Мне ещё с нашим Славиком дежурить. — Сочувствую, — женщины одновременно пускают смешки и бегло поглядывают в сторону двери, боясь увидеть там Вячеслава. — Ну, как Вы думаете, Мария Владимировна, простится ли завтра с нами Лаура Альбертовна? — В смысле простится? — Третьякова перестаёт улыбаться, удивлённо смотря на коллегу. — А с кем она должна проститься? — Так Вы не знаете? Она же завтра со своей девицей в Москву уезжает, — Козелкова морщится. — Говорила я, что она к нам от несчастной любви сбежала! Теперь с ней и обратно. — Ну, теперь всё встанет на свои места, — хирург сжимает губы, обхватывая ладонями колени под столом. — Пришлют к нам теперь какого-нибудь дурака… И привыкай опять. А она мне так нравилась! Мария Владимировна резко меняется в лице, и это замечает коллега. Козелкова решает оставить женщину наедине со своими мыслями, поэтому нехотя поднимается с места, стремясь покинуть кабинет. — Ну, ладно уж, пойду я на свой пост. Третьякова провожает медсестру взглядом, давая волю эмоциям.***
Лукина подливает в свой бокал красную жидкость, пока Ланская докладывает ей в тарелку салат. Девушка что-то бубнит, рассказывая про то, как ей одиноко без Лауры, когда та пропадает на работе. Брюнетка старательно игнорирует услышанное. — Как хорошо, что ты к ужину успела. А то я думала, что мы будем есть холодное, — Лана смеётся, складывая руки на столе. Лаура молча заканчивает наполнять свой бокал, поднося его к губам. Блондинка с подозрением осматривает женщину, смачивая губы вином и сразу же оставляя ёмкость. — Ты чего такая надутая? Не нравится? — Нормально всё. Просто ты ставишь меня в дурацкое положение. Зачем ты всем сказала, что я уезжаю? Ко мне сегодня наш терапевт в кабинет прибегал, чтобы проститься, — Лаура недовольно жмурится. — Я просто сказала, что мы уезжаем на выходные! Я же не знала, что кто-то что-то не так поймёт… И пошло-поехало, — девушка усмехается, закатывая глаза. — У тебя там вообще одни сплетники. — Конечно, а я теперь должна каждому говорить, что остаюсь и никуда от них не убегаю! — Слушай, а давай и правда уедем? Всё равно все с тобой попрощались… — Лан, прекрати, — брюнетка с нескрываемым раздражением скалится на девушку, кладя вилку обратно на тарелку. — Ты небось специально всё это подстроила, да? — Да ничего я не подстраивала! Честно. Послушай, давай на чистоту. Ты сама-то хочешь тут остаться? — Не хотела бы — уехала. Ты прекрасно меня знаешь, — откусывает лист салата, с особой силой пережёвывая его. — Да, знаю, только не понимаю… У тебя там неоконченная докторская, твой учитель, который тебя ценит! Передавая клиника! Остаётся только развиваться и идти вперёд! — И твой папа, который не даёт мне сделать шаг в сторону! И все считают меня блатной, потому что я сплю с дочкой начальника! — Лаура повышает голос, от чего Лана тянется к бокалу. — А здесь? Старая больница, никакой науки и куча гордыни. — Конечно, это вас на психфаке учат такой демонстрации… А здесь я могу ни от кого не зависеть… Тут не чувствую унижения и набираюсь опыта. — Ну, а там у нас есть шанс забыть все обиды и начать всё с чистого листа, — девушка касается тонкими пальцами плеча Лауры, медленно поглаживая. — Что перевесит?***
Мария последний раз проворачивает ключ в замочной скважине, и входная дверь распахивается. На банкетку ставится пакет с продуктами. Третьякова закидывает шапку на полку, стягивая с плеч пальто. Не забывает про пакет, который должен оказаться в конечном итоге в кухне. Плетётся в комнату, по пути ища тапочки. В гостиной горит свет, и Третьякова хмурится. — О, Маша, а я уже тут, — Евгений укладывает одежду на дно небольшой сумки. — Ага, — еле заметная улыбка улетучивается с лица, и Мария сжимает ручку пакета крепче. — Такое чувство, будто снова еду в какую-то командировку. —Только в эту командировку тебя будет собирать уже Буше, — Третьякова ехидно улыбается, опуская пакет на стол. — А если я не хочу? Не хочу, чтобы она собирала? — мужчина со злостью кидает свитер в сторону сумки. — Женя, успокойся! — вскрикивает Мария, поднося кулак к губам. — Слышал, что от вас Лукина в Москву уезжает. — Женя, быстрее собирайся, — Третьякова вспыхивает, смаргивая подступившие слёзы. — Да, уходит, — непроизвольно обхватывает зубами кончик ногтя, шмыгая носом. — Не грызи ногти, — Баев легонько толкает женщину в плечо, от чего та резко опускает руки, сжимая их в кулаки. — Слушай, Маш, — мужчина хмурится. — У тебя есть кто-нибудь? — Баев заглядывает жене в глаза и, когда та вскидывает подбородок, делает шаг в сторону. — Мария Владимировна… — А что ты хочешь от свободной, разведённой женщины? — Ну, пока ещё неразведённая, — мужчина прокашливается. — Олег не звонил? — Давай быстрее собирайся. Интересно? Сам позвони, — цокает и уходит спальню, оставляя мужа с неразобранным пакетом наедине. — Я спать. Дверь закроешь. — Понял.***
Мария вешает пальто на крючок, радуясь, что не застала Буше на посту. Третьякова натягивает улыбку, здоровается с пациентами по пути в ординаторскую, но её путь преграждает главврач. — Машенька, я как раз тебя искал, — мужчина притягивает блондинку к себе, легонько заправляя выбившийся из причёски локон за ухо. — Пришла девушка, которая будет писать статью о нашем отделении в газете. Она хочет увидеть тебя и Лукину. — Но… — женщина не успевает отпрянуть от мужчины, как дверь ординаторской распахивается, и Лукина останавливается, оглядывая двух прижатый друг к другу коллег. — Вот и Лаура Альбертовна, — Гиппократ Моисеевич отпускает белокурую, подзывая Лукину. — Лаура, подойди сюда. — Что-то случилось? — Лукина подходит к мужчине, за локоть притягивая ближе к себе Марию. — Сегодня тут целый день будет ходить девушка, пишущая статью и… — Я это слышала. Дальше? — Лаура хмурится, отпуская недоумевающую Третьякову. — Ну, на этом всё. Я просто хотел предупредить. — Отлично, хорошо, спасибо, — брюнетка поправляет очки, разворачивается и уходит в сторону смотровой.***
Девушка с шарфом на шее сжимает в руках блокнот и ручку, подходит к посту, замечая старшую мед. сестру. — Здравствуйте, меня зовут Лаура. Я из местной газеты. Делаю очерк о вашей больнице. Хочу посмотреть на то, как вы работаете, с какими проблемами сталкиваетесь, — журналистка поправляет элемент одежды на шее, склоняет голову в бок, удивляясь, когда из тени выходит Буше с ребёнком на руках. — Здравствуйте… Нормальные проблемы, как у всех: зарплаты маленькие, оборудование старое. — А этот мальчик?.. — девушка мимолётно смотрит на ребёнка. — Этот мальчик… Он… Мы не смогли спасти его маму после аварии… — Мари поджимает губы, поглаживая малыша по голове. — Как жаль… — журналистка повторяет жест врача, но через секунду вновь улыбается. Буше же поражается безразличию девушки. — Ну, так что, продолжим? А какие отношения в коллективе? — Здоровые рабочие отношения, — блондинка тяжело вздыхает, закатывая глаза. — Правда? А нам поступила информация, что у вас в коллективе нездоровые отношения и главный виновник — Мария Владимировна Третьякова. — Знаете, у нас всё здоровое. И вообще, что Вы имеете в виду? У меня лично с ней замечательные отношения. — Ну, почему тогда очень много жалоб? Она авторитарна, сама принимает важные решения, никого не слушает, — Лаура наворачивает круги вокруг Буше. — Послушайте, она — хирург. Кто за неё будет решать? — Ну, знаете, ведь получается постоянный неоправданный риск. Спокойно может просто так руку отрезать. Опасно оказаться у неё в пациентах! — девушка повышает тон, не беспокоясь о том, что ребёнок на руках Мари может проснуться. Теперь у Буше есть две причины, чтобы взорваться. — У меня сын был у неё в пациентах, и она жизнь ему спасла. Эта женщина рискует своей карьерой ради того, чтобы спасать людей. Ещё вопросы у Вас есть? — Здравствуйте! — на пороге появляется Баев, выкрикивая приветствие. Но после грозного взгляда Мари он, похоже, даже дышать начал тише. — Простите, а Вы, кажется, здесь часто бываете? — Да, бываю. По роду службы… — А Вы знакомы с Третьяковой Марией Владимировной? Буше делает глубокий вдох, отходя от мужчины и тем самым позволяя журналистке подойти ближе. — Жень, я в смотровой буду. — Ага, — мужчина цокает. — Ну, глупо было бы отрицать. С чего такой интерес-то? — Коллеги ничего не говорят? Может быть, жалобы на неё есть какие-то? — Какие жалобы? Кто конкретно? — мужчина отвечает грубо, оглядывая Лауру. — Афанасий… — Афоня? — девушка не успевает договорить, как Евгений во всю заливается смехом. — Вы знаете, кто такой Афоня? Он настоящий кляузник. Этот чудак и на меня писал жалобу, и на начальника моего. Он и на вас настрочит, когда выйдет новый номер газеты.***
За окном темнеет. Город погружается в темноту, а Мария Владимировна сидит в ординаторской и грызёт орешки, беседуя с журналисткой, которая так охотно задаёт вопросы. — Знаете, а я же пришла сюда разбираться с жалобой, писать разоблачительную статью, а получается, что всё наоборот по всем пунктам, — девушка раскрывает блокнот, проводя ручкой по столбцу с вопросами. — Ой, я отвечу на все вот эти Ваши вопросы, — Мария дружелюбно улыбается, закидывая в рот новую порцию изюма. — У меня есть такая фраза: «Третьякову прикрывала зав. отделения Лукина, пока не сбежала в Москву». Это правда? — Да нет, всё совсем не так, — Лаура входит в кабинет, закрывая за собой дверь. — Лукина строже всех спрашивала с неё и будет делать это дальше, потому что никуда не уезжает и продолжает руководить своим отделением. — Простите, а Вы кто? — девушка в недоумении смотрит на вошедшую женщину, пока Мария прячет свою улыбку за кружкой чая. — Та самая Лукина. Заведующая отделением. — Понятно… Мне, наверное, пора… — взгляд журналистки мечется с одной женщины на другую, и она медленно поднимается с дивана. — Спасибо Вам огромнейшее, — девушка протягивает руку Марии, охотно пожимая. — Всего доброго. Лукина ожидает, пока молодая особа переступит порог, и закрывает за ней дверь. После подходит к смущающейся блондинке. — До нас дошли слухи… — пожимает плечами, приближаясь к брюнетке. — Всё это ложь и провокация, — Лаура машет головой из стороны в сторону, хватая женщину за руки. — Я даже и не собиралась, — подносит ладони к губам, плотнее прижимая. Гиппократ Моисеевич рассеянно шагает по коридору, дёргает ручку каждого кабинета в поисках Лукиной. Окончательно теряет надежду, когда дверь в кабинет зав. отделения оказывается заперта. Он проходит мимо ординаторской, решая проверить и там. Медленно опускает ручку. Третьякова плотнее прижимается к женщине, поглаживая тёмные волосы. Аккуратно касается манящих губ и прикрывает глаза от удовольствия. Лаура притягивает белокурую ближе к себе, не имея желания отпускать возлюбленную из «плена» в ближайшие минуты уж точно. Главврач также медленно и бесшумно закрывает дверь, прислоняясь головой к дверному косяку: — М-да уж… Уехать далеко она явно не успела…