Златые нити норн

Пока я писала «Асгардский суд», то пребывала в уверенности, что разборы главы мне интереснее писать, чем читателям читать, однако меня попросили сделать разборы к новой повести — что ж, буду делать, но не после каждой главы, а после каждых, например, двадцати или десяти — как удобнее будет. У новой повести есть два глобальных отличия от старой: во-первых, у нее нет заранее запланированного точного конца (впрочем, все концы, что я придумывала для первой повести, и к которым вела повествование, так и не были реализованы); во-вторых, почти все диалоги за редчайшими исключениями в новой повести проиграны с кем-то из софелаговцев. Если раньше я писала главы с нуля, то теперь я начинаю с 20-50 страниц диалогов, которые приходится сокращать до самых значимых фраз, наполняя главы описаниями и действиями. Если глава состоит из одного диалога, значит, он почти целиком вошел в главу, если в главе несколько диалогов — значит, от изначально проигранного остались только отдельные реплики. Удивительно наблюдать, насколько сильно свободный диалог отличается от диалога книжного, насколько много слов каждый день мы произносим впустую, сколько раз повторяем одно и то же разными словами. Сны персонажей чаще всего содержат в себе те повороты сюжета, которые были придуманы, но не могут быть отражены в повести, потому что поведут канву повествования не туда. Таков, например, разговор Тени и Фригг по поводу побега Локи. В Скандинавии, как и почти во всех странах, случалось, что к власти по тем или иным обстоятельствам приходила царица. В Исландии, которой является мой Асгард, подобная вольность была невозможна, но не из-за положения женщины, а из-за отсутствия царской власти. К сожалению, реалии фильма «Тор» идут вразрез с избранной мной страной, приходится брать реалии скорее Норвегии, про которую больше всего говорится в исландских сагах и прядях. Также в реалиях Исландии невозможно двуличие Тени. По-русски слово «тень» женского рода, и женские окончания и местоимения буквально напрашиваются, однако на исландском «тень» мужского рода. Пока что повествование разбито на несколько веток. Ветка Локи-Сигюн в Ванахейме распалась сама собой на две, и они были проиграны мною с разными людьми, поэтому одна из них изобилует подробностями, а другая сжата. Отношения Сигюн и Орма продумывались в течение многих лет, поскольку игра с персонажами существовала на протяжении почти всего написания «Асгардского суда»: Сигюн, Орм, Гринольв, Тень почти незнакомы моим читателям, но их образы досконально продуманы. Из той игры, которая имела очень мало отношения к повести, взяты в эту отдельные кусочки, особенно касающиеся воспоминаний. В игре Орм гораздо моложе и здесь описывать настоящего старика довольно сложно. Частично образ взят с моего собственного дедушки, частично — с доктора биологических наук, с которым я много общаюсь и который лишь чуть-чуть моложе Орма. Сигюн — не моя героиня, ее от начала до конца продумывал один из членов фелага, однако ее образ для меня идеально ложится на часть песен группы «Оля и домовые». Так, песня «Белый песок» легла в основу диалога Сигюн и Мейо, представленного в двадцатой главе. Другой пример «песни в повести» — это сцена с предсказанием, когда Локи и Сигюн гостят у царевен Етунхейма. Предсказание встречи Локи и Тени — это песня «Западня» из мюзикла «Белла». Еще одно предсказание — уже лично для Сигюн — навеяно «Женщиной с орлиными глазами» от Лоры Московской. Как Сигюн принадлежит одному члену фелага, так Юсуф, Амир, Бима — другому. Получились яркие, запоминающиеся образы (особенно Юсуфа). Очень удобно писать, когда герой за тебя продуман, и ты лишь описываешь его действия. Благодаря разным людям, принимающим участие в повести, получается выводить целую линейку самобытных персонажей. Части, посвященные Ванахейму, трудны в написании, потому что об Индонезии, коей и является мой Ванахейм, нет на русском почти никакой информации (а мне ведь нужна еще и древняя Индонезия, на крайний случай — 19-го века). В питерской Кунсткамере я случайно нашла целый зал, ей посвященный, с моделью типичной индонезийской деревни и хоть какой-то информацией, но проблема в ее противоречивости: в Кунсткамере сказано и показано, что в Индонезии строили дома, на подобие японских дворцов — то есть в несколько этажей, каждый — копия предыдущего. Но при попытке найти в интернете картинки или информацию, я попадаю в тупик — нет таких домов. И не было. Даже на книжной ярмарке не удалось найти ничего про Индонезию — загадочная для России страна. Еще одна проблема, на которую я стараюсь закрывать глаза, — Индонезия многогранна, на разных островах — разная культура, но информации настолько мало, что ограничиться, например, Явой, никак не получается. Одной из самых больших проблем при написании повести стал вопрос трупов: убийство Амира, лошади Локи, утилизация тел свиты Амира — мы очень много времени потратили, чтобы все эти сцены выглядели хоть немного правдоподобно. Оказывается, даже без камер наружного наблюдения и отпечатков пальцев незаметное уничтожение трупов — большая проблема. Если с Ванахеймскими приключениями Локи и Сигюн всё было изначально понятно (разве что они должны были занимать в три раза меньше времени, но у меня всегда всё разрастается в геометрической прогрессии), то что делать Тени и Фригг после объявления народу о сне Одина, у меня не было никаких мыслей, и сюжет строился сам собой в процессе игры. В «Асгардском суде» во дворце было очень мало народу — я старалась избегать лишних имен, ограничиваясь семьей и самым близким окружением царевичей, однако прописывать политику невозможно без дворцовых асов. Пришлось внимательно изучить мифологическую биографию Одина, составить список всех известных асов Асгарда, разрисовать их родственные связи. Сама собой всплыла и случайно стала центральной тема Рагнарека — по мифам все существа девяти миров знают Предсказание Вёльвы и хладнокровно ему следуют, делают все, чтобы подготовиться к последней великой битве. Но ведь если вынуть хоть один «кирпичик» из предсказания, то оно не сбудется, а смерть Тора — это не кирпичик, а целый кирпичище. И главное преступление Фригг в том, что она решает сейчас не просто судьбу Асгарда, а судьбу всего Девятимирья, откладывая Рагнарек, который должен уничтожить всё и всех, после чего жизнь начнется с начала. В этом Фригг схожа с Сигюн — та тоже в гробу видала предсказание, и это одна из причин, почему ей претит брак с Локи — он слишком хорошо вписывается в предсказанную жизнь, которая вскоре закончится трагически. Игра с именами была присуща многим древним народам, которые предавали имени сакральное значение. Имена менялись при вступлении во взрослую жизнь, при занятии новой должности, при проклятье — множество жизненных поворотов могло привести к смене имени. Поэтому валькирий у меня не очень беспокоит отсутствие на троне нынешнего Одина, им важно, чтобы в результате на троне оказался Один, как сказано в Рагнареке. А уж какой это будет ас — неважно, главное — переименование. И поледняя проблема, с которой мы столкнулись при написании — это память. Очень трудно держать в голове все значимые мелочи про каждого персонажа, все повороты сюжета, повлиявшие на его судьбу. Пришлось просмотреть последние 60 глав «Суда» и все уже написанные главы «Нитей» и выписать значимые мелочи — перед написанием каждой новой главы с ними приходится сверяться.