***
— И это все, что я помню, — нервно заключила Сайнаара, теребя в руках герб Защитницы. — То есть, — Маир поправила шнуровку на белом тренировочном доспехе и задумчиво осмотрела прибывающих на урок Военных. — Мамона сложила все кошмары в один и добавила к ним предательство Левиафана. — Чем ты слушала, зубрила? — Шон вместе с оскорбленным змеем, высунувшем голову из-за ворота брони, сощурил глаза. — Его хозяин предал! Не он. — Прошу простить эту возмутительную неточность, — с саркастичным смешком Уайт скрестила руки на груди и осуждающе проскользила взглядом по Левиафану. — Шнурок свой спрятать не хочешь? Сейчас придет Коллинз, а она слишком… Глазастая. Обязательно его увидит, и начнутся вопросы. — Леви сидит тихо и никого не трогает, — прошептал Кортес, оглядываясь по сторонам. — Никто его не заметит. Уайт скептично изогнула бровь и долго следила за змеем, что шипяще уполз обратно, обвивая шею господина, но успокоилась, удостоверившись, что Зависть действительно никто не видит. — Ну-у, как знаешь, — протянула Маир и вернула внимание напряженной Хаан, которая поджала губы и, сдвинув брови, буравила хмурым взглядом аудиторию. — Что именно тебя так зацепило в кошмаре Мамоны? — М-м-м?! — Сайнаара выпучила глаза, уставившись на Уайт, и дернула плечами. — Понятия не имею. Что-то тут не так… Я чувствую, что здесь что-то не так… — О чем ты? — теперь очередь хмуриться была за Маир. — Не просто так она показывает эти воспоминания, — брюнетка который день чувствовала собственную нервозность, но объяснить ее не могла. — Мы ходим к Асмодею чуть ли не каждую ночь, а мне… Мне все сложнее дается существовать днем, — выпалила Хаан на одном дыхании и поспешила договорить, пока Уайт не задала вопрос. — Просто понимаешь… Я будто живу только ночью. Мы все живем. Не заметила? День проходит, как в тумане, а ночью будто вторая жизнь начинается. Еще они назвали меня Владычицей, а теперь ведут себя так, словно ничего не изменилось, но это не так! Я чувствую! Я знаю, что что-то изменилось. Я изменилась. И я меняюсь дальше! А еще прошло две недели, а Хотару так и не появилась, — Сайнаара истерично вздохнула, втягивая носом воздух. — После той молнии о ней ничего не слышно, и я уже в панике, Маир! Уайт утешающе сжала ладонь девушки, заставляя прекратить вертеть несчастный герб и взглянуть на себя. — Давай-ка по порядку, — спокойно начала она. — Мамона с самого начала насылает тебе кошмары. Понятное дело, что грехи хотят власти для Анафемы. И они выбрали тебя, чтобы этот план осуществить, потому что ты реинкарнация Хотару, — большой палец нежно погладил руку, и Сайнаара почувствовала, как медленно начала расслабляться. — Ночь — владения Матери Ночи. И раз ее создания решили зацепиться за нас, то и происходит это под луной… Хаан с благодарностью взглянула в золотые глаза, искрящиеся безграничной лаской, и окончательно растаяла, безоговорочно поверив каждому слову. — Мы все изменились с первого дня школы, Сайнаара, но это не означает что-то плохое, — Уайт едва улыбнулась и хмыкнула, кивнув в сторону друга. — Шона вообще можно считать новой Завистью. — Именно так, — Кортес гордо выпятил грудь, тыкая пальцем в нагрудник. — Теперь я член большой семерки, дамочки! — А что… А что насчет Хотару? — Хаан моментально пожалела, что затронула эту тему, и испугалась, увидев дрогнувшие веки Маир. — Я… Я не думаю, что она пропала навсегда. Ее часть души заключена в кулоне, — сомнение в тихом голосе Уайт не осталось незамеченным, и девушка потупила взгляд в попытке спрятать промелькнувшую в нем боль. — Не думаю, что мой разряд мог убить ту часть… — Нет, не твой! — Сайнаара дернула руками, в ответ сжимая ладони Маир. — Это была Кай, а не ты! И Хотару сама виновата, раз уж на то пошло. Уайт, казалось, это не убедило, но она все равно заставила себя улыбнуться. — Рано искать виноватых, раз мы не знаем всей истории, — тихо проговорила Маир, когда в зал вошла Коллинз. — Подождем, когда все узнаем. Сайнаару поразила способность девушки ставить на паузу мыслительные процессы. Она задумалась, часто ли Уайт не торопится с выводами. То, что она ни разу не бегала к Мамоне, пытаясь выбить у той словесный пересказ кошмаров, что не имела возможности запомнить, поражало. Терпение у Маир было алмазным. И раз Уайт выбрала путь «плыви по течению и не парься», то и Хаан ему последует. — Желторотики, внимание! — гаркнула Коллинз, вальяжно обходя зал. — К нам пришла весна! На следующей неделе начнется отбор команд на Большие Спарринги! — профессорка ударила древком обсидианового копья по полу, привлекая и без того стопроцентное внимание к себе, и гордо вскинула пухлый подбородок. — Если вы думаете, что это занятие для слабых салаг, то вы глубоко ошибаетесь! Это настоящая битва! И от травм никто не застрахован! Сайнаара обеспокоенно переглянулась с Маир, чьи брови сложили морщинку на лбу, и почувствовала, как пальцы сильнее сцепили ее ладонь. Тем временем Коллинз и не думала останавливаться, раздавая команды по залу. — Сначала вас ждет жесткий отбор! Мы все подчиняемся Матери нашей всемогущей Дня, Света и Рождения! Поэтому и играть вы будете по ее правилам, — профессорка ткнула тыльной стороной копья в какого-то нагло зевнувшего студента и агрессивно сощурилась. — Аллен, не играй со мной, салага, а то вылетишь отсюда быстрее пробки из бутылки! — она резко развернулась к остальным. — Правила проще простого! Команды, в которых вы бились по сей день, сохраняются неизменными. Отбираться они будут только из первокурсников. Сначала Владыки произнесут свою речь… — Это еще почему? — шикнула Сайнаара, нагнувшись к Уайт, когда Коллинз отвернулась. — Высшими Иерархами было решено, что второй и третий курсы слишком сильны для Спаррингов с низшей школой, — в тон ответила Маир, осторожно склоняясь к уху девушки. — Думают, они непобедимы. — Как самонадеянно, — угрюмо хмыкнула Хаан, выпрямляясь. — Зря ты так, — Маир покачала головой. — Перевес сил действительно ощутимый. Сайнаара прослушала добрую часть разглагольствований профессорки, когда увидела, как за спиной Коллинз стена зала изменила свою форму. Краска спала с лица брюнетки, а сердце тяжело забилось в груди. Гранит покрылся дымкой, словно был иллюзией, и из-под него показались черные вены школы, оплетающие костяные колонны длиной от пола до потолка. Хаан постаралась проморгаться, чтобы смахнуть с себя неожиданную галлюцинацию, и выдохнула, когда стена приняла прежний вид. «Класс. Я схожу с ума, как Мамона.» — В этом году было принято решение исключить Владык из команд Спаррингов, — провозгласила Коллинз, вырывая Сайнаару из тяжелых мыслей и окуная в новые. В зале раздался недовольный гул, и профессорка вскинула копье, угрожая ударить им по полу или студенту. — Молчать, позорники! Какие у вас манеры! Стыд и срам!.. Владыки слишком сильны, поэтому они займут места судей. — Как несправедливо, — скучающе прошептала Маир. — Она собрала нас здесь, чтобы сказать, что мы не нужны. Я могла провести это время за чтением… — Ты и так все время читаешь, зануда, — захихикал Шон в кулак и слегка подтолкнул подругу бедром. — И как тебе не надоело? — Книги разными бывают, — Уайт толкнула парня в ответ, но не сдержала ухмылку. — Очень полезное занятие. Рекомендую ознакомиться. Кортес деловито пригрозил пальцем и открыл рот, чтобы ответить что-то достойное, но его перебила Коллинз. — Сегодня Владыки нужны, чтобы познакомиться со стилем боя каждого из вас. Считайте это тренировочным отбором, — профессорка отошла от студентов, по привычке занимая место у стены. — Прошу на ринг! Начнем один на один! Аллен против Хаан. Быстрее, кому сказала! Сайнаара вздрогнула, услышав свое имя, но осмелела, встретившись с нежной улыбкой Маир, и прошлепала в центр зала, где находился самодельный «ринг». Точнее, им оказался небольшой квадрат, чьи границы были начертаны белой краской на полу, но Коллинз всегда видела в нем нечто большее, чем просто рисунок, и никто из присутствующих уже не удивлялся рвению профессорки к битвам и зрелищам. Высокий русый Защитник в желтом доспехе выставил руку вперед и произнес заклинание, вытягивая оружие. Хаан нервно сняла с кольчуги свой значок. Краем глаза она заметила в толпе маленькую Эбби, что интенсивно махала ей, привлекая внимание. Брюнетка заставила себя криво улыбнуться и сдвинула брови, когда Мечница надула губы, заливаясь, как показалось, злобной краской, глядя ей за спину. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кого она там увидела. Сайнаара устало вздохнула, осознав, что девушку явно гложет укол ревности, и моментально почувствовала себя не в своей тарелке, будто ее кто-то нагло и без разрешения облапал. Хаан повернулась к Уайт, но та явно не заметила колкого взгляда больших глаз Эббигейл, наблюдая только за брюнеткой. Маир снова улыбнулась, едва кивая в сторону Аллена. «Ладно. Если ее это не волнует, то меня тоже», — Сайнаара выставила левую руку вперед и закрыла глаза, прогоняя неприятный осадок. — «Лишь бы поведение Эбби не сказалось на командной работе.» — Хаста, — провозгласила Хаан и дрогнула, когда герб не отозвался на заклинание. «Какого?..» Этот неприятный взгляд из толпы, что пожирает так грязно… Она зажмурилась, вызывая приятные воспоминания. — Хаста. И снова тишина. Сайнаара взглянула на свой значок, пытаясь по внешнему виду определить его целостность, но никаких изъянов на нем не оказалось. — Мисс Хаан, сколько можно ждать?! — гаркнула Коллинз, потеряв терпение. — Быстрее! Она мотнула головой, отпуская все гнетущие мысли, и сосредоточилась лишь на той улыбке, ярких глазах и скромном «и я люблю», прошептанном судьбоносной ночью. — Да рассечет имя мое вечную мглу. Хаста. «Черт. Одним словом не получается…» — к великому облегчению, Сайнаара почувствовала родную тяжесть в руке, но восторг тут же сменился паникой, когда в ладони вытянулось грязного цвета копье. Прежнее золото помутнело, и металл приобрел коричневый оттенок. Неизменными остались лишь алые рубины. Хаан в панике подняла глаза и встретилась с прищуром Коллинз, что с подозрением осматривала ее оружие. — Начали, салаги! Хаан хоть и смутилась, но ее соперник ничего не заметил. Аллен в мгновение сократил расстояние, и девушке пришлось уворачиваться, забыв заблокировать выпад. Выдрессированные рефлексы работали на нее, но этого было недостаточно. Защитник не перестал нападать. «Черт возьми, что со мной происходит?..» Но Сайнаара решила позаботиться об этом позже, подумав, что бдительные друзья точно уловили перемену и помогут разобраться в ситуации. Поэтому скользнула за спину парню в желтых доспехах, ударяя древком под колени, и в мгновение обезоружила его. Битва с Кай в лице Маир многому ее научила, и теперь однокурсники казались легкой закуской. Даже в момент смятения. — Шесть баллов, мисс Хаан, — Коллинз траурно покачала головой. — Надо было думать быстрее… Аллен, позор Вам! Четыре балла! Следующие. Кортес, Мэйсон! Сайнаара не стала втягивать оружие в герб и быстрым шагом направилась к обеспокоенной Уайт. — Что это было, Маир? Ты видишь это? — Хаан ткнула пальцем в древко. — Оно коричневое! Не золотое! — Тише, не волнуйся, этому должно быть разумное объяснение, — Уайт протянула руку, касаясь копья, и задумчиво закусила губу. — Мы можем пойти к Асмодею после уроков и… — Сайнаара! Хаан подпрыгнула от неожиданности, когда на ее шее повисла писклявая Эбби, запрыгнув со спины, и содрогнулась от чужих прикосновений, от которых не спас даже доспех. — Эй, ты чего делаешь?! Брюнетка поспешила высвободиться из нежелательных объятий и с ужасом обнаружила, что все тело свело от вторжения в личное пространство. Мечница же смотрела на Хаан восторженно и как-то собственнически, всячески избегая встречаться взглядом с Уайт. — Ты т-так быстро его вырубила!.. Э-э, я-я… Ты очень к-крутая, и я хотела это сказать! «Уйди. Уйди-уйди-уйди», — Сайнаара поежилась от этих пожирающих огромных глаз, что норовили проесть ее насквозь, или это ей так показалось, а на самом деле глаза не были пожирающими, или были! Она сделала широкий шаг назад, уходя на безопасное расстояние, отчаянно пытаясь унять растущую дрожь. Захотелось сжаться всем телом, свернуться в клубок, закрыв себя целиком, и забиться в угол, пока это не закончится. Кажется, Уайт заметила плачевное состояние Хаан, и ее шок моментально сменился агрессией. — На каком сеновале Вас научили лапать свою начальницу? — невероятно холодное выражение лица Маир, чьи глаза с нескрываемой надменностью сверху вниз буравили Эббигейл, осадило девушку. — Ваша фамилия? — М-м, что? — Эбби нервно сглотнула. — Помимо законов Вы и фамилию свою не знаете? — если Сайнаара злилась огненно, то гнев Уайт покрывал арктическим льдом. — О-о… О’Нил, — пискнула Эбби, окончательно смутившись реакции Маир, и опустила глаза, не выдержав зрительного контакта. Сайнаара поймала руку Уайт и отчаянно ее сжала, чтобы не впасть в панику, природу которой так и не поняла. На затылке, где провезлась ладонь Мечницы, неприятно закололо, и голова сама по себе дернулась в сторону. — За нарушение субординации полагается штраф, мисс О’Нил, — снисходительно заключила Маир и продолжила, пропуская мимо ушей тоненькое «но». — Мисс Хаан Ваша Защитница, а Вы лишь подчиненная. Как начальница она не давала разрешение себя касаться. Эбби начала приходить в себя и возмущенно сдвинула брови, агрессивно указывая на переплетенные пальцы девушек. — Но Вы же сами ее трогаете! — Кажется, Вы меня не поняли, — в голосе Маир послышались угрожающие нотки. — Не ройте себе могилу, мисс О’Нил, и идите отсюда. Хаан почти не дышала. Спутанные мысли лезли в голову, но ни одна из них не была оформленной и конечной. Она увидела, как Эбби колебалась, но все же ушла вглубь толпы, гневно сжав кулаки. «Она опасна. Все здесь опасно. Все опасны. Я в опа…» — Сайнаара, — мягкий голос Уайт почти выдернул из паники, но руки с коленями предательски задрожали. Маир с большим беспокойством поймала блуждающий взгляд девушки, но не стала приближаться, боясь нарушить личное пространство и этим лишь навредить. — Пойдем прогуляемся. Тебе нужно подышать… — Урок не окончен, — прохрипела Хаан, собрав в голове единственную мысль. — Ничего страшного, Коллинз переживет, — девушка потянула Сайнаару за собой, осторожно огибая других студентов. — Не переживет. Еще уроки остались. Не простит. — Ничего не случится, если мы пропустим один день, — заверила Маир, и Хаан заметила, как та кивнула озадаченному Шону, негласно предупреждая о том, что девушки покидают зал. — Никто ничего не сделает. Сайнаара старалась моргать, будто движение глаз могло сбить не только всплеск магии, но и паническую атаку. Уайт спокойно вывела ее в коридор, где во время занятий практически не было студентов, и повела в сторону выхода. Коллинз действительно ничего не сказала, но это лишь настораживало. — Сейчас мы выйдем на улицу, и тебе станет легче, — Маир осторожно протянула девушке локоть, предлагая приблизиться, и мягко улыбнулась, когда Хаан его приняла, крепко вцепившись в доспех. Сайнаара долго молчала, будучи не в силах придумать хоть какой-то нормальный ответ. Однажды она уже ловила себя на мысли, что начала дергаться от посторонних звуков, но после приезда в поместье это отошло на второй план. Стало обыденным и перестало восприниматься как что-то ненормальное, но сейчас… Последние две недели все было до тошноты тихо и спокойно, что совершенно не подходило привычному образу жизни. Одержимость Маир будто вселила в девушку тревожную мысль, растущую с каждым днем, угрожающую поглотить целиком, но она не знала, что это была за мысль. Не могла ее поймать. И вот рамка картины слева от Сайнаары покрылась рябью, обращаясь костями, и Хаан, затаив без того измученное дыхание, уставилась на пейзаж с женщиной и мужчиной, у которых были рыбьи хвосты вместо ног. Кажется, это одни из прислужников Пандоры, но она не помнила название их вида. Только то, что своим пением они сводили с ума. Необычные русалки почему-то зашевелились, хотя это было не совсем движение. Сюжет картины менялся, преобразовывался вместе с когда-то деревянной рамкой. Хвост русала торчал из темной воды, безвольно покачиваясь на волнах. Над морской женщиной, испещренной шрамами, возник каменный полулев. «Волот?..» Великан занес глыбу над головой испуганной русалки, что лежа на берегу билась о песок и что-то истошно кричала. Сайнаара почувствовала новый прилив паники, когда услышала шлепок и хруст от столкновения камня с головой, и дернулась всем телом, с силой впиваясь руками в локоть Уайт. Она заставила себя отвернуться и продолжить идти дальше, заметив, что невольно замедлилась. — Это сирены, подопечные Бельфегора, — подсказала Уайт, уследив за напряженным взглядом девушки. «Она заметила?!» Маир не выглядела сбитой с толку или напуганной, значит, сюжет когда-то солнечной картины остался для нее неизменным. — Их много веков никто не видел. Историю переписали, и сейчас морские создания считаются прислужниками Пандоры. Я просто… — Много читаешь, я знаю, — почти весело улыбнулась Хаан, вывалилась на улицу, с жадностью втягивая свежий воздух, и привалилась спиной к стене, звякнув пластиной брони по камню. — Как ты себя чувствуешь? — Уайт скромно провела рукой по челюсти девушки, видимо, прощупывая почву, и положила вторую ладонь на щеку, удостоверившись, что реакция не была резкой. — Я-я не знаю, почему мне стало так плохо, — выдавила Сайнаара, отдаваясь успокаивающим пальцам Маир. — Просто стало п-противно и все. — Это нормально, учитывая то, что ты пережила в последнее время, — тихо ответила Уайт, проводя большими пальцами по щекам. — Я не понимаю, — нижняя губа Хаан задрожала, и брюнетка вздохнула полной грудью. — Не понимаю, как ты держишься. Ты слишком стойкая. Уайт вопросительно изогнула бровь. — Разве?.. Я сама в постоянной панике, Сайнаара, — она покачала головой, наверняка подумав о чем-то тяжелом, и тоже глубоко вздохнула. — Не знать чего-то, что знают другие и дразнят тебя этим чуть ли не ежедневно… Утомительно. — Ты о Мамоне? — Садистка, а не библиотекарша. Кислород точно помог привести себя в чувство, и Хаан мысленно усмехнулась комментарию девушки. — Хочешь поговорить об этом? — осторожно спросила Уайт. — О случившемся на уроке. — Н-нет, — выдавила Сайнаара, устало закрывая глаза. — Не сейчас… Может, вечером? — Конечно, — даже из-под опущенных век Хаан уловила теплую улыбку Маир. — Когда захочешь, тогда и поговорим. Они простояли так еще несколько минут, пока брюнетка окончательно не расслабилась, готовая продолжить существование. Уайт встала рядом, в той же позе прислонившись к стене, и ласково подхватила дрожащую ладонь. Сайнаара с глубоким вздохом огляделась по сторонам, стараясь переключить внимание на что-то более безобидное, чем происшествия на уроке, и с грустью усмехнулась тому, что снега совсем не осталось. Смена времен года всегда проходила неожиданно и как-то слишком сумбурно. Двадцать восьмого февраля все могли засыпать под снегопад, а утром первого марта от зимы не оставалось ни следа. Почва под ногами была сухой, а на деревьях появлялись первые почки, которые окончательно превратятся в пышные кроны только первого июня. Какой-то крохотной частичке души хотелось увидеть, как тает под ногами снег, как все кругом воротят носы от грязных луж… Как прилетают первые птицы, которых сейчас оказалось слишком много после одинокой зимы. — Тебе не кажется странным, что все идет слишком гладко? — вслух высказалась Сайнаара. — Ты о чем-то конкретном говоришь? — Маир, кажется, не поняла странный вопрос. — Ну, я про это, — она небрежно повела рукой, охватывая парк. — Как по расписанию. Никакой ледяной зимы, чтоб аж кости сводило. Или до ужаса жаркого лета. У нас лишь тепло и зеленая трава ровно три месяца… Осенью одни дожди, а солнца практически не видно. Листья просто опадают за одно мгновение. Как-то все… Тускло. Слишком идеально и одинаково. — Не помню, чтобы было по-другому, — задумчиво произнесла Маир, нахмурившись. — Всегда так. — Как думаешь, это тоже вечный идеал Пандоры?.. Может, когда-нибудь будет иначе? Интереснее. — Без понятия… — Хаан! Девушки вздрогнули, когда из школы вылетела гневная профессорка, и сердце Сайнаары упало куда-то в сухую почву, лишенную травы. — Д-да, миссис Коллинз? — За мной, быстро! — женщина требовательно указала на дверь. — А Вы, мисс Уайт, возвращайтесь на уроки. Профессорка не стала дожидаться и вошла обратно в школу. Сайнаара помялась лишь секунду, сделав неловкий шаг вперед, но на спину утешительно легла ладонь. — Встретимся позже, — Маир коротко обняла Хаан, но она все равно почувствовала всю теплоту этого прикосновения. — Все будет в порядке. Брюнетка поджала губы, собирая всю волю в кулак, и ахнула, когда в руку легло что-то металлическое. — А-а? — Ты выронила копье, когда та… Мечница решила поиграть в колхозницу, — прошептала Уайт, отстраняясь от девушки. По мелькнувшей злости в золотых глазах Хаан сделала вывод, что Маир точно хотела сказать что-то другое. Более несдержанное. — Спасибо, — смущенно ответила Сайнаара, прикрепляя герб к кольчуге. — Тогда до вечера. Она решила, что лучше не оборачиваться на Маир, чтобы не передумать следовать за профессоркой, и шмыгнула обратно в школу.***
— А куда мы идем, миссис Коллинз? — брюнетка нервничала, стараясь не отставать от невероятно быстрой женщины, что твердо и особенно агрессивно шла по коридору. — Никогда еще не были здесь? Мы в медицинском крыле. Надо показать Вас Ораторам, — гаркнула профессорка и распахнула массивные деревянные двери. — З-зачем это?.. Хаан так и проглотила свой вопрос без ответа. Перед ней раскинулся длинный зал, усеянный койками с одинаковыми белыми простынями. Кровати стояли по обе стороны крыла, разделяясь ширмами по бокам и перед собой, чтобы скрыть раненых студентов от лишних глаз. В основном посещали это место лишь Защитники и Военные, что совсем не удивило Сайнаару. Вокруг мельтешили Ораторы, суетясь со своими металлическими книгами над пациентами, и Хаан заметила, что это тоже были студенты, видимо, проходящие практику в родном медицинском крыле. Она едва сдержалась, чтобы не скривиться, когда увидела длинную белую спину тощего Хугина. Благо Уайт склонился над каким-то бедолагой и полностью отдался процессу заживления его ноги. Тем временем Коллинз вальяжно прошла в другой конец зала и остановилась у стойки приема. Сайнаара нахмурилась, когда из-под стола неаккуратно вылезла какая-то пухленькая женщина почтенного возраста. На ее крючковатом носу криво сидели очки в тонкой оправе, что добавляло к ее поведению дополнительную небрежность. — Требуется осмотр копья, миссис Беркутова, — профессорка небрежно махнула рукой на студентку и гневно стукнула кулаком по стойке. — Артефакт может быть нестабилен и поврежден. Сайнаара выпучила глаза и снова занервничала. — Нестабилен? — старушка поправила очки и перегнулась через стол, рассматривая герб на животе как можно ближе. — Пройдемте, мисс?.. — Хаан, — буркнула Сайнаара и попыталась сунуть руки в карманы, чтобы спрятать вспотевшие ладони уже куда-нибудь, но прервалась, когда пожилая Ораторка вылетела из-за стойки, попутно боднув ее бедром, и прошлепала к свободной койке. «Надо было надеть перчатки… Почему я забыла перчатки?» — Активируйте свое копье, мисс Хаан, я приведу практиканта, чтобы посмотрел. Он отлично разбирается в артефактах! Беркутова высунула голову из-за ширмы, кого-то высматривая, и Сайнаара с глубоким вздохом сожаления протянула руку со значком, концентрируясь на позитивных эмоциях. — Да рассечет имя мое вечную мглу. Хаста, — буркнула она с немым возмущением, когда оружие не ответило на зов. — Да рассечет имя мое вечную мглу. Ха-а-аста! «Класс! Просто супер! Теперь и целиком заклинание не выходит!» И снова ничего. Ораторка причмокнула губами и сложила их трубочкой, из-за чего вокруг рта пролегли мелкие морщинки, и ее лицо стало похоже на изюм. — Мистер Уайт, идите сюда! «Ну-у, коне-ечно, специалист хренов», — Сайнаара устало закатила глаза, наплевав на правила приличия, когда к койке подошел Хугин и сдержанно улыбнулся старушке и студентке. — Требуются мои консультации, миссис Беркутова? — этот снисходительный тон убил остатки хорошего настроения, но Хаан отдала должное схожести поведения близнецов. — Да, взгляните на копье, прошу, — Ораторка замахала рукой, призывая девушку активировать оружие. Сайнаара сжала герб так сильно, вкладывая в него всю свою стойкость, что ей показалось, как ладонь нагрелась под растущей яростью. — Да рассечет имя мое вечную мглу. Хаста… — она шумно втянула воздух, мечтая лишь о том, чтобы всадить это копье меж наглых глаз парня. — Хаста. Сайнаара чуть не упала на койку от изнеможения, когда древко все же послушалось и вытянулось, а после и от истерики, когда металл из мутно-коричневого покрылся какими-то черными пятнами. — Интересный случай, — безэмоционально протянул Хугин, наклоняясь ближе к копью, и невесомо провел по нему двумя пальцами, проверяя на наличие грязи. — Это не черный обсидиан, как у миссис Коллинз, а все еще золото, только вот… Я сказал бы, что артефакт может быть заражен или умирает, но таких случаев еще не было в истории. — Вот и я не припомню такого, — согласилась Беркутова и обратилась к девушке, доставая из кармана халата блокнот. — Как насчет заклинаний? Проблем с магией не возникло? — Я-я еще не использовала… Не использовала заклинания, — прохрипела Сайнаара, с презрением буравя Хугина хмурым взглядом, но тот не проявлял к Хаан ни капли интереса и лишь мерно постукивал костяшками по алмазам своей книги. — Продемонстрируйте какое-нибудь… Простенькое. Сайнаара нехотя кинула копье на койку за спиной и протянула руку, концентрируясь на заклинании. Уайт оторвался от созерцания своего золотого артефакта Оратора и, вздернув бровь, в ответ холодно уставился на девушку, что мысленно пыталась его прожечь. «И ты думал напугать меня этим взглядом?» — про себя хмыкнула Хаан, успешно возвращая в ладонь оружие. — «Я встречаюсь с твоей сестрой, придурок. А она намного опаснее тебя.» Беркутова что-то довольно промычала, угукнула, записывая в блокнот, и сунула его в карман. — Это, конечно, странный случай, но мы его решим, — заключила Ораторка, уперев руки о бока. — Приходите в… Завтра у нас что? Воскресенье? — Хугин сдержанно кивнул. — В понедельник на повторный осмотр, а мне надо проверить парочку версий. «Класс… Придется еще сюда таскаться и терпеть его морду…» Сайнаара вымученно втянула копье в герб и стремительно зашагала прочь из медицинского крыла, желая поскорее добраться до душевой, смыть с себя неприятные встречи, которые так и лезли изо всех щелей, и упасть в объятия Маир. Забыться. Растаять. Отдохнуть.***
— А потом она сказала, чтобы я пришла в понедельник, иначе меня ждет смерть, — пробурчала Сайнаара куда-то в воротник рубашки, блаженно прикрывая веки от пальцев, что запутались в ее волосах и успокаивающе проводили ногтями по коже. — Бабуля Ораторка угрожала эшафотом? — тихо рассмеялась Маир и пнула подушку, сбрасывая ее с дивана, чтобы дать Хаан возможность удобнее расположить на девушке ноги. — Угу! Еще этот там тоже был. Трогал мое копье. — Этот? — Уайт запнулась, но тут же вздохнула. — Ты про Хугина. Хоть это и было утверждением, Сайнаара все равно кивнула, и рука на ее затылке замерла. — И как прошла эта встреча? — в голосе прозвучали металлические нотки. Сайнаара зашевелилась, поднимая голову, и взглянула в золотые глаза. — Если тебе больно о нем говорить, то мы и не будем, Маир. Уайт колебалась, а ее лицо будто побледнело на полтона. — Не буду врать, что я в порядке, — медленно проговорила Уайт, подавляя внутреннюю борьбу, — но и избегать эту тему я не хочу. Сайнаара восхищенно распахнула глаза, удивившись тому, что девушка чуть ли не впервые признала свою уязвимость сама и без чужих подсказок. — Н-ну, ничего особенного не было… Т-то есть Хугин просто стоял, тыкал своим тощим пальцем в копье и делал умный вид… Когда на губах Уайт заиграла тень улыбки, Хаан на радостях затараторила так яростно, что сама махнула рукой, изображая пижона. Она вздернула бровь и зажала себе нос, игриво вторя тону голоса близнеца. — Мне кажется, что я думаю, что вы думаете, что оно просто грязное. Протрите салфеткой! Я такой крутой, я знаю, что такое обсидиан и золото. У них цвета разные. — Уверена, что именно так все и было, — Маир не выдержала и прыснула от смеха. Хаан театрально хлопнула себя по лбу. — О-о-ох, я такой умный Ора-атор, профессорка Беркутова, поставьте мне десять из десяти. Я сказал целых два слова! — Ты этими двумя словами только что описала всю родословную Уайтов, — смех Маир стал громче, и девушка зажмурилась, широко улыбаясь. Хаан злорадно загоготала, запрокидывая по привычке голову, и более серьезно взглянула в искрящиеся лаской золотые глаза. — Ты не такая. — Такая, — усмехнулась Маир, любяще проводя пальцами по щеке. — Такая же горделивая, как и все Уайты, если не больше… Точно больше. Моя слабость в том, что я хочу знать. — Что именно? — Сайнаара нахмурилась, когда девушка запнулась. — Все, — Маир расслабленно пожала плечами. — Мне нужно знать все на свете. — Разве это плохо? — Я этого не говорила, — лукаво улыбнулась она, притягивая девушку ближе к себе. — Мое превосходство над другими Уайтами в том, что я признаю свою гордыню. Глупо отрицать то, что у тебя в крови. «Да уж. И зачем отрицать…» — Сайнаара хихикнула, уткнувшись носом в подбородок Маир, но тут же замерла, будто на нее снизошло озарение. — Что такое? — Я призвала копье не позитивными эмоциями, — шепнула Хаан и поспешила слезть с озадаченной Уайт, вставая напротив нее, и дрожащими пальцами сняла с футболки герб. — Я смотрела на Хугина и очень сильно злилась… И призвала одним словом. — Как это возможно? — Маир приняла сидячее положение и нахмурилась, следя за движениями девушки. — Артефакт Пандоры требует только счастье. Им он и питается. Гнев он просто не поглотит… — Сейчас посмотрим. Сайнаара сделала глубокий вдох, отыскивая в себе пламя. Она вспомнила панику от чужих касаний, заставляя себя разозлиться, гневно оскалиться нежданному вторжению, и ощутила, как лава охотно застилает белки ее глаз. — Хаста, — прошипела она. От удивления Уайт вскочила с места, когда в руке брюнетки вытянулось копье. — Я думала, у всех Хаан золотые артефакты, — Маир провела рукой по полностью почерневшему древку и взглянула в карие глаза. — Оно, конечно, уже сегодня было коричневым, но чтобы так потемнеть… — Да-а, я знаю, — Сайнаара пожала плечами и сама удивленно уставилась на свое оружие. — Ну, у Хотару тоже была черная корона с рубинами, а не золотая. — Надо будет почитать об этом…***
Тем временем в коридорах школы.
Гранитная стена, усеянная золотыми самородками, едва горела, отражая нежное свечение витиеватых рогов. Он остановился напротив, скромно тряхнув костяными крыльями. Светло-карие глаза сосредоточенно блуждали по камню, будто выискивали невидимую прореху, которой нигде не оказалось. Голова удрученно склонилась, а ноздри раздулись от шумного вздоха. Демон зажмурился, не решаясь входить, но послушно сложил руки, покрытые белыми перчатками, в треугольник. — Ладно, попробуем еще раз, — он выпрямил спину, выравнивая дыхание. — Великая Матерь Луны, я стою перед тобой: Асмодей, третий сын твой, вылепленный из земли. Приоткрой сокрытое, отемни путь в Кладезь Смерти. Демон распахнул глаза, отплывая назад, чтобы не попасть под очередной неудачный взрыв, но его не последовало. Темный кусок стены по краям задрожал, осыпая слабую пыльную крошку, и черный гранит отъехал в сторону, освобождая проход в затемненное помещение. — Не может быть, — пробасил Асмодей, с прищуром вплывая внутрь. — Значит, теперь ты меня слышишь, Матерь. Похоть пролетел мимо покрытых паутиной и пылью забытых витрин, одну из которых облюбовал особенно огромный паук, устроив ловушку для жертв вокруг погнутого золотого копья, на котором не осталось драгоценных алмазов. Асмодей отодвинул рукой ветхий гобелен с изображением громадных размеров морского змея и еще кого-то маленького, чье лицо от древности уже нельзя было разобрать. Он элегантно обогнул стойку с латными черно-коричневыми доспехами, грудь которых была искажена и пробита чем-то большим и острым, и остановился у семи статуй, накрытых дырявыми тканями. — Если Вельзевул ошиблась… — пробубнил Асмодей, покорно стаскивая с шестой женщины пыльную простынь. Рука застыла в воздухе, так и не разжав кулак. Нижняя губа дрогнула, и бычья пасть приоткрылась. Асмодей задержал дыхание, чтобы привести себя в порядок, аккуратно сложил ткань, не решаясь бросать на пол, и стремительно проплыл на выход, оставляя статую Анафемы с распахнутым на лбу лавовым глазом за спиной.